Речевое действие как правонарушение

 

В российском судопроизводстве рассматривается значительное число дел, где речевое произведение (текст) становится предметом информационных споров и конфликтов, выступает как corpus delicti (от лат. состав преступления, вещественные доказательства, основные улики) по разным категориям дел, так как в нем содержатся признаки объективной стороны правонарушения, совершенного посредством Слова.

Это дела о защите чести, достоинства и деловой репутации, клевете, оскорблении, возбуждении ненависти либо вражды, публичных призывах к осуществлению экстремистской деятельности, признании информационных материалов экстремистскими, нарушении прав на интеллектуальную собственность и т.д.

При этом других источников доказательств, кроме сказанных или написанных слов, по таким категориям дел не существует. Именно Слово выступает в качестве средства совершения преступления или административного правонарушения, а речевое действие составляет его объективную сторону.

К речевым действиям, образующим состав правонарушения, согласно действующему законодательству Российской Федерации*(10), относятся:

- распространение не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство, деловую репутацию граждан и деловую репутацию юридических лиц (ст. 152 ГК РФ);

- оскорбление (ст. 5.61 КоАП РФ);

- клевета (ст. 5.61.1 КоАП РФ, ст. 128.1 УК РФ);

- клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава (ст. 298.1 УК РФ);

- неуважение к суду (ст. 297 УК РФ);

- распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества, а равно осквернение символов воинской славы России, совершенные публично (ч. 3 ст. 354.1 УК РФ, ч. 4 ст. 13.15 КоАП РФ);

- оскорбление представителя власти (ст. 319 УК РФ);

- оскорбление военнослужащего (ст. 336 УК РФ);

- действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих (ч. 1 ст. 148 УК РФ);

- публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма (ст. 205.2 УК РФ);

- публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ);

- публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации (ст. 280.1 УК РФ);

- возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства (ст. 20.3.1 КоАП РФ, ст. 282 УК РФ);

- угроза совершения террористического акта (ст. 205 УК РФ);

- заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 207 УК РФ);

- пропаганда либо публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, либо иных атрибутики или символики, пропаганда либо публичное демонстрирование которых запрещены федеральными законами (ст. 20.3 КоАП РФ);

- реабилитация нацизма (фальсификация истории) (ч. 1-2 ст. 354.1 УК РФ);

- склонение, вербовка или иное вовлечение лица в террористическую деятельность (ст. 205.1 УК РФ);

- склонение, вербовка или иное вовлечение лица в деятельность экстремистского сообщества, экстремистской организации (ст. 282.1, 282.2 УК РФ);

- понуждение к действиям сексуального характера (ст. 133 УК РФ);

- развратные действия (ст. 135 УК РФ);

- угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ);

- угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УК РФ);

- доведение до самоубийства (ст. 110 УК РФ);

- склонение к совершению самоубийства или содействие совершению самоубийства (ст. 110.1 УК РФ);

- организация деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства (ст. 110.2 УК РФ);

- пропаганда наркотических средств, психотропных веществ или их прекурсоров, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры, и их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры, новых потенциально опасных психоактивных веществ (ст. 6.13 КоАП РФ);

- злоупотребление свободой массовой информации (в том числе "фейк-ньюз") (ч. 9-11 ст. 13.15 КоАП РФ);

- размещение в информационной продукции для детей объявления о привлечении детей к участию в создании информационной продукции, причиняющей вред их здоровью и (или) развитию (ч. 3 ст. 6.17 КоАП РФ);

- нарушение установленных требований распространения среди детей информационной продукции, содержащей информацию, причиняющую вред их здоровью и или) развитию (ч. 1 ст. 6.17 КоАП РФ).

Прежде чем рассмотреть генезис судебной лингвистической экспертизы как средства получения доказательственной информации по речевым следам, необходимо сделать небольшой экскурс в историю*(11) так называемых речевых запретов - законодательного закрепления ответственности за правонарушения, совершаемые посредством Слова*(12).

Речевые запреты, квалифицируемые как правонарушения, совершаемые посредством речевого действия, существуют с древних времени, их упоминания можно встретить в правовых памятниках Древнего Востока, Древнего Рима, Средних веков.

