Глава 1. Как убивали реактор рбмк-1000

Доподлинно известно, что реактор РБМК-1000 взорвался во время проведения научного эксперимента под названием «выбег ротора турбогенератора» (разработка института «Гидропроект»).

Подобная информация мало что скажет читателю. Поэтому объяснимся.

Начнем с конструкции реактора РБМК-1000 (расшифровка – реактор большой мощности, канальный, на 1000 мегаватт (МВт)). Сооружение это сложное, понятное лишь специалисту.

Задача упрощается, если представить принципиальную схему его работы. Иначе, как функционируют крупные узлы реактора.

Прежде всего, реактор – часть энергоблока, состоящего из самой реакторной установки (РУ) и турбинного цеха, в котором располагаются турбогенераторы (ТГ). Фактически энергоблок – отдельная электростанция, поставляющая ток в сети. Ток вырабатывается в роторе генератора вращающейся турбины. Турбина + генератор и есть турбогенератор (ТГ).

Вращаться турбогенератор заставляет разные «рабочие лошади». На гидроэлектростанции – поток воды, падающий с большой высоты на лопасти турбины. На тепловой электростанции (ТЭС) – пар, для выработки которого воду греют топливом (сжигают уголь или мазут).

На атомной электростанции «рабочей лошадкой» является сухой пар. Он подается на лопасти турбины под большим давлением. Турбина вращается, генерируя ток. Сухой пар производится на реакторе.

Таким образом, реактор – энергетический аппарат, предназначенный для производства сухого пара. В отличие от обычных, реактор атомной электростанции имеет свои особенности.

Топливом для производства пара из воды служат таблетки слабообогащенного урана (ядерное топливо), в которых происходит управляемая ядерно–нейтронная реакция с выделением огромного количества теплоты.

Таблетки слабообогащенного урана закладывают в узкую циркониевую трубку высотой 3,5 м. Трубка с заложенными внутрь таблетками урана носит название тепловыделяющий элемент или твэл. Твэл похож на длинную лампу дневного света, только поставленную вертикально.

На манер люстры 16 твэлов ставят на обод и получают ТВС (тепловыделяющую сборку) высотой 3,5. Две сборки ставят одну на одну, соединяют решеткой и получают топливную кассету с 36 твэлами.

Вот и готов нагреватель (топливная кассета), превращающий воду в пар. При высоте 7 м диаметр кассеты всего 70 мм. Кассета съемная. Выгорает ядерное топливо и ее заменяют на новую.

В реакторе РБМК-1000 одновременно закладываются для работы 1661 топливная кассета. Понятно, почему мощность реактора измеряются в мегаваттах. Ведь тепло одномоментно дают 36x1661=59796 твэлов.

Итак, есть нагреватель. Но воду надо где – то греть. Для нагрева воды до пара оборудуют технологический канал (ТК) следующим образом.

Реактор – подземное сооружение. Самая нижняя отметка – (- 50) м от уровня земли. Размеры реактора (21,6x21,6x25,6) м. Шахта (внутриреакторное пространство) насыщена оборудованием, датчиками контроля, механизмами. Внизу реактора на отметке (-40) – бетонный пол толщиной 7м. В полу пробивают насквозь квадратную узкую ячейку. Ее отделывают графитовой плиткой и вставляют на всю глубину ячейки циркониевую трубку диаметром 80 мм.

Трубка образует технологический канал (ТК). Нетрудно догадаться, что каналов ТК в реакторе – 1661 (по числу топливных кассет). В технологический канал сверху вставляют топливную кассету с крышкой. Снизу в канал по системе трубопроводов под давлением поступает вода. От жара кассеты вода в верхней части канала превращается в пар, который по отверстию в технологическом канале уходит в пароотводящий коллектор. Температура пара 284 градуса.

Главный циркуляцонный насос (ГЦН) из канала ТК перекачивает раскаленную пароводяную смесь в расположенные выше барабаны – сепараторы (БС).

Здесь слой охлажденной воды (в среднем – 1 м) сепарирует (очищает) пар от воды, превращая его в сухой пар (теплоноситель), идущий под давлением к турбогенераторам. Охлажденную воду в барабаны – сепараторы по надобности закачивает питательный насос (ПЭН).

Удивительно, но в 1661 канал ТК умещается в бетонном «пироге» (круге) диаметром всего 11,8 м и толщиной 7 м. Да еще остается место для 211 ячеек (каналов). О них ниже.

Поскольку в каждом ТК заложена кассета с ядерным топливом, то эта часть объема реактора называется активной зоной. Таблетки урана выделяют поток нейтронов, пронизывающих активную зону. Поток нейтронов образует нейтронное (энергетическое) поле.

