По приказу Киамбанга держиморды столкнули Жака со стула.

– Я пытал студентов. Студенты… им хоть кол на голове теши. В каждом поколении находятся желающие погеройствовать… вероятно, чтобы производить впечатление на девушек. Так вот, мне пришлось пытать многих из них, чтобы выудить имена смутьянов. Возможно, вы удивитесь, но мы, истязатели, чем‑то похожи на вас – врачей, и у нас тоже бывают ежегодные конгрессы, во время которых мы обмениваемся накопленным опытом. Возможно, это единственный момент, когда мы забываем напрочь о политике. Счастливые мгновения подлинного товарищества между экспертами из разных стран. У каждого из нас есть собственный стиль. И могу вам сказать, что в этой сфере есть виртуозы, заслуживающие известности. Я бы даже предложил устроить реалити‑шоу с пытками. Лично мне нравится изобретать пытки по заказу… вы специалист в области сна, и я это учту.

Жак нахмурился, а старик вновь зажег сигару.

– Расскажу вам самое забавное: я пытал малайзийских студентов‑коммунистов, а ведь лучшим трюкам я научился от советских истязателей. Мои советские коллеги‑коммунисты задавались вопросом: как не нанести телесный вред субъекту, но при этом не дать ему ни единого шанса на сопротивление? Что‑то подобное я бы хотел применить по отношению к вам.

Жак попытался подняться, но один из мужчин в камуфляже осадил его.

– Эта пытка была изобретена во время сталинских чисток. Работники органов хотели придумать такую пытку, которая доставляла бы наибольшие страдания человеку. Что применить? Электричество? Огонь? Утопление? А может, постепенно отрезать части тела? Неплохо, но в итоге организм всегда сдавался – наступал обморок, и боль прекращалась. Но лишить человека сна – вот подлинная пытка, которая могла появиться только при гениальном Иосифе…

Старик снова протянул Жаку контракт.

– Человек может провести без сна, в среднем, шесть дней. Правда, в Книге рекордов Гиннесса зафиксирован одиннадцатидневный рекорд, но, как выяснилось, этот человек изначально страдал от гормонального расстройства. Считается, что после шести дней отсутствие сна провоцирует непоправимые повреждения головного мозга. Поставьте подпись – и спите спокойно.

Киамбанг и его люди заперли Жака в каюте, освещаемой неоновыми лампами. Как только за ними захлопнулась дверь, из динамика под потолком зазвучала громкая музыка. Детская песенка: «Братик Жак, братик Жак, спишь ли ты? Спишь ли ты? Слышишь колокольчик? Слышишь колокольчик? Динь‑динь‑дон, динь‑динь‑дон. Слышишь колокольчик?»

Раздался оглушительный колокольный звон. Затем песенка повторилась заново.

На пятидесятом повторе Жак забился в угол и свернулся на полу в позе зародыша, прижав руки к ушам, чтобы не слышать больше звона колоколов.

45

За два дня, проведенные в таких условиях, Жак не сомкнул глаз. Когда Киамбанг вошел в каюту, он обнаружил своего пленника лежащим в углу в состоянии прострации.

– Молодец! Вы еще более неуступчивый, чем я полагал. Но только от вас зависит, чтобы все это кончилось: подпишите контракт.

– Дайте мне спать, – прошептал Жак, найдя в себе силы оттолкнуть листки, которые он ему протягивал. – Спать. Я хочу спать.

– Знаете, мсье Кляйн, тяжесть этой пытки состоит не только в усталости и истощении организма, но и в продолжительном соприкосновении с реальностью. Ни одно животное, ни одно растение, ни одно существо, наделенное минимальным разумом и сознанием, не способны вынести непрерывного контакта с реальностью, какой бы она ни была. От этого можно сойти с ума, и это сейчас сводит с ума вас. Реальность в больших дозах нестерпима. Распишитесь, и вам разрешат вернуться в благословенный мир сновидений.

46

Когда на третий день Абдулла Киамбанг вошел в каюту, он увидел неподвижно лежащее в углу тело. Старик склонился над ним, и в этот момент Жак Кляйн попытался ударить мучителя. Охранник мгновенно перехватил его руку, но Жак сумел оцарапать его до крови. И тут же, закатив глаза, зашелся смехом.

Киамбанг отступил назад:

– Мсье Кляйн, вы понимаете меня?

Жак продолжал смеяться.

– Вы сошли с ума, да?

Жак захрюкал, как свинья, и снова рассмеялся.

Абдулла Кимбанг обратился к охраннику по‑малайски.

Вид у него был недовольный – вероятно, по его расчетам, пленник не должен был так быстро выйти из строя.

Потом они вышли.