Та бессильно рассмеялась и закрыла глаза, отдыхая в перерыве между схватками. Несколько кровеносных сосудов на ее лице лопнуло, и щеки покраснели, будто у нее веснушки.

- Итак, Дамблдор - феникс пал, но не умер. Перья сгорят… Палочки, верно? Обе из пера феникса! Меч сломался?

- Гарри сделал то, что и собирался - проткнул Волдеморта насквозь. Проклятье, которое они с Дамблдором подготовили для Волдеморта, сломало клинок, но достигло цели. Та часть Волдеморта, которая не умерла, останется заключенной в клинке. Гарри послал в Гринготтс за специалистом по сохранению проклятых артефактов.

- Это моя идея, - прошептала Гермиона. - Использовать парселтанга для заклинания. Это помогло Гарри?

- Не сомневайся, - ответил Северус, впечатленный ее мудрым предложением. Разрушить подобное заклятие и воскресить Волдеморта смог бы лишь волшебник, владеющий змеиным языком. А в настоящее время Гарри был единственным, кто говорит на парселтанге.

- Римус думает, что когда Гарри коснулся тебя, пробудилась созданная Лили защита, и это оживило тебя. А Гарри пролил ту же кровь, что похитил у него Волдеморт три года назад, чтобы обрести тело.

- А «тьма пала на землю»? – настойчиво требовала ответов Джинни.

Снейп поднял левую руку и показал запястье со следами ожога. – Смерть Волдеморта подействовала на метки, и все Пожиратели Смерти, у которых они были, упали замертво. Помфри потратила почти двадцать минут, приводя меня в чувство. Несколько выживших сошли с ума, как если бы были подвергнуты множественному заклятью Cruciatus. Похоже, меня защитили поддерживающие чары Дамблдора.

Любые дальнейшие разговоры были отложены, когда Гермиона снова скорчилась от боли, ее лицо покраснело, и она со всей силой начала выталкивать ребенка. Северус готов был сделать все, чтобы облегчить ее боль, но мог только держать ее, пока она стонала и кричала. Наконец очередные схватки отпустили, позволив ей расслабиться на руках мужа.

- Гермиона, я люблю тебя, - нежно сказал он, не заботясь о том, слышит его Джинни или нет.

- Я тоже тебя люблю, - тихо выдохнула девушка. - Еще долго? - спросила она, не открывая глаз.

Нисколько не смущаясь, он запустил руку между ее бедер и нащупал головку ребенка. Его лицо осветила широкая улыбка, когда пальцы коснулись волос на головке малыша.

- Думаю, не очень, - ответил он и направил ее руку туда же. Даже несмотря на присутствие Джинни, момент был необычайно интимным для человека, уже смирившегося было с одиночеством.

- Хорошо, - прошептала Гермиона и снова содрогнулась от невыносимой боли, разрывающей ее тело. Она успела глубоко вдохнуть, прежде чем начала тужиться изо всех сил, поддерживаемая мужем. Ее бедра задрожали от напряжения, и с губ сорвался громкий стон, когда головка малыша наконец вышла.

После короткой паузы последовала следующие более легкие схватки, и Джинни запоздало кинулась вперед, подхватив скользкое тело ребенка.

В воздухе мелькнули маленькие кулачки, и в тишине раздались мяукающие звуки, быстро перерастающие в громкий пронзительный плач. Маленькая грудка поднялась с первым вздохом, и малыш порозовел.

Джинни завернула крошечное мокрое тельце в одеяло, боязливо избегая пуповины, связывающей ребенка с Гермионой. - А что мне делать с этим? - спросила она неуверенно.

Северус осторожно опустил Гермиону на землю и достал из кармана черную ленту со свитка Малфоя. Он заметил, как трясутся руки, пока перевязывал пуповину и отрезал ее с помощью палочки. – Девочка, - он аккуратно завернул новорожденную в одеяло. - Гермиона, любимая, у нас дочка!

Измученная девушка улыбнулась его радостному голосу и, открыв глаза, увидела, что Северус держит в руках розовую попискивающую кроху. Она протянула руки, и Северус передал ей малышку.

- Привет, - плача, пробормотала она ребенку. - Я твоя мамочка.

Несмотря на пот и слезы, заливавшие лицо, Гермиона выглядела как Мадонна с младенцем, и Джинни разревелась, глядя, как когда-то ненавистный профессор зельеварения нежно обнимает жену. Усталая, но счастливая Гермиона полулежала в его объятьях, и вместе они любовались своей дочерью, не обращая внимания ни на что вокруг.

В конце концов, новоиспеченные родители вспомнили о Джинни, и ей было позволено подержать ребенка, пока убирались следы отвратительного, с ее точки зрения, процесса деторождения. - Не думаю, что Сириус захочет обратно свой плащ, - шутливо заметила она, пока Северус комкал грязную, окровавленную ткань.

- Уверен, нет, - ответил Северус, делая все возможное, чтобы Гермионе было удобно. Он попросил Джинни высушить и почистить одежду с помощью волшебства, так как берег силы для аппарации в Хогвартс. Он не собирался доверять жизнь своей семьи портключу, печально известному тем, что в конце путешественники падали на землю.

Когда Джинни неохотно вернула малышку матери, Северус завернул Гермиону в плащ и достал из кармана кусочек металла. Он взмахнул палочкой и передал предмет Джинни, перевозбужденная девушка с трудом опознала крышку от чернильницы.