Так, например, свод законов (судебник) вавилонского царя Хаммурапи (около 1760 г. до н. э.) содержал наказание в виде смертной казни за ложное обвинение в убийстве и чародействе, а также за лжесвидетельство:

(§ 1). Если человек станет обличать под клятвой человека, бросив на него обвинение в убийстве, и не докажет этого, то обличавшего его должно убить.

(§ 2). Если человек бросит на человека обвинение в чародействе и не докажет этого, то тот, на которого брошено обвинение в чародействе, должен пойти к Реке и броситься в нее. Если Река овладеет им, то обличавший его может забрать его дом; а если Река этого человека очистит и он останется невредим, то того, кто бросил на него обвинение в чародействе, должно убить; бросавшийся в Реку получает дом обличавшего его.

(§ 3). Если человек выступит в судебном деле для свидетельствования о преступлении и не докажет сказанных им слов, то, если это судебное дело о жизни, этого человека нужно убить. За косвенное обвинение соседей без указания конкретного лица и за обвинение женщины также предусматривалось наказание:

(§ 126). Если человек, у которого ничего не пропало, скажет: "У меня пропало нечто" - и опорочит своих соседей, то его соседи должны клятвенно уличить его перед богом в том, что у него ничего не пропало, и он должен отдать своим соседям вдвойне то, на что претендовал.

(§ 127). Если человек протянет палец (т. е. возведет порочащее обвинение) против энтум (т. е. против жрицы) или жены человека и не докажет обвинения, то этого человека должно повергнуть перед судьями, а также обрить ему виски.

Среднеассирийские законы (XV в. до н. э.) содержали наказание за богохульство для женщины (таблица III А, § 2):

Если женщина, будь то жена человека, будь то дочь человека, скажет возмутительное слово или впадет в богохульство, то эта женщина должна нести свое наказание; к ее мужу, ее сыновьям и ее дочерям нельзя предъявить требований.

За ложные/бездоказательные обвинения в прелюбодеянии для жены человека и мужеложстве имелось наказание для мужчины (§ 17-19):

Если человек скажет человеку: "Твоей женой владеют", а свидетелей не было, то они должны составить письменный акт и отправиться к Реке.

Если человек скажет своему товарищу либо втайне, либо во время ссоры: "Твоей женой владеют, я сам могу клятвенно уличить ее", то, если он не может клятвенно уличить и не уличит ее клятвенным показанием, этому человеку должно дать 40 ударов палками, один месяц он должен выполнять царскую работу _ также он должен дать 1 талант свинца.

Если человек скажет своему товарищу либо втайне наговорил против своего товарища "Им владеют" или же во время ссоры перед мужами скажет ему: "Тобою владеют, я могу клятвенно уличить тебя", то, если он не может клятвенно уличить и не уличит ее клятвенным показанием, этому человеку должно дать 50 ударов палками, один полный месяц он должен выполнять царскую работу_ также он должен дать 1 талант свинца.

Запрет на употребление некоторых слов мужу в общении с женой содержался в Главе 3. Правила, связанные с браком: о повиновении, содержании, оскорблении, ненависти, поступках и о запрещении услуг и сделок Книги III. Область деятельности судей (Джармастха) Артхашастры Каутильи (321-297 гг. до н. э.). Так, уча [жену] послушанию, муж не должен употреблять таких слов, как "испорченная" и "падшая", "калека" и "без отца", "без матери".

Особо Джармастха уделяла внимание оскорблению словом: глава 18 определяла его как поношение, посрамление [и] угрозу:

при поношении [когда упоминаются] телесные [недостатки], - "одноглазый", "хромой" и прочее [если это] соответствует действительности, - штраф 3 паны [если это] ложь - штраф 6 пан_

<_>

тот, кто угрожает другому действием, говоря: "Я поступлю с тобой так-то", при невыполнении [угрозы] пусть даст половину штрафа, который [был наложен] при ее выполнении.

Признание в том, что угроза была осуществлена в гневе, опьянении или умопомрачении учитывалось при определении наказания. Особо устанавливалась ответственность за оскорбление страны и деревни, касты и объединения, богов и святынь.

