Великая Mademoiselle Коко Шанель

 

Перестав быть приписанными к мужу, в начале XX века женщины начали рьяно осваивать запретные (для большинства) еще недавно такие мужские прерогативы, как богатство, власть и влиятельность. Причем многие представительницы слабого пола предпочли владеть ими самостоятельно – не разделяя завоеванное с мужчинами. И если власть и славу получить можно было и в большевистской, и в советской России, то разбогатеть на одной шестой части суши до перестройки легально было невозможно. Но наши соотечественницы стремительно восполнили этот пробел в российской истории постфеминизма, как только политическая и экономическая ситуации в стране изменились.

Поговорим сначала о богатстве. Спорю, вы легко угадаете имя первой женщины в Старом Свете – иконы стиля, которая провозгласила «есть люди, у которых есть деньги, и есть богатые люди». Она хотела принадлежать к последним, конечно, и преуспела. Да, это слова Коко Шанель.

Якобы она первой надела брюки, обрезала волосы, отменила корсет и массу других дамских ненужностей, укорачивающих шаг и усложняющих жизнь. Впрочем, есть множество свидетельств, что все это неправда или, выразимся мягче, не совсем правда. Даже самые верноподданнически настроенные биографы Мадемуазель готовы признать: первой моду на короткую стрижку ввела известная феминистка, дама полусвета, а позднее знатная писательница Колетт, брюки – тоже не новость, их носила еще Жорж Санд и в них облачалась Сара Бернар не только на сцене в «Орленке». Ну, а за отмену корсета надо благодарить не Шанель, а г‑на Пуаре. Но кто же помнит все эти подробности, кроме историков моды.

 

 

...

Коко Шанель якобы первой надела брюки, обрезала волосы, отменила корсет и массу других дамских ненужностей, укорачивающих шаг и усложняющих жизнь.

 

В массовом сознании есть место для одного великого модельера всех времен и народов – Шанель, пережившей всех и успевшей несколько раз переписать не только собственную биографию, но и мировую историю моды. Она была великим мифотворцем и великим манипулятором. Из породы тех самых «железных женщин» начала XX века, неуязвимых и несгибаемых, прошедших через все войны, революции, кризисы, разорения, познавших и триумф, и несчастья. Она никогда не прогуливалась, кокетливо поигрывая зонтиком и стреляя глазами по сторонам, – она уверенно шагала с сердитым видом первопроходца. От цели к цели, от вершины к вершине. Наверное, в прошлой жизни она была мужчиной. Unisex – это ведь точно ее главное изобретение. Никто не умел так искусно пользоваться мужчинами и их гардеробом, как она. Но и никто не владел лучше искусством щедрых жестов.

 

 

...

Никто не умел так искусно пользоваться мужчинами и их гардеробом, как Шанель.

 

В ней было то, чего так не хватало женщинам ее поколения: сила, презрение, собранность, воля. Даже непонятно, что сейчас нас больше всего в ней восхищает – ее мода или она сама как абсолютно современный тип, как олицетворение женской несокрушимости и свободы. О Шанель пишут романы, снимают фильмы, ей посвящают выставки и спектакли. Она объект поклонения и подражания, восторгов и пародий. Ее давно нет. Но она есть. Эффект ее присутствия особенно ощутим на рю Камбон, 31, где все сохранилось, как было при ее жизни: кармондельские китайские ширмы, которые она бестрепетно прибивала гвоздями к стенам, золоченые львы (ее знак!), хрустальные люстры, венецианские арапы в чалмах… И я там была. Поднималась по зеркальной лестнице. Слушала, как и все, мифы и легенды, которые она ловко плела, запутывая легковерных клиенток и будущих простофиль‑биографов. Никто так и не узнал о ней всей правды. Никто не сумел повторить ее подвигов. Никому не доверила она своих главных секретов. Те, кто придет после, будут пользоваться ее именем, варьировать и развивать ее находки, перелицовывать ее стиль. Время от времени они будут обращаться к ней в тайной надежде на одобрение: «Вы нами довольны, Мадемуазель?» В ответ она только насмешливо улыбается со своих многочисленных черно‑белых портретов: мол, давайте, давайте, ребята! Не расслабляйтесь, держите марку Chanel.

Прадед Коко – Жозеф Шанель – был кабатчиком. Свое заведение в Понтейль он назвал «Le Chanel». Его сын, унаследовавший питейное заведение, был крайне бойким малым и ловко обольстил девицу из почтенной протестантской семьи. Говорили, что Габриэль была вылитой копией бабки. От деда же унаследовала редкое своенравие и зажигательный темперамент.

