Галина Александровна КУДРИНА,

Учительница школы № 8 г. Шадринска, руководитель музея школы.

02.09.2004.

Где они охотились?!

Просматривая старые газеты, иногда натыкаешься на строчки, которые зовут вести дальнейший поиск.

Так, в газете «Исеть» за 27 мая 1997 года напечатано интервью Андрея Непомнящего, данное журналисту Алек­сандру Дежнёву. В этом материале, в частности, напеча­тано:

«Когда в 1947 году было сильное наводнение — через исетский мост вода шла — мы спасали людей и имущество.

Помню приезд Жукова в Шадринск, тогда он посещал и нашу часть. Они еще ездили на охоту в Ковригу на наших амфибиях».

Занимаясь поиском сведений о пребывании маршала Г. К. Жукова в Шадринском районе для книги «Шадринские были о солдатах», я уже знал, что Георгий Константи­нович бывал в селах Батуринском, Неонилино, Сухрино, возможно, в Мальцеве Так что я сразу это сообщение взял на учет и однажды сказал о том, что маршал охотился в окрестностях села Ковриги, директору Шадринского крае­ведческого музея Алексею Никитичу Мурзину.

Обычно спокойный, он заволновался и даже чуть не забегал по кабинету:

— Да где они там охотились?!.

— Так об этом у тебя надо спросить, как уроженца тех мест, да ты и сам охотник.

— Вообще-то да, — сказал Алексей Никитич, несколь­ко охлынув, а потом рассказал следующее:

— Земли коврижского колхоза имени Ленина раскину­лись от Исети на юг до речки Самчихи, где граничили с Понькинскими землями. На западе за деревней Ячменево начинается Далматовский район, а на востоке по газопро­воду проходит граница с колхозом «Рассвет» и с усадьбой в селе Красномыльском.

Из Шадринска можно было приехать Большой доро­гой, которая раньше уходила правым берегом Исети мимо Ковриги на Далматово через Ячменеву, Загайнову, Крутиху. Дорога и сейчас пересекает Сергеевскую Дубровку, названную по деревне Сергеевой, затем лесопосадки — Грань, вдоль которых проходит косулья тропа. Если объект охоты заяц, то он мог быть встречен почти повсе­местно. Зимой — во всех Дубровах: Могильской (где клад­бище), Коврижской, Ячменской и Убъённовской. Добыва­ют зайца и в балках-логах, на склоне долины Исети. Во­доплавающая дичь могла быть добыта в лугах — залив­ных сенокосах и пастбищах, куда были наведены мосты и плотины, и где постоянно находились люди — рыбаки, осенью — охотники, летом — косари.

Крупная дичь, лось или косуля добывалась к югу от Большой дороги в дубровах, в сырых осинниках Ондрюшиного болота, в ту пору бывшего сухим, Чуковне. В урочище Погорелке. Здесь стояло несколько изб, вывезенных когда-то на ручей Падун, впадающий в Самчиху. Каждый колок имел свое название.

Интересные топонимы: дорожная развилка — У Двух

' берез, у Веселого столба, где праздновали размежевание земель соседних колхозов.

Дальше, в ячменевской стороне небольшие осиновые колки — урочище Маремиино (Маремиина изба). За наш Барсучий колок, где целые подземные города барсуков.

Возле ферм постоянно бродили лисы, за Ковригой был курятник и много выбрасывалось отходов, в том числе дохлые куры. Лисы там бывали постоянно, их ловили промысловики-охотники.

Больших токовищ тетеревов в коврижских лесах не было.

Л. П. Осинцев

По следам Г. К. Жукова

Недавно фотограф Пётр Устинов и я побывали в селеПесчанотаволжанском, у самой южной границы Шадринского района. В этих местах в конце сороковых — начале пятидесятых годов охотился командующий Уральским военным округом, маршал Советского Союза, четырежды Герой Союза, страстный охотник и рыбак Георгий Константинович Жуков (1896—1974).

В селе уже мало осталось людей, которые встречались с легендарным полководцем и даже здоровались с ним. Вот Евдокия Ермиловна Ага­пова, жизнерадостная, общи­тельная женщина рассказа­ла, что когда они жили еще в деревне Хмелевой, что рядом с Таволжанами, то как-то летом у них из ограды выбежал поросенок. Эта скотинка про­нырливая: убежит в заросли, и потом его ищи да свищи...

— Мы с мужем Леонидом Никитичем, — продолжала она, — побежали за поросен­ком, а навстречу идут военные.

— Они стояли в районе болота Якунино и Кордона,

пояснил глава сельсовета Александр Валерьевич Хомя­ков. — Там были окопы и палатки: видимо, шли учения.

— Г. К. Жуков шел нам навстречу, — продолжала Евдо­кии Ермиловна. — Он почему-то был впереди военных.

— Командующий и должен быть впереди войска, — по­яснили мы.

— Кренастый¹ (¹В сельской местности слово «коренастый» произносят: «кренастый». ) такой, среднего роста. Как сейчас вижу. Он поздоровался с нами да и говорит:

— Хозяин, не продашь кабанчика-то? Я бы купил.

— Нет, не продам, — не поняв шутки, ответил хозяин. Семью кормить нечем будет.

— А велика-ли семья-то?

— Три дочери да два сына, да нас самих двое.

— Я пошла дальше заго­нять поросенка, а маршал ос­тановился с моим-то. Леонид Никитич прихрамывал, с па­лочкой, сразу видно, что ра­неный, фронтовик. Они дол­гонько с Жуковым-то разгова­ривали, а о чем — я не знаю. Был бы он живой, так расска­зал бы.

