Историография проблемы и обзор источников.

Архимандрит Фотий активно участвовал в политической борьбе первой трети XIX века. Уже при жизни он подвергся критике своих противников, считавших такое поведение недостойным священного сана. После смерти Фотия вокруг его памяти продолжилась ожесточенная борьба мнений.

Непристойные отзывы о жизни Фотия приписываются А.С.Пушкину.¹ Статс-секретарь В.И.Панаев в своих мемуарах объявил архимандрита “Полудиким исступленным фанатиком, совершенным старообрядцем”². Не было единства во мнениях о личности Фотия и среди духовенства. Священник Симеон Крылов писал своему другу Порфирию Черткову об архимандрите: “Плут-святоша, подлинно чудно, как не видят его лукавства. Добрые наставники! Духовного не посеют, может быть, на грош, а берут тысячами телесное. Жалко, что слепые слепых ведут”³.

Прямой начальник Фотия митрополит Петербургский Серафим (Глаголевский) писал тому же Порфирию Черткову: “Касательно архимандрита Фотия скажу тебе, что он редкий человек, - учился в Новгородской семинарии, а потом в С-Петербургской академии; но, не кончив курса, поступил в монашество и был законоучителем в кадетском корпусе; оттуда переведен в Новгород, сперва в игумены, потом в архимандриты третьеклассного монастыря, а теперь в первоклассном Юрьевском монастыре. От роду ему 30 лет, но по виду кажется около 50. С самого пострижения носит он вериги, кои тщательно скрывает от всех. Сверх сего можно сказать, что умерщвляет тело свое самым жестоким постом и бдением; бескорыстен, не человекоугодлив, всем кто бы ни был говорит просто ты, прибавляя иногда, князь, граф, владыка и проч. Но отнюдь не ханжа и не лицемер. Рассудок имеет здравый, память твердую, премного читал Св.Отцов и крепко их держится, имеет дар слова отличный и говорит от сердца с большим убеждением, а иногда строго и даже с какой-то властью, смотря по нужде. Здесь многие из знатных особ его уважают отлично. Он многих обратил масонов, даже закоренелых; принимает некоторых дам знатных, на дух; и тогда с ними постится всякий раз; но только принимает с разрешения начальства своего и по самой усиленной их просьбе. - Вот вам вкратце понятие об о.Фотие! Но его трудно описать, надобно самого его увидеть и познакомиться, чтоб иметь о нем основательное мнение. Я со своей стороны весьма его люблю и уважаю, да и вы бы то же сделали. Если бы познакомились с ним. Поелику он премного имеет в себе доброго, что заставляет его любить. Жаль, что здоровьем он очень слаб, и что он не бережет его, ибо он чрезвычайно деятелен и неутомим в трудах”⁴.

А.Ю.Корф писал в своем дневнике по поводу смерти архимандрита: “Сын простого дьячка в Новгородской губернии, Фотий обязан всем, что он был, самому себе. Жизнь его была жизнью истинного отшельника, преисполненная отречений и добрых дел: все бедные монастыри и церкви новгородские получали от него щедрые пособия, и он явно и тайно благотворил тоже многим частным лицам. И при всем том он был почти ненавидим в публике: все его хулили, называли иезуитом, тонким пронырой, а когда дело шло о доказательствах, их ни у кого не было. Я познакомился с ним лично летом 1830 года, быв с матушкой в Новгороде на богомолье. Прием его всем и каждому был приемом высокомерного прелата, гордого своим саном, а, может быть, и своим богатством: но зато и принимаемы были все равно: и женщин, и мужчин, без разбора званий, он приветствовал простым “ты”. Не от этого ли и не жаловали его наши магнаты? Но сквозь эту грубую оболочку просвечивали искры светлого ума, поэзии, даже чего-то гениального. Те полчаса, которые я с ним провел, оставили во мне глубокое впечатление”⁵.

В.С.Орнатский в 1833 году обучался в Новгородской семинарии и одновременно служил секретарем у графини А.А.Орловой-Чесменской, ему Фотий диктовал свою автобиографию. В дальнейшем, став одним из самых уважаемых священников Новгородской епархии, В.С.Орнатский произнес речь в Юрьевом монастыре 12 августа 1843 года в день памяти архимандрита Фотия: “Любить во всем правду и прямо открывать ее всякому, это одно из особенных свойств почившего настоятеля сей обители архимандрита Фотия. Он как сам всегда выражал на словах то, что было на сердце, так и любил только тех, которые подобно ему, о чем говорили, то и мыслили. На людскую славу он смотрел, как на скоро исчезающий дым; а чести мирской он бегал как лишнего монашеского бремени, хотя она от него не отставала, как тень; ибо доброе его имя, имя благотворителя, странноприимца, отца всех бедных, больных, убогих, плачущих, гонимых носилась всюду”⁶.