Она появилась на свет 19 августа 1883 года в больнице для бедных провинциального французского городка, в двенадцать лет лишилась матери. Отец отдал ее и сестер в монастырь, навсегда исчезнув из ее жизни.

Ей пришлось рассказывать всякий раз новые легенды о происхождении отца и рассчитывать только на собственные силы.

Стартовал новый век. Габриэль – восемнадцать. В Мулене ее, как нищую сироту, определили в школу швей. Она должна была одеваться по‑особому и сидеть отдельно от девиц, которые имели возможность платить за обучение.

Психоаналитик Клод Делей‑Тубиана, близко знавший ее в конце жизни, поставил диагноз: в отместку за это унижение она всю жизнь стремилась одеть женщин в униформу. В роскошную униформу, добавим мы.

В городе был расквартирован французский гарнизон – это значит, что город переполнен молодыми людьми в эффектных мундирах.

В ней проснулась кокетка. Если не кокотка. Кавалерийский полк удочерил белошвейку.

В кафе‑шантане «Rotonde», излюбленном месте гарнизона, Габриэль дебютировала на сцене. Песенки «Ну, кто же видел Коко в Трокадеро» (про песика, которого потеряли) и «Co Co Ri Co» (Кукареку) сделали ее маленькой местной знаменитостью.

Бравая публика рукоплескала, ее прозвали «наша малышка Коко».

Ей было трудно соперничать с роскошными томными дивами Belle Epoque – с осиными талиями и пышными формами, с трудом удерживаемыми корсетом. Коко – худышка. Но Коко – бесенок. В ней был задор, здоровое коварство и намеренно подчеркнутый экстравагантный шарм.

Она стремилась походить на Иветт Жильбер и старательно копировала ее позы. Только великая Иветт солировала в Мулен‑Руж, а малышка Коко – в провинциальном Мулене.

Голос же у малышки отнюдь не благозвучный. Зато она умела шить себе сценические костюмы и использовать мужчин.

Коко обладала своего рода талантом или, если угодно, манией: с настырностью сироты и гения она выжимала своих любовников как лимон.

 

 

...

Коко обладала своего рода талантом или, если угодно, манией: с настырностью сироты и гения она выжимала своих любовников как лимон.

 

Их влияние, деньги, связи, известность она с редкостным упорством использовала как ступени на пути к собственной славе. Когда брать было больше нечего, Коко возлюбленного меняла.

Богатый инфантерист Этьен Бальсан дал ей денег и помог покинуть Мулен в поисках более соблазнительного певческого ангажемента.

В 1908 году она поменяла Бальсана на его приятеля Артура Капеля по прозвищу Бой, который был уверен, что большая будущность ожидает Коко‑модистку, а не Коко‑певичку. Шанель раскрутила его на значительные суммы и открыла модные магазины в Париже, Довиле и Биаррице, которые принесли ей первый сногсшибательный успех.

Баронесса Диана де Ротшильд поссорилась со знаменитым модельером Полем Пуаре и с той поры шила только у Шанель.

Она перезнакомилась со всей интернациональной богемой, традиционно предпочитавшей Францию, заводя недолгие романы то со счастливо женатым отцом четверых детей Стравинским, то с драматургом Генри Бернштайном.

Но в общем‑то Коко предпочитала иметь дело с аристократией. Великий князь Дмитрий Романов был младше нее на 8 лет, не имел ни гроша за душой и весьма охотно позволял женщинам брать себя на содержание. По одной из версий, давняя подруга Шанель уступила ей Дмитрия, так как тот ей чересчур дорого обходился.

Шанель получила бесплатную рекламу в аристократических кругах. А царственные родственницы князя к тому же оказывали массу неоценимых услуг в ее мастерских – вплоть до вышивания гладью.

 

 

...

Коко мечтала женить герцога на себе. Тот, однако, справедливо полагал, что одевать королевскую семью и принадлежать к ней – суть две очень разные вещи.

 

Появившись в жизни сказочно богатого герцога Вестминстерского между его вторым и третьим браком, Коко сильно осложнила жизнь герцогской обслуги: курьеры метались между Лондоном и Парижем, доставляя Коко свежесрезанные в теплицах Eaton Hall фрукты и цветы.

Коко мечтала женить герцога на себе. Тот, однако, справедливо полагал, что одевать королевскую семью и принадлежать к ней – суть две очень разные вещи.

Провал брачной аферы она сопроводила лишь одной, зато весьма эффектной фразой: «Герцогинь Вестминстерских много, а Коко Шанель – одна».

Увы, она принадлежала к тому типу женщин, «на которых не женятся», и, кажется, переживала это, чувствуя себя недостойной.