Ядерно – нейтронной реакцией надо управлять. Ибо в разные моменты необходимо получать нужные силу реакции (реактивность) и тепловую мощность.

В здании энергоблока выше нулевой отметки расположена щитовая (или БЩУ – блочный щит управления). Щитовая - длинный зал с приборами и пультами управления. На пульте управления оператор – СИУР (старший инженер управления реактором) с помощью системы СУЗа увеличивает или уменьшает поток нейтронов. Что позволяет регулировать реактивность и мощность.

Система СУЗа (система управления и защиты) – это 211 ячеек (каналов), пробитых в бетонном полу и разбросанных между каналами ТК активной зоны. Плюс, управляющие стержни разных типов (РР, АР, ЛАР, УСП, ЛАЗ, БАЗ). Для охлаждения управляющих стержней в каналах СУЗа постоянно подводят воду. Управляющий стержень находится в воде и двигается в канале вверх – вниз с помощью механизмов.

Именно конструкция управляющего стержня (главного элемента системы СУЗа) позволяет регулировать нейтронное поле. Это хорошо видно на управляющем стержне РР (их большинство).

Управляющий стержень РР – двухсекционный. 1 секция, верхняя   – поглотитель нейтронов (карбид бора). Это цилиндр, высотой 7 м, маленького диаметра. 2-я секция, нижняя – разной длины графитовая ножка, в основном 5 м (замедлитель реакции, вытеснитель воды).  

Принцип управления нейтронным полем с помощью стержней напоминает работу маленького шлюза: а) полностью подняли ворота – вода пошла мощным потоком; б) ворота подняты на половину – поток воды сильно уменьшается; в) ворота опущены до основания – вода не течет, шлюз закрыт.

Так и тут. 1) Стоит управляющий стержень (поглотитель) полностью извлечь из канала СУЗа – нейтронное поле максимально активное. Увеличивается поток нейтронов и реактивность (сила реакции). Топливо выгорает сильнее, тепловая мощность растет. 2) Стержень частично погружен в канал СУЗа (активную зону). Снижается реактивность и тепловая мощность. 3) Управляющие стержни целиком погружены в канал СУЗа. Реактивность О (ноль), реактор глушится (не работает).

И последнее. От контакта с раскаленным паром в барабане – сепараторе, охлажденная вода сильно нагревается. Ее используют вторично. Из барабана–сепаратора насосом ГЦН воду направляют под давлением в нижний трубопровод и далее, снова в технологический канал ТК.

Условие одно. На входе в активную зону температура воды должна составлять 270 градусов. Для чего сильно нагретую воду разбавляют охлажденной (питательной) водой, подаваемой насосом ПЭН.

Как видим, источник пара (вода) постоянно циркулирует в замкнутой системе (вода – пар - вода), получившей название КМПЦ (контур многократной принудительной циркуляции).

Защита. Для безопасной работы реактора РБМК-1000 предусматривались: а) защитный кожух над активной зоной весом 2500 тн; б) система аварийного охлаждения реактора – САОР; в) комплекс защит, блокировок, аварийных систем (в ручном и автоматическом режиме), глушащих реактор в предаварийной ситуации!

Параметры реактора. Максимальная тепловая мощность рабочего процесса – 3200 (МВт). Максимальная рабочая температура внутри топлива – 2100 градусов. Полезная электрическая мощность на выходе из энергоблока – 1000 (МВт), КПД-30%.

Теперь информации достаточно, чтобы понять ход научного эксперимента. Итак энергоблок предназначен для производства электрического тока и его направления в единую энергосистему страны. Каким же образом в 4-й промышленный энергоблок затесался научный эксперимент?

Дело в том, что  при «останове» энергоблока на планово – предупредительный ремонт (ППР) возникает некий запас времени для подготовки к ремонту.

В этот период НИИ и проектным институтам разрешалось проводить научные эксперименты на различном оборудовании энергоблока.

Вот и 25 апреля 1986 года на 4-м энергоблоке ЧАЭС начался ремонт. То есть создались условия для проведения экспериментов. Первым по списку шел злосчастный эксперимент под названием «выбег ротора турбогенератора».

Согласно эксперимента планировалось получить дополнительную электроэнергию от турбогенератора, отсеченного от реактора (сухого пара), но еще вращающегося по инерции (состояние выбега). Дополнительная электроэнергия направлялась на питание собственных нужд (СН) насосов ПЭН и ГЦН в качестве аварийного запаса.

Смысл эксперимента: стремление на практике вычислить с помощью осциллографа время возможного использования выбега турбогенератора, отключенного, например, при аварии. За время вращения ТГ по инерции можно было успеть включить аварийный дизель – генератор (ДГ) и без остановки продолжать с помощью насосов ГЦН и ПЭН принудительную циркуляцию в контуре.¹                   

Цель благая. Ведь остановка насосов во время работы чревата серьезными авариями. Однако часто благими намерениями вымощена дорога в ад.

