Евразийское экономическое сообщество

Евразийское экономическое сообщество создано 10 октября 2000 г. в г.Астане в качестве международной экономической организации в соответствии с подписанным главами государств Белоруссии, Казахстана, Киргизии, России и Таджикистана Договором об учреждении Евразийского экономического сообщества (далее – ЕврАзЭС).
В Договоре об учреждении ЕврАзЭС заложена концепция тесного и эффективного торгово-экономического сотрудничества для достижения целей и задач, ранее определенных Договором о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве от 26 февраля 1999 года. Предусмотрены организационно-правовые инструменты реализации достигнутых договоренностей и механизмы синхронного и адекватного выполнения заключенных международных договоров, введение системы контроля зареализацией принимаемых решений.
Договором об учреждении ЕврАзЭС обеспечена преемственность ранее принятых в рамках Таможенного союза договоров и решений, определяющими из которых являются:
Соглашение о Таможенном союзе от 06.01.1995 г.;
Соглашение о присоединении Республики Казахстан к Таможенному союзу от 20.01.1995 г.;
Договор об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях от 29.03.1996г.;
Соглашение о единых мерах нетарифного регулирования при формировании Таможенного союза от 22.11.1997 г.;
Заявление «Десять простых шагов навстречу простым людям».
Цели и задачи:
продвижение процесса формирования государствами-участниками Таможенного союза и Единого экономического пространства, координации их подходов при интеграции в мировую экономику и международную торговую систему;
выработка согласованной позиции государств-членов во взаимоотношениях с ВТО и другими международными экономическими организациями;
обеспечение экономической безопасности на внешних границах Сообщества, борьба с контрабандой и иными видами таможенных правонарушений;
проведение согласованной структурной перестройки экономик;
разработка и реализация совместных программ, социально-экономическое развитие;
формирование общего рынка транспортных услуг и единой транспортной системы;
формирование общего энергетического рынка;
гармонизация национальных систем образования, развитие науки и культуры;
представление гражданам государств – членов Сообщества равных прав в получении образования и медицинской помощи на всей его территории;
синхронизация сроков выполнения внутригосударственных процедур по договорам, заключенным в рамках ЕврАзЭС;
обеспечение взаимодействия правовых систем государств-участников в целях создания общего правового пространства в рамках Сообщества.
Члены:
Республика Казахстан
Республика Беларусь
Кыргызская Республика
Российская Федерация
Республика Таджикистан
Республика Узбекистан (с декабря 2008 года приостановила участие в работе органов ЕврАзЭС)
Наблюдатели:
Республика Армения
Республика Молдова
Украина
Структура:
Межгосударственный Совет
Интеграционный Комитет (штаб-квартиры в г.Алматы и г.Москве)
Межпарламентская Ассамблея (штаб-квартира в г.Санкт-Петербурге)
Суд Сообщества (штаб-квартира в г.Минске)
Межгосударственный Совет (далее-Межгоссовет) – высший орган управления, представлен главами государств и главами правительств. Рассматривает принципиальные вопросы Сообщества, связанные с общими интересами государств-членов, определяет стратегию, направления и перспективы развития интеграции и принимает решения, направленные на реализацию целей и задач ЕврАзЭС.
Межгосударственный Совет собирается на уровне глав государств не реже одного раза в год, на уровне глав правительств – не реже двух раз в год.
Интеграционный Комитет – постоянно действующий орган, обеспечивающий взаимодействие органов ЕврАзЭС и контроль за реализацией решений, принятых Межгоссоветом.
Интеграционный Комитет проводится не реже четырех раз в год.
Межпарламентская Ассамблея является органом межпарламентского сотрудничества, рассматривающим вопросы гармонизации (сближения, унификации) национального законодательства государств-членов ЕврАзЭС.
Суд Сообщества обеспечивает единообразное применение действующих в рамках сообщества договоров и принимаемых органами ЕврАзЭС решений. В настоящее время принято решение возложить функции Суда ЕврАзЭС на Экономический Суд СНГ.
В период между заседаниями Интеграционного Комитета текущая деятельность Сообщества обеспечивается Комиссией Постоянных представителей, которых назначают главы государств, входящих в Сообщество.
Кроме уставных органов, определенных Договором об учреждении ЕврАзЭС, в рамках Сообщества действуют отраслевые комиссии, советы и вспомогательные органы ЕврАзЭС по различным сферам взаимодействия.
Организация и информационно-техническое обеспечение работы Межгосударственного Совета и Интеграционного Комитета возложены на Секретариат Интеграционного Комитета. Секретариат возглавляет Генеральный секретарь ЕврАзЭС. Место пребывания Секретариата Интеграционного Комитета город - Алматы (Казахстан) и город Москва (Россия).
Деятельность:
Евразийское экономическое сообщество – одно из самых развитых региональных объединений на пространстве СНГ. Участие в работе данного регионального объединения является одним из приоритетов внешней политики Казахстана.
В декабре 2003 г. ЕврАзЭС получило статус наблюдателя при Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций, что означает признание данного интеграционного объединения мировым сообществом.
Следует отметить, что взаимодействие государств-членов ЕврАзЭС достигло такого этапа, когда по большинству номенклатуры товаров введены общие таможенные тарифы, осуществляются согласованные меры нетарифного регулирования, по отношению к третьим странам формируются общие торговые режимы. Начато создание единой таможенной территории. Предпринят ряд конкретных совместных шагов в гуманитарной сфере, позволяющих более полно удовлетворять потребности граждан наших стран в области образования, культуры, здравоохранения и обеспечения социальных прав.
С момента подписания Договора об учреждении ЕврАзЭС проделан значительный объем международно-правовой работы по конкретному наполнению норм и положений Договора об учреждении ЕврАзЭС, созданию органов управления Сообщества и разработке документов, регламентирующих их деятельность, закреплению правового статуса, привилегий и иммунитетов должностных лиц новой международной организации, созданию необходимых условий для эффективного осуществления ими своих обязанностей.
19 марта 2012 года в г. Москве состоялось 33-е заседание Межгосударственного Совета Евразийского экономического сообщества и заседание Высшего Евразийского экономического совета (на уровне глав государств), в ходе которых обсужден вопрос о реорганизации Евразийского экономического сообщества. Принято решение МежгоссоветаЕврАзЭС «О ходе работы над проектом Договора о преобразовании Евразийского экономического сообщества», где поручено уполномоченным органам Сторон совместно с Евразийской экономической комиссией продолжить данную работу.