Знакомая А.А.Орловой-Чесменской В.Н.Войкова писала в конце жизни, что все, что она читала в исторических трудах о Фотии расходилось с ее личными воспоминаниями. “До сих пор Фотий слывет развратником и лукавым эксплуататором, извергом алчности и пронырства. И долго ему еще, может быть, придется ждать справедливой оценки истории, долго будут называть изуверами одухотворенных борцов за православную русскую веру, страстно выступавших на ее защиту в минуты опасности”, - говорила В.Н.Войкова.⁷ Нетрудно заметить, что все положительные отзывы о Фотие основаны на личном знакомстве, тогда как отрицательные базируются на слухах и предвзятом мнении. Уже в конце XIX века работа, направленная на истребление памяти Фотия, была столь эффективна, что лично знавшие его люди старались на публике не упоминать имя архимандрита. Престарелый новгородский чиновник рассказывал А.Алексееву: “Много бы хотелось и мог бы вам рассказать о достойном о. архимандрите Фотии, но зная, что в наше время найдутся такие люди, которые готовы глумится над подробными рассказами, я как чтитель о. Фотия воздержусь от лишнего слова”⁸.

Инициатором первых трудов, написанных с целью увековечить память Фотия, была А.А.Орлова-Чесменская. Первым из них стало исследование В.С.Орнадского “Начертания о жизни архимандрита Фотия”, прошедшее через цензуру, но по неизвестным причинам не изданное.⁹ В библиотеке Юрьева монастыря хранилась рукопись В.С.Орнадского, написанная в 1842-43 годах “Начертание жизни, деяний и подвигов священно-архимандрита Фотия, настоятеля Новгородского первоклассного общежитийного Юрьева монастыря, составленное из собственноручных записок в Бозе почившего, для истинных любителей и почитателей его”¹⁰.

Рукопись В.С.Орнадского составляет 81 лист и разбита на четыре главы. В предисловии автор указывал на причины написания труда: “Сделано с той единственно целью, чтобы снять хоть несколько занавесу с тайной подвижнической жизни почившего, явить миру в наши скудные верой и благочестием времена ту истину, что не оскуде преподобный, и оправдать человека, которого молва людская огласила и нередко оглашает доселе тяжелыми для благоговейного сердца слухами”¹¹. Для составления своего труда В.С.Орнадский использовал автобиографию Фотия. Сжатый пересказ двух первых книг автобиографии содержится в первых главах сочинения. Автор обходил все, связанное с политической борьбой, приводя лишь записку, поданную Фотием Александру I в 1824 году, по поводу его борьбы с сектами и тайными обществами. Глава третья сочинения В.С.Орнадского содержала характеристики, данные Фотием в автобиографии своим соратникам по борьбе в 1824 году. Глава четвертая освещала монастырскую, церковную и келейную жизнь Фотия. В.С.Орнадский считал Фотия воссоздателем Юрьева монастыря и церковного благочестия в нем, “жарким проповедником слова Господня и служителем алтаря Господня”, наставником окружающих его, образцом воздержания и постничества. Автор высоко оценивал проповедническую деятельность Фотия – “Как сильно было слово Его! Оно грохотало, как гром, поражало, как огонь, проникало в душу и совесть слушателей”¹².

Труд В.С.Орнадского не являлся историческим исследованием, его автор не ставил целей анализировать деятельность Фотия. “Начертания о жизни архимандрита Фотия”, хотя и были составлены в форме “жития”, базировались на документальных материалах. Несмотря на то что произведение В.С.Орнадского не было издано типографским способом, оно получило широкую известность. Материалы, собранные его автором, легли в основу трудов А.Н.Муравьева и Н.В.Елагина. На книгу В.С.Орнадского как сочинение неизвестного автора указывал в своей статье М.Я.Морошкин¹³.

По поручению А.А.Орловой-Чесмеской был составлен труд А.Н.Муравьева. Автор лично знал Фотия и графиню, поэтому можно предположить, что не только меркантильный интерес заставил его присоединить описание Юрьева монастыря к своему сочинению, впервые изданному в 1836 году. Четвертое издание “Путешествия по святым местам русским” А.Н.Муравьева, вышедшее в 1846 году, уже содержало хвалу созидательным трудам Фотия. Автор не касался политической и общественной деятельности архимандрита, указывая, что “близость к нам почившего еще налагает печать молчания”¹⁴. А.Н.Муравьев описывал современное устройство монастыря, указывал места, непосредственно связанные с молитвенными подвигами архимандрита, его погребение и устройство места захоронения.

