Меня зачислили в роту шоферов

Я, Скопенко Григорий Кузьмич, родился 1 мая 1929 года на хуторе Бобрицком Троицкого района Одесской области. В 1946 году поступил в школу шоферов в г. Ананьево Одес­ской области. В 1947 г. окончил ее с отличием. Получил права на вождение автомобиля. Колхоз вручил мне автомо­биль «ГАЗ-А» (полуторка), на котором я проработал с 1947 по 1949 годы.

17 ноября меня призвали в армию и отправили служить на Урал, в войсковую часть, которая находилась в г. Шадринске — в школу авиамехаников. Здесь меня зачислили в роту шоферов, так как у меня был уже почти трехлетний стаж самостоятельной работы на автомобиле.

Командир роты вручил мне автомобиль «М-1» (эмка) возить командира части полковника П. Е. Литвинова. В 1950 году командир части отправил меня в командировку в ок­руг (в г. Свердловск) на беседу с командующим округом маршалом Г. К. Жуковым. Ему надо было водителя как в Свердловске, так и в Шадринске. В беседе маршал мне ска­зал:

— Я свою жизнь не каждому доверяю.

Я сразу понял, какая на меня легла ответственность за жизнь командующего.

В Шадринск он приезжал часто: и по службе, и просто на отдых — поохотиться в нашем прекрасном крае как на озерах, так и в лесах. В город он приезжал на поезде, а я его в Шадринске возил на автомобиле «М-1», которая при­надлежала нашей воинской части.

Г. К. Скопенко.

Марта 2005 г.

По Осеевскому мосту

 

Григорий Кузьмич Скопенко рассказал:

«Я служил в Шадринске на «эмке». Возил Г. К. Жукова, когда он приезжал в наш гарнизон. В Еланские лагеря и в Чебаркуль он ездил на машине. У него был оппель-капитан, и еще в войну его возил шофер, впоследствии майор. А в Шадринск маршал приезжал в двух спецвагонах. Один был оборудован как салон-вагон с гостиной, спальней и столо­вой, а во втором было оборудование и охрана. Его сопро­вождал также врач.

Я служил в армии срочную солдатскую службу с 1949 по 1952 годы, а до этого работал секретарем райкома комсомо­ла под Одессой. И прежде, чем меня вызвали к маршалу, к моему отцу приезжали люди: смотрели — что и как.

В Свердловске мне дали машину, и я поехал с сержан­том из гаражей УралВО по улицам города. Но этот экзамен мне не показался трудным, так как я имел уже практику в Одессе, а там улицы, движение на них намного сложнее, чем здесь в центре Урала. Беседуя со мной, маршал сказал:

— Запомни вот что: никогда никуда без моего разреше­ния не отлучайся. Второе: все, о чем говорится в машине — забудь.

Так я стал шофером маршала Г. К. Жукова.

Шадринск его привлекал: он любил этот тихий провин­циальный городок, да кроме того, в 50-ти километрах к югу находилось нетронутое царство дичи — озеро Таволжаны. Поохотившись здесь раз, Георгий Константинович был по­корен этими заповедными местами¹.(¹Там настолько было много дичи, что по берегу идешь, как по покрывалу из птичьего пуха.)

В окрестностях города протекает река Исеть, а город, находящийся на левом, северном берегу ее, соединяется с правобережным поселком Осеево мостом. Во времена, ког­да здесь бывал Г. К. Жуков, мост на Осеево был деревян­ным. Теперь реку перекрывает железобетонный мост.

Тогда Осеевский мост был очень худой, с дырами, мож­но было провалиться. Жуков стал говорить местным:

— Что же у вас такой мост плохой?

— Не имеем возможности отремонтировать — средств нет.

— Так я помогу.

А там, где теперь военный городок, стоял саперный батальон. У них было все, в том числе машины и амфибии. И саперы помогли отремонтировать мост.

Мы как-то поехали на Таволжаны, а на мосту уже были настелены доски поперек и тротуары готовы, но продольно­го настила еще не было. Мои пассажиры пошли по мосту пешком, а я проехал по свежему настилу двумя колеями. А когда ехали обратно, то я уже поехал по продольным дос­кам — лежневке.