 

Геополитика (географическая политика; греч.γη — земля πολιτική — государственные или общественные дела) — направление политической мысли, концепция, о контроле над территорией, о закономерностях распределения и перераспределения сфер влияния (центров силы) различных государств и межгосударственных объединений.

История

Концепция геополитики возникла в конце XIX — начале XX века, в первых работах употреблялось выражение «политическая география» Термин «геополитика» ввел в обращение шведский политолог и государствоведРудольф Челлен под влиянием немецкого географа Фридриха Ратцеля, который в 1897 году опубликовал книгу «Политическая география».Впервые он употребил термин в 1899 году, но широкую известность он приобрёл после выхода книги «Государство как организм» (1916). Наряду с Челленом классиками геополитической науки считаются британский географ и политик ХэлфордМаккиндер, американский историк морской стратегии А. Мэхэн, германский географ, зачинатель политической географии Ф. Ратцель, германский исследователь К. Хаусхофер, американский исследователь международных отношений Н. Дж. Спикмэн.

 

Предмет изучения

Основной объект изучения геополитики — геополитическая структура мира, представленная множеством территориальных моделей. Исследование механизмов и форм контроля над территорией — одна из основных задач геополитики. Историческим ядром геополитики выступает география, ставящая во главу угла исследование прямых и обратных связей между свойствами территории и балансом (соперничеством или сотрудничеством) мировых силовых полей.

Немецкая школа геополитики подчёркивала роль географических факторов в политическом развитии. Немецкие геополитики сформулировали три важные идеи^{[ источник не указан 1863 дня ]}:

• идея государства-организма, предложенная Ф. Ратцелем: государство рождается и развивается подобно организму, естественным образом стремясь к территориальному расширению.
• сформулированная Р. Челленом (одним из первых идеологов создания германской сверхдержавы) идея государственной самодостаточности, как непреложного закона успешного функционирования государственного организма;
• идея сверхрегионов, которую выдвинул К. Хаусхофер.

