У Акилеша внезапно началась легкая дрожь. Закрытые глаза быстро двигались, под простыней отчетливо вырисовывался эрегированный член.

– Не знаю, что он видит сейчас, но это сновидение полностью завладело его разумом, – сообщила Каролина.

– А что произойдет, если его сейчас разбудить?

– Очевидно, побывав в таком глубоком парадоксальном сне, он с легкостью расскажет нам о том, что ему приснилось. Но смотри, он продолжает подниматься, тогда как его сердце бьется все медленнее. Он достиг 45 герц! Мозг работает изо всех сил: должно быть, он сейчас принимает участие в роскошно поставленном фильме, где много страсти.

Движения глаз стали прерывистыми. Половой член по‑прежнему торчал под простыней, как антенна.

Участники эксперимента внимательно наблюдали за датчиками, контролировавшими жизненно важные показатели.

Каролина подошла к Акилешу, наклонилась к его уху и спросила:

– Акилеш, ты слышишь нас?

Казалось, мужчина переваривает вопрос, затем последовала реакция: он сделал одно движение глазами слева направо.

– Ты осознаешь, до какой степени погрузился в сон?

Два движения.

– Ты на пятой стадии. Хочешь продолжить?

Закрытые глаза задвигались, затем Акилеш четко повел ими один раз в знак положительного ответа.

Каролина Кляйн облегченно вздохнула:

– Тогда приготовься. Сейчас мы снова начнем. Внимание, все готовы? Вперед, Акилеш, погружайся!

Она повернула колесико дозатора капельницы.

– Что ты делаешь?

– Я помогаю ему замедлить сердечный ритм с помощью лекарственной смеси на основе калия и магния.

Судя по показаниям энцефалографа, мозговая активность Акилеша по‑прежнему усиливалась, тогда как удары сердца становились реже: тело превращалось в безжизненный объект. Внезапно беспокойные движения глаз индуса вернулись к нормальному ритму. Каролина посмотрела монитор с гипнограммой и увидела что‑то вроде глубокого озера на вершине парадоксального сна. Озеро было глубже самого глубокого сна.

– Судя по гипнограмме, он решился на погружение. – Ассистентка Каролины с трудом сдерживала восторг.

Все происходящее записывалось на смартфоны.

– Акилеш, ты достиг дна озера?

Глаза индуса пришли в движение: два быстрых горизонтальных движения.

– Будешь продолжать?

Одно движение.

Дыхание и сердечный ритм еще более замедлились: теперь тело напоминало тряпичную куклу. Зато электроэнцефалограмма достигла высшей точки – 60 герц.

– Эпсилон‑ритм, – сообщил кто‑то.

– Он никогда не заходил так далеко, это опасно, лучше остановить эксперимент, – воскликнула ассистентка.

– Акилеш, ты можешь опуститься еще глубже?

Одно движение глаз – да.

Энцефалограф регистрировал частоту в сто герц.

– Ты приближаешься ко дну?

Одно движение глаз.

– Все в порядке?

Ответа не последовало.

– Акилеш, ты меня слышишь? Как ты?

Снова нет ответа.

И вдруг – два движения глаз, вслед за которыми последовали сильный спазм и череда судорог. Глаза йога скачкообразно задвигались, словно на дне озера он наткнулся на лох‑несское чудовище. Дыхание участилось, электроэнцефалограмма ощетинилась острыми зубцами, электрокардиограф чертил беспорядочные кривые. Каролина всем подала знак быть готовыми к экстренной реанимации.

Акилеш резко открыл глаза, зрачки были расширены. Тело обмякло, затем последовал долгий вдох и за ним – выдох, как будто воздух выпустили из шара. Кривые на мониторах превратились в сплошные линии, а затем раздался высокий звук, резанувший по ушам.

– Дефибриллятор! – закричала Каролина.

Они приступили к подаче разрядов.

– Укол адреналина! БЫСТРЕЕ!

Вопреки усилиям, йог не пришел в сознание. Врач‑реаниматор развел руками. Последовало долгое молчание.

Каролина Кляйн накрыла тело первопроходца онейронавтики простыней.

– Случившееся должно остаться в тайне, – едва сдерживая досаду, сказала она. – Обращаюсь к каждому из вас: никому об этом не рассказывать. Мы выдадим эту смерть за обычный сердечный приступ, все согласны?

Присутствующие кивнули, но лица были встревоженные.

Каролина настойчиво повторила:

– Я хочу внести полную ясность! Если кто‑то из вас не сдержит обещание, мы не сможем продолжить исследования. Я рассчитываю на ваше молчание, на то, что этот прискорбный инцидент останется между нами. Бюрократические формальности, касающиеся погребения Акилеша, я возьму на себя.

Невзирая на запрет на курение в помещении, она зажгла сигариллу и, жадно затянувшись, долго не выпускала дым из легких.

22

На следующее утро на первой полосе одной из самых известных ежедневных газет красовалось:

СКАНДАЛ В БОЛЬНИЦЕ: