Воин, седлающий необъезженную лошадь

Лухань забегает в компанию Исина по ерундовой надобности, он должен передать забытые в его квартире кольца, а, поскольку Крис все время работает (чтоб эту его подозрительную работу распидорасило), а его телефона у Луханя так и нет… И вообще неплохо было бы заручиться поддержкой Исина.
Лухань целеустремленно шагает по коридорам, пока не слышит знакомый голос, издающий высокий стон. Лухань встает как вкопанный, на его лице расплывается ехидная улыбка. У него есть шанс узнать, с кем трахается Исин. Или, точнее, кого. Вообще он надеется, что это Минсок, чтобы глумиться над ними обоими и чувствовать себя отомщенным, но у Луханя есть совесть, ему нужны доказательства. Поэтому он идет на звук — черт, да тут не он один на звук идет! Кажется, все здание сбежалось, Лухань никогда не думал, что у Исина такой проникновенный голос. Звук раздается из-за двери туалета, внутрь по понятным причинам никто не заходит, зато все толпятся в холле. Лухань тоже толпится, понятные причины состоят не в приличии, а в том, что туалет на одного. Он тихонько спрашивает двух благоговеющих девиц, те отвечают, что Исин-оппа там уже минут десять по звукам, а на самом деле и того больше. А вот с кем они не видели, и никто не видел, а они бы хотели, ну, просто чтобы знать, кому завидовать. И на кого не строить матримониальные планы. Лухань напускает на себя умный вид и изрекает, что это еще не повод. Подумаешь, любовник у мужа, любовники содержат сами себя и детей не рожают, это где-то даже выгодно. Девицы смотрят на него уважительно, хотя и немного с подозрением.
Исин тем временем стонет с удивительной самоотдачей. С таким усердием они должны сотрясать стены на два голоса, но у его партнера, видимо, рот занят. Лухань чисто из интереса набирает номер Минсока, но тот не берет трубку, он ставит на автодозвон, через пару минут Исин вознаграждает всех собравшихся звуками своего оргазма. Забодай его комар, даже кончает Исин удивительно музыкально. Лухань восхищен, но головы не теряет, он потихоньку портит противопожарную сигнализацию, та срабатывает и сеет панику. Лухань доволен. Минсок все-таки его друг, он обязан позаботиться о его чести. А если это не Минсок, то Лухань никому не позволит увидеть любовника Исина раньше себя.
Исин выходит из туалета аккурат, когда вода перестает лить с потолка. Лухань встречает его с нетерпением, но Исин, кажется, даже не удивляется. Словно каждый день Луханя в одиннадцать вечера видит в коридоре своей компании. И плотно закрывает за собой дверь, никакой снисходительности к чужому любопытству. Но ничего, Лухань не сдастся!
— Привет, — он здоровается небрежно, словно и правда каждый день к Исину приходит. — Хотел кое-что передать.
— Крису? — Исин поправляет ремень и смотрит внимательно.
— Ну не Минсоку же, — Лухань хмыкает. — Хотя Минсоку тоже могу.
— А почему через меня? Почему не позвонишь?
— Я телефона не знаю, — Лухань мрачнеет и позволяет себя отвернуть. — Дашь мне его телефон?
— Прости, нет. К личному пространству Крис всегда очень трепетно относится, лучше тебе самому спросить.
— Я бы, может, и спросил, да черт его знает, когда в следующий раз увидимся…
— А ты бы хотел?
— Ну да. Только мы всегда почему-то в постели оказываемся…
Исин хихикает.
— Я могу тебе сказать, где он будет, но дальше ты уж как-нибудь сам. Придется тебе самому предлоги придумывать.
— Ну и ладно, — Лухань достает из пакета кольцо и надевает на безымянный палец. Исин начинает весь прямо-таки сиять. — Чего?
— Нет-нет.
— Что ты там думаешь опять?
— Тебе не велико?
— Как раз, — Лухань вертит кольцо. — Да что такое-то?
— Это судьба, полагаю.
Лухань вспоминает, что где-то там хлопала дверь, а значит, любовника Исина он проморгал.
— Какая зараза ты все-таки, — с грустью констатирует Лухань.
