Когти и зубы/очень громко смеюсь

Мне исполнилось семнадцать, и я распрощался с первым годом старшей школы. Впереди ждали целых три месяца работы, стаи и Джесси. Я не мог в это поверить. Все было слишком хорошо. Слишком походило на сон.

Поначалу дела шли нормально.

— Здорово, что ты возвращаешься на полный рабочий день, — сказал Гордо.

А мама заметила:

— Думаешь, нам стоит купить тебе машину? Уверена, Гордо смог бы помочь.

Все хором они поздравляли меня:

— С днем рождения!

— Мне правда нужно потрахаться, — заявил Картер.

— Вот уж чего мне точно никогда не хотелось слышать, — поморщился Келли.

— Можешь позвонить миссис Эпштейн и сказать, что джип готов? — ныл Таннер. — Я, блядь, поранил палец, кровищи как со свиньи.

— С «зеленой фазой» покончено, — размышляла вслух Элизабет. — Пришло время. Подумываю о Пикассо и голубом. Как считаешь, Окс?

— Рад, что ты снова с нами на полный рабочий день, papi, — произнес Рико. — Гордо гораздо сноснее, когда ты здесь.

— Слышал о Платоне и его «аллегории пещеры»? — спросил Томас. — Нет? Не суть. Просто не верь, что тени реальны.

— Ты ей нравишься, Окс. Ты очень ей нравишься. Не разбей ей сердце, иначе я разобью тебе нос, — предупредил Крис. — А если она разобьет сердце тебе, скажи мне, и я надеру ей задницу. Не наебывай семью.

— С каждым днем ему становится лучше благодаря тебе, — признался Марк. — Окс, я так рад, что мы нашли тебя.

Джо тараторил:

— Окс! Эй! Ты должен пойти со мной сию же секунду. Я нашел эти… как их… эти деревья, и они просто офигенские. Они похожи на крепость, а может еще на чего. Даже не знаю! Ты просто должен пойти и увидеть их.

Джесси выдала:

— Думаю, мы должны заняться сексом.

 

* * *

 

Я уставился на нее.

— Что?

— Мы должны заняться сексом.

Я сказал первое, что пришло в голову:

— Твой брат убьет меня.

Закатив глаза, Джесси положила ноги на мою кровать. У нее были тонкие пальцы. Не знаю почему они очаровывали меня. А на ногтях — красный лак. Какой-то оттенок красного, который казался мне сексуальным.

— Мы достаточно взрослые, чтобы совершать собственные ошибки, — заявила она.

— Э-э-э… Нам по семнадцать. И не уверен, что лучший способ соблазнить меня — называть это ошибкой.

Засмеявшись, Джесси шлепнула меня по руке.

— Соблазнить. О Господи.

— Так что, — сказал я.

Она выразительно подняла брови.

— Может быть? — Ладони вспотели, а в горле пересохло. — А, может, и нет.

— Ясно... Как всегда.

— Я не… хорош. В этом.

— Чушь собачья, — ответила она.

И я был соблазнен.

 

* * *

 

После мы лежали в постели, потные и пресыщенные. Мой рот делал что-то с ней, ее рот что-то со мной, но у нас не было презервативов, поэтому дальше мы не зашли. Это было неважно, потому что мой разум, казалось, опустошен от наслаждения. Я вспомнил старый телевизор отца, который стоял в гараже. Телевизор показывал только статику. Белый шум. Я был забытым, сломанным телевизором, похороненным под годами воспоминаний. Я рассмеялся, а когда Джесси спросила, что меня так рассмешило, ответил:

— Ничего.

— Что это? — спросила она.

Я не понял, на что она указывала.

— Где?

— Эта собачья штуковина.

Она села, оттолкнувшись от меня.

— Хмм? — произнес я, все еще пытаясь прийти в себя. Было такое чувство, что мне не помешало бы обернуть фольгу вокруг ушей для лучшего сигнала.

— Он тяжелый, — тихо сказала она.

Меня словно бритвой полоснуло. Быстро сев, я выхватил фигурку волка из ее рук.

— Окс, — в замешательстве выдохнула Джесси.

— Это…  Я не…  — мне не хотелось, чтобы она прикасалась к нему. Не хотелось, чтобы вообще хоть кто-то к нему прикасался. Я просто не мог найти слов (причин), чтобы объяснить это.

— Он выглядит старым, — наконец заметила она.

— Джо подарил его мне. На день рождения.

— Джо, — вздохнула она. — Я когда-нибудь познакомлюсь с ним?

— Может быть.

— Может быть? Он — твой лучший друг, Окс. Я — твоя девушка. Я представила тебя своим друзьям.

Что правда, то правда. Джесси представила меня нескольким девчонкам из нашей школы, с которыми познакомилась в классе. Кэсси, Фелиция и еще, еще, еще. Я плохо ладил с новыми людьми. Они казались милыми, но я видел, как их взгляды метались между мной и Джесси, типа: серьезно?

— Ты знаешь Картера и Келли.

— Окс.

— Он… Джо.