Труд Н.В.Елагина “Жизнь графини А.А.Орловой-Чесменской”, опубликованный в 1853 году, был издан наследниками графини с целью почтить память покойной. В своем биографическом исследовании Н.В.Елагин не ставил целью раскрыть политическую деятельность Фотия, но зато упоминал о церковной, хозяйственной и бытовой сторонах жизни архимандрита. Автор вслед за В.С.Орнадским объявлял Фотия воссоздателем Юрьевской обители, благоразумным и опытным администратором, ревностным попечителем церковного благочестия, неутомимым и красноречивым проповедником.¹⁵ Исследования А.Н.Муравьева и Н.В.Елагина впоследствии цитировались во многих трудах, но их вес серьезно подрывала несомненная ангажированность авторов.

Всплеск внимания к жизни и деятельности Фотия связан с публикацией в 1868 году отрывков его автобиографии¹⁶. Уже в 1869 году Н.В.Сушков исследователь творчества митрополита Московского Филарета, написал статью, в которой критиковал записки Фотия. “Злорадство и гордыня сочинителя записок выразились в них во всей наготе своей”, - писал он.¹⁷ В период реформ Александра II и впоследствии жизнь и деятельность Фотия оставалась предметом политической и религиозной борьбы. Представители различных групп русского общества использовали наследие архимандрита в своих целях.

С 1868 года начали выходить статьи А.Н.Пыпина, посвященные политической истории царствования Александра I. В 1871 году была опубликована обширная статья “Очерки общественных движений при Александре I”¹⁸, ставшая основой концепции, существующей в русской исторической науке до сегодняшнего дня. А.Н.Пыпин считал, что царствование Александра I делилось на периоды реформ и реакции. В конце царствования императора охватила апатия, и он попал под влияние А.А.Аракчеева. Всемогущий граф быстро расправился со своими политическими противниками. Главным орудием в своей борьбе против князя А.Н.Голицына А.А.Аракчеев сделал архимандрита Фотия, оказавшего сильное влияние на впечатлительного Александра I. Эта концепция А.Н.Пыпина была закреплена и развита в трудах Н.К.Шильдера, А.А.Корнилова, В.К.Надлера, С.Ф.Платонова¹⁹. Все исследователи жизни и деятельности Фотия с 1871 года опирались в своих трудах на очерки А.Н.Пыпина.

На отрывках автобиографии Фотия и концепции А.Н.Пыпина были основаны труды Е.П.Карновича, К.Попова, С.И.Миропольского и И.А.Чистовича. В 1875 году вышел биографический очерк Е.П.Карновича: “Архимандрит Фотий настоятель Юрьевского монастыря”²⁰, в 1881 году, в расширенном виде, включенный в монографию “Замечательные и загадочные личности XVII и XIX столетия”²¹. Исследователь не анализировал политической деятельности архимандрита, но объявлял его честным фанатиком, категорически отрицая любовную связь с графиней А.А.Орловой-Чесменской. Очерк Е.П.Карновича базировался на уже опубликованных материалах и некоторых распоряжениях Фотия, взятых из библиотеки Юрьева монастыря.

Затем появился труд К.Попова “Юрьев архимандрит Фотий и его церковно-общественная деятельность”²². В нем Фотий изображен крайним представителем ультраконсервативного направления, склонного к политическим интригам. Автор не отрицал несомненных заслуг архимандрита в борьбе с мистиками. В 1878 году была издана работа С.И.Миропольского “Фотий Спасский Юрьевский архимандрит”²³. В ней использованы многочисленные архивные материалы из библиотеки Юрьева монастыря и приведена библиография исследуемого предмета. Автор, как и его предшественники, не проводил глубокого анализа деятельности Фотия и обвинял его в честолюбии и фанатизме. В труде И.А.Чистовича, изданном в 1894 году, одна из глав была посвящена деятельности архимандрита Фотия в царствование Николая Павловича.²⁴ Из материалов библиотеки Юрьева монастыря автор отобрал письма и послания архимандрита, подтверждающие негативную оценку его деятельности. Давая отрицательную характеристику архимандриту, авторы этих работ основывались на мемуарах врагов Фотия — В.И.Панаева, Ф.Ф.Вигеля, Ф.Левицкого,²⁵ — объявлявших архимандрита орудием А.А.Аркачева.

Однако существовал и другой взгляд на этот вопрос: П.С.Казанский, Я.Л.Морошкин, изучавшие материалы, относящиеся к жизни Фотия, считали архимандрита честным и искренним борцом за православие²⁶. Высокую оценку жизни и деятельности Фотия дал М.И.Пыляев, в разделе своего труда, посвященном А.А.Орловой-Чесменской²⁷. Он писал, что “строгий подвижник Фотий поднял значение русского духовенства”²⁸. По мнению М.И.Пыляева, выдающиеся политические деятели А.А.Аракчеев и А.С.Шишков ценили Фотия и даже “были увлечены им”. В 1908 году было издано сочинение неизвестного автора “Возобновители Новгородского Юрьева монастыря архимандрит Фотий и графиня А.А.Орлова-Чесменская”²⁹. В нем доказывалось, что Фотий был самым выдающимся настоятелем обители за всю историю ее существования. Однако политическую деятельность архимандрита автор предпочел не освещать. Объемных исторических исследований, направленных в защиту Фотия, никогда опубликовано не было. Это дало право В.И.Жмакину в статье, предшествующей публикации полной автобиографии Фотия, заключить: “Историческая наука до сих пор не произнесла над Фотием своего последнего слова”³⁰.

Авторы из числа православного духовенства предпочитали обходить стороной щекотливые темы политической борьбы, активным участником которой был Фотий. Архимандрит Макарий в своем “Описании Юрьева монастыря” отмечал созидательную деятельность Фотия и возрождение им в монастыре обычаев старины³¹. Епископ Филарет (Гумелевский) включил Фотия в число известных духовных писателей. Он давал обзор его трудов и указывал, что “ревность его к истине была чиста и подвиги его для истины – замечательны для истории”³².

В 1914 году вышло объемное исследование М.В.Довнар-Запольского “Обзор новейшей русской истории”³³. Его автор предложил альтернативный взгляд на политику Александра I, основанный на труде М.И.Богдановича³⁴. М.В.Довнар-Запольский считал, что Александр I в течение царствования проводил последовательную политику, направленную на укрепление самодержавия. М.М.Сперанский, А.Н.Голицын, А.А.Аракчеев были лишь орудиями императора для достижения политических целей. Вместе с тем в русском обществе существовала патриотическая партия, главной движущей силой которой был архимандрит Фотий. Этим оппозиционерам удалось добиться решительной победы в 1824 году, когда Александр I внял их требованиям и отправил в отставку князя А.Н.Голицына. В труде М.В.Довнар-Запольского архимандрит Фотий представлялся пламенным борцом за Православную Церковь.

Наибольшей ущерб репутации Фотия нанесли публикации в “Русской старине” отрывков его переписки с графиней А.А.Орловой-Чесменской, сделанные А.Г.Слезскинским. Статьи были опубликованы в 1896 году (том 87); в 1899 г., (т. 100); в 1902 г., (т.109, 110, 111, 112, 113); в 1903 г., (т. 116). А.Г.Слезскинский (1857-1909), уроженец Новгородской губернии, с юности занимаясь литературными трудами, помогал переписывать статьи известного писателя С.С.Шашкова. В течение 30 лет состоял на службе в Новгородском губернском казначействе и одновременно сотрудничал в Комитете для помощи поморам русского севера и в “Историческом вестнике”. Работой в Комитете было обусловлено написание им книг “Мурманск” и “Поездка по Мурманску”³⁵. Там А.Г.Слезскинский собирал, по распоряжению министра финансов, сведения по вопросам: сиротскому, судостроительному и промысловому. Он много работал в области археологии и состоял членом ученой архивной комиссии.

С 1900 по 1904 год А.Г.Слезскинский предпринял поездку по Новгородским монастырям и одновременно опубликовал ряд статей с их описаниями в “Историческом вестнике”³⁶. В своих поездках по монастырям А.Г.Слезкинский обнаружил библиотеку Юрьева монастыря, где и нашел письма Фотия к А.А.Орловой-Чесменской. Послания с 1829 по 1838 год ему было разрешено скопировать. Однако, из нескольких тысяч писем А.Г.Слезскинский выбирал большей частью то, что могло очернить Фотия и бросить тень на его отношения с графиней. Возможно, под впечатлением научных трудов о жизни Фотия А.Г.Слезкинский объявляет его мракобесом, фанатиком и лжецом, подтверждая все это опубликованными с купюрами письмами. Он не упоминает о благотворительности Фотия и графини, их добрых делах и душеспасительных посланиях, которые во множестве присутствовали в их переписке с 1821 по 1828 год. Очевидно, автор пытался нездоровой сенсацией подогреть интерес публики к своему творчеству. В финале своей деятельности А.Г.Слезскинский дошел до того, что на основании эпизодов из жизни Фотия и А.А.Орловой-Чесменской написал роман “Бесноватая”³⁷. Но увидеть свет этому произведению было не суждено, 17 марта 1909 года А.Г.Слезскинский скончался от разрыва сердца.

Но сделанного А.Г.Слезскинским оказалось вполне достаточно, его статьи стали основанием для весьма негативных высказываний о Фотии Д.М.Мережковского и протоиерея Г.В.Флоровского.

