Её можно почувствовать даже на ощупь

«Опять не попал… Да как же так?! Видимо, я слишком давно не тренировался стрелять без магии воды…»

И ещё один выстрел, быстрый и точный, даже без магии разящий цель без промаха. Женский вопль, громче любого прежнего, и звук падающего тела. А потом — лишь плач и пронзительный лязг затвора «Штейра» девушки, досылающего патрон.

Тьма везде.

От неё нельзя избавиться.

 

МОЖНО ЛИШЬ ВЫРЕЗАТЬ МЕТАСТАЗЫ ОДИН ЗА ДРУГИМ

«Не смогу! Чёрт!»

 

ТЩЕТНО

Потому что тьма — она всегда в тебе.

«Во… мне?»

 

В ТЕБЕ

Лишь один надёжный способ.

«Я не справлюсь с ней! Я больной, я инвалид! Как я смогу её победить?! Это просто… нечестно!»

Лишь один надёжный способ закончить этот

 

КОШМАР

«Я не хочу!»

«Не надо!»

«Зачем?!»

«Я заслужил это?!»

«Пожалуйста!»

«Папа!»

 

СДЕЛАЙ ЭТО

Тьма непроглядная, безысходная, мучительная, пустая. Пустая, как ты сам, Свен.

Просто сделай это.

 

И ВСЁ ЗАКОНЧИТСЯ

Дощатый пол дёрнулся, разогнался и ударил Вознесённого Героя по лицу.

«И зачем сопротивляться? Сколько ещё я должен страдать?» Не нужно больше страдать.

Тьма тошнотворная, горящая, гниющая.

«Не нужно… есть только один способ, да?»

 

ОДИН

Дрожащей рукой он подобрал выпавший пистолет, рефлекторно проверил, взведён ли курок.

«Эффективный способ всегда один… остальное — лишь самообман. Нужно иметь мужество и перестать лгать себе».

Сжал верный «Фроммер» непослушными руками, с трудом попав пальцем на спусковой крючок.

Засунул короткий, ещё тёплый ствол себе в рот, упёр дуло в нёбо.

«Ты спасёшь мир, Свен Уэльский?» И спустил курок.

 

***

 

Духи стихий — сущности, являющиеся разумным олицетворением магии и сил природы. Рождены безумными экспериментами еретиков Великого Рейха. Разумны, но чрезвычайно опасны. Входить в контакт категорически запрещено! По легендам, даровали великую силу псу Игниса Октавию Койваку, но документальных подтверждений этому нет.

 

Посланник — тот, кто приносит благую весть. Примите её с мужеством.

 

Лем — информация заблокирована или удалена. Пожалуйста, обратитесь к системному администратору.

Андор Айко Пол — мужской Рост — 189 см Масса — 96 кг

Возраст — Молод и готов ко всему

Место рождения — острова Мор Элин

Первенец лидера преступной группировки «Семья Айко», названной его же фамилией. Очевидный наследник власти над Семьей и, в перспективе, всей Мор Элин. Сильнейший маг в стране, в совершенстве овладевший всеми четырьмя стихиями. Во время войны командовал штурмовым отрядом, где показал себя чрезвычайно умелым стрелком, фехтовальщиком и стратегом. Крайне умён и проницателен. Невероятно жесток.

Особые приметы — белоснежные волосы и борода, развитая мускулатура

 

 

Примечание к части

Свен и Ая не знают полного имени Брунгильды, поэтому и называют её так, как её при них назвал Гермес.

Глава девятая. В огонь. Часть первая

https://vk.com/photo-194818157_457239050 — Свен и Хильди

 

— Сладкий, я понимаю твоё недовольство. Но и ты нас пойми: мы тоже не всесильны, — девушка улыбнулась, мягко и обворожительно. — Мы с сёстрами работаем именно так и по-другому не можем.

Грешник силился улыбнуться, сделать вид, что понимает её и не осуждает, но выходило у него отвратно. Актёрское мастерство, видимо, совсем не было его сильной стороной.

— Послушай, — ненатуральная улыбка мгновенно спала с её лица. — Твои заморочки — это только твои заморочки. Мы все в одной лодке, и мы согласились пойти за тобой по своей воле. Мы не сомневаемся в тебе, но и следовать тебе дословно мы не можем, да и не стали бы, даже если бы могли… Так что… просто дай нам немного творческой свободы, хорошо?

И она улыбнулась ещё раз. Улыбка настолько же притягательная, насколько искусственная, могла свести с ума любого мужчину. Но не его.

Грешник больше не пытался улыбнуться. Он опять сделал всё, что мог, и этого опять оказалось недостаточно.

Ещё одна смерть на его совести.

 

Он не обожжётся, если пламя в его груди будет гореть ярче пламени вокруг него.