В Законах Ману (II в.) - наиболее авторитетной дхармашастре - в главе IV сказано: "Все вещи определяются словом, имеют основанием слово, произошли от слова; кто же нечестен в речи, тот нечестен во всем" (256); "Кто говорит добродетельным людям о себе противное истине, тот в этом мире самый крайний злодей; он - вор, обкрадывающий самого себя" (255).

В главе VIII указано 18 поводов, по которым царь должен решать дела людей, в числе которых - клевета и оскорбление действием (6); здесь же определено наказание за оскорбление словом в зависимости от принадлежности к касте: 267. Кшатрий, обругав брахмана, подлежит штрафу в сотню [пан]; вайший - в две с половиной [сотни пан]; но шудра подлежит телесному наказанию. 268. При оскорблении кшатрия брахман должен быть оштрафован пятьюдесятью [панами], вайшия - двадцатью пятью, шудры - штрафом в двенадцать пан. 270. Рожденный один раз, поносящий ужасной бранью дважды рожденного, заслуживает отрезания языка, ведь он - самого низкого происхождения.

В речах античного греческого мыслителя Демосфена (384-322 гг. до н. э.) упоминается закон об оскорблении родителей, определяется порядок наказания (Речь против Тимократа, 105).

Древние римляне считали, что всякое слово, обещание, угроза или заклятье способно воздействовать на человека, с помощью слова можно было вызвать, например, плодородие или неурожай. Не случайно, основным сакрально-правовым институтом гарантии договоров и обязательств является честное слово (fi des), связанное с произнесением сакральной клятвы (iusiurandum), обрекавшей клятвопреступника на смерть. В Древнем Риме сурово наказывалась клевета: существовал обычай отрезания клеветнику языка. Впоследствии появился закон об ответственности за клевету (Rex Remmia), согласно которому на лбу клеветника выжигалась буква "С" (от calumma - клевета).

В Законах XII таблиц (451-450 гг. до н. э.) используется термин iniuria - оскорбление чести и вообще личное оскорбление. Смертная казнь грозила за дурное заклинание (malum carmen - "злая песня"), а также тому, кто пропел или сложил песню, которая наносит другому бесчестие или клевету (таблица 8, 1b), т. е. за насмешливые стихи и пасквили (famosa или mala carmina).

Смертной казнью наказывался и тот, кто подстрекал врага к войне (таблица 9, 5. Марциан. Диг., 48. 4. 3).

В Дигестах Юстиниана (530-533 гг.) встречается упоминание о законе Юлия об оскорблении величия (книга 48, титул IV), под которым понимается преступление против римского народа или его безопасности, заговор, измена, возмущение солдат, склонение их к беспорядкам.

Во времена римского права возникло понятие диффамации: разглашение позорных фактов сводилось к ложному доносу как виду преступления против чести. Существовало понятие гражданской чести (exi stimatio), означавшее состояние незапятнанного достоинства. Правдивые сообщения, позорящие чью-либо честь, не считались преступными. На гражданскую честь мог претендовать только человек с незапятнанным достоинством, если же сведения соответствовали истине, защита чести становилась невозможна*(13).

В одной из самых древних "варварских правд" (V-VI вв.) - Салической правде - было предусмотрено наказание тому, кто обвинит перед королем безвинного человека (XVIII), и наказание за оскорбление словами (XXX): § 1. Если кто назовет другого уродом, присуждается к уплате трех сол. § 2. Если кто назовет другого грязным, присуждается к уплате 120 ден., что составляет три сол. § 3. Если кто - мужчина или женщина - назовет свободную женщину блудницей и не докажет этого, присуждается к уплате 1800 ден., что составляет 45 сол. § 4. Если кто назовет другого волком, присуждается к уплате трех сол. § 5. Если кто назовет другого зайцем, присуждается к уплате трех сол. § 6. Если кто обвинит другого, что он бросил (в сражении) свой щит, и не сможет доказать, присуждается к уплате 120 ден., что составляет три сол. § 7. Если кто назовет другого доносчиком или лжецом и не сможет доказать, присуждается к уплате 600 ден., что составляет 15 сол.