В 1905 году вышла объемная статья В.Чижа “Психология фанатизма”³⁸, где автор на примере автобиографии Фотия изучает типичный случай, по его мнению, фанатика. Анализируя взгляды историков на жизнь и деятельность архимандрита Фотия, известный исследователь истории русской Церкви С.Г.Рункевич писал, что современный взгляд на личность Фотия нельзя назвать не только установившимся, но и сколько-нибудь определенным.³⁹ К тому же выводу несколько раньше пришли В.И.Жмакин и профессор П.С.Казанский.⁴⁰

Несмотря на то что архимандрит Фотий является самым известным российским борцом с масонами, в дореволюционных трудах по истории масонства его личности внимание не уделялось. Новой вехой, в этом плане, стал труд В.Ф.Иванова “Русская интеллигенция и масонство от Петра I до наших дней”, изданный в Харбине в 1835 году. В главу “Царствование императора Александра Павловича” В.Ф.Иванов включил раздел “Архимандрит Фотий и его исповедничество”. На основании автобиографии Фотия и некоторых документальных материалов автор показал жизнь архимандрита, полную борьбы с врагами православия и монашеских трудов. В.Ф.Иванов считал архимандрита Фотия великим подвижником и украшением Православной Церкви. Причина, по которой либеральная литература дышит злобой к Фотию, заключалась, по мнению Иванова, в его борьбе “против темных сил”. Жизнь и дела Фотия В.Ф.Иванов считал лучшим обличением клеветников. В 1992 году был издан труд Б.Башилова “История русского масонства”. В главе “Борьба “русской партии” против масонства в царствование АлександраI” автор высоко оценил роль архимандрита Фотия в политической борьбе. Б.Башилов указывал, что Фотий был оклеветан русскими историками, и характеризовал его как честного православного монаха, понимавшего все гибельные последствия работы масонов. Упразднение Министерства духовных дел и народного просвещения автор считал заслугой Фотия, ревностного участника “русской партии”⁴¹.

Долгие годы взгляд на архимандрита Фотия в общественном мнении определялся трудом протоиерея Г.В.Флоровского “Пути русского богословия”, впервые изданного в Париже в 1937 году. Автобиографию Фотия Г.В.Флоровский называл “убедительным и жутким автопортретом”, а самого архимандрита наделял всевозможными ругательными эпитетами.⁴²

В советской исторической науке личность и политическая деятельность Фотия к себе внимания не привлекала. Лишь в начале 90-х годов стали появились статьи, демонстрировавшие православный взгляд на его жизнь и деятельность. В 1993 году в сборнике “Прошлое Новгорода и Новгородской земли” вышли статьи Е.В.Исаковой “Неополимая купина” и Ю.Е.Кондакова “Архимандрит Новгородского Юрьева монастыря Фотий (П.Н.Спасский) в воспоминаниях современников”, где давалась позитивная оценка духовной и политической жизни Фотия. В 1994 году в сборнике “Пушкинская эпоха и христианская культура” была опубликована статья М.А.Дмитриевой “Ученик и оппонент Владыки Филарета”. Ее автор дал справедливую оценку литературных трудов Фотия. К сожалению, статья содержала некоторые ошибки.

В 1997 году вышло исследование Е.А.Вишленковой, посвященное религиозной политике Александра I⁴³. Его автор игнорировал роль архимандрита Фотия в политической истории России. В 1998 была опубликована монография Ю.Е.Кондакова, где рассматривалась деятельность общественного течения, оппозиционного духовно-религиозной политике Александра I, ярким представителем которого был архимандрит Фотий⁴⁴. В монографиях З.П.Тининой и Я.А.Гордина, изданных в 1999 году присутствовала традиционная оценка деятельности Фотия, заимствованная из трудов А.Н.Пыпина⁴⁵. При этом надо заметить, что все же З.П.Тинина и Я.А.Гордин были осторожны в своих оценках деятельности Фотия, оставляя за архимандритом право на самостоятельную роль в политической борьбе. Даже в конце 90-х годов XX века споры вокруг имени архимандрита Фотия не утратили своей актуальности.

При жизни Фотия его личность и деятельность по-разному оценивались современниками. После смерти архимандрита эта борьба взглядов нашла отражение на страницах литературных трудов и исторических исследований. Среди противников и сторонников Фотия были люди разного социального положения и различных религиозно-философских взглядов. Замечательным является тот факт, что представителям различных противоборствующих направлений Фотий был нужен лишь как оружие в политической борьбе. Сторонники и противники архимандрита в равной степени пренебрегали изучением его наследия. Большая часть документов из библиотеки Юрьева монастыря не востребована до сегодняшнего дня. Материалы этого исследования заполнят существующий пробел в изучении жизни и деятельности архимандрита Фотия.

Источники.