Глава девятая В огонь

Часть первая

Тяжёлый сапог обрушился на его скрюченные руки и выбил из них пистолет, отправил его в дальний угол. Подлая железяка тем не менее успела выплюнуть шесть граммов свинца, порвавших губу и таки вкусивших человеческой крови.

Вслед за сапогом мелькнули окровавленное лицо, рука, сжимающая массивный пистолет, и само оружие, опускающееся тяжёлой рукоятью на воспалённую голову. Холодная сталь, приносящая успокоение мечущемуся, безумному разуму.

 

— И что нам теперь с ней делать?

Мужчина средних лет был явно расстроен и ничуть не пытался это скрыть.

Лишь его пытливый и расчётливый ум не позволил ему сорвать злость ни на пожилом напарнике, ни на крохотной связанной фигурке; но, хотя мужчина был умён, с каждой секундой его терпение иссякало всё быстрее и быстрее.

— Как бревно. Даже хуже. — Старик застегнул ремень, вздохнул и сел на порог внедорожника. — Первый раз вижу такого суккуба, шоб был хуже девки! Может, она помирает али ещё чего? Они болеют вообще али как?

Внезапная мысль вспыхнула в его голове, заставив ойкнуть, побледнеть и схватиться за пах.

— Да не болеют они! Сам знать должен, старый дебил! — Злость всё-таки начала брать над ним верх. — Прости. Прости, ладно? Я… просто…

Худший день в его жизни.

— Та ничего, я понимаю. И всё-таки, шо делать теперь-то будем? Дальше на восток я не поеду, у нас и так горючки впритык! Даже если таки повезёт и мымру эту сбагрим, едва ли навар будет!

Он тоже переживал, но опыт прожитых лет и лёгкая деменция помогали ему волноваться поменьше и сохранять голову холодной. Относительно.

— Таки смотри. Можна крючок сделать через центр и поискать там кого посочнее. Крупная дичь коли где и водится, то только там.

— Катаир…

Советы старика всегда были дельными, и начинающий охотник за головами честно пытался к ним прислушиваться. От любого другого человека он бы и не подумал принять такую идею, но сейчас задумался. Вынужден был задуматься.

— Слишком опасно. Может, попробуем педофилам её загнать? Она выглядит лет на четырнадцать, если не меньше…

— Та не! Не берут же… да и шут знает, сколько ей годов-то на самом деле?

Четырнадцать али четыре сотни? Не берут таких старых, мерзавцы… — Дед поморщился и сплюнул. — В тот раз едва последние штаны не потеряли, когда на мелочь поставили. А в центре девок будет — хоть пруд пруди, зуб даю!

— Да знаю, что будет… в этом и проблема. Как бы нас самих… не наловили.

— Несмотря на нытьё, он уже согласился. Без риска на такой работе было никуда, и он давно смирился с этим. — Кончу эту падаль тут, а то мало ли…

Связанный суккуб лежал тихо — и не просто тихо, а практически бесшумно, словно труп. Лишь слабые, едва заметные движения плоской груди и впалого живота показывали, что она ещё жива. С тонких и аккуратных губ не сорвалось ни единого вздоха даже тогда, когда ей рубили крылья, а глаза невероятно глубокого синего цвета, ещё вчера бывшие такими резкими и красивыми, сейчас подходили скорее мёртвой рыбе.

— Пугает она меня, на самом деле. Если и едем за серьёзной наживой, то не буду рисковать.

Если бы эта девочка кричала, угрожала, умоляла отпустить или просто плакала, то у охотников не возникло бы ни единого вопроса. Но лежать молча и не шевелиться? Ни один суккуб, ни один демон никогда бы так себя не повёл.

Это пугало больше любых угроз, особенно если учесть, сколь пустыми и бессмысленными они всегда были.

Он достал нож и замахнулся, и садист внутри него наконец-то обрадовался.

От её личной пробы он не получил никакого удовольствия, но теперь от мерзкого демона будет хоть какой-то прок.

— Теперь-то я заставлю тебя стонать!

Его угроза, в отличие от угроз пойманных суккубов, была абсолютно реальна.

И тем не менее ни одна мышца не дрогнула на её лице, ни на миллиметр не дёрнулся потухший взгляд.

— Шо встал? Кончай возиться, поехали! Времени в обрез, друг!

Её равнодушие было хуже любого оскорбления. Убить тварь будет неоправданным милосердием, но и играть с ней некогда. Плюнув, охотник бросил демона и убрал нож.

Он понимал, что она не застонет.

— Лежи тут и никуда не уходи, ладно?

Убедившись, что путы надёжно стянуты, он оставил безмолвного суккуба на земле и забрался в машину. Жертвовать верёвками ради такой казни, бессмысленной и жестокой, не было смысла, но старый напарник ничего не сказал. Он понимал, что товарищу нужно было выпустить пар, и не собирался защищать отвратного демона.

Лишь хмыкнул неодобрительно.