Кроме денег, связей и положения в обществе, Коко заимствовала у своих возлюбленных… гардероб. Сначала для себя, позже – для своих коллекций.

Коко превращала рубашки и свитера своих любовников в женские платья, вызывая в памяти героинь Шекспира, которые переодеваются пажами, чтобы без помех подслушивать мужские разговоры.

У Бальсана она позаимствовала фасон простого спортивного пальто и галстук. Совместная жизнь с Дмитрием Романовым привила ей вкус к вышивкам, драгоценным камням и мехам в отделке и породила несколько коллекций со стилизованными русскими мотивами. Англизированный стиль Капеля и герцога Вестминстерского натолкнул ее на идею использовать элементы традиционного английского мужского костюма.

Неистребимая привычка Коко – в поисках идей перебирать содержимое мужских платяных шкафов – создала то, что на протяжении десятилетий называлось, собственно, стилем Шанель. Шанель владела домом haute couture, текстильной фабрикой, производившей ткани для ее моделей, и ювелирным магазином.

 

 

...

Неистребимая привычка Коко – в поисках идей перебирать содержимое мужских платяных шкафов – создала то, что на протяжении десятилетий называлось стилем Шанель.

 

Ее фирма насчитывала 4000 служащих и продавала по всему миру 28 000 платьев ежегодно. В паспорте она обозначала свою профессию как «деловая женщина».

Перестав быть молодой, она осталась эффектной и эгоцентричной. Она едва обратила внимание на то, что в Европе началась катастрофа – 1939 год.

Ей самой, по чистой случайности, ничто не угрожало – еще до войны она начала последний и самый непредусмотрительный в своей жизни роман, обзаведясь немецким поклонником.

Ханс Гюнтер фон Динклаге по прозвищу Воробей был, разумеется, аристократом, дипломатом и завсегдатаем парижских салонов. К несчастью, он оказался еще и высокопоставленным немецким шпионом, выбиравшим себе любовниц, чьи поместья позволяли беспрепятственно любоваться французским военным флотом.

В оккупированном Париже Шанель, конечно, ничего не угрожало. Но чем хуже шли дела немцев на фронте, тем более отчаянным становилось положение Коко – обвинение в пособничестве оккупантам могло стоить не только карьеры.

Она решила явиться миру Жанной д’Арк, спасти себя, любовника, весь свет и организовала величественное и смехотворное предприятие, став тайной посредницей между Лондоном и Берлином в сепаратных переговорах.

Ей удалось беспрепятственно воспользоваться своим знакомством с Черчиллем. Его нездоровье сорвало переговоры, но вся затея спасла если не карьеру Шанель, то хотя бы ее жизнь и состояние.

После войны ее арестовали, а затем разрешили тихо исчезнуть вместе с возлюбленным и банковскими счетами в Швейцарии. Позволить ей давать показания перед трибуналом было слишком рискованно – сепаратные переговоры с немцами не принадлежали к поощряемым методам дипломатии.

 

 

...

Шанель отвергла обвинения в связи с нацистом, раздраженно и вполне резонно заявив следователю, что «женщина, найдя любовника в шестьдесят лет, не сует нос в его паспорт».

 

Шанель отвергла обвинения в связи с нацистом, раздраженно и вполне резонно заявив следователю, что «женщина, найдя любовника в шестьдесят лет, не сует нос в его паспорт».

В иные времена в Париже остроумной фразы хватило бы для оправдания. Но после оккупации французы решительно потеряли всякое чувство юмора.

Многие всерьез полагали, что она работала на гестапо. Зато американцы плевать хотели на подмоченные европейские репутации и бодро выстраивались в километровые очереди за «Шанель № 5».

Как бы то ни было, она растворилась в Швейцарии, исчезнув почти на целое десятилетие. В общей сложности «Дом Шанель» стоял закрытым пятнадцать лет – с 1939 по 1954 год.

В Швейцарии она поколачивала опостылевшего любовника, постепенно превращалась в старуху и платила отступные одиозному Вальтеру Шелленбергу. Тот получил в Нюрнберге всего шесть лет тюрьмы и успешно шантажировал Шанель, грозя предать ее роль в сепаратных переговорах с его ведомством огласке.

 

Ей разрешали бывать и в Европе, и в Америке. Вероятно, она могла бы вернуться во Францию. Но злые языки утверждали, что налоговый климат Швейцарии полезнее для ее здоровья.

Она предпочитала изредка навещать Париж и злословить о современных модельерах. Ее отсутствие позволяло им царить безмятежно.

«Забавно, что женщины носят туалеты, созданные мужчиной, который никогда не знал женщин, не спал с ними и мечтает лишь быть одной из них», – Шанель о Диоре, 1947 год.

 

 

...

«Забавно, что женщины носят туалеты, созданные мужчиной, который никогда не знал женщин, не спал с ними и мечтает лишь быть одной из них», – Шанель о Диоре, 1947 год.

 

Она не нуждалась: проценты от продажи «Шанель № 5» поступали исправно. Однако ее мучил страх разорения. Карл Лагерфельд утверждал, что Шанель всегда носила в сумочке 10 000 франков на случай финансовой катастрофы.

Она создала в Лихтенштейне фонд помощи бедствующим артистам. Бедствующие артисты в глаза не видели сумм, которые она якобы туда переводила. Зато она не платила налогов.

В 1953 году объем продажи духов в Америке сократился до трехсот пятидесяти тысяч долларов. Коко всполошилась, решив, что ей грозит нищета. Она посоветовалась с друзьями и приняла два решения.

Во‑первых, продала «Дом Шанель» компании «Wert heimer». В обмен на это компания сохранила за ней проценты от продажи духов и обязалась пожизненно оплачивать абсолютно все ее деловые и личные расходы – вплоть до почтовых марок.

Во‑вторых, приняла решение вернуться в Париж.

Возвращение низложенной королевы повергло парижский мир моды на грань истерики.

В отсутствие Шанель круто пошли вверх Диор, Баленсиага, Живанши, Фат. В моду вошли изысканные, сложные туалеты New Look – естественная реакция на аскетизм военного времени. Европа жаждала праздника, стремительно возвращаясь к женственности образца Belle Epoque.

Главный редактор «Vogue» Мишель де Бруноф не мог слышать самого имени Шанель – его сын был убит нацистами.

5 февраля 1954 года публика заняла свои места в демонстрационном зале Шанель на улице Камбон, 31.

Негодующие ждали скандального провала, немногие доброжелатели – не менее скандального триумфа. И тех, и других постигло тяжелое разочарование. Коллекция произвела безнадежно устаревшее впечатление. Платья выглядели не просто аскетично, в них было что‑то от школьной формы. В конце показа раздались жидкие аплодисменты.

Разумеется, коллекция представляла собою полную противоположность моде пятидесятых годов. Зато концентрированно выражала то, во что Шанель верила всю жизнь.

Сказать, что она создала женский тип XX века, значит безбожно преувеличить ее заслуги. Сказать, что она его только обслуживала, означало бы так же безбожно их преуменьшить.

Шанель одевала женщин, которые ездят в такси, занимаются спортом, ходят на службу, светские приемы и обходятся без помощи горничной. Женщин в костюме Шанель, без корсета, с короткой стрижкой. Такой в первую очередь была она сама.

Коко ввела в свой собственный, а затем во всеобщий дамский обиход большую часть мужского гардероба. Пиджаки, прямые спортивные пальто, накладные плечи, мужские шляпы и свитера, дополненные бижутерией, жакеты и брюки.

Она использовала традиционно «мужской» твид для женских костюмов, шила из трикотажной ткани, которую до того считали пригодной лишь для нижнего белья. Она изобрела женские купальники, вызвала этим грандиозный скандал и благополучно превратила его в триумф.

Она не ценила мужеподобных женщин, которых расплодила эра эмансипации, феминизма и борьбы за равноправие. В особенности равноправие оставляло ее безразличной. Тип женщины‑мальчика, ее собственный тип, был вызывающе женственным, на грани провокации.

Отказавшись от традиционного стиля модного показа, она жестко дрессировала боготворивших ее манекенщиц. В пятидесятые годы было принято гарцевать на помосте, кокетливо вихлять бедрами и прилагать все усилия, чтобы выглядеть соблазнительно.

Прямые бесстрастные девушки «от Шанель» вылетали на подиум, словно эскадрон амазонок, и как вкопанные останавливались напротив покупателей, давая возможность рассмотреть модель и даже пощупать ткань. Они источали прочувствованное мужененавистничество и шарм продажной, но неслыханно дорогой красоты.

«Chanel № 5» недаром стали самым легендарным и выгодным из ее созданий. Вместо традиционных, легко узнаваемых цветочных запахов – сухой искусственный аромат, состоящий из восьмидесяти ингредиентов. В простом геометрическом флаконе, напоминающем по форме мужскую дорожную фляжку. Она не создала ничего более символичного.

 

 

...

Продажа «Chanel № 5» приносила Коко большую часть годового дохода. В год ее смерти, в 1972 году, он достиг 160 миллионов долларов.