Все немецкие геополитики стремились обосновать притязания Германии на статус главной «континентальной» силы, идущей на смену Великобритании. Таким образом, конечной целью немецкой школы, так же как и англо-американской, являлось определение условий, при которых Германия могла бы установить господство над Европой, а затем и миром. Её главным представителем был Карл Хаусхофер, издатель журнала «ZeitschriftfurGeopolitik» и автор множества монографий и статей. Он развивал концепцию «жизненного пространства», предложенную Ратцелем, применительно к межвоенной Германии, усечённые границы которой представлялись ему неестественными и уродующими национальную жизнь немцев. Достаточным пространством для Германии могла бы стать «Срединная Европа» (Mitteleuropa), концепция которой была предложена Ратцелем. Хаусхофер, расширяя зону геополитических претензий Германии, выдвинул идею «панрегионов» — больших пространств, на которые мир разделён по «меридиональному» принципу, с центром каждого региона в северном полушарии и периферией в южном. Сперва Хаусхофер выделял три панрегиона — Америка с центром в США, Европа—Ближний Восток—Африка с центром в Германии, Восточная Азия и Тихоокеанский регион с центром в Японии, позднее он «выделил» и зону для России — Русская равнина и Сибирь, Персия и Индия. Подстраиваясь под нужды внешней политики нацистов, Хаусхофер перешёл к концепции «континентального блока» между Германией, СССР и Японией против морских держав. Этот блок должен был обеспечить усиление Германии в противостоянии с Англией как главным врагом.^{[ источник не указан 1863 дня ]}

Однако, при приготовлениях и в ходе Второй мировой войны Третий рейх придерживался этой теории не во всём. Хотя Советскому Союзу сначала было предложено вступить в Тройственный пакт, объектом жизненного пространства и экспансии Германии, помимо Европы и Африки, стали считаться территории СССР до Урала (в то время как Сибирь предоставлялась дальневосточному союзнику — Японии). Воплощая претензии на гегемонию, в ходе войны Германия на время установила почти полный контроль над Европой. За исключением территорий своих союзников по Оси и Великобритании, остальные страны стали или фактическими колониями или марионеточными государствами-сателлитами. Немецкая геополитика, как предоставлявшая оправдание нацистской военной экспансии, была практически разгромлена после войны под лозунгом денацификации. Карл Хаусхофер оказался в тюрьме и покончил с собой.

Продолжателем немецкой геополитической школы, но уже без милитаристской составляющей, выступило интеллектуальное движение европейских «новых правых», на которое значительное влияние оказал философ и правовед Карл Шмитт, написавший ряд эссе, посвящённых «номосу земли» — принципу, интегрирующему территориальную геополитическую организацию пространства и особенности его государственного устройства, правовой системы, социального и духовного склада. Шмитт противопоставляет «традиционное», военное, имперское и этическое устроение «номоса земли», символом которого является Дом, и «модернистское», торговое, демократическое и утилитаристское устроение «номоса моря», символом которого является Корабль. Таким образом, геополитическая оппозиция Моря и Суши выводится на уровень историософского обобщения. Современные антиамерикански настроенные «новые правые» — Жан Тириар, Ален Бенуа, Роберт Стёкерс и др. — развивают эти идеи Шмитта, противопоставляя глобалистскому американскому «морскому» порядку идею евразийского континентального порядка, основанного на России и Евросоюзе, главной силой которого является Германия

 

Японскаясо слабой единой государственностью. Однако, японская геополитика имела кратковременный период резкого развития и практического проявления во время Второй мировой войны. Как и нацистская Германия, в ходе войны милитаристская Япония сделала попытку стать новой сверхдержавой. Япония на время обрела военно-морской флот, соизмеримый по мощи с американским тихоокеанским флотом, имела многочисленные фактические колонии в Азии (в том числе крупнейшую страну — Китай), а также имела согласованные со своим европейским союзником Германией планы экспансии на территорию СССР вплоть до Урала, в Австралию и при благоприятном стечении обстоятельств — в Индию. Теоретически и формально претензии Японии были оформлены в виде Великой Азиатской Сферы Сопроцветания, в которую вошли все обретенные японские колонии и марионеточные государства-сателлиты. В ходе войны Японская империя была разгромлена, а после неё Япония сосредоточилась на цели стать одной из самых мощных экономических и научно-технологических держав планеты, которая была успешно достигнута.