Ибо начиная с 1982 года эксперимент не удавался 3 раза. Во всех испытаниях 1982, 1984, 1985 годов питание собственных нужд (СН) отключалась раньше, чем в работу включался аварийный дизель-генератор. Одна из причин - система возбуждения генератора создавала в процессе выбега слабое магнитное поле. Напряжение на насосах быстро падало. Снижалась частота оборотов движков, насосы ГЦН работали не в полную силу. Пар под давлением не уходил циклично барабаны-сепараторы, а постепенно накапливался в технологическом канале возле топливных кассет. Это приводило: а) к перегреву топливных кассет и сильному выгоранию топлива в твэлах; б) возможному разрыву трубок в подводящих к каналам коллекторах.

Ученые НИКИЭТ (научно-исследовательский и конструкторский институт энерготехники) отмечали, что опыт с выбегом содержал опасные для реактора режимы; его плохо продумали².

Тем не менее опасный для реактора эксперимент снова включили в программу работы ЧАЭС на 1-й квартал 1986 года. Незадолго до аварии, как утверждал зам. главного инженера ЧАЭС по эксплуатации и атомной безопасности А.С. Дятлов, инспекция ГАЭН попеняла. Дескать, эксперимент в планах числится, а вы его не проводите. Значит не выполняете плановые задания.

Для проведения эксперимента нужна программа. Электрическую часть программы по выбегу ротора турбогенератора написал представитель «Донтехэнерго» на ЧАЭС Г.П Метленко. Технологическую часть – сам А.С. Дятлов.

Эксперимент «Гидропроекта» предполагал проведения опыта с выбегом на тепловой мощности 700-1000 МВт.

Разработчики эксперимента из института «Гидропроект» словно чувствуя изъяны собственной инновации, ставили непременным условиям глушение реактора перед выбегом. Конечно же, опасные режимы на заглушенном реакторе никак не проявлялись³.

Обсуждая программу с А.С Дятловым, Г.П. Метленко заявил, что электрикам для собственных нужд достаточно 30-50 МВт электрической мощности (или 150-200 МВт тепловой мощности реактора). Однако технологи не согласились с Метленко и категорически потребовали для реактора, минимум 600-700 МВт.

Запомните цифру 200 МВт. Именно на малой мощности 200 МВт последовали необратимые процессы, взрыв реактора РБМК-1000 и катастрофа на ЧАЭС.

Чисто формально А.С. Дятлов требования технологов учел. В программе появилась запись о проведении опыта на 700-1000 МВт.

Новация с изменением мощности не прошла. Но вдруг Дятлов занес в программу пункт об отключении САОР (системы аварийного охлаждения реактора) перед экспериментом. Зачем, если раньше этого не требовалось?

В судебном процессе 1987 года А.С. Дятлов объяснял – мол, боялись заброса холодной воды в горячий реактор, вследствие ошибки персонала или срабатывания кнопки МПА (имитации аварии, дословно МПА – максимальная проектная авария, под которой подразумевался разрыв трубопровода).

Вопрос, а почему персонал должен был ошибиться? Или ошибка предусматривалась условиями проведения эксперимента? Ничего подобного в программе нет.

А вопрос не праздный. Поскольку вторая ссылка Дятлова о влиянии кнопки МПА на процесс проведения эксперимента оказалась блефом. Когда на кнопку нажали она не сработала. И ничего, эксперимент пошел своим путем.

Ясно, что предлоги были надуманы, а вред от отключения САОР – реальный. Вообще-то, система САОР – трехканальная. 1-й канал (основной) предусматривал аварийное охлаждение реактора от двух гидробаллонов-башен, расположенных на крыше здания четвертого энергоблока. Теоретически вода от них могла несанкционированно попасть в горячий реактор. Однако третий канал (вспомогательный) задействовался как аварийный для питательной воды и снабжался от 9-ти насосов ПЭН. Так вот аварийный автоматический питательный канал не дал бы накопиться пару в таком количестве, чтобы с силой сорвать защитный кожух. Паровой взрыв возможно, разнес бы трубопроводы и повредил ТК. Но вся реактивная гадость осталась бы под кожухом (мягкий вариант аварии).

Более существенное отступление от предыдущих опытов с выбегом – в программе о заглушении реактора не сказано ни слова. В суде Дятлов утверждал что собирался глушить ректор, одновременно с отсечением турбогенератора (ТГ-8) от сухого пара. Для чего устно проинструктировал ответственных специалистов.