 

Сознание возвращалось медленно и неохотно, отвоёвывая себе законное место болью и потом. Именно боль — в буйной голове, во всех членах тела и пылающей губе — помогла вернуться, стать обратно самим собой.

Насколько это вообще было возможно.

— О-о-охо-о… А-а-а-а-а…

Холодный воздух обжигал, царапался, морозил глотку. Рефлекторно юноша схватился руками за лицо и тут же отдёрнул руки: распоротая губа пылала, словно залитая раскалённым свинцом.

Вкус железа во рту.

Такое чувство, что он останется на всю жизнь.

— Очнулся?

В её голосе совсем не осталось привычного озорства. По-прежнему высокий и резкий, он внезапно стал глуше и безжизненнее, словно его обладательница потеряла некий важный стержень.

Голос не той Аи Айко, что он знал.

«О нет…»

Он опять схватился за лицо, превозмогая боль, и даже не подумал отдёрнуть руки. Никакая боль не заставит его посмотреть ей в глаза.

Никакая боль не может быть сильнее этого стыда.

— Если очнулся, то вставай. У нас нет времени.

В грохоте выстрела, в лязге затвора, в хлопке пули, преодолевающей звуковой барьер, — в любом звуке было больше эмоций и жизни, чем в этом голосе.

— Некогда разлёживаться.

Те же сжатые губы и сощуренные глаза, но теперь они выглядели совсем иначе. Никакой больше игривости — только холод, злость и целеустремлённость. Кровавый бинт на правом виске и ухе и безнадёжно испорченная причёска.

Всё-таки попадания в голову оказалось достаточно, чтобы сбросить с Аи Айко её маску, и едва ли кто-либо смог бы назвать её настоящее лицо красивым.

Он с трудом встал, едва удерживая гудящую колоколом голову, по-прежнему пряча лицо. Лишь сейчас он осознал, что оно заклеено пластырем, а руки не связаны, — сущее безумие для того, кто едва не помер.

— Держи.

Знакомый до боли пистолет, маленький и лёгкий. Почти такой же, как его бывший табельный, — только бесценный оригинал Золотого Века, а не убогий новодел. Не самый мощный, но невероятно удобный в стрельбе и ношении.

Отличный выбор, чтобы застрелить молодую девушку.

— Надеюсь, когда дело дойдёт до реального боя, ты не промажешь в упор. Холодные, цепкие глаза. Красивые, умные и абсолютно безумные.

— Ты спрашивала, Ая, в порядке ли я.

Недюжинное усилие воли, чтобы убрать-таки руки с лица. Ещё одно, чтобы взять у неё пистолет. И третье, самое большое — чтобы посмотреть Ае в глаза.

— Так вот… я нихрена не в порядке.

И сунул пистолет в кобуру. В конце концов, густая тьма, залившая его плоть и дух, так никуда и не делась. Она была рядом.

Ждала.

Глупо и невежливо встречать её без оружия.

 

— Город… опустел почти весь. Трущобы с запада, центр целиком. — Раскуроченная губа вспыхивала при каждом слове, но оставить спутницу без ликбеза Свен не мог. — Почти весь восток, кроме самого дальнего края.

Максимально далеко и от обоих Телосов, и от Марэ на западе. Поля сохранились, и все выжившие теперь там. Но это очень далеко отсюда.

Ая не отвечала и не смотрела на него, но слушала внимательно. Её лицо чуть расслабилось, хотя сохраняло холодное и удивительно злобное выражение.

Такое отталкивающее и такое естественное. Искреннее.

— Нам нужен центральный НИИ. Самое высокое здание в городе, да и мире,

если не брать в расчёт Вилленмахт с Игнисом. Там же и главная библиотека страны, и институт.

Здание института, огромное и величественное, нависало над серыми и мёртвыми улицами Катаира Нао — столицы Мор Элин. Шпиль его уходил в небо так высоко, как вообще это было возможно в Платиновом Веке, и демонстрировал всему миру гениальность конструкторов и величие страны.

Жалко лишь, что даже самый высокий шпиль не спас город от войны и голода.

— Почему они не живут внутри стен, в центре?

Ей было сложно говорить, неприятно, но она раздавила свои гордость и неприязнь сразу же, как ситуация этого потребовала.

— Слишком далеко до полей, и защищаться больше не от кого. Тут только храмы, институты, библиотеки, банки… Ничто из этого нас не спасло.

Холодный, мёртвый город. Роскошь дворцов и гениальность институтов остались в прошлом, и серые здания слепо глядели на заброшенные улицы чёрными провалами окон, неспособные даже предоставить кров человеку.

Мир изменился слишком быстро, и они не успели за ним.

— От Марэ уже нет опасности, а суккубам плевать на стены. Кстати, нам повезло, что мы до сих пор не столкнулись с ними. Держим ухо востро.

«И в самом деле странно. Где они?»

— А если новый правитель Марэ подохнет и опять начнётся пиздец?

— Тогда от Элин не останется ничего.

«Даже некому сохранить воспоминания о ней».

— Ты говорил, что он серьёзный малый. Думаешь, он справится?

«Малый? Это… непохоже на неё. И почему ей стал интересен Марэ?» Брошенные здания становились всё старее, а их фасады — всё богаче.

Широкие проспекты стали шире, а тесные улочки — теснее. Застройка окончательно потеряла ладность и стройность, скатившись к хаосу одного из древнейших городов, сгрудилась вокруг исполинских махин храмов и библиотек. И пускай всё золото давно разграбили, центр Катаира Нао до сих пор сохранял свою внушительность.

Даже когда и внушать ему было нечего и некому.

— Я не встречался с ним лично, но он один из гладиаторов. Не политик, для воинов он свой. — Свен замер и прислушался. Звенящая тишина нервировала, сбивала с толку болезненный рассудок. — Если кто-то и может справиться, то он.

«Почему так тихо? Должно же тут хоть что-то издавать звук? Хоть ветер!» Ветра не было.

«Почему тут нет ветра? Сейчас же весна, тут всегда ветрено весной!»

Нет более ветреного времени года, чем весна. Это однозначно ловушка, и никак иначе.

Инквизитор резко замер и огляделся, его рука прыгнула на кобуру со скоростью кобры и замерла на рукояти. Его острый и ясный взгляд забегал по крышам и окнам сбившихся в причудливом соседстве дорогих усадеб и убогих человейников, готовый сразу заметить любого врага.

«Ловушка! Это точно ловушка!»

Оно близко, совсем рядом. Только протяни руку — и прикоснёшься. А оно прикоснётся к тебе.

«Но где? Слишком много мест для засады! И почему, чёрт возьми, нет ветра?!»

А откуда тут взяться ветру, если воздух залит тьмой? Беспросветной, давящей, слепящей.

«Я должен… должен…»

Вездесущей, мучительной, сладостн…

Мощный удар по щеке чуть не сбил героя с ног и заставил свежую рану

вспыхнуть огнём с новой силой. Не останавливаясь, он неистово бил себя по лицу до тех пор, пока боль не выжгла из его хаотичного разума всё остальное.

— Я!.. Я… в порядке, Ая. Пока что… в порядке.

И насколько тебя хватит, Свен? Едва ли это будет так просто.

— Правда в порядке… Опусти, пожалуйста, пистолет.

 

Коридоры столь огромные и тёмные, что даже свет фонарика неспособен полностью охватить их. Огромные окна освещали аудитории, но несколько библиотек и бесчисленное множество лабораторий оставались погружёнными во мрак. Грандиозное здание центрального университета Мор Элин было настолько же велико внутри, сколь и снаружи, и для неподготовленного человека превращалось в лабиринт. Впрочем, заранее сохранённая на КПК карта решала много проблем.

Выцепив лучом света очередной стеллаж, юноша выломал замок пожарным топором и добрался до ещё одного ряда тугих папок с личными делами персонала. Ему приходилось действовать почти вслепую, обшаривать каждый угол и каждую щель, но результата пока не было. Однако, даже будучи скорее холериком, Свен нашёл в себе силы на терпение и целеустремлённость.

— Долго ещё?

— Скорее всего. Возможно, весь день провожусь. Если потребуется — хоть неделю.

Ведь у него не было ничего, кроме цели. Некуда больше идти, нечего больше хотеть.

— У нас нет недели! Уже через пару дней сюда хлынут ищейки и спецназ! — Дочь Айко злилась и имела на это полное право. — Слушай, я плохо представляю, как тебе помочь копаться в архивах, так что пойду поищу инфу по Духам. Сейчас это куда важнее.

— Да, коне… Что? Стой!

Он запоздало оторвался от макулатуры и не успел выхватить тоненькую фигурку Аи до того, как она исчезла. Быстро, резко и незаметно, не издавая никаких звуков даже с тяжёлым ранцем за плечами.

«Зараза! И почему это ты не можешь помочь мне тут?!»

Идея разделиться изначально была настолько тупой, насколько это вообще было возможно. Впрочем, чего-то подобного от вздорной девки Свен и ожидал.

«Повезло хоть, что у них архивы бумажные, а не электронные. Ума не приложу, как бы подал сюда ток».

Он встал и прошёлся вдоль рядов, надеясь заметить девушку и притащить обратно. Его фонарик, однако, пасовал перед грандиозностью библиотеки, а слух явно был недостаточно остр, чтобы уловить удивительно бесшумные шаги. Однако спустя пару минут поисков удача улыбнулась герою и донесла до него звук выламываемого замка.

«Наконец-то!»

Он уже не злился на неё, а лишь радовался, что ему больше не придётся оставаться наедине с собой и своими мыслями. С содержимым своего воспалённого разума.

— Ая!

Он достиг источника звука буквально одним прыжком, едва не сгребя девушку в охапку, и не смог удержать сдавленного вздоха. Так давно он не был рад видеть рядом живого человека!

И едва остановился в последний момент, выхватив и вскинув пистолет. Он нашёл девушку, но вовсе не Дочь Айко.

Длинные светлые волосы, приятное, правильное лицо. Серая брезентовая

«горка», разгрузка, ощетинившаяся широкими пятами магазинов, двуствольное ружьё на ремне.

— Ой!

Похоже, ей не понравилось, что в неё тычут пистолетом. Ей ещё повезло: Свен Уэльский был куда ближе к тому, чтобы молча расстрелять незнакомца, чем обычно.

— Стоять на месте! Руки за голову и, именем Евы молю, не дёргайся!

Рост выше среднего, средняя комплекция, внушительный бюст, видимый даже под бесформенным комбинезоном.

— Ты же не будешь… стрелять?

Она улыбнулась, но руки подняла. Медленно, нехотя, словно игнорируя девятимиллиметровый немигающий глаз «Фроммера».

— И не свети мне в лицо, сладкий… Это немного неприятно…

— Заткнись!

«Слишком невнятная реакция! Что-то с ней не так!»

— Солнышко, если бы ты хотел выстрелить, то выстрелил бы. Может, просто пропустим часть с угрозами и перейдём к диалогу? Я правда сегодня затрахалась бегать под пулями, поверь мне.

— Я тебе не верю, так что придумай что-нибудь поубедительней!

«Слишком спокойна! Кто вообще будет спокойным в такой ситуации?!»

— А что придумывать? Ты ничего и не спрашивал, сладкий.

Она улыбалась, но не подчёркивая своё превосходство и пытаясь унизить глупого инквизитора, а наоборот — подбадривая, подталкивая к верным словам.

— Тьфу, блядь. Кто ты такая и что тут делаешь? — Его запал начал спадать, но в то же время идея молча изрешетить незнакомку поселилась в уме ещё плотнее. Что-то отчаянно не сходилось, и даже слепой бы увидел это.

— Вот видишь! Не так уж и сложно! — Она улыбнулась, и улыбка эта, широкая и добрая, была глубже любого океана и ярче любой звезды. Улыбка, больше подходящая международной эстрадной диве. — Кажется, мы находим общий язык, а?

«Суккуб?! Но откуда у суккуба оружие? Они слишком тупы, чтобы им пользоваться, и броню никогда не носят, да и комбинезоны тоже».

Глубокий, низковатый голос, но нежный, бархатистый. Приятный не только на слух — даже на ощупь. Не режущий уши, не давящий, а обволакивающий и ласкающий. Светлые карие глаза, почти что рыжие, спокойные и игривые, совсем не напуганные оружием. Немного детское, чуть округлое лицо, пухлые и улыбающиеся губы. Просто находясь рядом, Свен чувствовал, что не хочет продолжать концерт и размахивать оружием, что пора прийти в себя и поговорить.

Чувствовал, что глупое бесстрашие девахи по-своему восхищает его. И тьма, терпеливо ждущая своего часа, словно отступила.

Совсем чуть-чуть, едва-едва.

Но это невозможно было не заметить.

— Извини. — Свен сделал шаг назад и поправил фонарик на груди, чтобы он не светил незнакомке в глаза, однако пистолет не опустил. — Привык видеть незнакомцев только через прицел.

— Так давай познакомимся! Я Маришка! — Она улыбнулась ещё шире и бодро протянула руку для рукопожатия. — Пришла за папиной медкнижкой!

— Не боишься, Маришка?

— Тебя? Хи-хи!

Она даже не пыталась сдержать смех.

— Как я могу бояться тебя, если ты так сильно боишься меня? Мне даже как- то неловко… А тебя как зовут, таинственный нервный незнакомец?

— Почему бы не бояться меня? — Точное и острое замечание искренне задело тонкую горделивую натуру юноши. — Убью или украду, продав в рабство. Не веришь?

— Не верю! — Она опять захихикала, и смех этот был абсолютно искренен. — Ты не такой, как они. Они молча стреляют или вяжут, а не трясут пистолетом перед лицом.

Как и до этого, она выглядела убедительной.

— А ты их видела, чтобы сравнивать? — Герой продолжал спор чисто по инерции, уже почти не сомневаясь в её словах.

— Видела. Пару лет. С тех пор отличаю безошибочно. — Улыбка, только что бывшая яркой и сочной, потухла и завяла. — Если хочешь послушать, то давай не здесь? Недостаточно тут… романтично для этого.

«И правда… дурак ты, Свен, и не лечишься. Молодые и красивые девушки сейчас редко долго живут».

— Извини. Рад, что сейчас ты в порядке. — Пистолет он, разумеется, так и не опустил. — Марк, мародёр. Просто искал, осталось ли тут ещё что-нибудь ценное. Сегодня был тяжёлый день, и я не в духе.

— Глупый ты, Марк! Кто же ищет хабар в библиотеках? — Маришка смеялась каждый раз как в последний, отдаваясь этому всей душой. — Но, вижу, неплохо тебе досталось. Только не переживай, шрамы украшают мужчину! Надеюсь, шрам получится красивый и аккуратный!

Она изобразила пальцами странную фигуру, видимо, означающую в её понимании действительно красивый и аккуратный шрам, а затем показала папку из ящика, что так шумно открыла.

— Мой папа работал тут, и я пришла поискать, нет ли где его медкнижки. Бедняга совсем сдал, и я подумала, что тут может быть где-нибудь написано, чем он болеет!

Обычная бумажная папка. Типичное дело работника НИИ, напечатанное на серой бумаге. Абсолютно ничем не примечательное.

Кроме, возможно, имени на нём.

«Марьян Лем».

 

— Мариш… а твой папа, случайно, не входил в группу исследователей Телосов?

— Зря я тебя глупым назвала, однако! Откуда ты знаешь?!

«Бинго. Бинго, блядь, бинго!»

— Просто… как-то… видел списки… вот буквально только что!

«Это даже как-то слишком просто! Слишком!»

Вознесённый Герой Свен Уэльский буквально разорвался пополам. Одна его половина была готова пуститься в пляс, дикий и безбашенный, орать от радости, пока он не упадёт без сил, а вторая отказывалась верить в чудо и склоняла инквизитора обратно к идее просто пристрелить пугающе странную девушку.

— Правда?! Как нам повезло! Наверное… Это важно?

— Конечно!

Слово куда быстрее мысли.

— Я как-то знал одного старика, который тоже чем-то странным болел, потому что в Телосы ходил, представляешь? И до старости дожил, потому что… отвары странные варил, вот!

Свен никогда не умел врать, но сейчас искренне пытался.

— И меня научил! Хочешь, я и тебя научу? И папу твоего!

«А если это просто однофамилец?»

— Просто скажи, где вы живёте, и я к вам зайду и научу, правда!

«Неважно! Проверить всё равно нужно!»

— Правда? — Маришка ухмыльнулась озорно и кокетливо, прикусила нижнюю губу настолько элегантно, насколько это вообще анатомически возможно. — Ну раз и папу научишь… то приходи. И заскочи в аптеку, поищи чего-нибудь… к чаю, ладно?

— Обязательно. Искать что-нибудь к чаю в аптеках — это моё призвание. — Свен не слишком расстроился от того, что его неправильно поняли, но такой результат ожидаемо порадовал его вдвойне. Почти настолько, что он опустил пистолет.

Почти.

— Аха-ха! — Она сунула папку в рюкзак, отряхнула комбинезон и развернулась. — Предпоследнее СНТ на Восточном Проспекте, дом тринадцатый. Не заблудишься, сладкий? И… хотя бы дома в меня не тычь пистолетом.

И исчезла меж высоких рядов стеллажей быстрее, чем Свен успел ответить.

Впрочем, отвечать ему было и нечего.

 

Ая хмурилась даже сильнее обычного, сощурив и без того узкие глаза так, словно зажмурилась. Она молчала, но её недовольство было ощутимо и без слов, витая вокруг девушки буквально видимой глазу тучей.

— И ты хочешь сказать, что поверил ей?

— Если спрашивать об этом так прямо, то и правда звучит как слишком очевидная глупость. Но да, я не вижу альтернативы. Если бы ты не свинтила, то послушала бы сама.

Она недовольна ещё и собой, и это было очевидно.

Солнце поднялось высоко в небо и уже собиралось начинать садиться. Сидя на ступенях огромного здания НИИ, Ая остервенело грызла сухари и слушала рассказ о произошедшем. У юноши впервые за день появился аппетит, но с такой раной приближаться к еде он не рискнул и лишь удручённо пускал слюни.

— А других людей по фамилии «Лем» я не нашёл, так что… этот единственный.

— Уж больно ты довольный стал, инквизитор. Одной потаскушки достаточно, чтобы тебя развеселить?

— Только если она дочь того, кто расскажет мне про отца и про то, зачем его убили. Да, чёрт возьми, достаточно!

Ая злилась ещё и потому, что была неправа. У неё явно была аллергия на собственную неправоту.

— Это очевидная ловушка, вот что я тебе скажу. Любому человеку, который думает не членом, а головой, это ясно.

— Возможно. Но проверить надо. Всё равно пойдём вместе.

Свен был достаточно доволен собой, чтобы не спорить. Тьма наконец отступила, сделала шаг назад, и он смог вдохнуть полной грудью.

— Что, одной девушки тебе уже мало? Хочешь обеих сразу?

— И это я тут думаю членом?

Ая совсем не умела проигрывать.

— Допус… Допустим! Допустим, мы сходим и проверим эту шлюху. Но сначала вопрос куда более важный.

«Точно. Я так обрадовался, что решил забыть обо всём грустном».

— Я нашла книгу, что хотела. «Анимист Октавий Койвак, Духи Стихий и их источники»! Прежде чем лезть в логово врага, нужно сделать из тебя воина.

— Хорошо. Да. Ты права.

«Не хочу».

— Если там и правда окажется та самая Хильди, то без силы Духа тебе не выжить. Сначала нужно стать готовым к тому, что её угрозы вполне реальны, а уже потом лезть на рожон.

«Но придётся. Не вижу другого способа дотянуться до неё». Это сила.

Полностью переворачивающая представление о том, насколько может быть силён человек.

Выше, чем самая смелая мечта.

— Я заметила тогда, что эта Хильди… довольно грубая.

— Ха? Что ты имеешь в виду?

«Грубая?»

— Она сильна, да. Сильнее, чем может стать любой человек, и смерть Гермеса это доказала. Но в ней нет элегантности, стройности, ритма. Она просто… пёрла на него, размахивая мечом, и всё. Взяла верх не мастерством, а лишь грубой силой. Полностью надеялась на свой щит и броню, понимаешь меня, инквизитор?

«Элегантность, стройность, ритм».

— Я хочу сказать, что если ты догонишь её по чистой силе… то сможешь взять верх мастерством.

Впервые за весь день Дочь Айко Ая улыбнулась. Едва-едва, совсем незаметно.

Но этого было достаточно.

— Я правда рада, что ты пришёл в себя. Нам нужно уронить этот огромный шкаф, Свен. Давай соберёмся и сделаем это, а?

 

Двигатель фырчал, гудел и рыгал, всем своим естеством выражая протест против эксплуатации себя любимого. Или, может, против загрязнения природы выхлопными газами? Против траты бесценной земли на рапс для получения дизеля? Никто не знает, и никому это не интересно. Двигатель продолжал гудеть, таща автомобиль через густой девственный лес, не изуродованный сетью дорог и остальными намёками на присутствие человека. Лес столь тёмный и дремучий, словно он одним лишь фактом своего существования решил опровергнуть начавшийся конец света.

Свену было тесно, жарко и страшно. Очень страшно. Не столько из-за самоубийственных планов, сколько из-за нетипичного водителя.

— Н-н-ну же, пошла!

Под напором четырёх колёс хрустели кусты и падали деревья, словно не существовало никакого пути, кроме как по прямой. Ая пыхтела как паровоз, рычала и скрипела в унисон с машиной, подскакивая на кочках и сваленных деревьях, но с фанатичным упорством продолжала давить на газ, словно участвуя в гонке.

— Полегче, полегче! Ты точно умеешь водить?!

Автомобиль опять дёрнулся, ударив юношу по голове сначала приборной панелью, а потом подголовником. Абсурдно массивный шлем полностью гасил всю силу ударов, но от такой грубой поездки героя начало укачивать, и он в сотый раз пожалел о том, что пустил противную девку за руль.

— Конечно! Я даже на вертолёте умею! Глазом не успеешь моргнуть, как мы будем на месте!

«О нет! Она же и правда собирается ехать так быстро! Стоп, вертолёт?!»

— Просто держись покрепче и наслаждайся! Или что, ты хочешь за руль?

— Давай просто снимем с меня латы и я поведу! В них я чувствую себя как оловянный солдатик!

Невероятно массивные. Новодел паршивого качества, полностью пожертвовавший комфортом и подвижностью во имя ультимативной защиты. Даже ходить в таких было сложно, не говоря уже о том, чтобы вести машину.

— Олов… что? В любом случае, нет! Вдвоём мы их полдня будем надевать на тебя!

«Действительно, откуда ей знать об оловянных солдатиках?»

 

Юго-восток Катаира — единственный оставшийся в материковой части Мор Элин крупный город. Самое чистое место во всей стране, если не в мире, он собрал внутри себя почти всех выживших Мор Элин, обеспечивая защиту и

пропитание. Относительная близость к Мегали Эримосу также делала его крупным торговым центром, позволяющим купить всё, что вообще было возможно приобрести за деньги. Даже крупнейший портовый город, Лаиг Усиг, обеспечивающий сообщение с островами, не имел и четверти его населения и постоянно находился в упадке.

Для реализации самоубийственного плана Дочери Айко потребовалось много снаряжения безумной стоимости и редкости, и приобрести его удалось лишь использовав почти все вынесенные из особняка Айко умершего мира деньги. Тем не менее неадекватные цены компенсировались широтой выбора: возможность приобрести живой экзоскелет с тяжёлой бронёй и внедорожник Платинового Века стоила любых денег. Позволив себе лишь тёплый душ и горячий обед, путники покинули город сразу же, как закончили с покупками, не став задерживаться и светиться лишний раз.