Под влиянием германского понятия Guter Leumund в средневековом, а затем в новом законодательстве укоренилось представление о праве каждого гражданина на доброе имя. Разглашение позорных фактов, сводившееся к ложному доносу, постепенно расширялось, охватывая сообщения, направленные на унижение чести.

Ответственность за правонарушения, совершенные посредством речевых действий, предусмотрена в законодательных памятниках Древнерусского государства.

В пространной редакции Русской Правды предусмотрено наказание за поклеп (ложное обвинение). Для отведения ложного обвинения в убийстве обвиняемому необходимо было выставить не менее семи послухов (свидетелей доброй жизни). Если же обвиняемый не мог найти послухов, то он должен был пройти испытанием железом, полем. При обвинении в краже ценностей обвиняемому присуждалась вода. Если обвиняемому удавалось доказать безосновательность обвинения, клеветник наказывался штрафом.

В дальнейшем термин клеплеть, клепати (в значении: возводить несправедливые обвинения) используется в Псковской Судной грамоте (XVI). Статья "О бесчестии" представляла собой запись о размерах и формах денежного возмещения за оскорбление, которые зависят от родовитости потерпевшего.

В актах позднефеодального правотворчества наметились две тенденции в развитии правового запрета угрозы, которых уголовное законодательство России придерживается до сих пор. Во-первых, угроза убийством постепенно входила в составы преступных деяний против собственности в качестве одного из способов совершения преступлений. Во-вторых, угроза убийством приобрела значение деяния, имеющего как предупредительное воздействие в случае возможного приведения угрозы в исполнение, так и самостоятельное в случае причинения вреда человеку, его здоровью*(14).

Устав князя Владимира Святославовича о десятинах, судах и людях церковных (X-XI) приводит перечень поступков, которые стали являться преступлениями с точки зрения церковного права. В числе них - урекание (оскорбление бранным словом и клеветой; наговор, нарекание, осуждение наговором, клеветой). В Археографическом изводе указано три вида уреканий: бранным словом (бляднею), обвинением в изготовлении зелий и в еретичестве. Данные поступки стали рассматриваться как преступные лишь после того, как на них стала распространяться юрисдикция церкви. Связанно это было с тем, что церковь пресекала внебрачные связи и заботилась о монополии влияния. Устав князя Ярослава о церковных судах устанавливал ответственность за оскорбление чужой жены словом, которое расценивалось как позорящее: "Аже кто зоветь чужу жену блядию великих бояр, за сором еи 5 гривен золота, а епископу 5 гривен золота, а князь казнить; а будеть меньших бояр, за сором еи 3 гривны золота, а епископу 3 гривны золота; а буде городских дюдии, за сором еи 3 гривны серебра, а епископу 3 гривны серебра, а сельских людии за сором еи гривна серебра, а епископу гривна серебра".

Русской Правдой "оскорбление словом" не предусматривалось и возникло в княжеских уставах и уставных грамотах, охранявших честь замужней женщины, в связи со вступлением Руси в христианскую эпоху, усилением института семьи и возникновением в праве ряда преступлений, предусматривающих наказание "за блуд". Размер штрафа определялся сословным характером потерпевшей (что указывает на связь с нормами рабовладельческого и поздних этапов первобытно-общинного строя). Между замужней женщиной, матерью семейства и женщиной свободного поведения проводилось различие, в отношении мужской части населения указанные нормы значения не имели. Публично отнести уважаемую замужнюю женщину к числу женщин легкого поведения значило тяжело оскорбить не только ее, но и ее мужа, всю ее семью. С этим связаны значительные суммы возмещения потерпевшей и штрафы в пользу церковной власти*(15).

Одним из первых прецедентов дел об оскорблении было вынесение в 1865 году приговора за словесное оскорбление и опубликование его в газетах той поры: "Московский окружной суд признал доктора медицины Ельцинского виновным в оскорблении частного пристава Врубеля неприличным словом "безобразия". На основании ст. 104, 110 Уложения о наказаниях Ельцинский подвергнут денежному взысканию трех рублей серебром"*(16).