Английская

Британская геополитическая школа, до её маргинализации после утраты Британией статуса империи, предложила глобальную геополитическую концепцию. Её сформулировал в 1904 году в работе «Географическая ось истории» английский географ и политик ХэлфордМаккиндер. Впоследствии концепция Маккиндера изменялась под влиянием событий мировых войн в работах «Демократические идеалы и реальность» (1919) и «Завершенность земного шара и обретение мира» (1943). Маккиндер исходил из представления о мире как о географическом и политическом целом, в котором, особенно после «колумбовой эры» Великих географических открытий и глобального расширения Европы, ключевым является противостояние сухопутных и морских держав.

Маккиндер выделяет две макрогеографические зоны планеты — океаническое полушарие (Западное полушарие и Британские острова) и континентальное полушарие, или Мировой Остров, — Евразию и Африку, являющиеся основной зоной расселения человечества. Центральной зоной Мирового Острова является Хартленд — зона, которая практически недоступна для морского проникновения (Русская равнина, Западная Сибирь и Средняя Азия). Хартленд является источником сосредоточения «континентальной силы», которая способна управлять всем Мировым Островом, захватывая контроль над внутренним полумесяцем — районами Острова, доступными морскому вторжению и являющимися одновременно и защитным буфером Хартленда, и объектом экспансии морских держав.

Сами морские державы опираются на внешний полумесяц, включающий в себя Америку, Британию, Японию и Южную Африку. Располагающееся в Хартленде практически неуязвимое «срединное государство» является прочной, но маломобильной структурой, вокруг которой совершается более оживлённое политическое «круговращение» стран внутреннего и внешнего полумесяцев. В дальнейших модификациях теории Маккиндера сохранялся мотив опасения угрозы морским державам, которую представляет собой государство Хартленда, обычно ассоциируемое с Россией. Поэтому Маккиндер выстраивал концепцию глобального доминирования, в которой контроль над Хартлендом обеспечивает безусловное геополитическое преимущество любой державе. В западной геополитике разработка темы ограничения экспансии из Хартленда и установления контроля над ним занимает огромное место, прежде всего, в разработках американской геополитической школы.

В годы Второй мировой войны британские геополитики первыми ввели понятие сверхдержавы, однако самой Британской империи, пострадавшей в войне и потерявшей колонии после неё, стать таковой было не суждено. Хотя Британия активно членствует в военно-политическом блоке НАТО, её отношение к геополитической концепции и практике «Единой Европы» сдержанное — она вошла в Европейский союз, но не посчитала возможным принять его конституцию и единую валюту евро.

Американская

Американская геополитическая школа сформировалась под влиянием идей военно-морского историка адмирала Альфреда Мэхена. В работах «Влияние морской силы на историю (1660—1783)» и «Заинтересованность Америки в морской силе» Мэхен выдвинул концепцию «морской силы» как фактора, обеспечивающего безусловное геополитическое превосходство. Именно обеспеченность страны морскими базами и торговым флотом, а также мощь военного флота делают её великой державой, решающей судьбы мира, а морская цивилизация обеспечивает более благоприятные условия для развития. Видя в истории противостояние морских и сухопутных держав, Мэхен предложил использование в качестве глобальной геополитической стратегии «принципа Анаконды» — удушения противника путём морской блокады его стратегических объектов.

В концепции Николаса Спикмэна были объединены идеи Мэхена и Маккиндера. Разрабатывая геополитику в рамках концепции стратегической безопасности США, он выдвинул принцип «интегрированного контроля над территорией», который должен осуществляться Америкой по всему миру в целях недопущения усиления геополитических конкурентов. Придерживаясь идеи противостояния моря и суши (СССР и Америки), Спикмэн, однако, считал геополитической осью мира не неподвижный Хартленд, а зону противостояния Римленд — пограничную зону Суши и Моря, тянущуюся вдоль границ Хартленда через Европу, Ближний и Средний Восток, Индию и Китай. Держава Хартленда осуществляет давление на эту зону, пытаясь объединить её под своим контролем, в то время как США должны осуществлять политику сдерживания и «удушения» континентальной державы, насыщая Римленд своими военными базами и создавая там военно-политические союзы. Концепция Спикмэна повлияла на принципы американской внешней политики и в особенности стратегии в «холодной войне», прежде всего в 1950—1960 годы (доктрина Трумэна и т. д.).

После Второй Мировой войны не испытавшие разрушения и прочие серьёзные потери, и, напротив, имея укрепившуюся экономику и науку, США стали первой сверхдержавой планеты, а также возглавили крупнейший военно-политический блок НАТО. Развитие межконтинентальных баллистических ракет и выход СССР из «кольца окружения», завоевание им позиций на Кубе, в Африке и т. д. привели к переинтерпретацииамериканской геополитической концепции в духе принципов «динамического сдерживания», осуществляемого на всем геополитическом поле, а рост мощи стран третьего мира привёл к постепенному отказу от жёсткого дуализма в американской внешней политике.