После войны техника была старая. Машин было мало: только у председателя горисполкома, у директора автоагре­гатного завода, да, кажется, на телефонке (телефонный за­вод — Л.О.), а у остальных одно старье. Появилась еще «Победа» с брезентовым верхом, ее, кажется, отдали началь­нику училища. Был еще ГАЗ-51 с деревянной крышей.

Мы говорили Г. К. Жукову:

— Техника вот вся старая. Он отвечал:

— Сейчас дело не в технике, а надо поднимать сельское хозяйство. А техника что — если мы попросим — дадут.

В декабре 1952 года его вызвали в Москву, а в Сверд­ловске у него была жена. Он сел на поезд в Шадринске и сообщил жене, что проедет прямо в Москву. Больше Г. К. Жукова в Шадринске я не видел.

Вспоминаются некоторые эпизоды.

Раз мы ехали из Малого Кабанья в Большое, а дорогу всю перемело, бушевал буран. Георгий Константинович за­метил, что лед озера чистый, без снега. Он спрашивает:

— Ты по льду когда-нибудь ездил?

— Да, по льду лимана в Одессе.

— Ну, давай поезжай.

И мы проехали, хотя по льду ехать трудно.

Верное армейское средство

 

Григорий Кузьмич Скопенко рассказал, как Г. К. Жу­ков не дал ему однажды заболеть.

— Последний раз охотились в Шаламово в декабре 1952 года. Приехали в село под вечер, и Г. К. Жуков остановился у инвалида войны, бывшего танкиста, который обгорел на фронте и был награжден. С нами были четыре телохрани­теля и майор медицинской службы. Охота намечалась на другой день с утра, поэтому я стал ремонтировать машину, а маршал сидел у танкиста в хате.

С машиной я провозился часа три и изрядно замерз. Пришел в хату с мороза, бабка грела молоко для Жукова, а он сразу заметил, что у меня зуб на зуб не сходится. Он посадил меня рядом с собой, налил солдатскую кружку ко­ньяку и велел выпить. Я выпил, но на меня не подействова­ло. Сидим, а он спрашивает:

— Ты еще не вспотел?

— Никак нет, товарищ маршал.

Тогда он налил мне еще полкружки. Я сижу, меня заж­гло и чувствую, что меня уже и пот прошибает. Я сказал об этом Жукову, и он отправил меня спать в тепло.

Жуков рассказал тогда, что вот таким образом они ле­чили на фронте солдат, промерзших в окопах. А если не было спиртного, то заставляли солдат бегать до пота. Ина­че — каюк.

Я спросил: а какие блюда любил Г. К. Жуков?

— Он любил красное (топлёное) молоко из глиняного горшка (кринки).

Однако из других источников я слышал, что раз на Таволжанах утром он попросил молока, имел ввиду парное или свежее. Но когда ему вскипятили молоко в алюминие­вом котелке, то он остался недоволен.

— В отношении еды скажу, что если он начинал обедать, то меня садил с собой в первую очередь. Вообще, был внима­тельным, относился уважительно к своим подчиненным.

Ружье под водой

Иногда во время охоты Г. К. Жукова охраняли солдаты. Они оцепляли место охоты, и никто туда не проникал.

Однажды маршал пришел на базу, видимо, отдохнуть или пообедать. Он отдыхал на поляне. Подошел один сер­жант из охраны и говорит:

— Товарищ маршал, дайте мне ваше ружье пострелять. Г. К. Жуков ему отвечает:

— Мне ружья не жалко, бери постреляй. Только ты его утопишь!

— Да вы что, товарищ маршал?! Я же с Волги и плавать умею!

— Видал я таких во время войны. Говорит: я с Волги, а сам плавать не умеет!

Вобщем, сержант взял ружье, сел в лодку и отчалил от берега. Метров двадцать, наверно, отплыл, и мы слышим:

— Бульк!

Оказывается он встал в лодке, стал целиться в утку и, не помня себя, вышагнул прямо в воду. Жуков засмеялся:

— Ну вот, что я говорил?