- Мисс Уизли, это портключ. Он доставит вас к воротам Хогвартса. Авроры и сборище идиотов из министерства, должно быть, уже заполонили все окрестности, вашему отцу их не остановить, поэтому не ждите теплого приема, пока не докажите, что вы студентка. Сразу как прибудете, пожалуйста, сообщите Помфри, что я аппартирую с Гермионой и малышкой сразу у дверей в замок и буду признателен, если она немедленно направиться туда. И кто-то должен напомнить Драко о долге перед отцом, - добавил он, кивнув в ту сторону, где до сих пор лежало тело Люциуса Малфоя.

- Да, сэр, - ответила Джинни, с нетерпением ожидая встречи с Гарри. Она улыбнулась Гермионе. - Поздравляю! – крикнула она, прежде чем портключ сработал.

- Наконец одни, - сказала Гермиона, Северус снова опустился на колени рядом с ней и улыбнулся. Девушка откинула волосы с его усталого лица и погладила мужа по щеке. - Ты уверен, что сможешь аппарировать?

Северус поцеловал ее ладонь. - У меня еще остались силы, по крайней мере, на некоторое время. Но если сейчас из-за холма появится толпа великанов и потребует признать их полноправными членами волшебного общества, я велю им проваливать и возвращаться на следующей неделе. Не уверен, что способен сейчас на большее.

Упомянув великанов, он болезненно поморщился. Он так и не рассказал о смерти Хагрида, зная, как сильно Гермиону расстроит эта новость. Хагрид был один из немногих, кто всегда относился к нему с уважением. Ему тоже будет не хватать добродушного полувеликана.

Северус не рассказал еще о многом, но надеялся поделиться с ней тем, что сегодня произвело на него неизгладимое впечатление. Например, как уверенно Невилл Долгопупс рассказывал Аврорам о сражении и своей роли в нем. Некоторые прибывшие из Министерства ведьмы и колдуны помнили его родителей, и даже Северус увидел в мальчике его отца, наблюдая за тем, как уверенно он держался после сражения. Как появился Корнелиус Фадж, испуганный, но надменный и напыщенный, и немедленно приказал арестовать Сириуса Блэка, а когда заметил метку на руке Северуса, то и его тоже. Гарри возражал, кричал и упорно не желал подчиняться этому глупому решению. Наконец за них заступились «Грозный Глаз» Грюм вместе с главой Авроров, и было решено, что крестному Гарри и бывшему профессору зельеварения можно доверять и они не убьют никого хотя бы в последующие несколько часов, пока все не уляжется.

С этого момента приказы Фаджа никто не слушал. Авроры и персонал госпиталя Святого Мунго давно потеряли к нему уважение. Все слушали Гарри Поттера и членов Ордена, которые признали лидерство Гарри в отсутствие Дамблдора. Мальчик Который Выжил был главным, и никто не возражал против этого.

Однако все эти новости могли подождать, пока Гермиона с малышкой не окажутся в Хогвартсе. У них будет время как для траура, так и для праздника. Северус поднял жену и ребенка на руки, и моментально аппарировал, оставив пастбище овцам и ветру.

* * *

Кровать была теплой и удобной, и Гермиона не шелохнулась, когда неожиданно затих звук льющейся в ванной воды. Она не дремала, но была не в силах двигаться. Рукой она придерживала свою крошечную дочку, которая прижималась губками к ее груди. Процесс кормления оказался не таким ужасным, как она представляла, напротив, это было замечательно. Гермиона не могла отвести счастливого взгляда от малышки. Она наслаждалась своим материнством, хотя живот до сих пор болел, и она сомневалась, что когда–нибудь сможет нормально сидеть.

Черные кудряшки выбивались из-под бледно зеленого чепчика, и кроха оставляла попытки снять его, только когда ела. Всего несколько часов от роду, а она уже проявляла характер, давая понять, что ей не нравится шапочка, которую на нее одела мать. Но плохое настроение малышки исчезло, как только проснулся аппетит.

Дверь ванной открылась, выпустив клубы пара, и в комнату вышел почти раздетый Северус Снейп. Уставший, он хотел как можно быстрее присоединиться к своей жене, поэтому быстро принял душ, не позаботившись даже расчесаться. Его вещи еще не перенесли в комнату старосты, и вместо черного халата, который так не любила Гермиона, он надел махровый халат жены. К несчастью, халат был желтого цвета и не походил ему по размеру. Ткань заметно натянулась на плечах и распахнулась на груди, открывая бледную кожу и черные боксеры.

Северус нашел свою палочку на столе, рядом со сброшенным Гермионой платьем и медальоном, подарком его матери, который Гермиона была очень рада снова увидеть. Он легко наложил охранные заклинания на дверь. Пробормотав: «Incendio», зажег огонь и, присоединившись к Гермионе, устало откинулся на взбитые подушки.

Из-под локтя Гермионы Косолапсус блеснул глазами, внимательно изучая незваного гостя. Кот уже познакомился с первым маленьким захватчиком постели, одобрительно промурлыкав, теперь настала очередь Северуса пройти проверку. Снейп уставился в желтые глаза, ожидая кошачьего шипения или рычания. Они оба прежде не встречались. Когда Северус провел здесь с Гермионой целый день, кот испарился и вернулся только после отъезда мужчины.

Косолапсус поднялся и потянулся, затем подошел вплотную к человеку, занявшему его постель. Намеренно покачнувшись, он шлепнулся профессору на грудь и заурчал. Удивляясь самому себе, Северус почесал рыжего монстра за ухом, получив в ответ еще более громкое мурлыкание.

Напряжение спало, и Северус чуть подвинулся, чтобы лучше видеть свою дочь. Ее густые черные ресницы отбрасывали легкие тени на круглые румяные щечки. - Ты уверена, что ей будет удобно с нами? - спросил он.