Под влиянием идей Саула Коэна развилась концепция региональной геополитики, основанной на иерархическом принципе. Он выделял четыре геополитических иерархических уровня:

• геостратегические сферы — Морская и Евразийская, имевшие первостепенное значение для прежней геополитики;
• геополитические регионы — сравнительно однородные и имеющие свою специфику части геополитических сфер (Восточная Европа, Южная Азия и т. д);
• великие державы — Россия, США, Китай, Япония и интегрированная Европа, имеющие свои ключевые территории;
• новые державы — вошедшие в силу сравнительно недавно страны третьего мира, такие как Иран, и не оказывающие ещё решающего воздействия на глобальный геополитический порядок.

Распад СССР и прекращение жёсткого противостоянии Суши и Моря привели к дестабилизации мировой системы и её регионализации. В регионах идёт интеграция, и они постепенно становятся ведущим геополитическим уровнем, формируя «многополярный мир». Однако этот многополярный мир все больше расслаивается по уровням развития, для дифференциации которых Коэн предложил использовать понятие энтропии — степени хаоса, неопределённости. К регионам с низким уровнем энтропии относят страны Запада и отчасти Хартленд и Средний Восток; регионы с высоким уровнем энтропии — Африка и Латинская Америка. По Коэну, именно низкоэнтропийные формируют мировой геополитический баланс, а высокоэнтропийные выступают в качестве постоянного источника проблем и нестабильности.

Концепция Коэна даёт две возможности для своего дальнейшего развития.

• Идея доминирования низкоэнтропийных стран ведёт к формированию концепции «однополярного мира», центрами которого выступают США, Европа и Япония как три силы, обладающие одинаковой политической системой, высокоразвитой экономикой и интересами, исключающими их войну друг против друга. Айр Страус выдвинул концепцию глобальногоуниполя, основанного на дружелюбии, сотрудничестве и общих демократических ценностях. По мнению Страуса, прочность этого униполя зависит от вхождения в него России, без которой база для глобального униполярного лидерства становится ограниченной. Для геополитиков этого направления характерна идея долговременности сложившегося после окончания «холодной войны» геополитического порядка, идея «конца истории», предложенного Френсисом Фукуямой.
• Иное направление связано с ростом «оборонного сознания» в США и констатацией того факта, что регионализация ведёт к утрате геополитического доминирования США. Яркое выражение это нашло в концепции столкновения цивилизаций СэмюэляХантингтона. По его мнению, для настоящего времени характерна тенденция к десекуляризации — возвращению к религиозной идентичности больших регионов, а значит, ведущую роль отныне играют локальные цивилизации, противостоящие глобальной цивилизации Запада. Иллюстрацией этой концепции является рост исламского фундаментализма. В этих условиях Западу придётся предпринять большие усилия для сохранения своего доминирования в противостоянии сразу нескольким конкурирующим цивилизационным центрам.

Практически американские геополитики вынуждены учитывать новые реалии. США проявляют сдержанное отношение к Евросоюзу, который потенциально приближается к статусу конфедерации, считается формирующейся потенциальной сверхдержавой и имеет единую валюту евро, которая уже жёстко конкурирует с долларом, ранее единственной мировой валютой. В связи с тем, что с начала XXI века Китай де факто приблизился к статусу сверхдержавы, геополитики США стали уделять ему повышенное внимание. В 2010 годы устами американского истэблишмента была озвучена адресованная китайскому руководству идея оформления из США и Китая «Большой Двойки» сверхдержав (G2)^[6][7], однако Китай пока остался верен концепции многополярного мира и отклонил данное предложение, усмотрев в нём прежде всего средство разделения ответственности за доминирующую американскую внешнеполитическую деятельность, с которой часто не согласен^[8][9].