Самое подлое, реактор, доведенный до  нерегламентного состояния, так и не заглушили (!!!)

Думаю, вы обратили внимание на замелькавший персонаж-именно на заместителя главного инженера ЧАЭС по эксплуатации и атомной безопасности Анатолия Степановича Дятлова. И не случайно! Он руководил злосчастным научным экспериментом с выбегом, при котором взорвался реактор. А в процессе подготовки к опытам проявил кипучую деятельность, которая заключалась в следующем: а) Дятлов первым ознакомился с экспериментом, включил в план 1986 года и настоял на проведении; б) составил программу 2-х опытов с выбегом; в) инструктировал и совещался с персоналом и специалистами, в основном с энергетиками; г) добился подписи ГИСа (главного инженера станции, на согласовании программы; д) взял руководство экспериментом на себя; е) определил методику проведения эксперимента, расстановку людей- ну и прочее.

Отсюда, естественный интерес к личности А.С. Дятлова и его деятельности 25-26 апреля 1986 года на 4-м энергоблоке ЧАЭС.

Дятлов и катастрофа! Линия, требующая тщательного расследования…Идем дальше.

                                                                                                                                                                                    

                                   ХРОНИКА КАТАСТРОФЫ

1. Ночь на 25 апреля 1986 года. Начата подготовка к проведению эксперимента. Операторы на щитовой плавно снизили мощность до 1600 МВт. Однако в 3:47 утра от диспетчера «Киевэнерго» поступила команда, далее мощность не снижать. В 14:00 операторы отключили САОР, подвергая работающий ректор большой опасности.

2. Весь день реактор оставался на тепловой мощности 1600 МВт. При этом дважды испытал ксеноновое отравление. В таких случаях, согласно регламентов безопасности, предписывалось немедленно остановить реактор. Дневная смена 4-го энергоблока во главе с руководителем – распорядителем А.С Дятловым этого не сделала. Почему?

3. Наконец в 23:10 25 апреля диспетчер «Киевэнерго» разрешил дальнейшие снижения мощности. Но благодаря ксенону, тепловая мощность  итак снизилась до 760 МВт. Казалось бы вот она, - нужная мощность. Вдруг, по невыясненной причине, тепловая мощность упала с 760 до 500 МВт. Пытаясь удержать хотя бы эту мощность оператор-СИУР (Старший инженер управления ректором) Леонид Топтунов в 00:20 минут переключился с ЛАР (локальный автоматический регулятор) на АР (автоматический регулятор общей мощности). И все же удержать мощность он не смог. Реактивность в твэлах упала до нуля, тепловая мощность - до 30 МВт.

4. Итак реактор фактически заглушен (реактивность 0). Кроме того, имеем дважды прокол по мощности. Казалось бы, все! Разберись, в чем дело, ликвидируй неисправности (а барахлил измеритель АРа), дай ректору «прийти в себя»… Но нет, словно обезумев персонал толкал ректор в пропасть. В дикой спешке, дабы реанимировать ректор из каналов СУЗа, почти бесконтрольно, стали извлекать управляющие стержни. Через некоторое время реактивность и тепловая мощность пошли в рост, и в 00 часов 34 минуты мощность добралась до 150 МВт. Тут опять началось отравление реактора, образовалась йодная яма. По регламенту персоналу следовало заглушить реактор.

5. Однако персонал снова пошел на бесконтрольное извлечения управляющих стержней, которые закончилась 204 стержнем (из 211). Пока преодолевали йодную яму тепловая мощность круто не росла. За 20 минут она достигла уровня 160-200 МВт. В соответствии с малой мощности 200 МВт, количество питательной воды, подавляемой ПЭНами в барабаны-сепараторы уменьшили 700 т/час до 250 т/час.

6. Отметим важную особенность теплоносителя в реакторе РБМК – 1000. Пар на малой мощности (200 МВт) оказывает благоприятное воздействие на рост реактивности в твэлах. Иначе говоря, коэффициент парообразования положительный. А с учетом 204 открытых (заполненных водой) каналов СУЗа реактивность буквально «раскочегарили», так как вода плохо поглощает нейтроны. После преодоления йодной ямы, в доли секунды, реактивность и тепловая мощность могли резко рвануть вверх.

7. И тут А.С. Дятлов опять подкинул загадку потомкам. Он приказал к 6 работающим насосам ГЦН подключить 2 резервных. За 15-20 минут до начала эксперимента 8 насосов ГЦН начали интенсивную прокачку пара в барабаны – сепараторы. Это при том, что регламенты безопасности требовали строгую дозировку пара при продвижении через активную зону.

Дятлов объяснил подобную коллизию желанием повысить надежность охлаждения активной зоны реактора после испытаний. А чем это чревато во время испытаний он подумал? В результате вылезла очередная пакость.