— Я в курсе.

— Он не всегда в лучшем состоянии.

— И это я тоже знаю. Что-то, о чем мне никто не расскажет.

Я сглотнул, чтобы сдержать свой гнев. На нее.

— Тебе не нужно знать об этом.

Джесси вздрогнула.

— Притворюсь сейчас, что ты не повел себя как мудак. Почему Джо никогда не приходит сюда? Почему никто из них не приходит к тебе домой?

— Проще сходить к ним.

— Это странно, Окс.

Я вернул каменного волка на место и вздохнул.

 

* * *

 

— Джесси хочет познакомиться с тобой.

— Оу, — вымолвил Джо.

— Она знает, как много ты значишь для меня.

— Правда?

— Я никому не позволю причинить тебе боль.

— Я знаю.

— Ты можешь отказаться.

Джо взглянул на меня. Солнечный свет освещал его лицо сквозь листья деревьев, пока мы, держась за руки, шли по грунтовой дороге.

— Она тебе небезразлична?

— Да.

— А я?

— И ты.

— Хорошо, — сказал Джо.

— Хорошо?

Он пожал плечами.

— Хорошо.

 

* * *

 

Джесси пришла на воскресный ужин в начале июля. Она нервничала. Я заверил ее, что не стоит. Выглядела она просто прелестно в своем летнем платьице. Платье было желтым, а кожа Джесси — золотистой. Я коснулся ее волос. Она казалась такой миниатюрной на фоне моей руки.

— Но они ведь твоя семья, — сказала она, пока мы шли к дому в конце переулка, и эти слова наполнили меня такой теплотой, что стало трудно дышать.

— Ты же познакомилась с моей мамой, — произнес я.

— Это другое, и ты это знаешь.

Парадная дверь дома Беннетов открылась еще до того, как мы успели подняться на крыльцо, как и всегда, словно они знали, что я иду.

Джо выбежал навстречу. Яркая улыбка засияла на его лице, стоило ему увидеть меня. Он посмотрел на Джесси, и что-то гораздо более сложное, что я не мог распознать, промелькнуло в его чертах. Он сжал руку в кулак, но почти сразу расслабил.

— Привет, Окс, — сказал он.

— Привет, Джо.

Он не обнял меня как обычно. Просто продолжал стоять на крыльце. И выглядел неуверенным.

Я отпустил руку Джесси и сделал шаг вперед.

Он спрыгнул со ступенек и врезался в меня, уткнувшись носом в шею.

Рассмеявшись, я крепко стиснул его в объятиях.

— Порядок? — прошептал я.

Он пожал плечами. Затем кивнул. Потерся лбом о мое плечо.

Джесси собралась было подойти ближе, но я покачал головой, и она остановилась.

В конце концов, Джо соскользнул вниз. Схватил мою руку и упрямо встал рядом.

— Привет, — пробормотал он Джесси. Посмотрел ей в лицо, а затем отвел взгляд и уставился в землю.

— Привет, Джо, — поздоровалась Джесси. — Я так много о тебе слышала. Рада наконец-то познакомиться с тобой.

— Я тоже, — сказал он и поморщился, потому что прозвучало это явно неискренне. — Прости.

— Все хорошо, — ответила она. — Тебе не за что извиняться.

Джо потянул меня в дом, а Джесси последовала за нами.

 

* * *

 

Я видел, что Джесси не понимала Беннетов. Во всяком случае не так, как я. Они прикасались ко мне. Каждый из них. Объятия, руки на моей шее, в волосах, на плечах и спине. Я привык к этому. Она — нет.

Томас и Элизабет тепло улыбнулись ей, но не прикоснулись. Никто не протянул руки. Ни единого поцелуя в щеку.

Это не было грубо. Или сдержанно. Они смеялись вместе с ней во время ужина. Поощряли ее рассказывать истории. Втягивали в разговор. Старались не перегибать палку с семейными шутками, чтобы ей не было неловко.

Но они так и не прикоснулись к ней.

Я как всегда сел рядом с Джо. Джесси — по другую сторону от меня, на место, которое обычно занимала моя мать.

Иногда Джо говорил. Иногда выглядел отстраненным. Показалось даже, что я услышал, как он зарычал, но Джо лишь отвел взгляд. Он без конца сжимал и разжимал кулаки. Его плечи поникли, он весь ссутулился, словно ему было больно.

— Что-то не так? — спросил я, нахмурившись.

— Просто устал, — пробормотал он. Его голос был низким и хриплым.

— Тебе нездоровится?

Джо покачал головой.

Когда я оторвал от него взгляд, то заметил, что Марк, Элизабет и Томас наблюдали за нами, пока Картер и Келли болтали с Джесси. Я пытался понять, что же эти трое взрослых говорят мне своими глазами.

Джо сделал вдох и медленно выдохнул.

А потом широко улыбнулся.

 

* * *

 

— Они… странные, — заметила Джесси, прежде чем сесть в машину.

Я хмыкнул.

— Нет, это не так.

— Окс, это так.