Крис оказывается большим поклонником современного искусства. Лухань, правда, не знает, как у кого-то язык поворачивается назвать искусством груду хлама, перевязанную скотчем, чтоб не развалилась, но, судя по ценнику, не знает он один. Он брезгливо обходит откатившийся кусочек заплесневелого хлеба и идет вдоль развешанных галлюцинаций. Галлюцинации колышутся на ветру кондиционеров, Луханю от них не по себе, в отличие от ценителей, он роспись по шелку не настолько любит. Крис находится возле двухметрового эрегированного фаллоса. Белый искусственный мех топорщится длинными прядями, Крис задумчиво смотрит, склонив голову набок.
— Ян Фабр, — читает подошедший Лухань. — Рыцарь. Хм, а неплохое название! Правда, непонятно, почему он седой и мохнатый, неужели у европейцев волосатые даже чл… Сколько?!
— Два миллиона американских долларов, — меланхолично говорит Крис.
— За что?
— За креативность, видимо.
Лухань крутит головой, чтоб не ляпнуть что думает и не упасть в канадских глазах.
— Собираешься купить?
— Это неудачное вложение.
— Двусмысленная фраза, — хмыкает Лухань.
— Я люблю вложения, — приподнимает брови Крис. — Одни помогают приумножить капитал, от других просто приятно. Как-нибудь я покажу тебе свои.
— Можешь долго не тянуть, — Лухань решает пойти ва-банк.
— Твои мне нравятся больше.
— У меня галерея короче, будет неудобно в конце.
Флиртующий Крис настолько непривычен, что Лухань боится спугнуть.
— Предлагаешь оценить мою коллекцию?
— Полагаю, в твоей коллекции найдется достойное вложение для моего капитала.
Крис меряет его взглядом.
— Пожалуй, два или три. У твоего капитала неплохой потенциал.
— Да и рыцарь тоже.
— Ему явно не хватает коня.
— Коня в моей коллекции еще не было, — воодушевляется Лухань.
— Не будем откладывать, — Крис скользит по его пояснице рукой, разворачивая в сторону выхода, — пока котировки не упали.
— Котировки растут уверенно, — сообщает Лухань. Котировки, заразы такие, растут опережающими предложение темпами, скоро их рост будет заметен даже незаинтересованным лицам.
До квартиры Криса они добираются быстро, в лифте Лухань еще ведет себя прилично, но в коридоре, когда Крис скидывает ботинки и остается босиком — он вообще носки когда-нибудь носит? — не выдерживает. Обнимает Криса за шею, наклоняет к себе и целует, потому что это Крис, его невозможно не хотеть целовать, если находишься рядом. Тот явно не ожидает и сначала даже не отвечает, позволяя доставать языком до самых сокровенных глубин, а потом просто позволяет, придерживая Луханя за лацкан, его податливость сводит Луханя с ума, он точно знает, что Крис не такой. Не слабый, вежливый и мягкий, его разрешение Луханя возбуждает особенно. Он просовывает ладони под одежду и гладит спину Криса, пока не чувствует прерывистый вздох. Крис откидывает голову и дышит ртом, но в планы Луханя не входит давать ему успокоиться. Спина Криса теплая и бархатистая, под кожей проступают напряженные мышцы, Лухань гладит ее, легко касаясь, слизывает испарину с шеи и подбородка, Крис едва заметно дрожит и сжимает лацкан в кулаке.
Ласкать Криса оказывается неожиданно приятно. Снова.
— Тебе нравится?
— Может, уже посадим рыцаря на коня? — голос у Криса севший, но Луханю важно услышать ответ. Еще важнее, чем этот голос с восхитительной хрипотцой.
— Я делаю что-то не так? — Лухань прижимается, и Крис стонет уже в голос, наклоняется и целует сам.
— Слишком медленно, — говорит он, когда отрывается. — Конь уже застоялся.
— Необъезженные лошади не застаиваются, — Лухань между делом стаскивает штаны, свои и его. — Они бьют задом и скачут по всему загону.
— Мой конь объезженный, — Крис очень даже не против ощущать чужого рыцаря собственным, судя по всему. Он покачивает бедрами, чтобы рыцари встали рядом, и притягивает Луханя за лацкан совсем близко. — Твой рыцарь старался.
— Мой рыцарь всего раз его объезжал.
— Кто твоему рыцарю виноват, — от провокационных движений Криса так хорошо, что рыцарю коня объезжать уже даже почти и не хочется. Еще немного — и рыцарь падет смертью храбрых.
