Максимально выкладывайтесь в самые темные моменты

Я стоял на узкой песчаной косе и смотрел на военные суда, пришвартованные на другой стороне бухты, на Военно-морской базе 32-й улицы[5]. Между судами и нашей стартовой точкой в бухте Сан-Диего стоял на якоре небольшой корабль. Тем вечером он должен был стать нашей «целью». В течение последних месяцев наш курс сначала осваивал основы ныряния со скубой, потом ныряние с более сложным дыхательным аппаратом Emerson. Сегодня заканчивалась фаза ныряния — в техническом плане самый сложный этап базовой подго­товки «морских котиков».

Задача состояла в том, чтобы проплыть 2000 метров под водой — от стартовой точки через залив — к этому судну, стоявшему на якоре. На киль судна следовало поставить учебную диверсионную мину и вернуться обратно незамеченными. А ведь дыхательный аппарат Emerson называли, мрачно шутя, «аппаратом смерти»: время от времени он отказывал. Среди «морских котиков» ходили байки о многих погибших из-за этого курсантах.

Ночью видимость в бухте Сан-Диего настолько плохая, что и руки´ перед лицом не разглядеть. Подводный компас освещает лишь маленький химический источник света. Хуже того, сгущался туман, и мгла над заливом мешала задать курс по компасу. А если промахнешься мимо цели, окажешься в канале для судов — ничего хорошего, если в порт зайдет эскадренный миноносец.

Инструкторы ходили взад и вперед перед двадцатью пятью парами курсантов, готовившихся к ночному погружению. Казалось, они волнуются не меньше нас. Они знали, что на этом задании особенно легко получить травму или погибнуть. Главный старшина, отвечавший за его выполнение, собрал всех дайверов в маленький круг. «Джентльмены, — сказал он, — сегодня ночью мы выясним, кто из вас, моряков, действительно хочет стать профессионалом». Он выдержал паузу для большего эффекта. «Там холодно и темно. Под кораблем будет еще темнее. Настолько темно, что вы можете потерять ориентацию. Настолько темно, что, если вы разделитесь со своим напарником, он не сумеет найти вас». Туман уже клубился вокруг, добравшись даже до песчаный косы, на которой мы стояли. «Сегодня ночью вам придется показать лучшее, на что вы способны. Вы должны вознестись над своими страхами, сомнениями и усталостью. Как бы темно ни было, вы должны выполнить задание. Именно это отличает вас от всех остальных». Почему-то его слова сидели у меня в голове последующие тридцать лет.

 

* * *

 

Я смотрел, как туман окутывает аэродром авиабазы в Баграме (Афганистан); это была очередная темная минута. На летном поле стоял массивный самолет С-17 с опущенным трапом. Он должен был принять останки павшего воина.

Такова «церемония трапа» — один из самых печально-торжественных, но и самых воодушевляющих аспектов войн в Ираке и Афганистане. В этом вся Америка. Каждый человек, независимо от происхождения, независимо от того, насколько героической была его кончина, получал чрезвычайно достойные и почетные проводы. Так нация отдавала ему дань. Это был финальный салют, последняя благодарность и прощальная молитва перед его дорогой домой.

Солдаты выстроились перед трапом в две шеренги. Это был почетный караул. Справа от самолета небольшой оркестр из трех музыкантов тихо играл «Великую благодать»[6].

Несколько человек, в том числе я, собрались слева. Вдоль ангара стояли и сотни других солдат, моряков, летчиков, десантников, гражданских лиц, союзников. Все они пришли отдать последние почести.

Армейский внедорожник HUMVEE с останками прибыл строго в назначенное время. Шестеро солдат из отряда, в котором служил павший, вынесли гроб, покрытый американским флагом. Они медленно проследовали с ним мимо караула и по трапу внесли в самолет.

Солдаты поставили гроб в середине грузового отсека, ловко развернулись, встали по стойке смирно и салютовали. У изголовья гроба пастор склонил голову и прочел отрывок из Книги пророка Исаии:

«И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня» (Ис. 6:8).

Когда трубач заиграл траурную мелодию, у солдат потекли слезы. Никто не пытался скрыть боль.

Военные, несущие гроб, ушли. Остальные, выстроившиеся снаружи, стали по очереди подходить к погибшему товарищу. Они отдавали честь и преклоняли напоследок колени.

C-17 должен был отправиться чуть позже утром и, пополнив по дороге запасы топлива, прибыть на военную авиабазу в Довере. Там гроб ожидали почетный караул и семья павшего воина, чтобы доставить тело домой.

…Нет в жизни более темной минуты, чем потеря близкого человека. Однако я снова и снова видел, как нас — семьи, воинские части, города, мегаполисы, нацию — сплачивают и мобилизуют эти трагические времена.

Когда опытного армейского спецназовца убили в Ираке, его брат-близнец вел себя достойно: утешал друзей убитого, поддерживал семью и старался, чтобы его брат мог гордиться его силой в этот трудный период.

Когда павшего рейнджера привезли домой на родину, в город Саванна (штат Джорджия), весь его отряд в парадной форме промаршировал от церкви к его любимому бару на Ривер-стрит. А навстречу вышли все жители Саванны. Пожарные и полицейские, ветераны и гражданские самых разных профессий собрались попрощаться с молодым солдатом, героически погибшим в Афганистане.

Когда в Афганистане разбился самолет CV-22 — погибли пилот и несколько членов экипажа, — летчики из отряда встретились, отдали последнюю дань, а на следующий день снова взлетели. Они знали: павшие братья хотят, чтобы они были в воздухе и продолжали их дело.

Когда вертолетная авария унесла жизни двадцати пяти спецназовцев и шести бойцов Национальной гвардии, весь народ скорбел и был исполнен гордостью за отвагу, патрио­тизм и доблесть ушедших воинов.

В какой-то момент жизни все мы сталкиваемся с ее темной стороной. Если не утрата близкого человека, так еще что-нибудь сокрушает дух, вызывая сомнения в будущем. В темный час ищите силы внутри себя — и используйте свои резервы по максимуму.

 

Глава 9

Давайте людям надежду

 

 

Если вы хотите изменить мир…