В1856 году архимандрит Макарий сделал подробную опись библиотеки Юрьева монастыря. Он указывал, что всего, согласно описи, там находилось 1146 книг. Из них 243 оставил после себя Фотий, 137 перешли по завещанию А.А.Орловой-Чесменской и 298 оставил С.А.Ширинский-Шихматов, в 1829 году поселившийся в монастыре. Архимандрит перечисляет некоторые книги, оставшиеся после Фотия, и документы, составленные им собственноручно. Это 1) Листок с последними словами Фотия; 2) “Житие блаженного Иннокентия епископа Пензенского и Саратовского”; 3) “Огласительное богословие”; 4) “Книга святых всех, како их святые иконы и св.образа иконописцам и живописцам подобает писать”; 5) Сочинения священно-архимандрита Фотия в 24 книгах и тетрадях. В них заключены поучительные слова, письма к графине А.А.Орловой-Чесменской, послания к ней и другим лицам, и разные благочестивые повествования, в коих является дух архимандрита, ревновавшего о вере православной.⁴⁶ К сожалению, архимандрит Макарий не составил подробный перечень документов, входящих в число этих “Сочинений”. Можно только предполагать, что туда входили книги “Автобиографии Фотия” и собрание документов “Тайна”. В январе 1920 году решением советской власти Юрьев монастырь был ликвидирован, а его библиотека расформирована. Документальные материалы, относящиеся к жизни и деятельности Фотия, оказались распыленными по различным архивам страны.

Большая часть архива Фотия, входящего в состав библиотеки Юрьева монастыря, была передана в Российский государственный архив древних актов в Москве. Эти материалы в фондах архива мне удалось обнаружить в ноябре 1999 года, до этого они не привлекали внимания исследователей. Возможности эффективно исследовать материалы, относящиеся к жизни и деятельности Фотия, я обязан сотруднику РГАДА Долыниной Вероники Борисовне, несмотря на технические трудности, создавшей идеальные условия для моей работы.

Отдел фондов Поместных учреждений и вотчин РГАДА содержит фонд № 1208 “Юрьев монастырь”, где в описи № 3 собраны бумаги Фотия, всего 136 единиц хранения. Содержание описи № 3 можно условно разделить на: сочинения, переписку, служебные бумаги и прочие материалы. Сочинения Фотия мне удалось осмотреть лишь частично. Значительными произведениями Фотия, хранящимися в фонде РГАДА, являются “Устав Юрьева монастыря” (д. 1-10), “Житие Иннокентия” (д. 30-32), “Огласительное богословие” (д. 97-99), “Похвала Пресвятой Богородице” (д. 113-115).

Сочинения Фотия малого объема, проповеди и отдельные послания: “Слова и речи архимандрита Фотия 1823-1833 годы” (д. 74-90), “Оглашение архимандрита Фотия 1833 год” (д. 91-92), “Повести и оглашения 1834 год” (д. 93-94), “Повествование” (д. 95-96), “Мнения архимандрита Фотия 1830 год” (д. 100-101), “Плачевная повесть архимандрита Фотия 1825 год” (д. 102), “Разные поучения архимандрита Фотия 1834 год” (д. 103-104), “Брань или искушение” (д. 105), “Событие” (д. 106-107), “Благочестие” (д. 108), “Обличение ереси учения скопческой секты” (д. 125).

В фонде содержится переписка Фотия: “Письма архимандрита Фотия к различным лицам 1822-1836 годы” (д. 41-42), “Послания Фотия к А.А.Орловой-Чесменской 1820-1838 годы” (д. 43-47), “Письма великих князей Михаила Павловича и Александра Николаевича к архимандриту Фотию 1832-1835 годы” (д. 109).

К служебным бумагам Фотия относятся: “Постановление о принятии в монастырь” (д. 16), “Книги записки соборного служения по назначению архимандрита Фотия” (д. 110-111), “Положения и справки о ризе (хитоне)” (д. 131).

К прочим материалам относятся: в отношении которых авторство Фотия не установлено - жития святых (д. 28, 29, 33, 34-36), “Служебники” (17-19), уставы (д. 20, 21-25), “Акафест” (д. 26-27), В.С.Орнадский “Начертание жизни и деятельности архимандрита Фотия” (д. 40), “Историческое повествование о делах Церкви и веры” - собрание бумаг А.С.Шишкова относящихся к 1824-25 годам (д. 116).

В библиотеке Черниговской семинарии до революции хранились сочинения Фотия, переданные им Иннокентию, епископу Херсонскому. Описание этих книг составил в 1880 году М.И.Лилеев⁴⁷. Среди них была и автобиография Фотия. Ныне нахождение этих документов не установлено.