 

— Ты точно уверена, что это здесь?

Лес стал ещё гуще, превосходя любые ожидания от того, насколько вообще дремучим можно быть. Деревья стояли плотной стеной, вынудив оставить машину и пойти пешком, а кустарники, больше похожие на колючую проволоку, сделали и пеший поход почти невозможным.

— Уверена! Я читала эту книгу ещё в детстве, и за последние пять лет тут вряд ли что-то изменилось! — Девушка проламывала путь через заросли с завидным упорством, не жалея ни одежду, ни себя. — А игнисский оригинал, что я нашла, только подтвердил мою правоту!

— Игнисский?

Тяжело. Даже идти было тяжело, и для того, чтобы не падать, Свен шёл по следу Аи из сломанных кустов и поваленных деревьев. Несмотря на то что двигатель экзоскелета был заправлен ураном и работал исправно, выдержать массу лат и огромного щита, больше напоминающего створку ворот Центрального Храма Евы, не мог даже он. Неадекватная масса тем не менее была необходима для их цели.

— Да! Первую версию создавали сами учёные Игниса, описывавшие процесс призвания духов, это был просто доклад. В поздних версиях внесли заметки о заключении контракта и результативности Октавия, но техническую часть резали с каждым изданием.

Она остановилась, облокотилась на дерево в попытках перевести дух.

— И в этом проблема. Для полной картины мне нужны были все версии, даже самые первые. Их никто не переводил со староигнисского, и в библиотеке папаши их не было, так что пришлось искать тут. — Даже измотанная и едва стоящая на ногах, Ая по-прежнему сохраняла способность самодовольно ухмыляться. — Знание пары мёртвых языков порой может пригодиться, не так ли?

 

— Местоположение самого духа, как считают теперь, непостоянное. Брехня.

— Дочь Айко вывела на экран карту леса и активно чертила на ней. — Он действительно не там, где был раньше, но при этом его суть намертво привязана к одной точке. Просто точка эта движется. Судя по картам из

«анимистов», она всегда соответствует наибольшему скоплению сил природы. На севере от нас — океан, на западе — Телосы, на юге — внутреннее море, и пустыня на востоке.

На карте появлялись всё новые и новые линии, пока что решительно не понятные никому, кроме самой девушки. Свен лишь внимательно следил, радуясь в глубине души, что ему не приходится высчитывать это самому.

— Получаем простой факт! Сильфа, Дух Ветра, будет в самом центре Катаирского Леса.

— Невероятно бесхитростная логика. Просто… ты уверена, что это именно так работает?

— Конечно! Не всё же должно быть сложным! К тому же это не я придумала, а учёные Игниса, что её призвали. Я просто прикинула форму и плотность растительности во всём мире. Если учесть, что практически вся Терра Магна — это пустыня, а растительности в Игнисе и Виллене примерно столько же, как и на островах Мор Элин, то всё просто и очевидно.

«Надеюсь, ты достаточно хорошо понимаешь этих учёных».

— Я готова. А ты готов? Хватит сидеть.

— Это точно те слова, которые нужно говорить смертнику?

Последний шанс повернуть назад, сбежать от смертельной опасности.

Оставить все глупые планы и вернуться домой. Прожить короткую и бессмысленную жизнь, погибнув от болезни или пуль боевиков. Оседлание духа сожжёт последний мост, сделав любое отклонение от обещанного ему плана мгновенным самоубийством, и едва ли безболезненным.

Впрочем, Вознесённый Герой не колебался. Ибо знал, что все мосты давно сожжены.

— Никто не собирается умирать, глупый ты инквизитор!

Она встала и улыбнулась, оскалилась. Её полная уверенность в своих силах просто пугала, но в то же время передалась — не могла не передаться — напуганному юноше.

В конце концов, он мог положиться только на неё.

— Ая, спасибо. Это правда очень важно для меня. Если что-то… пойдёт не так, я хочу, чтобы ты зна…

— Я сказала! Что никто! Не собирается! Умирать! — Улыбка стала ещё шире, ещё самоувереннее. Такое типичное для неё выражение лица, такое органичное и естественное. — Вот вернёшься и скажешь всё, что хотел, хорошо?

 

У Артура Айко было непростое детство, о котором он предпочёл бы никогда никому не рассказывать. Рождённый вскоре после Второго Катаклизма в семье безумцев — ибо только безумцы способны решить завести дитя в уже погибшем мире, — он не познал ни материнской ласки, ни братской любви. Дитя войны, он слишком хорошо знал цену каждого прожитого дня и не раз задумывался о том, что не в состоянии больше эту цену платить. Нельзя сказать, что пребывание в Доме Айко, получение нового имени и должности сильно изменили Артура, — напроти<