 

Продажа «Chanel № 5» приносила ей большую часть годового дохода. В год ее смерти, в 1972 году, он достиг 160 миллионов долларов. Коко была просто не в состоянии создать вещь, которая не приносит прибыли. Она не терпела поражений и уж в любом случае умела взять реванш.

Тогда, в 1954 году, пресса отыгралась на неудаче, называя Коко ведьмой, предательницей, расфуфыренной мартышкой. Шанель была не из пугливых. Вернувшись в Париж, она не собиралась покидать его из‑за какого‑то там провала.

Через два года все вокруг носили Шанель – настоящую или поддельную.

С тех пор она никогда больше не выходила из моды.

 

Королева пчел. Мэри Кей

 

У Америки есть своя «Шанель», оказавшая влияние на много поколений современных американок, – женщина, разбогатевшая согласно правилам Великой американской мечты. Далеких, надо сказать, от нравов Старого Света.

«Знаешь, одна моя знакомая говорит, что, когда она к тебе прикасается, у нее прямо мурашки по телу, – рассказывает миссис Эш одна ее многолетняя подруга. – А я вот дотрагиваюсь, и ничего подобного не происходит». «Значит, с тобой что‑то не в порядке», – смеется миссис Эш. Она уже привыкла к тому, что многие ее боготворят. Она символизировала богатство и успех тысяч американских женщин, которые звали ее по имени – Мэри Кей.

Мэри Кей Эш была основателем и до последнего своего дня – почетным председателем совета директоров американской фирмы «Мэри Кей Косметикс», которая занимается прямыми продажами средств по уходу за кожей и декоративной косметики.

Но прославилась она не столько продукцией своей фирмы, сколько философией бизнеса. Мэри Кей можно считать первооткрывателем прописных истин. Вот самые знаменитые ее изречения: «На первом месте Бог, на втором семья, на третьем карьера», «В бизнесе каждый для себя, но никогда не сам по себе», «Пойди отдай!», «Обучение, знания, забота». И наконец, Золотое правило управления: «Относитесь к людям так, как бы вы хотели, чтобы относились к вам».

Все эти сентенции кажутся верхом банальности. Но странная смесь протестантской этики и женской корпоративной солидарности привела к грандиозному коммерческому успеху. Достижения Мэри Кей не могут не вызывать уважения – ее семейное состояние оценивается в $320 млн. Полмиллиона консультантов «Мэри Кей» работают в 27 странах мира. Годовой объем продаж компании достигает $2 млн, и продает она 200 видов косметики и парфюмерии. «Мэри Кей» дала Америке больше богатых женщин, чем любая другая компания. Но много лет назад, когда Мэри Кей уговаривала своих подруг стать консультантами по красоте в ее новой косметической фирме, все считали ее сумасшедшей…

 

 

...

Много лет назад, когда Мэри Кей уговаривала своих подруг стать консультантами по красоте в ее новой косметической фирме, все считали ее сумасшедшей…

 

В 1953 году на вечеринке в Далласе Мэри Кей встретила женщину, которая поразила ее своей кожей – удивительно гладкой и прямо‑таки сияющей. Любопытство было столь сильно, что Мэри Кей выдала себя за косметолога и стала расспрашивать новую знакомую, как ей удается достичь такого эффекта. Выяснилось, что отец этой женщины, дубильщик кож, как‑то обратил внимание на то, что его руки выглядят гораздо моложе, чем лицо. Он стал использовать дубильные вещества и для лица, а заодно снабдил ими дочь. Результаты превзошли все ожидания. Услышав эту удивительную историю, Мэри Кей пришла в восторг и попросила продать ей чудесное снадобье. И хотя запах у него был чудовищный, Мэри Кей мужественно сделала себе маску для лица. Придя из школы, ее сын Ричард немедленно сделал ей комплимент: «Ма, сегодня ты отлично выглядишь!» С тех пор Мэри Кей, преодолевая тошноту, регулярно пользовалась чудодейственным препаратом.

После памятной встречи в Далласе прошло десять лет. Мэри Кей уже не раз приходилось самой отвечать на вопрос о том, в чем ее секрет ухода за кожей. Поэтому, когда в 1963 году она загорелась идеей открыть собственное дело, у нее не было сомнений: она сразу решила, что будет продавать крем на основе дубильных веществ. Но чтобы кто‑то согласился хотя бы испробовать его, нужно было устранить зловоние, напоминающее запах скунса. За пять тысяч долларов собственных сбережений Мэри Кей удалось выкупить права на «дубильную формулу», арендовать небольшое помещение и повесить на нем вывеску: «Красота от Мэри Кей». За неделю до открытия магазинчика скоропостижно умер второй муж Мэри Кей. Все в один голос умоляли ее отказаться от идеи самостоятельно вести бизнес.

