Взгляд на экзистенцанализ с точки зрения истории психотерапии и истории понимания проблем

 

Полемика с глубинной психологией. Как уже говорилось вначале, экзистенцанализ и логотерапия обязаны своим возникновением той полемике, которую в 20–30‑е годы прошлого столетия вел Виктор Франкл с глубинной психологией Зигмунда Фрейда и Альфреда Адлера. В этой критике Франкл был не одинок. Другие мыслители, такие как Эдмунд Гуссерль (1900), Мартин Хайдеггер (1913), Карл Ясперс (1913) или Макс Шелер (1900), также критиковали глубинную психологию за психологизм. Однако заслуга Франкла состояла в том, что он не только высказал теоретическую критику, но и создал практический противовес психологическому редукционизму (см., например, Frankl, 1946a, 25).

 

В психотерапии 20–30‑х годов прошлого столетия недостаточно учитывалось духовное измерение человека.

 

Экзистенцанализ как антипод психоанализа. Таким образом, создавая экзистенцанализ, Франкл разработал антропологическое дополнение, в определенном смысле антипод той картине человека, которая существовала в психоанализе.

Практические формы применения «антропологических основ психотерапии» (так называется книга Франкла, вышедшая в 1975 году) были направлены на преодоление отчаяния – основного симптома, возникающего на базе редукционистского мировоззрения (симптома утраты смысла). И в первую очередь тем, что помогало бы решать эту проблему, была «психотерапия, центрированная на смысле», или «логотерапия». В противоположность глубинной психологии Франкл (Frankl, 2005, 18) называл ее «вершинной психологией» (в 1983 году об этом вышла книга Элизабет Лукас[66]).

 

Логотерапия как «психотерапия, центрированная на смысле» направлена против редукционистского мировоззрения.

 

Пять форм редукционизма. Вся работа Франкла (Frankl, 1946а, 21–38) была направлена против редукционизма, то есть против неадекватно суженного представления о человеке, не соответствующего его целостности. Франкл со своей логотерапией выступал прежде всего против пяти форм редукционизма:

• психологизма;

• пан‑детерминизма;

• патологизма;

• социологизма;

• биологизма.

 

К1. Психологизм

 

Психологизм можно охарактеризовать следующим образом (см. Frankl, 1946a, 24; 1982, 39; 1975, 260ff.):

 

Под психологизмом понимают такую точку зрения, согласно которой человеческое поведение определяется исключительно психологическими силами. Это является редукционизмом, поскольку тем самым духовное измерение и познание сводятся к психическому, и предметный уровень подчиняется психологическому уровню.

 

То, что правильно, зависит не от меня одного. В ответ на такой редукционизм можно возразить, что решения человека, а также оценка их правильности с моральной и социальной точек зрения не зависят исключительно от его мотивации и настроения. Тогда они не были бы свободными в смысле открытости миру, а были бы (в духе монадологизма) запрограммированными и предопределенными, как инстинкты у животных. Но решения являются свободными тогда, когда они соотносятся также с фактическим положением вещей (с предметным уровнем), то есть когда в них содержится объективный аспект. Тем самым мы, конечно же, не имеем в виду, что психологические состояния не влияют на мотивацию, а говорим лишь о том, что они не предопределяют наши решения, не детерминируют их. Кроме того, из субъективной мотивации не может быть выведена (объективная) правильность. Единственная величина, которая в конечном итоге является детерминирующей в человеческой свободе, это его собственная Person, его свободная воля. Но такую свободную волю нельзя рассматривать как продукт психических сил, напряжений, конфликтов, влечений и т. д., поскольку она происходит от Person (и соответствует третьему измерению в картине человека) и поэтому не может быть сведена к психическим, соматическим, биологическим или социологическим тенденциям (которые соответствуют первому и второму измерениям в картине человека). При этом следует еще раз подчеркнуть: человеческая свобода обусловлена всеми этими силами и поэтому на нее оказывают влияние все указанные факторы!

 

Person не является продуктом влияния психических сил, напряжений, конфликтов, влечений и т. д.