В Российском государственном историческом архиве хранятся материалы, связанные со служебной деятельностью архимандрита Фотия. В них содержатся дела о посвящении его в сан, переводах с места на место, награждениях. Они находятся в фондах: канцелярии Св.Синода (796); канцелярии обер-прокурора Св.Синода (797); канцелярии Петербургского и Новгородского митрополита (815). Некоторые другие документы, относящиеся к жизни и деятельности архимандрита Фотия, находятся в фондах: 925 (Голенищевы-Кутузовы-Толстые) - переписка Фотия с П.М.Толстой; 796 (Беседы Юрьева архимандрита Фотия 1822-23); 832 (Бумаги митрополита Московского и Коломенского Филарета) – письма архимандрита Фотия митрополиту Филарету 1836-37.

Среди материалов, относящихся к деятельности архимандрита Фотия и хранящихся в отделе рукописей Российской национальной библиотеки имени М.Е.Салтыкова-Щедрина, особый интерес представляют те, что находятся в фонде Петербургской духовной академии. С этими документами работали многие ученые конца XIX века. Профессор Н.И.Барсов опубликовал из них 61 письмо А.Н.Голицына архимандриту Фотию и 18 писем Фотия А.А.Павлову⁴⁸. В другой его публикации представлены содержащиеся там же письма А.Н.Голицына к графине А.А.Орловой-Чесменской.⁴⁹ Главный интерес представляет упоминаемая Н.И.Барсовым книга Фотия “Тайна”, хранившаяся среди рукописей Петербургского митрополита Исидора.

В 1918 году Петербургская духовная академия была закрыта, а материалы ее библиотеки переданы для уничтожения в антирелигиозный отдел публичной библиотеки. К счастью, тогда там сотрудничали профессора, уволенные из духовной академии, и им удалось спасти эти бесценные сокровища. Сейчас часть фонда, где находятся рукописи Исидора, хранится в рукописном отделе РНБ неописанной. По описи, принадлежащей духовной академии, вышеперечисленные материалы находятся под шифрами: письма А.Н.Голицына к Фотию и А.А.Орловой-Чесменской – A II/71; сборник документов “Тайна” - A I/64; письмо Фотия 27 февраля 1834 года – A II/154.

Письмо Фотия 27 февраля 1834 года без указания адресата, хранящееся под шифром A II/154, является посланием к епископу Херсонскому Иннокентию - “О исцелении болезней и недугов смертельных в погибель и спасение”. Оно опубликовано Н.И.Барсовым в переписке Фотия с Иннокентием епископом Херсонским.⁵⁰

Книга, находящаяся под шифром A I/64, представляет собой собрание документов, куда входит “Тайна или секретная апология архимандрита Фотия императору Александру I поданная 1824 году”. Эти материалы, относящиеся к 1824-1826 годам, легли в основу автобиографии Фотия. Это 23 документа, 14 из которых - послания Фотия к Александру I в 1824 году, приведенные в автобиографии, как и № 4 – последние беседы архимандрита Фотия с А.Н.Голицыным; № 5 – указ об изгнании Госснера; № 6 – записка о личном свидании Фотия с государем; № 15 – повеление Александра I Фотию, чтобы мог приезжать в столицу в любое время. Уникальными являются документы № 19 – “Открытие новой секты в войске Донском, возникшей для содействия реформации и революции”, представляет опровержение Фотия на книгу есаула Е.Н.Котельникова “Начатки с Богом острого серпа в золотом венце” и № 20 – записка о личном свидании архимандрита Фотия с Александром I для содействия уничтожению революции. № 21 письмо Александра I к Фотию было опубликовано в “Чтения в обществе истории и древностей Российских” (1871 год книга 3). К следующему царствованию относятся № 22 – послание Фотия к Николаю I и № 23 – “Обозрение плана революции”.

Во вторую часть сборника включены: “16 писем А.Н.Голицына к архимандриту Фотию показывающие обоюдные их отношения”, “15 писем Фотия к А.А.Павлову” (опубликованы Н.И.Барсовым); “представления к награждению архимандрита Фотия панагией”; “об оставлении Фотия настоятелем Юрьева монастыря до смерти”; “духовное завещание графини А.А.Орловой-Чесменской”; “Размышление архимандрита Фотия о смерти ноябрь 1822” и “Божие посещение огнем 24 января 1823” - послания Фотия к А.Н.Голицыну.

Труды Фотия.

В лице архимандрита Фотия русская литература потеряла плодовитого духовного писателя, чье творчество до сего дня пребывает в забвении. К числу духовных писателей Фотия относил Филарет (Гумилевский), давший перечень его сочинений в “Обзоре русской духовной литературы 862-1863 годы” (СПб., 1884). Филарет, ошибочно указывавший Фотия архимандритом Вяжским, перечислял следующие его труды 1) Устав Юрьева монастыря. (СПб., 1830); 2) Огласительное богословие; 3) Житии Иннокентия, епископа Пензенского и Саратовского; 4) Автобиография Фотия.