На помощь Мэри Кей пришел ее сын Ричард Роджерс, который взял на себя административные обязанности в новой компании. 13 сентября 1963 года началась история «Мэри Кей».

Владелец далласского химического предприятия, которого Мэри Кей попросила избавить препарат от ужасного запаха, направил ее к своему сыну со словами: «Приготовь порцию вонючей мерзости для этой женщины».

Он не сомневался в безнадежности затеи Мэри Кей. Через три года она ему отомстила – купила его предприятие и наладила свое производство.

Правда, к тому времени это была уже не вонючая мерзость, а благоухающие кремы в нежно‑розовых коробочках. Мэри Кей имела полное право смотреть на мир через розовые очки…

Мэри Кэтлин Вагнер родилась в Техасе в конце Первой мировой войны – свой настоящий возраст она тщательно скрывает. У нее было трое братьев и сестер, все много ее старше. Когда ей было два года, отец заболел туберкулезом, пять лет провел в больнице, а потом вернулся домой и оказался на попечении семилетней Мэри. Мать работала с утра до ночи в собственном ресторане. Мэри чуть не каждые полчаса звонила матери спросить совета и каждый раз слышала: «Милая, у тебя все получится». И у нее действительно все получалось. Она была первой ученицей в школе, а когда не смогла из‑за безденежья продолжить учебу, то спешно выскочила замуж, чтобы хоть в этом обойти своих подруг. Муж ее, Бен Роджерс, пел на радио песни в стиле «кантри», а Мэри Кей работала официанткой в ресторане матери. Однажды в дом к Мэри Кей, растившей троих детей, пришла женщина и предложила ей комплект детских энциклопедий. У Мэри не было денег на такую роскошь, но она безумно захотела иметь эти книги и стала спрашивать, нет ли какого‑нибудь другого способа их заполучить.

Женщина согласилась отдать Мэри Кей один комплект с условием, что та найдет покупателей еще на десять. Не зная, сколь трудна эта задача, Мэри Кей сумела продать десять комплектов за полтора дня, хотя для опытных продавцов это была месячная норма. Так Мэри Кей открыла свое призвание – прямые продажи.

Чтобы заработать на собственный дом, Мэри Кей устроилась на работу продавцом в «Stanley Home Products» – компанию, торговавшую бытовой техникой. Гибкий график работы давал ей возможность уделять внимание детям. Дела ее шли очень успешно даже в годы Великой депрессии, когда многие продавцы разорились. Удар обрушился с неожиданной стороны: во время войны Бен сбежал с другой женщиной.

27‑летняя Мэри Кей осталась с разбитым сердцем и тремя детьми – Беном, Мерилин и Ричардом, старшему из которых еще не было восьми. От отчаяния она заболела – у нее появились симптомы артрита. Она была вынуждена бросить медицинский колледж, куда незадолго до этого поступила, и все силы направить на торговлю. Теперь это был ее единственный источник дохода.

Карьера Мэри Кей в Stanley складывалась удачно. Она стала главным продавцом отдела, получила несколько премий и постепенно двигалась вверх по служебной лестнице. Но ее идеи и предложения мужчины‑руководители пропускали мимо ушей: «Мэри Кей, вы рассуждаете как женщина!» Ее непосредственный начальник делал все для того, чтобы не дать ей подняться слишком высоко. В 1952 году она решила попытать счастья в другой торговой компании – «World Gift Company». За одиннадцать лет работы Мэри Кей создала торговую сеть в 43 штатах, получила кучу наград и поощрений, дошла до должности коммерческого директора и тут снова была унижена. Владелец фирмы не хотел видеть на этой должности женщину, поэтому специально для Мэри Кей придумал должность «национального тренера директоров». И под этим предлогом заплатил ей вдвое меньше. А боссом назначили ее сотрудника, которого она учила уму‑разуму чуть не целый год. К тому времени Мэри Кей уже была замужем за главой фирмы, производящей витамины, поэтому чувствовала себя финансово независимой. Она могла позволить себе уйти, хлопнув дверью.

Чтобы отомстить обидчикам, Мэри Кей стала писать книгу о тяжелой женской доле в деловой Америке. Сидя на кухне, она старалась припомнить все несправедливости, с которыми сталкивалась за долгую жизнь в бизнесе. Список получился очень длинный. Следующей задачей было понять, каким бы ей хотелось видеть «бизнес с человеческим лицом», отвечающий интересам женщин. Мэри Кей писала страницу за страницей, пока не поняла, что описывает компанию своей мечты. И 45‑летняя мать и бабушка Мэри Кей с четвертьвековым опытом работы в сфере прямых продаж решила эту мечту осуществить.