Пример. Принципиальную самостоятельность духовных содержаний и тот факт, что они не могут быть сведены к различным мотивациям, болезням или другому влиянию психологической природы, Франкл мастерски выразил в одной точной фразе: «Дважды два равно четыре, даже если это утверждает шизофреник» (Frankl, 1946a, 24).

В духе психологизма делаются, например, такие утверждения: за любой мотивацией всегда стоят только собственная дефицитарность, психодинамические нужды. При таком взгляде упускается из виду открытое соотнесение человека с миром.

 

Противостояние психологизму, серьезно влиявшему на современные ему психотерапевтические направления и причинявшему страдания пациентам, поскольку они оставались не увиденными в своем персональном бытии, стало для Франкла глубоко личной мотивацией при создании экзистенцанализа и логотерапии.

 

Ad2. Пандетерминизм

 

Пандетерминзм можно охарактеризовать следующим образом:

Под пандетерминизмом понимают такую установку, согласно которой исключается существование свободной воли. Согласно такому пониманию, за любой волей стоит неосознаваемое принуждение.

Свободная воля как иллюзия. В психологии и психотерапии часто можно слышать высказывания такого рода, например что человек «вынужден» был принять то или иное решение, поскольку его собственные (по большей части неосознаваемые) конфликты, психодинамика и либидозные влечения принудили его к этому. Следствием этого является утверждение, что он не может быть виноват за сделанное, ведь его поведение строилось не на решении, а было детерминировано обстоятельствами. И тогда человек только по видимости является свободным[67]. В действительности же свобода является иллюзией, и эту иллюзию можно вскрыть с помощью последовательно проводимой психотерапии (Freud, 1901). В такой терапии обнаруживаются причины, связывающие волю человека, например непроработанный Эдипов комплекс, то, что было заложено воспитанием («сценарии»), дефициты и т. д.

 

Если рассматривать человека с позиций пандетерминизма, то он не может быть ни в чем виноват, но и заслуг иметь не может.

 

Многие процессы в человеке подчиняются закономерностям. Франкл отрицал не детерминизм, а пандетерминизм (приставка «пан» в переводе с греческого означает «полностью, абсолютно»). Конечно же, многие протекающие в человеке процессы являются «детерминированными», то есть изначально предопределены и подчиняются определенным закономерностям. Все биологические процессы в теле протекают в соответствии с естественно‑научными законами. Заслуга Фрейда в том, что он обнаружил закономерности и в «психическом аппарате», как он это называл. Дальнейший вклад в познание таких общих, присущих всем людям в равной мере детерминирующих структур внесли также психология обучения и поведенческая психотерапия.

Не все подчиняется законам. Хотя многое в человеке и его жизни протекает по определенным закономерностям и неподвластно его решениям, тем не менее этот вопрос нужно рассматривать дифференцированно. Не все подчиняется законам. Сущностное ядро человека, его духовная Person, со своей способностью принимать решения, со своей ответственностью, своим пониманием смысла, своим мировоззрением, своими «очевидностями» решает сам за себя (здесь можно говорить о самодетерминации).

Основания vs причины. Коротко говоря, у человеческой воли есть основания, но нет достаточных причин! Это означает, что человек принимает решения на основании данностей, по отношению к которым он внутреннее (размышляя, соотносясь с ценностями, ощущая резонанс и т. д.) занимает позицию, а не потому, что он вынужден это делать и не может по‑другому. Можно сказать и так: Person невозможно объяснить (то есть вывести ее из причинно‑следственных взаимосвязей), ее можно только понять (см. об этом подраздел 4.5.2).

 

У воли человека есть основания, но нет достаточных причин.

 

 

КЗ. Патологизм

 

Другой формой редукционизма является так называемый патологизм. Его можно охарактеризовать так:

 

Патологизм – это такое представление о человеке, согласно которому все его действия рассматриваются как реакция на болезнь или как защита от болезни.

 

Person невозможно объяснить, ее можно только понять.

 

Примеры. Франкл (Frankl, 1982a, 34) считал заблуждением точку зрения Фрейда, который рассматривал религию как «невроз человечества», то есть симптом болезни. Известно, что велась дискуссия о том, какое влияние оказало изучение Фрейдом такой патологии, как истерия, на выработанные им представления о человеке.