Распространение новых технологий коммуникаций также отразилось на геополитических подходах. Главный редактор журнала «Геополитика» Леонид Савин предложил термин «кибергеополитика» для описания новой сферы политической активности и особенностей географической локализации этого трансграничного феномена. В одной из статей по этой теме Леонид Савин пишет, что неологизм кибергеополитика нужно понимать «одновременно как новую дисциплину, изучающую то, что происходит с помощью интерфейса человек-машина в контексте политики и географии, включая, но не ограничиваясь, интерактивным взаимодействием социальных сетей, виртуальным пространством, дипломатией web. 2.0, так и текущую деятельность, затрагивающую и включающую в себя принципы обратной связи в социальном, политическом и военном секторах, и где императивом является установление и распространение власти, пусть и более изощренным способом». Российская геополитическая школа делится на два лагеря, ими являются консерваторы и либералы, они придерживаются разных точек зрения. Действительно Леонид Ивашов, Леонид Решетников, Алексей Пушков, Наталья Нарочницкая и Максим Шевченко относятся к консервативному лагерю. Ранее кандидат исторических наук генерал-лейтенант Леонид Петрович Решетников служил в органах СВР, он знал немецкий, французский, сербский и болгарский языки, в настоящее время под его началом трудится Российский институт стратегических исследований, его специалисты занимаются анализом и прогнозом международной обстановки исследованием причин вооружённых конфликтов и политических кризисов. Любимой наукой РИСИ является геополитика, эксперты данного института выступают против дальнейшего расширения НАТО и ЕС и построения однополярного мира, в этом мнении их поддерживают специалисты АГП. Во всех своих публичных выступлениях Леонид Решетников считал для России Сербию, Грецию, Молдову и Болгарию братскими народами и стратегическими партнёрами, у которых имеется много общих связей, включая Православное вероисповедание, но Запад на протяжении всей своей истории всегда стремился к искоренению Православия и уничтожению непокорных народов. Среди российских геополитиков консервативного лагеря бытует мнение о столкновении западно-христианской и восточно-исламской цивилизаций, знаменитый Православный богослов профессор Московской духовной академии Алексей Ильич Осипов в одном своём интервью опроверг эту теорию, по его мнению Запад давно отошёл от своих христианских основ.

 

Республика Казахстан: некоторые вопросы геополитики и национальной безопасности

 Термин «национальная безопасность» впервые употребил в 1904 г. американский президент Теодор Рузвельт.

 

В Казахстане геополитика обычно упоминается в контексте рассуждений типа: «геополитиче­ское положение республики выгодное, потому что страна находится в центре континента Евразия, занимает большую площадь на стыке крупнейших цивилизаций (исламской, конфуцианской и хри­стианской), является перекрёстком торговых путей. Но перечисленные несомненные плюсы — к ним иногда ещё добавляют богатые природные ресурсы» — сопровождаются не менее существенными минусами.

Большая территория выгодна для обороны в смысле развёртывания и манёвра войсками, но что­бы надёжно охранять огромные границы, требуется крупная армия. Ярко выраженная континенталь-ность и отсутствие выхода к мировому океану оборачиваются трудностями в транспортировке грузов (история с нефтепроводами тому пример). Стык трёх культур: обогащение граждан духовно — уве­личивает вероятность цивилизационного разлома, о котором убедительно предупреждает крупней­ший авторитет геополитики СамуэльХантигтон. Наконец, богатства недр могут еще и подтолкнуть более могущественных соседей к желанию ими овладеть.

Выгодным считается соответствие стран двум параметрам: отдалённость от великих держав и как можно меньшая протяженность сухопутных границ. В этом отношении самые «безопасные» в мире Япония, Англия, Австралия. Это подтверждает и история: на туманный Альбион не было наше­ствий со времён Вильгельма Завоевателя (1066 г.), японцы благополучно пересидели на островах все средневековье и новое время, Австралия, обретя государственность, не знала ни одного вторжения на свою территорию

Казахстану в этом смысле не повезло. На первый взгляд, выгоды — невыгоды его территории взаимно уравновешиваются, но добавляются такие факторы: заинтересованность Китая (восточного соседа) в силу демографических причин в территориальном расширении; нестабильность на средне­азиатских границах, где противостояние исламского и светского жизненных укладов ещё далеко от окончательного прояснения. Только с запада (со стороны Каспия) Казахстану вроде бы ничто не угрожает, но там Тенгиз и нефть, а формула «где нефть — там и кровь» — один из самых проверен­ных постулатов в мировой политике (Персидский залив и Чечня — тому далеко не единственные подтверждения).