Из-за интенсивной прокачки пара изменилось давление пара в барабанах – сепараторах. Повысилась температура сепарированной воды, ведь пара в барабане больше. Температура воды при входе в активную зону, вместо 270 градусов стала равной 281 градусу. До насыщения, после которого вода превращается в пар, оставалось всего 3 градуса. Более нагретая вода в технологических каналах ТК поспособствовало усилению выгорания топлива в твэлах⁴.

Хотя охлажденная вода и поступала от насосов ПЭН но в количествах, установленных на 200 МВт (замеры после аварии выявили толщину слоя воды в уцелевших барабанах – сепараторах 0,6 м, а надо было 1,1 м. Ситуацию мог исправить 3-й канал САОР, но его отключили).

Обстановка предаварийная. Но противодействия никакого. К 1 час 03 мин. на реакторе достигли мощности 200 МВт. Преодолели и йодную яму. 20 последующих минут шли подготовительные работы, в основном, на электрооборудовании энергоблока.

А.С. Дятлов остался в намерениях тверд. И 26 апреля в 1 час 23 минуты 04 сек. приказал начать первый опыт с выбегом (предполагался и второй, для закрепления). Несмотря на то, что в 1 час 22 минуты 30 сек., то есть за 34 сек. до начала опыта распечатка с ДРЭГ (приборов контроля) показала наинижайший оперативный запас реактивности (ОЗР), Всего 7 стержней (211 - 204). По регламенту при такой ОЗР следовало немедленно заглушить реактор. Этого не сделали. Почему? А ведь для последовательного ввода стержней в активную зону понадобилось бы 20 сек. И все, никаких взрывов.

8. Отметим, что реакторная установка 4-го энергоблока производила сухой пар для работы 2-х турбогенераторов под номерами 7 и 8 (ТГ-7 и ТГ- 8). Для опытов с выбегом задействовали только ТГ-8.

    Обстановка на 1 час 23 минуты 04 сек. (начало опыта) следующая: Тепловая мощность 200 МВт (нужно 700). ОЗР минимальный – 7 стержней. Питательной воды в контуре КМПЦ недостаточно.

Реактивность и тепловая мощность готовы резко скакнуть вверх. Турбогенератор ТГ-7 остановлен. ТГ-8 вращается в рабочем режиме на мощности 200 МВт.

А.С. Дятлов, лично руководивший экспериментом, расставил персонал в соответствии с технологией проведения эксперимента. Задействовались работники 5-й (ночной) смены 4-го энергоблока из турбинного и реакторного цеха-2. В громадном зале щитовой находились десятки человек. Но на узловых точках работали (из показаний А.С. Дятлова в суде (1987)):

      а) Разин и Трегуб (начальник смены турбинного цеха) – возле панелей управления турбогенератором (ТГ - 8). Их задача – включить осциллограф для отсчета времени выбега, одновременно с отсечением ТГ-8 от реактора. Нажать на кнопку МПА (имитации аварии). В конце выбега успеть запустить аварийный дизель – генератор (ДГ), зафиксировав время на осциллографе.

       б) Киршенбаум – он находился у пульта управления СРК (стопорно-регулирующих клапанов) и ЗУ (запорного устройства). Его задача – отсечь  ТГ-8 от реактора, перекрыв подачу сухого пара на лопасти турбины. Далее турбогенератор ТГ-8 вращался по инерции, давая ток при выбеге.

     в) НСБ-4 (начальник смены блока - 4) Акимов наблюдал за отсечением турбогенератора ТГ-8 от реактора (момент начала 1 опыта) и давал команду оператору Топтунову на «останов реактора». Рядом с ними стояли операторы – стажеры Проскуряков и Кудрявцев.

   г) Место Дятлова – у приборов ТГ (около Разина, Трегуба, Киршенбаума).

Итак, готовность есть. ТГ-8 вращается в рабочем режиме на мощности 200 МВт. Разин и Трегуб включили осциллограф. Внезапно им и Киршенбауму последовала команда – «начинать». Почему, если начинать следовало на 700 МВт мощности реактора (а не на 200)??!

Но возражений не было. Разин (или Трегуб) нажал на кнопку МПА, Киршенбаум отсек пар от лопастей турбины. Ток от выбега ТГ-8 пошел в накопители насосов ПЭН и ГЦН (для эксперимента в контуре КМПЦ оставили 4 насоса ГЦН и 2 ПЭН).