— Веди себя прилично.

— Я не грублю. Знаю, что ты защищаешь их, но они излучают такую… энергетику. Не знаю, как это объяснить.

— Они — моя стая.

Джесси нахмурилась.

— Стая?

— В смысле, семья.

Джесси поцеловала меня в губы.

— Джо замечательный, — тихо сказала она.

— Знаю.

— Хотя я ему не очень понравилась.

— Ты ему понравилась. Просто он через многое прошел.

— Ты не замечаешь этого, да? — ее голос был удивленным.

— Не замечаю чего?

— Как он чрезмерно опекает тебя.

— Джо — мой друг.

Джесси вздохнула, мягко улыбнулась и уехала.

 

* * *

 

Теперь я умел писать смс-ки.

Среда.

«привет я на работе»

«Привет, Окс! Сколько у тебя заняло времени напечатать это? LOL»

«что такое LOL»

«Очень громко смеюсь»

«уф я не очень хорош в этом LOL»

«У тебя хорошо получается. Честное слово»

Пятница.

«Хочешь сегодня посмотреть фильм с нами?»

«не могу джесси хочет встретиться»

«Оу. Хорошо!»

«ты тоже можешь пойти»

«Хочешь, чтобы я пошел с вами?»

«да»

«Я спрошу маму!! = D»

«что это»

«Смайлик»

«LOL»

Четверг.

«Мама просила напомнить, что сейчас время для семьи. Нас не будет несколько дней»

«ок»

«Хотел бы я, чтобы ты был с нами»

«я тоже»

«Однажды. Честное слово <3»

«что это»

«Не бери в голову. Расскажу позже»

Воскресенье.

«Мы вернулись!»

«хорошо что ты в безопасности»

«Да. Я не маленький ребенок, Окс»

«ты маленький ребенок»

«Плевать. Придешь на ужин?»

«в воскресенье конечно же приду»

«Приведешь Джесси?»

«нет у нее дела»

Вторник.

«что ты хочешь на день рождения»

«До него еще больше месяца!»

«так что ты хочешь»

«Окс, ты как пещерный человек»

«джо скажи что ты хочешь»

«Все!»

«хорошо это я смогу <3»

«Что?»

«Окс»

«Окс!»

 

* * *

 

Было два часа ночи, когда вдруг зазвонил мой телефон.

— Да? — сказал я в трубку.

— Окс, — голос Марка звучал напряженно.

Сон как рукой сняло.

— Что случилось?

— Джо.

Вскочив с кровати, я начал искать шорты, которые оставил на полу.

— Он в порядке?

— Нет. Ему приснился кошмар. Мы не можем успокоить его. Думаю, ему нужен ты.

— Хорошо. Уже иду.

Картер встретил меня на пороге. Не успел он и рта открыть, как я услышал громкий крик из дома. Я протолкнулся мимо Картера.

— Джо! — крикнул я. — Джо.

Я был уже на лестнице, когда вновь услышал его крики.

— Нет! Не позволяй ему забрать его. Пожалуйста, мам! Пожалуйста, не позволяй ему забрать Окса.

Голос Джо срывался на рыданиях, и сердце екнуло в груди.

Марк и Келли стояли в дверях. Оба посмотрели на меня широко раскрытыми уставшими глазами. Я проигнорировал их, потому что мне нужно было добраться до Джо. Я глянул на него и…

Он лежал в постели. Томас и Элизабет рядом, свернувшись калачиком по обе стороны от него. Джо уткнулся лицом в шею матери и его всего жутко трясло, а руки крепко сжались в момент, когда он снова закричал.

— О, Джо, — выдохнул я.

Не раздумывая, потянулся между ними и поднял его на руки. Беннеты ни слова не сказали. Не попытались остановить меня. Лицо Томаса было напряжено от беспокойства. Элизабет плакала, по ее щекам стекали огромные слезы, они разрывали мне сердце.

На мгновение Джо напрягся в моих руках, а затем схватился за меня так, словно от этого зависела его жизнь, обвил ногами мою талию, притянул руками за затылок.

Томас и Элизабет встали с кровати. Коснулись моей руки, а Томас прошептал, что они сообщат маме, где я. И ушли, закрыв за собой дверь.

С Джо на руках я сел на пол у кровати, откинувшись спиной на матрас и прижал его к своей груди.

— У меня был плохой сон, — наконец сказал он.

— Я знаю, — ответил я.

— Всегда одно и то же. В большинстве случаев. Он приходит и забирает меня, а после этого делает… разные вещи.

Хотелось закричать от ужаса, но я сдержался и произнес лишь:

— Я здесь.

— Иногда он забирает маму. Или папу, — продолжал Джо.

Я запустил руку в его волосы.

— В этот раз он забрал тебя, и если он может отыскать тебя в моих снах, то сможет найти и в реальной жизни.

— Я буду защищать тебя, — пообещал я, и еще никогда в моих словах не было большей уверенности.

Джо уснул на восходе.

А мне еще долго не спалось.