Забота о женщинах – излюбленная тема Мэри Кей. Как бизнес‑лидер Мэри Кей прославилась именно тем, что предложила женщинам немыслимые ранее возможности для карьерного роста и заработка, поэтому феминистки должны были бы носить ее на руках. Чего стоит хотя бы такое ее изречение: «Когда Бог создавал мужчину, он только тренировался. Он посмотрел на то, что получилось, и сказал: «Это неплохо, но мне кажется, я могу сделать кое‑что получше». И тогда он создал женщину».

 

 

...

«Когда Бог создавал мужчину, он только тренировался. Он посмотрел на то, что получилось, и сказал: «Это неплохо, но мне кажется, я могу сделать кое‑что получше». И тогда он создал женщину».

 

Однако феминистки не очень жалуют Мэри Кей – слишком уж традиционные взгляды у этого «борца за экономическое равноправие женщин». Она проповедует равную оплату за равный труд, но вовсе не хочет, чтобы женщины стали мужеподобны: «Я верю, что Господь не случайно создал нас женственными, и мы должны стремиться сохранить нашу женственность». Она приходит в ужас при виде мужской стрижки на женской голове или при мысли о том, что кто‑то из ее сотрудниц явится на работу в спортивных брюках. И никак не хочет отказаться от своей системы приоритетов: «Сначала Бог, потом семья, потом работа».

Тут уже не только феминисткам, но и атеистам есть что возразить. Однако Мэри Кей искренне полагает, что именно благодаря Божественному вмешательству ее бизнес оказался столь успешным. Идея служения Богу через служение людям не нова, но Мэри Кей изобрела нетрадиционную форму этого служения – заботу о женской красоте. И кроме того, сумела сделать свою миссию источником больших денег. Одна из сотрудниц и, разумеется, почитательниц Мэри Кей как‑то сказала совершенно серьезно: «У меня два идеала – Мэри Кей и мать Тереза. Хотя это и не сразу видно, они в чем‑то очень похожи. Обе они служат людям как умеют».

На одном из ежегодных собраний директор по продажам подарила Мэри Кей картину. На ней изображена сама Мэри Кей и Иисус. Иисус смотрит на собеседницу одобрительно. Присутствующие рукоплескали подарку. Когда компанию обвиняют в склонности к культу ее лидера, сотрудницы возмущаются. «Зря про нас говорят, что у нас не коммерческое предприятие, а какая‑то религиозная секта. Просто Мэри Кей – христианка и гордится этим», – уверяет директор по продажам Джо Карлсон, сидя за рулем своего розового «Кадиллака».

Правда, некоторые консультанты вкладывают в идею служения не слишком ортодоксальный смысл. Одна из них на вопрос о том, часто ли она ходит на службу, ответила: «Да, очень часто: я провожу косметические сеансы почти каждый день». «От меня должно исходить благоухание веры», – говорит другая консультантка и сама смеется удачному образу. Благоухание веры и благоухание парфюмерии прекрасно сосуществуют.

Мэри Кей совершенно уверена, что внешняя красота, достигаемая с помощью правильно подобранного мыла, крема и косметики, постепенно преображает внутренний мир женщины. Тот, кто чувствует себя красивым, постепенно делается хорошим семьянином и полезным членом общества.

Хотя чистая кожа приближает к чистоте духа, нестяжание отнюдь не относится к числу главных человеческих добродетелей. Наоборот, успех компании зависит от страстного желания побольше заработать, которое движет каждым ее сотрудником – от простого продавца до национальных бизнес‑лидеров. «Я верю, что Господь создал нас для жизни в изобилии», – говорит одна из сотрудниц. «Я не вижу ничего плохого в богатстве, если Бог для вас остается на первом месте», – полагает другая.

Мэри Кей прославилась тем, что праведники в ее компании уже на земле получают награду за праведность – бриллианты, «Кадиллаки» и меховые манто. Мэри Кей часто дарила своим «девочкам» автограф на долларовой банкноте, а рядом писала: «Матфей 25:14–30». Имеется в виду притча о талантах, которая как нельзя лучше соответствует философии Мэри Кей: «Всякому имеющему дастся и приумножится, а у не имеющего отнимется и то, что имеется».