С десяток секунд опыт проходил нормально. Затем, как утверждали свидетели, персонал услышал глухие звуки, похожие на гидроудары. Говорили и о вибрации. Толкование дальнейшего с этого момента резко расходятся. Дятлов и его приверженцы настаивают, что несмотря на гидроудары, ход опыта соответствовал норме НСБ-4 Акимов и операторов Топтунов обменялись репликами. После Акимов приказал Топтунову заглушить реактор нажатием на кнопку АЗ-5, что и сделал Топтунов в 1 час 23 мин 39 сек.

Приборы контроля показали, что на АЗ-5 нажимали дважды (или даже трижды). Почему, если все шло хорошо?

Затем, по Дятлову, раздался страшный взрыв. На щитовой погасли приборы По мнению Дятлова и комиссии ГАЭН (Госатомэнергонадзора) образца 1991 года точку невозврата поставил концевой эффект, спровоцировавший взрыв реактора при нажатии кнопки АЗ-5 (Химера! Доказательство дальше).

Проектировщики (академики Н.А. Доллежаль, А.П. Александров) доказывают обратное. Гидроудары разрушили насосы ГЦН (или их вырубила из контура собственная защита) Хуже того, гидроудары вывели из строя ЗРК (запорно-регулирующие клапана) на коллекторах, идущих к технологическим каналам и каналам СУЗа.

Из-за того, что остановились насосы ГЦН пар из каналов ТК никуда не уходит, а топливные кассеты по-прежнему выделяют тепло, переводя в раскаленный пар остатки воды в нижней части технологического канала. Технологический канал заполнился паром. Через разрушенные ЗРК пар постепенно проник в коллектора, в нижний трубопровод (где перегретая вода близка к насыщению) и в каналы СУЗа.

Катастрофа!

Стоп! Скажите вы. Какая катастрофа! Ведь с момента перекрытия сухого пара, идущего на лопасти турбины, реактор, как планировал Дятлов, обязаны были заглушить.

Да ведь реактор-то не заглушили!!! Опоздали? Посмотрим. А когда реактор принялись глушить, ряд свидетелей утверждали, что НСБ-4 Акимов не просто сказал Топтунову, а заорал страшным голосом «Глуши реактор»!

Самая большая беда-в каналах ТК вместо воды топливные кассеты омывают раскаленный пар с положительной реактивностью. В секунды мощность от 200 МВт перевалила за 2000-3000 МВт.

 Согласно официальной версии, резонансный рост мощности спровоцировали 3 фактора:

  а) на малой мощности положительный знак коэффициента парообразования (пар поспособствовал резкому росту реактивности в твэлах);

  б) минимальный ОЗР (оперативный запас реактивности). При ОЗР меньше 15 стержней паровой коэффициент реактивности в твэлах R^-  поменял знак на плюс – R⁺ (а значит реактивность в твэлах стала расти лавинообразно);

  в) концевой эффект (???).

  Итак, в силу резкого роста реактивности, идет сильнейшее выгорание ядерного топлива в твэлах. Мощность зашкаливает за 3000 МВт, а температура внутри топлива за 2500-3000 градусов. При такой температуре жалкие остатки воды с минимальной подачей питания, рассчитанный на 200 МВт, мгновенно испарились. Контур КПМЦ полностью запарен (почему говорим о «жалких» остатках воды? Потому что насосы ГЦН не только перестали выкачивать пар из каналов ТК в барабаны-сепараторы, но и прекратили перегонять сепарированную воду из барабана в контур КМПЦ. Как следствие, в контуре, заполненным паром, образовались пустоты). Теперь раскаленного пара да еще под давлением 70 атмосфер в КМПЦ- немерено. От технологических каналов ТК столб пара давит с такой силой, что срывает не только крышки ТК, но и защитный кожух весом 2500 тн. Срывает со взрывом (первый взрыв-паровой)⁵.

    «А как же аварийные защиты и блокировки?» - спросят грамотные граждане – «Ведь они обязаны в аварийной обстановке заглушить реактор»

    Не падайте в обморок! В 00 часов 50 минут (за пол часа до начала эксперимента) почти все аварийные защиты и блокировки были отключены (??!!)

    Похоже на самоубийство? Куда там!

    Да если бы не отключили хотя бы одну автоматическую защиту, а именно, по выводу из работы последнего турбогенератора (ТГ-8), то уже в момент отсечения реактора по пару, аварийная защита автоматически заглушила бы реактор (!)

    И никаких взрывов!

Все, о чем сказано выше, изложено сжато в техническом отчете государственной комиссии, под руководством доктора технических наук А.А Абагяна (комиссия работала в 1986 году по свежим следам.)