 

* * *

 

При каждом следующем кошмаре Джо просил (умолял, кричал) привести меня, и я всегда приходил.

Он дрожал и всхлипывал, с обезумевшими глазами от того, что ему приносили дурные сны. Но потом мои руки оказывались на его спине, рисуя успокаивающие круги, и Джо затихал, пока не оставалось ничего, кроме прерывистого дыхания и влаги на лице.

 

* * *

 

Тремя неделями позже я узнал их секрет.

ГЛАВА 8

ЛУНА

 

— Окс.

— Уйди.

— Окс, просыпайся, мать твою!

Я открыл глаза. За окном все еще была ночь, единственный свет исходил от полной луны высоко в небе.

В комнате находился еще кто-то, и он тряс меня.

— Какого хрена? — пробормотал я.

— Одевайся.

— Гордо? Что за чертовщина…

Он отступил, сузив глаза.

— Ты должен пойти со мной.

У меня сердце в пятки ушло.

— Мама…

— Она в порядке, Окс. Она спит и ничего не слышит. Твоя мама в безопасности.

Я надел рубашку и шорты-карго, пока Гордо ждал меня у двери моей спальни. Затем последовал за ним по коридору к лестнице. Дверь маминой комнаты была приоткрыта, и я увидел, что она и правда спит. Гордо потянул меня за руку.

Он дождался, пока мы выйдем на улицу прежде чем заговорить. Ночь была теплой. Все звуки казались слишком громкими.

— Существуют вещи, — начал он, я слышал его сквозь пелену сна и не мог разобрать слов. — Вещи, которые ты увидишь сегодня. Вещи, которые тебе не приходилось видеть прежде. Мне нужно, чтобы ты доверял мне. Я не позволю причинить тебе боль. Не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Ты в безопасности, Окс. Мне нужно, чтобы ты это запомнил.

— Гордо, что происходит?

Его голос дрогнул, когда он продолжил:

— Я не хотел, чтобы ты узнал все так. Думал, у нас будет больше времени. Если бы ты вообще когда-нибудь узнал об этом.

— Узнал о чем?!

Из глубины леса раздался вой, пробирая меня до мозга костей. Это была песня, которую я слышал ранее, но она была печальной.

— Твою мать, — пробормотал Гордо. — Нам следует поторопиться.

В доме в конце переулка было темно.

Над головой сияла полная белая луна.

И звезды. Миллиарды звезд. Так много. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким маленьким.

Быстрым шагом мы вошли в лес.

Я вполуха слушал Гордо, пытаясь не споткнуться о корни деревьев и пни. Он бормотал слова, звуки и слоги, которые затихали, прежде чем им удавалось объединиться в нечто большее. Гордо нервничал, был напуган, и это сказывалось на его речи.

А затем вдруг тьма рассеялась. Стало светлее, чем при свете луны.

— Вроде как. Ты увидишь. Вещи.

— Гордо? — перебил я.

— Что?

— Твои татуировки сияют.

Они светились. Этот ворон. Эти линии. Все эти спирали и узоры. Они мерцали и двигались, словно живые, вверх и вниз по обеим его рукам.

— Да. И это одна из таких вещей.

— Ладно, — вымолвил я.

— Я — ведьмак, — признался Гордо.

— Ты волшебник, Гарри, — ляпнул я, потому что был уверен, все происходящее —просто сон.

Гордо рассмеялся, но прозвучало так, будто он подавился.

Я отвлекся и зацепился голенью за что-то твердое. Вспышка боли показалась яркой и острой, туман в сознании слегка рассеялся. Только тогда я понял, что до этого никогда прежде не испытывал боли во сне и что читал где-то, что такое в принципе невозможно.

— Пиздец, — сказал я. — Ты что?

— Ведьмак.

— И как давно?

— Всю мою жизнь.

— Что?

Ночную тишину пронзил еще один вой. Теперь он звучал ближе. Мы углубились в лес где-то на полмили точно. Может, даже больше. На тысячи акров земли впереди не было ничего кроме леса. Я терялся в нем множество раз.

— Что это было?

— Твоя стая, — ответил Гордо, его слова казались настолько пропитаны горечью, что я мог почувствовать их на вкус.

— Моя…. Я не. — Сон, сон, сон. Должно быть, я спал, даже принимая во внимание боль. Моя нога болела, но, может, я просто желал этого, поэтому так и было.

— Я пытался не подпускать их к тебе, — признался он. — Я правда пытался. Я не хотел такой жизни для тебя. Не хотел, чтобы ты был частью всего этого. Хотелось уберечь тебя. Чтобы сохранить в безопасности. Потому что ты — единственное в моей жизни, стоящее этого.

— Гордо.

— Послушай меня, Окс. Монстры реальны. Магия реальна. Мир — темное и жуткое место, и все это реально, — сказал он.

— Как?

Он покачал головой.

— Не бойся.

Облако заслонило луну, и единственным источником света остался вращающийся калейдоскоп, который передвигался по его рукам. Призмы цветов, все было голубым, зеленым, розовым и красным.

— Это больно? — спросил я.