Мои изыскания позволили расширить список трудов Фотия. Из его произведений был опубликован сборник посланий графини А.А.Орловой-Чесменской. Послания за 1820-1822 специально отбирались Фотием и тщательно редактировались, они представляют собой отдельные литературные произведения. В “Русской старине” (1894 – 1896 г.) публиковалась автобиография Фотия, несмотря на ее уникальность, до сих пор не переизданная отдельной книгой. Фотий был автором катехизиса православной веры “Огласительное богословие” и “Сказания о житии блаженного Иннокентия епископа Пензенского и Саратовского”. Его перу принадлежали “Похвала Пресвятой Богородицы”, “Описание Юрьева монастыря”, “Книга святых всех, како их святые иконы и святые образа иконописцам и живописцам подобает писати”, “Рассуждения о хитоне” и “Устав Новгородского Первоклассного Юрьева общежитийного монастыря”, введенного, помимо Юрьевской обители, в Старорусском Спасском, Сковородском, Клопском, Кирилловском, Отенском, Перекопском, Савва-Вишерском монастырях. “Устав” - единственное произведение Фотия, напечатанное при его жизни.

В лице Фотия мы имеем дело с духовным писателем, принадлежащим к литературному направлению “архаистов”. То что глава последователей старых русских традиций А.С.Шишков проповедовал в теории, Фотий воплощал на практике в своих сочинениях. До сих пор авторы, соприкасавшиеся с творчеством Фотия, упрекали его в архаичности слога и попытках подражать стилю “Житии святых”. Но в этом подражании Фотия был глубокий религиозный смысл, об этом он писал епископу Иннокентию, критикуя выражения, встречающиеся в его “Воскресных чтениях”: “Часто выражения и повторения вместо священных слов церковных сей, сия, сие, сию, этот, эта, эти так противны по своему площадному употреблению, что я бросил уже читать “Воскресные чтения”. У меня слух любит священное без двухсмыслия в слове и деле Божьем”⁵¹. Фотий указывает, что священнику особенно не дозволено употреблять в сочинениях слов, которых нет в Библии. Это вовсе не выглядит пустыми придирками в контексте той борьбы, которую вели “архаисты” за сохранение в обиходе церковно-славянского языка. Под знаком этого противостояния с людьми европейской ориентации проходила вся деятельность православной оппозиции в 20-х годах XIX века. Из этих соображений был приостановлен перевод Библии на русский язык и исправлен катехизис Филарета, где Символ Веры, Молитва Христова и Десять Заповедей были переведены на современный язык.

В своей литературной деятельности Фотий шел еще дальше, в письмах, без различия корреспондентов, он писал “ты”. За этим, как видно из писем епископу Иннокентию, также стояла приверженность старине: “Прошу и молю твою святыню, будешь ко мне писать, пиши мне истинно, т.е. одному в одном лице, а не во множественном, т.е. словами, где следует ты, тебя, тебе, тобою, о тебе, и я не привык от юности писать иначе, а посему и тебе тако писать буду, как митрополиту царю и всем пишу”⁵². Фотий широко использовал в своих проповедях и писаниях церковно-славянский язык, часто говоря о себе в третьем лице, как это принято в житиях.

Убедительный анализ взглядов Фотия, на основании его литературных произведений и посланий, сделан М.А.Дмитриевой в статье “Ученик и оппонент владыки Филарета”⁵³. Рассматривая словесное творчество Фотия, автор приходит к выводу, что оно достойно удивления: “Он пишет так, как тогда уже не писали. Через него словно вопит забытая древнерусская книжная традиция. В сочинениях о.Фотия нет и следа западной схоластики, словно и не существовала в России старопротестантская школа богословия. О. Фотий был дорогим кладезем незамутненного православного учения. Фотий пишет на том языке, на котором служит, на котором молится Богу”⁵⁴.

Несколько слов необходимо сказать о судьбе литературного наследия Фотия. В описании рукописей Фотия Иннокентий (Гумилевский) основывался на книгах, переданных ему епископом Херсонским Иннокентием и впоследствии поступивших в библиотеку Черниговской семинарии. В своей книге “Подробное описание рукописей Фотия находящихся в библиотеке Черниговской семинарии” (М., 1880 г.), М.И.Лилеев указывает три книги Фотия. Это “Сказание о житии блаженного Иннокентия епископа Пензенского и Саратовского”, “Огласительное Богословие” и “Автобиография Фотия”. В предисловии М.И.Лилеев пишет, что книги Фотия поступили в Чернигов от Филарета Черниговского, которому они достались от Иннокентия Херсонского, взявшего их для своих занятий из библиотеки Юрьева монастыря. Это не совсем так. Иннокентий Херсонский получил рукописи Фотия непосредственно от автора, как видно из письма от 7 январ