Патологизмом можно назвать такую точку зрения, согласно которой любой человек, не прошедший психотерапию, является невротиком [68].

У Франкла был свой опыт встречи с патологизмом, который можно назвать «часом зачатия логотерапии» (Längle, 1998а, 56f.):

После получения аттестата зрелости (абитур) Франкл решил пройти учебный психоанализ, чтобы впоследствии стать психоаналитиком. Он написал письмо Зигмунду Фрейду, в котором обратился к нему с просьбой о прохождении курса и вступлении в ряды Психоаналитического общества. Фрейд ответил, что учебный психоанализ для Франкла он попросил вести своего ученика и тогдашнего секретаря общества Пауля Федерна. Франкл договорился с Федерном о встрече и пришел на нее вовремя. Его встретила какая‑то женщина и проводила в рабочий кабинет Федерна. Тот сидел за своим письменным столом – это был большой, солидный человек с черными волосами и черной бородой. Даже не взглянув на Франкла, движением руки он указал ему на стул, на который тот и сел. Прошло немного времени – около трех, четырех или пяти минут, – после чего, откинувшись назад, Федер наконец посмотрел на Франкла и спросил высоким голосом, который совершенно не соответствовал его солидному виду: «Ну, господин Франкл, что у вас за невроз?»

Нельзя сказать, что Франкл совсем не был готов к такой постановке вопроса, но он был очень удивлен такой непосредственностью и что‑то промямлил в ответ про свой «анальный характер» и свои «тревожно‑ананкастные процессы». Примерно через четверть часа Федерн закончил беседу и порекомендовал ему начать прохождение психоанализа по окончании образования, поскольку между учебным анализом и образовательным процессом может произойти интерференция. И только после этого можно будет «подойти к вопросу о его приеме в Психоаналитическое общество» (Frankl, Kreuzer, 1997, 9).

Франкл вышел от Федерна и задумчиво побрел по городу идя по набережной Дуная. В часы этой прогулки «с моих глаз как будто пелена упала» (Frankl, 2005, 246). Чем дольше он размышлял о своей встрече с Федерном, тем более явно ощущал чувство дискомфорта, которое никак не покидало его с самого начала этой встречи. Были два момента, которые ему активно не нравились: прежде всего то, что Федерн, в угоду психоаналитической воздержанности, не сказал ни слова, чтобы поприветствовать его, и даже не посмотрел на него, когда Франкл вошел в комнату. Могло быть так, что он был погружен в работу, однако Федерн ничего не объяснил и не извинился. Может быть, это был тест на фрустрационную толерантность или на «чувство реальности» у Франкла? Другой момент состоял в том, что Федерн без комментариев и как нечто само собой разумеющееся поставил ему диагноз невроза и говорил с ним только об этом. Получается, что в психоанализе не разрешено вступать в личную беседу, делать какое‑то введение, по‑человечески проявляя интерес и задавая вопросы о том, какова у данного человека мотивация к изучению психоанализа, каковы его способности и склонности? Чем больше Франкл размышлял, тем меньше ему хотелось проходить учебный анализ в таких рамках. Сыграла свою роль и странность этого слишком высокого и слабого для мужчины голоса, звучавшего из темной солидной бороды. Франкл решил не проходить учебный психоанализ и на следующей неделе записался в группу Альфреда Адлера.

 

Поиск смысла – это не болезнь. Франкл (Frankl, 1946a, 29, 39) неоднократно выступал против высказывания Фрейда из его письма к принцессе Бонапарт (1937), где он говорит, что стремление человека к смыслу является симптомом болезни (Freud, 1960, 429). Франкл указывал на то, что стремление к смыслу следует понимать как выражение духовного совершеннолетия человека, ищущего ориентиры для своих решений и своего бытия. А высказывание Фрейда можно считать примером патологизма.

Духовная Person не болеет. Франкл противостоял такому представлению, согласно которому человека можно объяснить исходя из патологии. В своих трудах он последовательно отстаивал противоположную позицию: Person представляет собой такое измерение в человеке, которое вследствие своей духовной природы вообще не находится на том уровне, где можно было бы говорить о здоровье или болезни. Духовная Person человека, его «наиболее глубинное ядро», не может быть больным (Frankl, 2005, 83f.), оно может лишь заблуждаться, быть виноватым или не реализовать себя (находиться в латентном состоянии).