— Хочешь сказать, верный конь рыцаря в любой момент ждет?
— Не совсем в любой, — Крис прижимается особенно тесно и глотает стон, — но ждет.
Лухань толкается бедрами вперед, вынуждая Криса отступать в сторону спальни, тот выскальзывает из рук и собирается раздеться полностью, но Лухань вовремя останавливает.
— Не стоит.
Обнаженная нижняя часть Криса хороша как ничто.
— Это странно.
— Но тебе же нравится.
Крис философски пожимает плечами, открывает дверь спальни, залезает на кровать и встает на четвереньки крупом на юг. Лухань в дверях созерцает все это открывшееся великолепие, и оно ему активно не нравится. Великолепие нравится, а открытость нет.
— Рыцарь собирается коня седлать? — Крис расставляет ноги пошире и чуть прогибается в спине.
—Конь уже оседлан, — Лухань подходит ближе и проводит ладонью по крупу, а потом несильно хлопает. Крис вздрагивает от удовольствия. Лухань прослеживает линию позвоночника пальцами, а потом и губами, до самого хвоста и еще чуть ниже, заставляя коня издавать тихое ржание. — Рыцарь проверяет общее состояние.
— Только… под хвост не дуй, — Лухань, естественно, дует, у Криса подкашиваются руки, он едва не падает.
— Какой чувствительный конь, — Лухань дует еще раз. Крис чертыхается и закусывает покрывало. Лухань касается кончиками пальцев, с интересом глядя, как Крис жмурится и исступленно грызет покрывало.
— Прекрати, — хрипло стонет Крис.
— Зачем?
— Потому что… Я с тобой трахаться хочу.
— Какой нетерпеливый конь, — Лухань дразнит более сильными движениями, Криса скручивает, его стоны ласкают Луханю слух так, что он даже про собственный стояк почти забывает. — Норовистый.
— Я кончу, — выдавливает Крис. — Сейчас.
По крайней мере, Луханю кажется, что он сказал именно это.
Лухань быстро надевает на рыцаря доспех, пристраивается сзади и оглаживает коня. Того от возбуждения уже трясет.
— Тише, тише, коняшка, все хорошо. — Лухань входит неосторожно, но Крису, похоже, плевать, он блаженно стонет и подается назад. — Вот так, вот молодец, — Лухань гладит бока, тянет свитер пониже, сжимает через ткань и пускает коня рысью.
Крис бьет задом как настоящий норовистый конь. Если бы Лухань сидел верхом канонически, это бы плохо кончилось, но в данной ситуации весьма кстати. Наездник из рыцаря внезапно хреновый, пару раз он вылетает из седла и коню приходится останавливаться, он храпит и трясет гривой, но ждет, пока, наконец, рыцарь не ловит ритм и они не пускаются вскачь.
Крис выгибается, приподнимается на вытянутых руках, запрокидывает голову — в общем, ведет себя как полноценный конь, только стонет жалобно, но Лухань точно знает, что ему хорошо.
— Еще, еще, еще, — требует он, — быстрей…
Рыцарь ускоряется, конь послушен и повинуется каждому его движению, подстраивается под ритм и несет рыцаря к вершинам наслаждения галопом. Правда, где-то на середине спотыкается, явно достигнув своих.
Оргазм Криса до мурашек нравится Луханю, и горячее податливое тело после, Лухань с разбегу доковыливает своим рыцарем до вершин и валится набок, так с коня и не слезая. Не то чтобы конь возражал.
— Как это в вашей традиции называется?
Лухань все еще у Криса внутри, и Крис все еще не делает попыток это исправить.
— Воин, седлающий необъезженную лошадь, — Лухань целует его в шею.
— Можно повторить.
— Угу, — Лухань целует еще раз. — Дай свой телефон.
— Зачем?
— Повторить.
— Лучше ты свой.
Лухань обнимает его за пояс, потому что у Криса явно зародились какие-то мысли. Тот со вздохом расслабляется и подставляет шею, которую Лухань трогает теперь языком.
— Второго раза не будет, — предупреждает Крис.
— Ладно, — на настроении Луханя это никак не сказывается. — Мне просто нравится.
Крис недоверчиво хмыкает.