Сержант, однако, подплыл к берегу и идет к маршалу.

— Что ж, утопил ружье — доставай!

— Слушаюсь, товарищ маршал.

А там глубина была метра полтора, под водой — ил. Он, наверно, часа полтора искал ружье под водой и все-таки нашел.

Приходит снова на бивуак. Георгий Константинович с улыбкой спрашивает:

— Ну, как водичка?

— Вода хорошая, только прохладно.

— Ну, теперь чисти ружье.

Сержант старательно разобрал, смазал детали ружья, собрал его и даже пострелял.

По этому эпизоду можно судить, что Георгий Констан­тинович был человеком не мелочным: не ворчал на сержан­та, а добродушно посмеивался, даже подковырнул его: как водичка? И этот эпизод, по всей видимости, маршала толь­ко развеселил.

Как рассказывал Григорий Кузьмич Скопенко, у Г. К. Жукова было редкое ружье: с двумя смежными стволами, один из которых тройник. Такую хитроумную вещь соору­дили ему немецкие ружейники.

Нарезной ствол предназначался для охоты на лосей и кабанов. А на козлов и уток — два других гладкоствольных ствола.

Стрелял Жуков метко. Раз он подстрелил козла, ранил в ногу. Животное, хромая, подбежало к машине телохрани­телей. Я им показываю на раненого зверя жестами, прося его добить, но они мне маячат, что не могут. Подошел Г. К. Жуков и велел добить козла мне. Я его пристрелил, а тушу отдал леснику.

Не могу не рассказать еще об одном случае из быта Георгия Константиновича на охоте, по рассказу Григория Кузьмича.

Однажды он охотился в компании трех генералов. Геор­гий Константинович приехал на охоту на машине, а генера­лы прибыли самостоятельно. Почему-то на этот раз те­лохранителей и охраны не было, и ужин пришлось готовить сержанту Г. К. Скопенко. Он сварил пшенную кашу с ту­шенкой, а на второе — яйца с салом. Был еще шестилитро­вый солдатский алюминиевый чайник с топлёным молоком, которое обычно кипятила бабушка в селе Погорелке, что почти рядом с Шадрйнском. Обычно начпрод капитан П. М. Славинский заказывал это молоко заранее, а ездил за ним Григорий Кузьмич.

В тот раз маршал и генералы поели, а на утро остава­лись яйца и сало. Охотники заснули, а шофер почему-то не спал, и за ночь он изрядно поубавил продовольственные запасы охотартели. Так как парень был молодой, провор­ный, да вдобавок на аппетит не жаловался, то в течение ночи раза два поджарил яйца на сале и сытно поел. Ну вот, ночь прошла, и спозаранок охотники стали просыпаться, а на свежем воздухе хорошо спалось. И юный повар Григо­рий, пока охотники умывались, поджарил им остаток яиц на сале и стал кормить.

Застучали ложки о крышки котелков, а вскоре охотники стали просить дэпэ (дополнительную порцию). Но повар сказал:

— Дэпэ не будет!

— А почему? — спросил маршал.

— А я его съел!

И охотники захохотали.

Об этом эпизоде Григорий Кузьмич рассказывал с доб­рой улыбкой.

Вообще, к светлой памяти маршала Г. К. Жукова, Гри­горий Скопенко относится с большой теплотой. И по раз­ным эпизодам можно понять, что он относится к нему как к любимому отцу: умному, честному, справедливому, видяще­му далеко вперед. И Георгий Константинович, думается, относился к нему как к сыну.

Так, они поехали в первый раз на охоту, ехали по лес­ной дороге, кругом снег. Полковник Петр Литвинов, быв­ший с ними, забеспокоился: по той ли дороге едет водитель? А Григорий Кузьмич ехал уверенно, потому что они уже возвращались с охоты, а движения в лесу было немного, он и ехал по своей же колее, да и маршал Г. К. Жуков заметил:

— Товарищ полковник, водитель знает, куда ехать. Думается, и он сам, маршал, уже приметил эту дорогу.

Л. П. Осинцев.

ПАМЯТЬ