Приводим выдержку из отчета, представляющую подлинную схему первого взрыва на реакторной установке (РУ) 4-го энергоблока ЧАЭС (см. приложение 1)

    «… Продолжавшееся снижение расхода воды через ТК реактора в условиях роста мощности, привели к интенсивному парообразованию, затем к кризису теплоотдачи, разогреву топлива, его разрушению, бурному вскипанию теплоносителя (пара, в которой попали частицы разрушенного топлива), резкому повышению давления в ТК, их разрушению и тепловому взрыву (2-му), разрушившему реактор, часть конструкции здания и приведшего к выбросу активных продуктов деления в атмосферу»⁶.

    Как видим в техническом отчете гостехкомиссии концевой эффект как причина взрыва, вообще не упоминается.

9. Итог. Температура внутри ядерного топлива зашкаливает (3000 градусов). Но при температуре 2800 градусов оболочки твэлов из сплава циркония плавятся и вступая в реакцию с водой выделяют взрывоопасный газ водород (Н2). Любой раскаленный кусок графита мог дать искру и взорвать водород. К тому же сорван защитный кожух и пар от сотен технологических каналов и 204 открытых каналов СУЗа вырвался из активной зоны во внутриреакторное пространство, замкнутое со всех сторон. Там он накопился под давлением и без прочих компонентов взрывался сам собой. Свидетели, персонал 5-й смены говорили о ряде взрывов малой мощности. Малые взрывы стали катализатором бурных химических процессов.

Грянул второй, еще более чудовищный взрыв, разрушивший часть машинного зала и крышу здания 4-го энергоблока. Вылетевшие из адской печки обломки двух барабанов-сепараторов весом по 130 тонн убили одного из операторов на пульте управления насосами ГЦН. Еще один рабочий-накладчик получил смертельные травмы и ожоги.

Отметим главное. Это был тепловой а не ядерный взрыв (в Хиросиме от атомной бомбы сразу погибли десятки тысяч человек. В Чернобыле первоначально только двое).

Но на волю вырвалось ядерное топливо (5 % от 180 тн). Также мелкие куски графита и прочее радиоактивные компоненты, разрушенного реактора РБМК-1000, позже погубившее сотни, если не тысячи людей.

Такова цена эксперимента, разработанного институтом «Гидропроект» и проведенного, а лучше сказать продавленного, зам. главного инженера ЧАЭС А.С. Дятловым.

Утром 26 апреля 1986 года в Москве создали Правительственную комиссию по расследованию причин аварии на ЧАЭС. Главный эксперт комиссии академик В.А. Легасов немедленно прибыл на Чернобыльскую АЭС. Валерий Легасов составил отчет, ставший основным документом среди материалов, созданный правительственной комиссией. Ниже представим выводы из отчета В.А. Легасова: «Авария-следствие маловероятного совпадения ряда нарушений правил и регламентов эксплуатационным персоналом. Катастрофические последствия авария приобрела из-за того, что реактор был приведен в нерегламентное состояние!

По В.А. Легасову, грубые нарушения правил эксплуатации АЭС, совершенные персоналом заключались в следующем: а) проведение эксперимента «любой ценой», несмотря на измененное состояние реактора; б) вывод из работы исправных технологических защит, которые просто остановили бы реактор до того, как он попал в опасный режим; в) замалчивание масштабов аварии в первые дни руководством АЭС.

Оспорить авторитетное мнение при жизни выдающегося ученого никто не осмелился. Иное дело после трагической смерти академика Легасова в 1988 году. Теперь появилась возможность исказить отчет, навязать иное мнение. В академической среде нашлись шулеры, которых науськало «Известное лицо».

В январе 1991 года комиссия Госатомэнергонадзора (ГАЭН) СССР заново рассмотрело вопрос об аварии на ЧАЭС и пришла к заключению, что начавшаяся из-за действий оперативного персонала авария на 4-м энергоблоке приобрела неадекватные катастрофические масштабы вследствие «неудовлетворительной конструкцией реактора».

Бред!.. но к нему присовокупили следующее: «также комиссия проанализировала действующие на момент аварии нормативные документы и не подтвердила некоторые -------- из ранее выдвинутых против персонала обвинений».

Конгениально! Вот как надо угождать «Известным лицам». Быть может реактор РБМК-1000 имел конструктивные недостатки. Наверняка формулировки ряда регламентов грешили несовершенством. Но соль в том, что к «аварии» это не имело никакого отношения (!!). В чем и убедимся.

После этого начались гонения на тех, кто не согласился с выводами комиссии ГАЭН СССР образца 1991 года, в частности, на сотрудника «Института проблем безопасности АЭС» Академии наук Украины Б.И. Горбачева, обвинившего в мошенничестве и подлоге «первичных исходных данных» все последующие комиссии и «экспертов», ставивших целью опорочить отчет академика В.А. Легасова, как наиболее достоверный документ о причинах аварии на Чернобыльской АЭС⁷.