Ежегодная церемония вручения призов лучшим сотрудникам – это целое торжественное действо, наглядное воплощение представлений Мэри Кей о вере и женственности, которое начинается с молитв и пения гимнов компании. На сцене – американский флаг, звучит музыка, дамы в вечерних нарядах под рукоплескания зала поднимаются на сцену. Мэри Кей, которую иногда называют «королевой королев», обнимала, целовала и благословляла каждую из четырех «королев семинара», которые короновались за выдающиеся достижения в продажах и привлечении новых консультантов. Праздник и сейчас, после смерти Мэри Кей, называемый почему‑то ежегодным семинаром, длится три дня, и попасть на него – заветная мечта любой из служительниц «культа». Известна история о том, как одна женщина сбежала из больницы, чтобы продать еще немножко косметики и попасть на очередной семинар. Примером служит сама Мэри Кей: когда болезнь помешала ей присутствовать на семинаре, она устроила телемост между конференц‑залом и своим домом.

Компания «Мэри Кей» представляет собой сеть независимых консультантов по красоте, которые покупают продукцию компании в Далласе по оптовым ценам. Никаких привилегий нет: бывшая официантка находится в таких же условиях, как выпускница Гарварда. Минимальная партия товара – стодолларовый набор для проведения «класса по уходу за кожей», но обычно консультанты покупают еще некоторое количество товара, чтобы продать его желающим сразу после «класса». Дальше начинается работа «на телефоне». Нужно организовать несколько встреч у друзей, на которые придут заинтересованные женщины. «Классы» проводятся только на дому у потенциальных клиенток, и на них обычно приглашается не больше шести человек – чтобы серьезная деловая встреча не превратилась в заурядную вечеринку. Предполагается, что после «класса» женщины, вдохновленные разительной переменой своего облика, немедленно захотят приобрести чудесные средства. Заказы делаются либо сразу, либо по телефону или по почте. Консультант, проводивший сеанс, потом не упускает из виду своих подопечных, предлагая им новые виды продукции и помогая советами. Чтобы работать с «Мэри Кей», независимый консультант должен продавать продукции минимум на $180 в квартал. Источником доходов для консультантов является, во‑первых, процент с их собственных продаж, а во‑вторых, привлечение новых консультантов. Чем больше новых консультантов удается привлечь, тем больше денег получит их вербовщик в виде процентов с их продаж и тем выше сможет продвинуться по служебной лестнице. Консультант, работающий в «Мэри Кей» неполный рабочий день, зарабатывает примерно $18 000 – 24 000 в год, не слишком напрягаясь. Верхнего предела заработков не существует. Директор по продажам обычно получает машину и около $35 000 в год, а национальный бизнес‑лидер – в среднем $200 000. На любой ступени карьерной лестницы сотрудница продолжает непосредственно заниматься прямыми продажами, проводить косметические классы и работать с клиентами. Так что менеджеры досконально знают проблемы тех, кем они руководят.

В одной из своих знаменитых книг – «Об умении управлять людьми» – Мэри Кей рассказывает о том, каким образом ей удалось превратить обреченную на провал крошечную фирму в Далласе в международную корпорацию, приносящую большие прибыли. Ей пришлось много лет добиваться права высказать свою точку зрения на бизнес. Скептически настроенные боссы корпоративной Америки долго игнорировали существование экстравагантной коллеги в розовом. Только после того, как «Мэри Кей Косметикс» несколько раз попала в список 100 лучших компаний Америки и в список 500 лучших корпораций журнала Fortune, к ней стали прислушиваться.

Одна из идей Мэри Кей заключается в том, что энтузиазм и трудолюбие руководителей должны заражать подчиненных. Мэри Кей известна тем, что шестидневной рабочей недели ей казалось мало, и тогда она стала начинать день в пять утра. Одно время она любила спрашивать своих сотрудников, кто из них хочет присоединиться к ее клубу «Файф‑о‑клок». Желающих обычно было немало, но вряд ли они отдавали себе отчет в том, что, подняв руку на собрании, рискуют однажды услышать телефонный звонок в 5.30. А они‑то думали, что это их личное время…

 

 

...

Мэри Кей известна тем, что шестидневной рабочей недели ей казалось мало, и тогда она стала начинать день в пять утра.

 

С самого начала все в компании называли основательницу по имени, а на дверях руководителей не указывалась их должность. Политика «открытых дверей» предполагала, что любой желающий сможет лично поговорить с Мэри Кей, если он в этом нуждается. Каждый месяц первая леди компании принимала у себя дома сотни лучших продавцов, угощая их своим печеньем.

Главные козыри Мэри Кей – вера в людей и их поощрение. Первая мысль иллюстрируется такой сентенцией: «У Бога не было времени создавать ни<