— Что?

— Цвета.

— Нет. Они будто вырываются из меня, а я сопротивляюсь, и они расползаются по коже, но это не больно. Больше не больно.

— Куда мы идем?

— На их поляну. — Снова раздался вой, но теперь голосов стало больше. Их было много, и они поднимались и сливались воедино, песнь звучала то выше, то ниже на полтона, не в лад, пока вдруг не становилась гармоничной. И тогда это было прекрасно.

— На чью? — спросил я, ощущая зуд по всему телу, потому что почувствовал что-то.

— Я пытался остановить это, — вместо ответа произнес Гордо, в его голосе звучала мольба и отчаяние, но их песнь пронеслась над ним и…

«приди», — звала она, — «скорее же приди. сюда. пожалуйста. скорее скорее скорее потому что ты это мы а мы это ты».

— Я пытался сказать им, чтобы они держались подальше. Чтобы не втягивали тебя в это.

«Окс. это Окс, это он и он здесь и он наш. почувствуйте его ощутите его он наш и мы нуждаемся в нем потому что он слышит нашу песнь».

— Но когда выяснилось, что они вернулись в Грин-Крик и ты знаком с ними, было уже поздно.

— Они зовут меня, — мой голос прозвучал легко и беззаботно.

— Знаю, — процедил Гордо сквозь стиснутые зубы. — Окс, ты не можешь доверять им. Всему этому.

— Могу, — возразил я, хоть и не понимал, о ком шла речь. — Разве ты не слышишь?

«Окс Окс Окс Окс. принесите ему еды кроликов птиц оленину. покажите ему что мы можем дать потому что он СтаяНашМойБратСынЛюбовь».

— Слышу, — ответил Гордо. — Но не так, как ты, потому что я больше не в стае.

Стая.

О, боже мой. Стая.

И я побежал.

— Окс! — закричал Гордо мне в спину.

Я проигнорировал его. Нужно было срочно оказаться ближе, потому что в груди все горело, кожа зудела так сильно, что, казалось, это сведет меня с ума. Ветер ревел в ушах, облако вновь явило миру луну, и стало практически так же светло, как днем, и они завыли. Они запели. Песня лилась, живая и звонкая, и большего мне не потребовалось, запрокинув голову, я завыл в ответ душераздирающие мелодии, — «я слышу тебя я знаю тебя я иду за тобой я люблю тебя» — на весь лес, чтобы сама луна услышала. Сердце забилось словно барабан, звук отдавался в груди. Казалось, я могу разлететься на куски, эти осколки упадут среди деревьев, и все, что останется от меня — маленькие лужицы лунного света, который будет отражаться от них.

 «ОКС-ОКС-ОКС-ОКС-ОКС-ОКС».

Ветви деревьев били по лицу. По рукам. Не более чем кратковременные вспышки боли, прежде чем песнь снова захватывала меня.

«СЮДА-СЮДА-СЮДА-СЮДА».

Я вспомнил о своем отце и о том, как он говорил: «К тебе будут дерьмово относиться. Большую часть жизни».

«НАШ-НАШ-НАШ-НАШ-НАШ».

Я подумал о маме и о том, как она рассмеялась: «У тебя мыльный пузырь на ухе».

«ДОМОЙ-ДОМОЙ-ДОМОЙ».

Я подумал о Гордо и его шепоте: «Теперь ты один из нас». И ведь так оно и было? Правда?

«ДА-ДА-ДА-ДА-ДА».

Я подумал о Джо, и это тоже звучало в песне, в гармонии со всеми голосами, они ждали за линией деревьев, оставалось всего несколько шагов, мне нужно было оказаться там, нужно было увидеть, что там, увидеть, и я… я… я… я…

Я выбежал на поляну.

Остановился.

Упал на колени.

Закрыл глаза.

Тяжело сел на пятки.

Подставил лицо луне.

Они пели.

А затем это разнеслось эхом.

Я сделал вдох.

И открыл глаза.

Передо мной стояло нечто нереальное.

Белый волк. С черными пятнами на груди. Лапах. Спине.

Глаза этого существа полыхали красным огнем, сверкая в лунном свете.

Оно было размером с лошадь, его лапы казались вдвое больше моих рук. А морда длиной с мою руку. И виднелся намек на зубы, похожие на пики.

За ним что-то двигалось, но я не в силах был отвести взгляд.

Волк подошел ко мне, а я все не мог пошевелиться.

— Это сон, — прошептал я. — Боже. Это сон.

Он стоял передо мной, опустив голову и обнюхивая мою шею, это были медленные и неторопливые вдохи, его горячее дыхание ощущалось на коже. Подумалось, что мне следовало бы испугаться, но я не смог найти ни единой причины для страха.

Волк выдохнул в мою шею. Затем в волосы. В ухо.

В голове я слышал голоса, шепчущие: «ОксСтаяОксБезопасноОксОксОкс».

Я узнал этот голос. Эти голоса. Я знал их все.

Я потянулся к волку. Руки скользнули в мягкую шерсть, касаясь шкуры под ней.