 

К4. Социологизм

 

Еще одним пунктом критики Франкла был социологизм – феномен, который можно охарактеризовать следующим образом:

 

Социологизмом является такая точка зрения, согласно которой движущая человеческим поведением мотивация определяется происходящими в обществе процессами.

 

Полемика с индивидуальной психологией. С социологизмом Франкл имел дело прежде всего в своей полемике с индивидуальной психологией Альфреда Адлера. Франкл критиковал ее за сведение человека к существу, управляемому непреодолимым желанием социального самоутверждения (стремлением к власти). Стремление к чувству общности или к преодолению чувства собственной неполноценности в рамках сообщества и, как результат, возникновение невротической организации, конечно же, характеризует определенную часть человеческой мотивации, но все же не является всеохватывающим. И такая переоценка роли общественных условий для формирования человеческого поведения является редукционизмом в форме социологизма.

 

Истоки человеческой мотивации нельзя видеть исключительно в стремлении к чувству общности.

 

 

К5. Биологизм

 

Данная форма редукционизма также не оставляет места для человеческой свободы, а сущность человека здесь сводится к биологической природе[69]. Согласно биологизму, персональные процессы или человеческая свобода – это не более чем биологические или нейрофизиологические процессы; и первые стопроцентно объясняются вторыми. В последнее время мы наблюдали возврат биологизма в виде дискуссий о человеческой свободе, вызванных экспериментами Бенджамина Либета, якобы разоблачавшими «иллюзию о свободе» (см., например, Roth, 2001; Pauen, 2006). Франкл говорил об опасности подобных установок, называя расизм коллективным биологизмом.

 

5.1.2. Духовный и культурно‑исторический фон для возникновения ЭА

 

Экзистенциальный вакуум. Широкое распространение случаев утраты смысла и ориентиров – это феномен XX века, который был многократно описан. Франкл считал, что это явление, названное им экзистенциальным вакуумом, есть следствие двух вещей. Во‑первых, по мнению Франкла, это является платой за эволюцию человека, вследствие которой он, освобожденный от связи с инстинктами, получил персональную свободу. Во‑вторых, это следствие культурного и социального развития, сопровождавшегося ослаблением закрепленных в традициях ценностных структур и социальных привязанностей. В своей знаменитой цитате Франкл (Frankl, 1975, 16) говорит об этом так:

 

Экзистенциальный вакуум как следствие:

• утраты инстинктов;

• утраты традиций.

 

«В отличие от животного, никакой инстинкт больше не говорит человеку, что он должен делать; а современному человеку и никакая традиция больше не говорит, что он должен делать; и часто мы видим, что он уже не знает, чего он, собственно говоря, хочет. В результате он либо хочет того, что делают другие, либо делает то, чего от него хотят другие. В первом случае мы имеем дело с конформизмом, во втором – с тоталитаризмом; первое в большей степени распространено в Западном полушарии, второе – в Восточном».

 

Утрата понимания себя и смысла жизни. Наряду с этими фундаментальными изменениями европейская часть человечества пережила еще одну революцию, значительно усугубившую неуверенность человека Нового времени, обострение которой произошло во время Второй мировой войны. Об этой духовно‑исторической подоплеке Франкл говорил в 1946 году в одном из своих докладов (Frankl, 1982, 86–107), где объяснял, что утрата современным человеком понимания себя и смысла жизни связана со спецификой развития Нового времени, а именно со стремительным развитием естественных наук и технизации.

Естественно‑научный взгляд на человека. Развитие техники и естественных наук повлекло появление новых научных установок. Распространение на самого человека естественнонаучных знаний – прежде всего из биологии и исследований эволюции – привело к тому, что его стали рассматривать как чисто природное существо, продукт эволюции. Человек перестал быть тем, кто создан «по образу и подобию Божьему», и стал продуктом происходящих в мире случайностей, рассматриваемых как движущая сила эволюции. Он стал «голой обезьяной», как гласило название вышедшей в 1968 году книги зоолога Десмонда Морриса.