— Ты пиджак не снял. — Лухань чертыхается. — Что, настолько не терпелось?
— Представь себе, — мрачно говорит Лухань, прикусывая шею в отместку. Крис вздрагивает и резко втягивает в себя воздух. Лухань вылизывает место укуса и по появившимся мурашкам понимает, что Крису нравится. — Второго раза не будет.
— Это мне решать, — ох ты ж великие китайские реки, а Лухань и не знал, что можно вот так делать мышцами внутри! Его павший рыцарь начинает подавать признаки жизни и превращаться в нефритовый стержень.
— Да щас! — Лухань снова кусает и снова зализывает. Крис вздыхает от удовольствия и теснее прижимается бедрами. — Никаких продолжений, тебе выспаться нужно.
— Полдела сделано, ты быстро справишься.
Лухань чувствует себя оскорбленным. Он не какой-то там скорострел, он все делает качественно!
— Со мной полтора раза лучше двух?
Крис вздыхает, встает и уходит. Лухань переворачивается и разоблачает рыцаря, где салфетки, он помнит еще с прошлого раза. Как раз, когда он вешает пиджак, возвращается божественно голый Крис, качает головой, и ведет его за собой в душ, попутно раздевая.
В душе Крис все-таки заставляет его взять себя еще раз. За это Лухань не только записывает свой номер в его телефон, но и его — в свой.

Слон, помогающий слоненку

Лухань просыпается от того, что чьи-то волосы щекочут ему ухо. Он недовольно отпихивает кого-то от себя, а потом вспоминает. Крис спит у него на плече, обняв руками и ногами как коала ствол эвкалипта, и на провокации вроде как не реагирует. От этого зрелища подозрительно теплеет в груди, Лухань даже ощущает, как начинает совершенно по-идиотски улыбаться. Он чмокает Криса в лоб, тот прижимает к себе крепче в ответ, Лухань чувствует себя абсолютно счастливым. Крис красивый, даже когда спит, красивый и трогательный, совсем не хочется прикасаться ни к себе, ни к нему в низменном смысле, хочется окружить заботой и всем таким прочим.
М-да. Последний раз, когда Луханю хотелось кого-то чем-то окружить, это плохо кончилось. У Луханя не выжили даже хомячки, что уж о людях говорить. Он рассеянно перебирает волосы Криса, думая, что сегодня вроде как суббота и он теоретически может на работу опоздать. Или проще будет купить новый костюм и рубашку, чем ехать к себе. Да, пожалуй, проще купить. Он снова целует Криса и осторожно выбирается из постели, зубную щетку ему вчера пожертвовали новую, а остальное он сам найдет. Обмазывая гелем натруженное за ночь тело, Лухань внезапно ощущает голод.
Повар из Луханя хреновый. Даже еще хуже. После водных процедур и укладки (у Криса фен круче его собственного), Лухань стоит и созерцает продуктовый набор в холодильнике. Он уже позвонил Исину, попав в самый ответственный момент, был послан двумя голосами, и, почти сгорая со стыда, слушал, как кончает его лучший друг. Ладно, кого он обманывает, Лухань прислушивался, не со вторым ли лучшим другом он там кончал. К безмерной досаде Луханя, опознать не удалось.
В холодильнике вяленая помидорка, сиротливый сырик, кусочки чего-то в контейнере и аккуратно разложенные яйца. И две бутылки, одна с молоком, другая с шоколадным топингом. Что ему со всем этим добром делать, Лухань не представляет совершенно. К счастью, с автоматическим тостером он в состоянии разобраться, поэтому тосты на завтрак у них с Крисом будут. Впрочем, грызть сухари вприкуску с чаем уж слишком печально, Лухань решает рискнуть и пожарить яичницу. Где-то на середине процесса планирования яичницы в кухню заходит Крис. Лухань понятия не имел, что он планировал так долго.
— Утра, — голос Криса немного севший после сна (ладно, и после вчерашнего тоже), от чего в организме Луханя случается недвусмысленное шевеление. Лухань стоит в трусах и майке, со сковородкой в руках, и думает, как бы это шевеление скрыть. У все еще божественно голого Криса стыда не прибавилось. — Это что, завтрак?
— Он самый. Оденься.