А затем меня настиг холодный всплеск реальности.

 — Окс! — прокричал голос позади меня.

Волк зарычал через мое плечо. Предупреждая.

— О, да отъебись ты, Томас, — бросил Гордо. Я слышал его быстро приближающиеся шаги. — Ты ни хрена не знаешь. Защита держится.

Томас. Томас. Томас.

— Томас? — растерянно повторил я.

Волк снова посмотрел на меня, его глаза вспыхнули красным. Это существо (он) прижало свой (его) нос к моему лбу и фыркнул.

— Господи, — выдохнул я. — Какие огромные глаза…

Он уткнулся своей мордой мне в голову, и я принял это как должное.

Волк (Томас, Томас, Томас) сделал несколько шагов назад и опустился на задние лапы. Он возвышался надо мной, ожидая. Я не знал, чего он ждал.

Я медленно встал и подумал, не собирается ли он съесть меня. Я надеялся, что это будет быстро.

Волк (ТОМАС, ТОМАС, ТОМАС) склонил голову.

— Так вот в чем все дело, — вымолвил я.

Гордо хмыкнул позади меня.

— Похоже, я все-таки не сплю, — произнес я.

— Ты не спишь, — заверил Гордо.

— Хорошо. У тебя светящиеся руки, потому что ты волшебник. — Я не отводил взгляда от волка, фыркнувшего вновь, словно я сказал что-то смешное.

— Ведьмак, — исправил меня Гордо. — И у меня не светящиеся руки.

— Брехня, — пробормотал я. — Ты словно фонарик.

— Ты на этом сосредоточил свое внимание? Ты узнал, что Беннеты оборотни, но думаешь о моих светящихся руках?

— Оборотни, — выдохнул я. — Это… вау.

Волк покачал головой, словно его это развеселило.

— Господи Иисусе, — пробормотал Гордо. — Томас, приведи сюда остальных своих собачонок, пусть обнюхают твою задницу. Я должен удостовериться, что все в порядке.

Томас зарычал. Его глаза снова стали красными.

— Ага, ага. Твое альфа-дерьмо на меня не действует. Я в мгновении ока могу поджарить шерсть на твоей заднице. Ты, хер собачий.

Гордо протолкнулся мимо нас, его татуировки переливались вверх и вниз по рукам.

Я снова взглянул на Томаса.

— Я… — я не знал, что сказать.

Он оглянулся через плечо, и из глубины его груди послышался рык. А следом раздался громкий лай, и я увидел двух бросившихся ко мне волков, один чуть больше другого. Они терлись об меня своими телами, их головы сталкивались с моей грудью и головой. Тот, что побольше был темно-серого окраса с маленькими черными и белыми пятнами на задних лапах. У того, что поменьше был аналогичный окрас, но его черные и белые пятна начинались на морде и достигали плеч.  

Их глаза вспыхнули ярко-оранжевым огнем, когда языки коснулись моей кожи.

— Гадость, — мягко заметил я.

Они рассмеялись. Не вслух, но они рассмеялись, и от этого знакомого поведения в груди стало больно.

— Картер, — сказал я. — Келли, — голос от испытываемого мной трепета звучал просто глупо.

Они вновь рассмеялись надо мной, а затем запрыгали и заскакали вокруг меня, словно игривые щенки. Кусали одежду и пальцы, и я не спал.

Я коснулся их спин, лунный свет просочился сквозь мои пальцы на их мех. Они были счастливы. Каким-то образом я знал, что они счастливы. Я мог чувствовать это в своем сознании и в груди, и это было так ярко.

Оглянувшись на Томаса, я увидел огромного коричневого волка, сидящего справа от него и внимательно наблюдающего за мной. Он и близко не был того же размера, что и Томас, но его глаза светились так, словно сейчас был Хэллоуин, пылко и тепло. Волк фыркнул на меня, и я заметил изгиб таинственной улыбки.

— Марк, — сказал я.

Он наклонился, и из его горла вырвался рык, а нос скользнул по моему лицу, язык последовал сразу же за ним.

— Вы лижетесь. Вам потом будет неловко. Я не собираюсь вас лизать сейчас, — я на миг умолк, задумавшись. — Или когда-нибудь вообще.

Казалось, ни одного из них это не волновало. Я не знал, понимают ли они меня. И понятия не имел, было ли все происходящее реальностью.

Гордо вернулся, его татуировки успокоились. Они все еще мерцали, но, казалось, больше не двигались как прежде. Он был бледен, его глаза слегка запали.

Глянув на Томаса, Гордо произнес:

— Это не сработает. Он не сможет привязаться к кому-либо из вас. Его узы просто не закрепятся. — Его голос стал жестким. Обвиняющим. — И думаю, ты знал это с самого начала.

Раздался звук. Хлюпающий, щелкающий и ужасный. Стон мышц и треск кожи, белый мех вздыбился и поредел. Это заняло всего секунды, но там, где мгновение назад был волк, теперь стоял Томас. Он все еще был животным, по крайней мере, частично, задержавшимся в форме существа между человеком и волком. Его пальцы заканчивались черными когтями, а лицо было слегка вытянутым. С острыми зубами и красными глазами.