Учитывая все перечисленные аспекты, геополитическое положение Казахстана следует считать выгодным, но чрезвычайно опасным. На это обратил внимание Президент Н.А.Назарбаев, отметив, что «в мире сохраняются серьёзные противоречия экономического, территориального, религиозного, этнического и другого характера, которые могут привести к вооруженным конфликтам, затрагиваю­щим интересы Казахстана»

Вернемся к теории. Основным объектом геополитического исследования, на мой взгляд, следует считать национальную безопасность страны. При этом под национальной безопасностью следует по­нимать именно безопасность государства, а не этносов, его образующих или доминирующих в нём, хотя структура системы национальной государственной безопасности включает в себя этнический аспект, а также, в меньшей степени, информационный.

Геополитику относить к наукам пока ещё рано, не завершено формирование предмета исследова­ния. По этой причине наиболее оптимальной, на мой взгляд, выглядит такая ее характеристика: геопо­литика — область научных знаний о безопасности государства и народов, его образующих. Здесь заложе­но некоторое внутреннее противоречие. Как известно, категория безопасности состоит из трёх состав­ляющих: отсутствие угроз личности (индивидууму), обществу и государству (именно в такой, восходя­щей от частного к общему последовательности). При этом безопасность зависит от интересов личности, общества и государства, которые совершенно не обязательно совпадают между собой. Более того, стрем­ление большинства личностей (т.е. общества) может идти вразрез с запросами государства, а государство может представлять угрозу для самого существования населения (Пол Пот, организовавший массовую «чистку» кампучийцев, это доказал.)

Порассуждаем: если под интересами личности подразумевать типичные общечеловеческие чая­ния — уверенность в завтрашнем дне, экономическую стабильность, обеспеченную старость, гаран­тии благополучия детей, мир и процветание государства, то интересы общества или народа всегда будут совпадать с интересами большинства индивидуумов. Отсюда: категории «личная», «общест­венная» или «народная безопасность» — суть почти синонимы. В политическом смысле (с точки зре­ния именно науки о власти, а не юриспруденции) вообще нет никакой разницы между угрозами безо­пасности обществу и личности. Однако следует признать, что государственные интересы несколько иные и включают в себя прежде всего вопросы сохранения существующего статус-кво. Поясню: го­сударства как живого организма человека нет. Интересы государства — это те же самые общечелове­ческие интересы, но только сконцентрированные на определённом уровне власти. Иначе говоря — это интересы народные в сумме с интересами власть предержащих, правителей.

Именно в двоякой природе государственных интересов, как интересов властных и народных, за­ключается специфика национальной (государственной) безопасности. Только в моноэтнических странах, которых на земном шаре явное меньшинство, можно говорить о каком-то единообразии ин­тересов государственных и народных, адекватных национальным. Термин «национальная безопас­ность» имеет подлинный смысл применительно к ним, но отнюдь не к Казахстану, России, другим странам СНГ. Любой опрос общественного мнения в той же России по поводу войны в Чечне пока­жет отрицательное отношение большинства россиян к вводу войск (т.е. «общественные» интересы против), однако в реальности кровопролитие нарастает и прикрывается через СМИ пропагандой на­циональных интересов России. Самое печальное, что правы, по-своему, обе стороны: граждане не хотят погибать и платить на войну налоги, государство опасается — если не подавить сепаратизм в зародыше, то завтра распадется страна. Но где же истина? Всякая ли угроза для государства является угрозой для его народа или наоборот? В идеале интересы личности, общества и государства должны совпадать, но где в мире есть идеальные страны? Подавляющая масса внутригосударственных и ме­ждународных конфликтов определяется указанным противоречием личного с государственным через общественное. Если государственные — национальные интересы постулировать через интересы на­рода плюс интересы властителей, то ответ, почему государство обычно стремится сохранить статус- кво, стабильность в обществе, ясен.

В свете изложенного выше государство есть самосохраняющаяся, консервативная по своей при­роде система, со своими интересами, в основе отличия которых от интересов общества — стремление во что бы то ни стало удержать власть и имеющиеся блага. Обычно природу государственных инте­ресов сама же государственная машина маскирует как якобы общенациональные и национальные.

Поскольку под национальным большинством жителей бывшего СССР понимают этническое — термины «национальные интересы» и «национальная безопасность» крайне неудачны, так как зату­шевывают этническим признаком властную первооснову государственных интересов. Этническая безопасность отличается от национальной и включает в себя демографический и культурологический аспект существования этносов, т.е. имеет иное содержание.