Остракизму, с орг. выводами, подвергались проектировщики реактора РБМК-1000.

Тут не выдержал главный конструктор реактора РМБК-1000 академик Николай Антонович Доллежаль, построивший десятки реакторов, в том числе на атомных подводных лодках СССР, действующих до сих пор и в составе------ ВМС России. В ответ на вздорные обвинения в конструктивных недостатках реактора РМБК-1000, он объяснил природу гидроударов и в качестве основной причины взрыва в не заглушенном реакторе назвал кавитацию.

По определению кавитация – образование в жидкости кавитационных пузырьков (каверн), заполненных газом, паром или их смесью. Кавитация возникает в результате местного понижения давления в жидкости. Перемещаясь с потоком в область более высокого давления кавитационный пузырек захлопывается, излучая ударную волну.

Напомним, уязвимой точкой эксперимента являлось слишком быстрое падение напряжения на нагрузках. Быстро падали и обороты движков насосов ГЦН. Так это при 700 МВт тепловой мощности. А при 200 МВт (по факту) движок работал слабее в 3,5 раза. Значит в водяном потоке у насоса ГЦН резко снижались напор и величина давления.

Но ГЦН при низких оборотах движка все же перегонял воду из области низкого давления у циркулярного насоса в контур КМПЦ, где давление высокое (70 атмосфер). Перед нами – стопроцентная ситуация для возникновения кавитационных пузырьков и ударной волны. Осталось добавить, при кавитации ударная волна такова, что разрушает поверхности гребных винтов кораблей, гидротурбины (!) и прочее. Ударная волна, созданная насосами ГЦН, вывела из строя и сами насосы ГЦН.

По мнению Доллежаля, получился следующий негативный результат:

1) Кавитация главного циркуляционного насоса ГЦН вызвала отключение ГЦН и интенсификацию процесса парообразования (то есть накопления пара) с введением положительной реактивности.

2) Либо отключение ГЦН собственными защитами из-за кавитации, которое также вызвало интенсификацию процесса парообразования с введением положительной реактивности.

3) Кавитация на запорно-регулирующих клапанах (ЗРК) каналов реактора вызвала поступление дополнительного пара в активную зону с введением положительной реактивности.

Главный вывод из версии Доллежаля: причиной кавитации с остановкой насосов ГЦН стал опасный эксперимент, безобразно проведенный на незапланированной малой мощности реактора 200 МВт (вместо 700-1000 МВт).

А.С. Дятлов отрицал кавитацию (из показаний в суде на вопрос прокурора (1987)):

Дятлов. Нарушения были такие: по двум или трем ГЦН расход был больше 7000 м³ /час, что регламентировано запасом до кавитации… Если бы была кавитация, это привело бы к потере расхода насоса, что зафиксировал бы телетайп… Насосы ГЦН прекратили работу только после взрыва…

Примечание: а) После взрыва означает – после 1 час 23 мин. 47 сек.; б) Кроме того, оператор Топтунов первый раз нажал на кнопку АЗ-5 в 1час 23 мин. 39 сек.

Отметим. Ученые НИКИЭТ установили реальное время начала срабатывания защит электродвигателей ГЦН по напряжению. Результаты по 4-м насосам лежат в диапазоне от 1 час 23 мин. 38,04 сек. до 1 час 23 мин. 39,04 сек⁸. Итак, защиты электродвигателей насосов ГЦН сработали раньше первого (холостого) нажатия оператора на кнопку АЗ-5, то есть ранее 1 час 23 мин. 39 сек⁹.

Значит целых 7-8 сек до взрыва пар гулял по контуру КМПЦ (в каналах ТК и СУЗа, в нижнем трубопроводе и коллекторах) – как хотел. И не просто пар, а пар под давлением 70 атмосфер и не контролируемый (!!!)

Да и 7 ли секунд? Сотрудники НИКИЭТ выяснили, что с учетом всех погрешностей системы информации, кавитация насосов и ЗРК могла начаться за 30 сек. до взрыва, то есть 1 час 23 мин 16.6 сек (время фиксации первых гидроударов и вибраций)¹⁰.

И еще. Ударная волна при кавитации вполне могла выбить не только насосы ГЦН, но и датчики контроля, идущие на телетайп. И что бы зафиксировал телетайп, на который в суде сослался Дятлов? Да ничего! ¹¹

Академик Н.А. Доллежаль дал необходимые звенья для составления факторной модели катастрофы на Чернобыльской АЭС, которую смело можно назвать убийством реактора. Тем самым, подчеркивается очевидный факт, что реактор на 4-м энергоблоке ЧАЭС элементарно угробили.

 

               ФАКТОРНАЯ МОДЕЛЬ УБИЙСТВА РЕАКТОР