И он был обнажен, что делало все еще более сюрреалистичным.

— Мы допускали, что такое возможно, — признался Томас Гордо. Его голос звучал глубоким рокотом, слова казались слегка шепелявыми из-за клыков. Клыки.

— Разве это справедливо по отношению к Оксу? — с горечью в голосе спросил Гордо. — Ты не оставляешь ему выбора.

— А ты оставил?

Татуировки на руках Гордо вспыхнули.

— Это не одно и то же, и ты это знаешь! 

— Ты не глупый мальчишка, — огрызнулся Томас. — Не веди себя так. Эти вещи подчиняются только личному выбору. Твой отец, невзирая на то, во что он превратился, учил тебя быть лучше.

— Не смей втягивать его в это. Окс не…

— Вообще-то, я стою прямо здесь, — каким-то образом удалось мне напомнить им.

Они посмотрели на меня, в их взглядах читалось удивление, словно они и впрямь забыли, что я рядом. 

И меня вдруг осенило.

— Джо, — выдохнул я. — Где Джо?

Картер с Келли заскулили, потираясь по бокам от меня.

Томас вздохнул.

— Это его первое обращение. Он… не очень хорошо справляется.

Меня охватил страх.

— Где он? — потребовал я.

Гордо сделал шаг вперед.

— Окс, тебе нужно понять. У тебя всегда есть выбор. Это не высечено на камне.

— Мне плевать. Мне плевать на то, что сейчас происходит. Мне плевать, сплю я или нет, мне плевать даже если я сошел с ума. Мне насрать на гребаных ведьмаков и волков. Где, блядь, Джо? — Руки сжались в кулаки по бокам. Картер и Келли прижали уши к головам и опустились на землю, пытаясь стать меньше.

— Ему нужна твоя помощь, — признался Томас.

— Похер. Ты не можешь давить на него, — возразил Гордо.

И тогда Томас схватил Гордо за горло, став больше волком, чем человеком, хотя все еще стоял на двух ногах. Белая шерсть вернулась, а когти удлинились. Его зубы стали больше, словно толстые гвозди, от звука, который исходил от него, мои руки и шея покрылись мурашками.

— Ты здесь, — зарычал на него Томас, — потому что я уважал договор и твоего отца. По крайней мере, того, кем он когда-то являлся. Не путай это с чем-то большим. Ты не в стае по собственному выбору.

— И все же ты позвал меня ради этого, — зарычал Гордо, вырываясь из хватки Томаса. — И я пришел. Я никак не связан со всем этим дерьмом, но все равно пришел.

— Он мой сын. И следующий Альфа. Ты проявишь уважение.

— Иди нахер, — прохрипел Гордо.

— Прекратите, — вмешался я.

Они послушались.

Гордо упал на землю, жадно хватая ртом воздух.

Томас тяжело дышал, его глаза стали красными, а дыхание рваным.

А потом я увидел. Прямо за ним. На поляне. В лунном свете.

Темный силуэт, свернувшийся на земле. Вспышку света вокруг него. Возможно, зеленую. Темно-зеленую, но она исчезла, прежде чем я смог удостовериться в своей правоте.

Я проскользнул мимо Гордо и Томаса. У меня не было на них времени.

Картер и Келли шли по бокам от меня, их языки свисали из ртов. Марк держался позади, его нос прижимался к моей спине.

Волк, лежащий на земле, был одного размера с Марком, и я подумал — Элизабет. Окрас походил на окрас ее сыновей — серый, черный и белый. Она подняла голову при моем приближении, ее красивые глаза оказались того же голубого цвета, и я вспомнил, как она рассказывала, что покончила с зеленой фазой. А потом, рассмеявшись, закружила меня по комнате, на ее руках виднелись пятна краски.

Ее глаза были такими же, но я видел в них грусть.

— Я не… — покачал я головой.

— Она не слышит тебя, — тихо произнес Гордо у меня за спиной. — Вокруг них защита земли, наполненная серебром. Это блокирует все звуки и запахи. — Последовала еще одна вспышка зеленого, и благодаря лунному свету я смог рассмотреть вокруг Элизабет сформировавшийся круг.

— Они заперты в ловушке? — пришел я в ужас.

— По собственному желанию, — объяснил Гордо. — Для Джо так сейчас безопаснее. Защита блокирует все, кроме его матери.

Я сделал шаг в сторону Элизабет, но Гордо схватил мою руку и прижал к себе.

— Прежде чем сделаешь это, — остановил меня он. — Ты должен меня выслушать.

— Прежде чем я сделаю это?

Элизабет не сводила с меня глаз. Они вспыхнули оранжевым. Я не видел Джо, и мое сердце разрывалось.