Но какова же тогда сущность человека? Можно ли ее понять и описать, пользуясь только естественно‑научными и каузально‑детерминистскими средствами?

В указанных представлениях о мире и человеке мы видим духовно‑исторический корень вышеназванных форм редукционизма.

Каузально‑детерминистские объяснения поведения и переживания. В начале XX века, на волне успехов естественно‑научных изысканий и технического прогресса, был очень велик соблазн разделить подобного рода образ мыслей. В психологии также верили, что найти полноценное причинно‑детерминистское объяснение поведения и переживаний человека является лишь делом времени (см., например, Rohracher, 1963).

Утилитарное мышление. Аналогично влиянию естественных наук успехи научно‑технической революции также вели к формированию утилитарного мышления (прагматизма). Человек считал себя повелителем природы, в первую очередь он оценивал ее как средство для достижения его практических целей. Мир воспринимался им не столько в его собственной ценности, сколько в ценности прагматической. Такой утилитаризм почти не оставлял места для смысла. Мышление, направленное исключительно на практические цели, вытесняет смысл, поскольку при таком мышлении утрачивается переживание ценностей.

Возвращение к сущностному. Такими были проблемы человека на пороге XX столетия. Экзистенциальная философия Кьеркегора, позднее Хайдеггера, Ясперса, Шелера и др., философия жизни (например, Бергсона) и феноменология (например, Гуссерля) стали реакцией на такой натурализм, попыткой философского осмысления нашего бытия. Вопрос, который был ими поставлен, звучал так: «Что есть человек?»

Возвращение к смыслу. Реакцией на утилитаризм и утраченное понимание того, в чем состоит конечная цель любого технического развития, стало возвращение к смыслу (табл. 9).

 

Таблица 9. Краткое описание духовно‑исторического фона Нового времени. Этот фон, по мнению Франкла, привел к тому, что человек утратил видение смысловых взаимосвязей и понимание себя как духовного существа

 

Вторая мировая война привела к радикальной постановке вопроса о сущности и смысле. Франкл считал, что Вторая мировая привела к еще более радикальной постановке вышеназванных вопросов, поскольку из‑за войны человек в определенном смысле деградировал. Война подчинила его техническому «прогрессу» и поставила его самого под вопрос. Здесь мы дадим слово самому Франклу приведя его цитату (Frankl, 1982, 88f.; курсив автора):

 

«Что же означает экзистенциальная постановка вопроса? При такой постановке спрашивающий ставит под вопрос самого себя; то есть экзистенциальная постановка означает, что сам человек стоит‑под‑вопросом. Можем ли мы утверждать, что за последнее время продвинулись в этом пункте больше, чем когда‑либо прежде? Собственно говоря, в это время под вопрос было поставлено прямо‑таки все: деньги, власть, слава, счастье и т. д. – все это растаяло стараниями человека. И в чем‑то одном из этого списка растаял сам человек, выжженный болью и воспламененный страданием; расплавленный Бытием. Тем, вследствие чего все это растаяло, является Обладание (Иметь): деньги имеют, власть имеют, славу имеют, счастье имеют; но человек может только быть. Поэтому тем, что осталось, был сам человек, то, что в нем есть человеческого. Эта война привела к тому, что открылось и предстало в обнаженном виде человеческое в человеке. В дьявольских котлах окружения, в бомбоубежищах и в концентрационных лагерях человек познал истину: самым важным всегда и во всем является сам человек. Но что есть человек? Он есть существо, которое всегда принимает решения. И он каждый раз принимает решение о том, кто он есть, кем он станет в следующий момент. У него есть возможности, чтобы стать как ангелом, так и дьяволом. Ведь человек, каким мы его узнали (а мы узнали его как никакое другое поколение до нас), человек – это существо, которое изобрело газовые камеры; но в то же самое время – это существо, которое входило в газовые камеры с высоко поднятой головой и с «Марсельезой» или с молитвой на устах.

И если мы предположим, что человек – это существо, которое принимает решения в отношении себя самого, то человек начинается как раз в том месте, где его больше не может объяснить натурализм».