— Не хочу, — Крис проходит мимо — и, скотина, щипает за задницу! Лухань очень, очень, очень хочет ему отомстить, но Крису сегодня на работу, а голод не тетка, в животе завывает. Лухань рычит и разбивает яйца в сковородку. Пока он выкладывает на тарелку тосты, Крис пьет воду (конечно же, ужасно эротично, как и все, что он делает), и Луханю приходится спасать яйца.
Пока еще не свои, но свои уже стонут.
Крис относится к готовке Луханя с большим подозрением, но пробует все-таки первым. Скептически поднимает брови, однако же съедает все. Лухань от волнения даже не помнит, не отгрыз ли он палочки.
— Спасибо, — говорит Крис. — Это в благодарность за вчерашнее?
— За сегодняшнее, — ворчит Лухань. Душ был после полуночи. Крис опирается локтями о стол и наклоняется вперед.
— Я не меняю еду на секс.
Лухань уже почти жалеет, что приготовил завтрак, тем более, что он пальцы обжег. Но черта с два он в этом Крису признается.
— Я тоже.
— Как удачно.
Крис ловит его левую руку и проходится по кончикам пальцев языком. Лухань вырывает руку и предательски краснеет, Крис ловит снова, скользит кончиком языка по подушечкам и между пальцев. Руку Лухань обжег как раз левую.
— Какого х-х-х… — Лухань давится стоном. Крис втягивает его пальцы в рот, вот этими самыми пухлыми губами, и вытворяет с ними совершенно невероятное. Лухань даже почти забыл, что его задело замечание про еду. Можно подумать, он Криса за тосты купил, как… — Блядь!..
Крис лижет пальцы у основания, а потом медленно выпускает. Если он сделает так еще раз, Лухань кончит. Точно кончит. Вот прямо как сидит. И Крис делает. Он снова втягивает его пальцы, глядя прямо в глаза, выпускает, а потом целует ладонь.
—Енот-полоскун, достающий запасы?
Крис усмехается и выпускает его руку, Лухань наконец-то вздыхает, но прежде, чем он успевает удрать в душ, Крис стаскивает с него трусы и подсаживает на стол.
Это вот вообще внезапно.
— Рыбак, плетущий сеть веретеном, — Крис встает сзади и кладет руку Луханя на его же собственный член.
— Слон, помогающий слоненку, — выдыхает Лухань. Ладонь Криса лежит на его руке и заставляет поглаживать. — Рыбак сети сам плетет.
— Какая у вас интересная традиция, — Крис целует его шею в перерывах между словами. Он не делал так никогда. Лухань откидывает голову ему на плечо и позволяет слону самому решать, как далеко и с какой скоростью помогать слоненку. Нефритовый стержень уже настолько стержень, что слоненку неловко. — Неплохо было бы исследовать ее всю.
— Давай… вст… — язык заплетается, когда Крис начинает покусывать слоненку ухо, Лухань разводит ноги еще шире, чтобы слону было удобнее помогать, и, черт возьми, ему впервые за сексуальную жизнь стыдно что-то делать. Крис возносит к вершинам его нефритовый стержень его же собственной рукой, или он возносит себя ладонью Криса, Лухань еще не определился, но слоненок из него маленький и слабый, Луханя ведет от того, что делает не он. Это даже еще острее, чем когда делал Крис. — …стой…
Вот еще, будет слон слушать каких-то несмышленышей. Крис не обращает внимания и помогает усердно и со знанием дела, слоненок жалобно стонет и пытается вырваться, но слон знает, как лучше, да и рука у него больше. Крис без всякой жалости заставляет Луханя сжимать нефритовый стержень, обхватывая его ладонь своей, пока тот топчется по вершинам наслаждения и обратно явно не собирается слезать.
Лухань находит себя через пару минут все там же, в руках Криса и с головой на его плече (и с членом в руке, но об этом он думать не будет). Крис прижимает его к себе, уха касается его теплое дыхание, Лухань бы не против так полдня просидеть.
— Спасибо за завтрак, — говорит Лухань. — Десерт был отличный.
— Еще не пробовал, — хмыкает Крис.
— Погоди, — Лухань с трудом отлепляется и садится прямо. — Я соображу что-нибудь.
— Да ладно, — Лухань оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как Крис подносит ко рту и облизывает руку, ту самую, которой он помогал и на которой осталась… — Приятный вкус.
Лухань физически чувствует, как лишается дара речи.