— Мы все… мы нуждаемся в чем-то. В чем угодно. В том, что будет заставлять нас держаться за нашу человечность. — Хватка Гордо ослабла на моей руке, но он не отпустил меня полностью. Его прикосновение походило на электрический разряд, и я задумался, было ли это из-за татуировок. Или из-за него самого. Или еще чего-то. — Магия многое отнимает. Это может потянуть тебя в такие места, о которых ты и помыслить не мог. Темные уголки, от которых лучше держаться подальше.

— А волки?

— Волкам это нужно в качестве напоминания о том, что они частично люди. Особенно тем, кто был рожден волком. Им легче потеряться в их животной форме. И они теряются в себе, не имея ничего, что связывало бы их с рациональным миром.

— В этом нет ничего рационального, — заметил я, и мой голос прозвучал грубо. Возникло ощущение, что я впутываюсь во что-то, из чего уже не смогу выбраться.

Гордо прорвался сквозь панику.

— Джо станет диким, Окс. Он станет диким, если не будет связан с кем-то. Обычно это кто-то из стаи или семьи, или тот, кого ты любишь и чувствуешь себя с ним как дома. Это может быть даже тот, кто вызывает гнев и ненависть, ну хоть что-то. Сейчас же у него нет ничего. И не будет ни сегодня. Ни завтра, и, возможно, даже ни через год. Но если он утратит свою связь с человечностью, то однажды одичает и не сможет обратиться в человека. К тому же волк без уз опасен. И… решение должно быть принято.

Очередная вспышка в темноте вызвала случайное воспоминание. Об узах.

— Марк говорил…

Гордо все понял.

— Да, — вздохнул он. — Это так. Ты — мои узы, Окс.

— Когда это произошло?

— Когда тебе исполнилось пятнадцать. Помнишь, я подарил тебе рубашки?

— Я не почувствовал разницы.

Теперь ты один из нас.

— Ты почувствовал.

— Твою ж мать, — прошептал я.

— Так просто случилось, — умолял он. — Я никогда не хотел…

— Могу я быть узами для вас обоих?

— Обоих?

 — Для тебя и для него.

— Я не… возможно. Если кто-то и сможет, то только ты.

— Почему я? Я ведь ничего из себя не представляю. Я — никто.

Гордо сжал мою руку.

— Ты важнее любого из нас, Окс. Знаю, ты этого не видишь. И я знаю, что ты думаешь. Но это так.

Теперь я был мужчиной, поэтому отогнал жжение в глазах.

— Что я должен сделать?

— Ты уверен? — спросил Томас у меня за спиной.

Я смотрел только на Элизабет. Я чувствовал волков вокруг, но не отводил от нее взгляда.

— Да. — Потому что там был Джо.

— Все произойдет быстро, — произнес Гордо. — Защита спадет. Ты услышишь его. Это будет… громко. Не пугайся. Он учует твой запах. Поговори с ним. Позволь ему услышать твой голос. Он не… он выглядит не как обычно. Понял? Но это все равно Джо.

— Понял. — Сердце бешено колотилось в груди.

Это был не сон.

— Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — тихо пообещал Гордо.

— Хорошо.

— Окс, у тебя есть выбор.

Наконец-то я посмотрел на него.

— И я его сделал.

Гордо выдержал пристальный взгляд, ища что-то глазами на моем лице. Я не знал, нашел ли он то, что искал, но в итоге натянуто кивнул. Затем поднял левую руку ладонью к небу. Все татуировки на его руках поблекли, кроме одной, которая была глубокого землисто-зеленого цвета. Это были две линии, извивающиеся синхронно друг с другом. Он провел по ним двумя пальцами и что-то пробормотал себе под нос. Воздух завибрировал, и у меня заложило уши. Волки вокруг меня зарычали, и я вновь посмотрел на Элизабет.

Круг ненадолго вспыхнул, а затем потемнел. Стал серым и безжизненным.

А после этого я услышал.

Низкий рык. Рычание. Негромкое, но грозное.

Я шагнул к Элизабет и протянул руку.

Она прижалась носом к моей ладони, вдохнула и выдохнула.

А затем наступила тишина.

С другой стороны от Элизабет потянулись руки. С черными когтями.

— Джо, — тихо позвал я.

И он кинулся на меня. Прежде чем я успел шевельнутся. Прежде чем смог подумать. Раздался предупреждающий крик, резкие рычания. Меня сбило с ног тяжелым весом. Когти впились в плечи, маленькие уколы боли. Я видел отблеск зубов, глаза, что мерцали оранжевым и красным, голубым и зеленым. Его нос прижался к шее. Потом щеке. Вдыхая мой запах. Дыша мною.

— Окс, — сказал он, его голос звучал низко, мрачно и зло.

Он застрял в пограничном состоянии между мальчиком и волком, как и Томас. Только Томас контролировал себя.

А вот Джо — нет.

Белая шерсть то росла, то редела вдоль его лица и рук. Клыки пронзили десны, затем исчезли. Появился мальчик. Затем полуволк. Затем снова мальчик. Он застонал:

— Окс, это больно, это больно, это… — остаток фразы потерялся, когда его волк вышел наружу, и слова растворил<