Гарри начал счищать снег с очков.

— Как? — спросил он.

— Просто брось его в меня. Давай, будет весело!

Гарри покачал головой. Иногда Тайлер вел себя ну прямо как маленький ребенок.

— Я не сделаю этого, Тайлер. Я должен быть уверен в действии заклинания, прежде чем испытывать его на ком-либо.

— Я же говорю тебе, оно заморозит меня на месте, а потом ты скажешь Фините-что-то-там, и я разморожусь. Это не так сложно, — настаивал Тайлер.

— Ну хорошо, — согласился Гарри, сдаваясь, — только не говори потом, что я тебя не предупреждал. А если это причинит тебе вред, можешь забыть о том, чтобы еще когда-нибудь увидеть, как я колдую.

— Согласен. — Несмотря на все усилия, Тайлер не смог сдержать нетерпения в голосе.

Гарри с неохотой указал на своего друга и сказал тихим неуверенным голосом:

— Петрификус Тоталус.

Со смесью восхищения и страха он смотрел, как руки Тайлера прижимаются к бокам, а все тело словно завердевает.

— Тайлер? — позвал он, но ответа не было. Подойдя ближе, Гарри опять направил указательный палец в сторону своего друга и пробормотал: — Фините Инкантатем.

— Это было блестяще! — воскликнул Тайлер.

— Ты уверен, что в порядке? Ничего не случилось?

— Прекрати беспокоиться, я в порядке, — сказал Тайлер, отгоняя его беспокойство взмахом руки. — Хотя это было немного жутковато. Я просто заморозился, но по-прежнему мог видеть и слышать, что происходит вокруг. Я даже не дышал и не чувствовал биения сердца, но не испытовал головокружения, как при задержке дыхания. Это было похоже на… Ну, я хотел сказать, что это было похоже на волшебство, но это и в самом деле было волшебством.

— Я рад, что ты в порядке, Тайлер, но нам лучше вернуться в школу. Уже очень поздно, а еще я чертовски замерз.

Тайлер кивнул в знак согласия и, пожелав Вьюге спокойной ночи, ребята потащились обратно к дверям школы, а затем вниз, к комнатам, в которых они ночевали: Тайлер к общей спальне, а Гарри к своему маленькому уединенному изолятору. Мальчик убедился, что закрыл за собой дверь, а затем рухнул на кровать и почти мгновенно уснул.

Глава 9. Хасссеши и Хедвиг.

В следующие два месяца однообразная жизнь Гарри никак не изменилась. Он ходил на уроки, прилагал минимальные усилия для выполнения домашних заданий и практиковался в магии каждую ночь после отбоя. К середине марта он мог с одинаковой легкостью выпускать заклинания обеими руками и даже ногами.

Проведя столько ночей в своей комнате в полном одиночестве, Гарри подпрыгнул чуть ли не до низко нависающего потолка, когда его разбудил мягкий голос, шипящий прямо в ухо:

— Доброе утро, Гарри Поттер.

Когда первоначальная паника прошла, он огляделся вокруг и увидел маленькую коричневую змею с узором черных полос на спине.

— Доброе утро, Хасссеши, — с улыбкой сказал Гарри. — Прошло много времени, не так ли? Как твоя зимняя спячка?

— Лучше, чем снаружи, на морозе, — ответила змея. — А как поживаешь ты? — Она так испытующе смотрела на него, что Гарри не удивился бы, окажись, что змее уже и так известен ответ на ее вопрос.

— Вскоре после того, как ты впала в спячку, Большой Том со своей бандой опять напали на нас с Тайлером. Мне удалось ненадолго их задержать, но один из этой банды подкрался ко мне со спины. Они застали меня врасплох. К счастью, Тайлер сумел убежать и привести помощь, и они не успели меня прикончить, но я все равно провел много времени в лазарете.

Хасссеши сочувствующе кивнула:

— Ты должен был позволить мне укусить его, когда у меня была такая возможность, — прошипела она. — Это не нанесло бы ему непоправимого вреда, но прошло бы довольно много времени, прежде чем он смог бы нормально сидеть.

— Теперь его в любом случае здесь нет, — сказал Гарри. — Его и Ходжеса отправили в тюрьму для малолетних преступников. Хотя по-настоящему интересным является нечто другое. Я кое-что выяснил о себе, пока ты дремала где-то за стенами, — он наклонился ближе к маленькой змее и шепотом, словно боясь, что их могут услышать, сказал: — Я — ведьма.

На секунду повисла тишина. Затем Хасссеши нарушила ее кашлем и свистящим дыханием, которого Гарри никогда от нее раньше не слышал. Он уже начал беспокоиться, когда вдруг понял, что змея вообще-то не кашляет — странные звуки, которые он слышал, оказались смехом рептилии.

— Чего смешного? — требовательно спросил он. Способность творить волшебство стала важной частью его жизни за последние месяцы, а мысль о том, что один из его немногочисленных друзей найдет это забавным, сильно раздражала.

Хасссеши некоторое время пыталась справиться со смехом, затем поднесла кончик хвоста к глазу, словно стирая воображаемые слезы, и ответила:

— Если ты ведьма, дорогой, то тебе лучше уносить поскорее ноги из этой школы для мальчиков, пока тебя кто-нибудь не поймал. — Затем она добавила каким-то возвышенным тоном: — Ведьмы — это девушки, Гарри. Ты — волшебник.

— Волшебник? — тупо переспросил Гарри. Затем, когда смысл этих слов дошел до него, он ухмыльнулся: — Я — волшебник. — Это звучало весьма неплохо.