Примечательно, что Псковская Судная грамота предусматривает наказание за нанесение побоев сторонами (истцом или ответчиком) на суде, что рассматривалось как оскорбление и каралось штрафом и возмещением ущерба.

При анализе законодательства необходимо учитывать, что в период образования российского государства и распространения влияния Русской православной церкви политика в отношении слова складывалась как политика цензуры, направленная на борьбу с отступлениями от церковных догматов и священных текстов, ересью и расколом, на укрепление государственности и церкви посредством достижения единомыслия.

Цензура, как правильно организованное, постоянное учреждение, возникает сравнительно поздно, хотя гонения на человеческое слово стары как мир*(17). Понимание слова как состава правонарушения в российской правовой мысли приходит достаточно поздно - во второй половине XIX в.

Составы "речевых правонарушений" последовательно развиваются на протяжении всего периода цензурной политики, охватывающей последнее тысячелетие.

Оскорбление словом, ябедничество наказывались и церковью. В Стоглаве - сборнике постановлений церковно-земского собора, состоявшегося в 1551 г. в Москве - осуждалось непристойное поведение мирян, в частности дурная привычка православных грубо оскорблять друг друга (_и лаются без зазору всегда всякими укоризнами неподобными, скаредными), сквернословить (и богомерзкими речами, иже не подобает хрестьяном).

Конец XVI - начало XVII в. - время расцвета деятельности земских соборов. При работе над Соборным уложением царя Алексея Михайловича (1649) был использован кодификационный метод: царь приказал обобщить предыдущее законодательство и восполнить пробелы в нем, были использованы две группы источников - каноническое и светское право. Уложение стало универсальным систематизированным сборником, охватывающим почти все отрасли русского права.

В Главе 1 (О богохульниках и о церковных мятежниках) российский законодатель уделяет внимание преступлениям против веры. Поношение, оскорбление словами или действием, а также неверие являлось посягательством на основы христианского вероучения. Статья 1 вводит понятие богохульства (богохуления), которое позволяло подвести под оное любое враждебное православию религиозное и общественное движение или учение и вносило в определение состава преступления целенаправленный политический смысл*(18).

Глава 2 (О государьской чести, и как его государьское здоровье оберегать), определяющая составы государственных, политических преступлений, предусматривала наказание в виде смертной казни тому, кто каким умышление учнет мыслить на государьское здоровье злое дело. К злому делу относилась неподобная или непристойная речь в адрес государя. Высшая степень непригожих слов, изобличающая особенную злостность умысла, именовалась на приказном языке как невместимое слово, т. е. чего не только сказать, а и помыслить невозможно. Помимо невместимых слов, различались непристойные речи, т. е. бранные, оскорбительные, поносные слова в адрес государя.

В 1689 г. было заведено дело о волхве Дорошке и его сообщниках, которые обвинялись в том, что хотели пустить заговорные слова по ветру на государя Петра Алексеевича и на мать его Наталью Кирилловну. В 1608 г. томский воевода доносил царю, что "говорил на тебя, государя, казак Осокин, невместимое слово, чего в ум взять нельзя, будто тебе на царстве не многолетствовать, а быть недолго на царстве"*(19).

С начала XVII в. в практику вошло выражение "злое дело, слово и дело государево", обозначающее преступление, выражающееся в оскорблении верховной власти и в стремлении к ее умалению. Людям всех чинов вменялся в обязанность извет (донос). Недоносительство расценивалось как заговор и жестоко каралось. Закон предусматривал за недоносительство смертную казнь безо всякой пощады.

Так, стольник князя Юсупова в 1648 г. был присужден к конфискации всех поместий, вотчин, животов и к ссылке в дальние сибирские города за то, что, услышав от своего человека непристойное слово, будто царь Алексей Михайлович не прямой государь, таил четыре месяца неведомо для какой причины*(20).

При этом наказание устанавливалось за бездоказательный извет в великом государевом деле и измене (ложном доносе по политическим преступлениям). Изветчик, необоснованно обвинивший кого-либо в наиболее тяжких государственных преступлениях, подвергался тому же наказанию, которое должен был понести оговоренный.

Глава 3 (О государеве дворе, чтоб на государеве дворе ни от кого никакого бесчиньства и брани не было), направленная на охрану порядка на царском дворе, определяла составы преступлений против порядка управления. В ст. 1 и 2 предусматривалось тюремное заключение и выплата бесчестья за оскорбление кого-либо словом или действием на царском дворе. Данные нормы схожи со ст. 6 и 7 гл. 1 об оскорблении в церкви. Эти же составы преступлений, но совершенные вне церкви и царского дома, влекли за собой лишь выплату бесчестья, что предусматривалось ст. 32-82 гл. 10:

"Будет кто при царском величестве, в его государстве дворе и его государьских палатах, не опасаючи чести царского величества, кого обесчестит словом, а тот, кого он обесчестит, учнет на него государю бити челом о управе, и сыщется про то допряма, что тот, на кого он бьет челом, его обесчестил, и по сыску за честь государева двора того, кто на государеве дворе кого обесчестит, посадити в тюрму на две недели, чтобы на то смотря иным неповадно было впредь так делати. А кого он обесчестит, и тому указати на нем бесчестье".

Глава 7 (О службе всяких ратных людей московского государьства), регламентирующая вопросы организации вооруженных сил, содержала норму о ложном обвинении служилых людей в совершении преступления и установления ответственности за это (учинити то же наказание, в каком было наказании быти тому, кого он таким делом поклеплет). Глава 9 (О мытах и о перевозах и о мостах), посвященная торговым отношениям, предусматривала наказание за оскорбление, побои и грабеж, связанные с взиманием пошлины. А будет кто в челобитье своем прибавит, что его на перевозе или на мыту лаяли и били и грабили, и того искати судом, и в тех делах указ учинити по суду и по сыску (ст. 3).

Глава 10 (О суде), посвященная основным вопросам судопроизводства, включала ст. 18-19 о поклепном иске (т. е. явно недобросовестном иске). Термин поклеп в большинстве случаев в XVII в. означал клевету, наказуемую в уголовном порядке (реже использовался термин лихое дело). Уложение неоднократно упоминает о поклепе в этом смысле. Статьи о поклепном иске устанавливают возмещение ответчику ущерба от вызова в суд и повышенные размеры такого возмещения за недоказанную часть иска*(21).

"18. А будет кто на ком учнет чего искать поклепав напрасно, и с суда сыщется про то допряма, что он искал поклепного иску, хотя кого испродать напрасно, и на таких исцах за напрасную их продажю править ответчиком проести по гривне на день, с того числа как судное дело зачнется, да по то число, как то судное дело вершится, чтобы им и иным таким впередь неповадно было такими своими поклепны-ми иски никого убытчить напрасно. 19. Такъже будет которой истец учнет на ком искать иску своего с прибавкою, а по суду и по сыску объявится, что на ответчике его доведется иску его доправить меньши того, чего он искал, и на ответчике его то ему велеть и доправить, чем ему тот его ответчик виноват. А что он сверх того своего прямого иску в исковой своей челобитной припишет лишьку, и в том ему отказать. Да на нем же с того приписного иску доправити государевы пошлины втрое, за то, ищи прямого, а лишнего не приписывай".

Статья 27 главы 10 открывает раздел об оскорблениях (ст. 27-99). Она предусматривает наиболее тяжкий случай - оскорбление патриарха (обесчестит словом). Субъектами преступления становятся представители верхушки господствующего класса (боярин, околничей или думной человек). Статья предусматривала наказание в виде уплаты штрафа или головою - кому платить нечем. Статьи 28-82 были посвящены оскорблению различных духовных лиц. То есть в Уложении различались оскорбление церкви и религии и оскорбление отдельных представителей духовенства как физических лиц. Приводилась подробная дифференциация наказаний за оскорбление, отражающая иерархию, существовавшую в русской православной церкви, где имело значение не только должностное положение лица, но и географическое положение монастыря, его значение*(22).

В ст. 83 духовенство выступает не в качестве объекта, а в качестве субъекта оскорбления. Объектом же являются миряне разных чинов. Характерно, что список оскорбителей открывался митрополитом, патриарх в качестве субъекта преступления не был предусмотрен. Под бесчестьем понималось оскорбление словом, в ряде ст. 84-99 об этом говорилось прямо, в остальных - подразумевалось. Бесчестьем именовалось также денежное возмещение, взимаемое за оскорбление. Уложение дифференцирует наказание за бесчестье в зависимости от социального положения оскорбленного, что отмечается еще в Уставе кн. Ярослава по отношению к оскорблению женщин.

Наказание зависит также от положения оскорбителя. Меры наказания за бесчестье разнообразны: битье батогами, заключение в тюрьму, торговая казнь. Уголовное наказание сочетается с денежным возмещением в пользу потерпевшего. За оскорбление верхушки феодалов, духовенства применяется уголовное наказание. Оскорбление средних слоев ограничивается уплатой бесчестья: если оскорбитель не в состоянии выплатить положенное возмещение, его ставят на правеж, т. е. ежедневно бьют батогами до тех пор, пока он не договорится с оскорбленным о погашении долга. Уложение фиксирует сумму бесчестья духовных лиц, сумма бесчестья служилых людей определяется указом государя. Особо выделяется сумма бесчестья для имянитых людей Строгановых - вдвое больше, чем для самых крупных купцов (по сту рублев человеку). Особо Уложение охраняет женскую честь: за оскорбление женщины возмещение взыскивается вдвойне, девушки - вчетверо, честь несовершеннолетнего поповича или мальчика защищается половинным возмещением.

Данная группа статей развивает положения ст. 26 Судебника 1550 г. об оскорблении судей - этим объясняется помещение данных норм в главу о судах. Однако в Уложении объектом правонарушения являются уже не только судьи. Специальные нормы, касающиеся оскорбления суда, содержатся в ст. 105-107. Закон предусматривает всякого рода нарушения порядка в суде (отвечати вежливо и смирно и не шумко, и перед судьями никаких невежливых слов не говорити и межь себя не бранитися), при этом виновные несут двойную ответственность: за неправомерные действия другого лица и за нарушение порядка в суде. Очевидно, что эти статьи также связаны с ст. 26 Судебника 1550 г., где речь идет об оскорблении кормленщиков, которые участвовали в суде на местах. Уложение специально разбирает казус с оскорблением суда и судьи (судью обесчестит непригожим словом).

Если в Русской Правде считались преступными только такие деяния, которые наносили непосредственный ущерб конкретному человеку - его личности или имуществу, то теперь под преступлением стали пониматься также всякие действия, которые так или иначе угрожали государству или господствующему классу*(23).

В настоящее время в зависимости от особенностей правовой системы, национальных и исторических причин в разных странах законодательством по-разному регулируются речевые действия, квалифицируемые как правонарушения. Так, в Германии законодательно закреплен контроль за публикациями в СМИ. Это связано с историческим прошлым Германии - массовым уничтожением евреев. Согласно формулировкам немецкого уголовного кодекса, любое выражение ненависти, несовместимое с "понятием достоинства человеческой личности, развивающейся в рамках социальной среды", рассматривается как преступление. Эти законы направлены на предотвращение возбуждающих ненависть высказываний и публикаций*(24).

В США до 1960-х гг. существовал запрет на пропаганду расового равенства как необходимый механизм законов о сегрегации. Первый "закон Джима Кроу" был принят в 1875 г. в Теннесси. Постепенно в большинстве южных штатов вводится расовая сегрегация, требующая - при равенстве прав - чтобы белые и чернокожие держались раздельно. В 1896 г. Верховный суд США установил формулу "раздельное, но равное".

Свод законов штата Миссисипи The Laws Governing the Conduct of Nonwhites and other Minorities гласил: "Всякий, кто печатает, издает или распространяет материал, призывающий к расовому равенству между белыми и неграми, подлежит тюремному заключению".

Другой пример - законодательный запрет богохульства (оскорбление чувств верующих). Например, в Саудовской Аравии наказанием за оскорбление ислама является смертная казнь. В США отсутствует самостоятельный состав "богохульство", однако существует понятие "богохульные речи": это грубые и непристойные высказывания. В Великобритании соответствующие законы Англии и Уэльса были отменены в 2008 г.*(25)

В следующем параграфе рассмотрим генезис судебной лингвистической экспертизы.