— К нашему односельчани­ну Александру Ивановичу Су­ровцеву, почетному граждани­ну села, участнику Великой Оте­чественной войны в те годы приезжал полковник Алексей Николаевич Бурденко, он слу­жил в штабе УралВо. Как-то они охотились с А. И. Суровце­вым, и тот сказал:

— Какие здесь угодья!..

Надо бы сюда Г. К. Жукова привезти.

Вот с того разговора маршал и стал здесь охотиться, — поведал нам А. В. Хомяков.

Затем мы выехали на Таволжанское озеро. Конечно, было жаль, что время зимнее и все кругом затянуто и заме­тено снежным покровом. Однако, Александр Валерьевич, основываясь на рассказах старожилов, нам показал — в ка­ких местах охотился маршал Г. К. Жуков. Вдали, на том берегу виднелась крыша дома. Это бывшая охотбаза теле­фонного завода, а чуть левее — еще одна крыша. Якобы тут и была охотбаза военных. От деревни Хмелевой никаких построек не осталось, только высокие тополя над пепелищем, и Петр Александрович по нашей просьбе заснял их, как живых свидетелей пребывания в этих краях легендарной личности.

По дороге к дому мы видели много сельхозмашин на   хозяйственном дворе, а глава администрации сказал, что у них в хозяйстве, бывшем отделении когда-то знаменитого совхоза «Красная Звезда» до тысячи голов крупного рога­того скота сохранилось. А в остальных отделениях уже ни­чего нет, все увезли новые хозяева.

Портрет Григория Михайловича Ефремова, Героя Со­циалистического Труда, помещен в комнате-музее села Песчанотаволжанского, которая занимает небольшое помеще­ние в Доме культуры..О его создании я слышал давно, и сотворили музей села Александр Валерьевич и Надежда Васильевна Старостина, заведующая сельской библиотекой. А толчок в историю дал бывший песчанотаволжанец, пенси­онер МВД Петр Петрович Воронов (Оплетаев), который написал трехтомник истории села «Таволжанцы». Он неде­лями жил в Шадринске, изучая древние документы, и его история написана на научном уровне. Это редкое достояние в культурном обиходе наших сел и деревень.

Я спросил, есть ли в сельском музее портрет Георгия Жукова, Георгия Победоносца? Мне ответили, что есть, но он напечатан в центральных газетах времен войны, подшив­ки которых Александр Иванович Суровцев подарил музею. Будем надеяться, что скоро портрет спасителя России поме­стят в передний угол комнаты-музея.

Поговорили мы с главой администрации и о наименова­нии одной из улиц села, а их три, именем Г. К. Жукова, но тут как будто бы не светит. А может быть, имя полководца присвоить школе? Он, кстати, всю жизнь любил учиться и получал хорошие оценки.

Будем надеяться, что акт наименования улицы или дру­гого объекта в Песчанотаволжанском произойдет.

Меня просили коротко рассказать об истории Песчанотаволжанского. В документах мне бросилось в глаза то, что орденами и медалями награждены 150 песчанотаволжанцев, оставшихся в живых. Да сколько еще полегло да полях сра­жений. Село и окружающие деревни пережили все тяготы иойны. Сюда, в бывший Галкинский район бывшей Челябинской, а потом Курганской областей были эвакуированы из Ленинграда два коллектива детей школьного возраста. Крестьяне помогали этим детям.

Я не буду говорить о посылках на фронт. Посылки по­сылала вся Россия, в том числе и таволжанцы.

А где воевали они? Да, по сути, везде. Старорусский район Ленинградской области, город Ивня Курской облас­ти, Белгород, Мурманск, Приазовский район в Запорожье, Клинский район в Подмосковье, с. Воробьёвка под Вороне­жем, с. Мезеновка на Сумщине, Мамаев курган в Сталинг­раде, д. Паниковичи под Псковом, д. Церковщина под Смо­ленском, д. Тощица под Гомелем, д. Старина Полесской об­ласти. Воевали под Харьковом и в Белоруссии, в Латвии и Эстонии. Лежат на Пискарёвском кладбище и под Кенигс­бергом, в Польше и Германии...

В деревне Хмелевой жило несколько сотен человек. Те­перь деревни уже нет, одни тополя. И еще несколько не­больших селений на берегу озера исчезли — как корова языком слизала.

Из всех селений осталось одно Песчанотаволжанское. Да и то только на три улицы, а в школе занимается всего 83 ученика. И такое уменьшение населения видимо повсе­местно.

Да, в последние десятилетия деревня пошла на убыль... Раздаются, правда, в Москве в отношении ее здравые голо­са. Так, например, министр сельского хозяйства России, как я слышал по радио, где-то предложил создавать в сельской местности безналоговые зоны. А налоговые чиновники, как следует из этой же радиопередачи, ополчились на него.

Будут ли перемены?

Л. П. Осинцев.

Охотник он был отличный

 

Уже поздней ночью два ЗИЛа развернулись на кол­хозном току возле деревни Шаламовой Мишкинского района. В свет фар попала фигура сторожа — моего дяди Павла Алексеевича Кузнецова. Вот как он рассказал об этом случае.

«Устал за день, вздремнулось. Слышу сквозь сон:

— Вот так часовой — засоня! А его сам маршал на охо­ту приглашает!

Встрепенулся, сильный свет в глаза. Передо мной стоит полковник и мое ружьишко караульное у него в руках. Позади тоже военные. Признаться, струхнул я.

— Жукова Георгия Константиновича знаешь? — спра­шивает полковник.

— Как не знать: воевал под его началом.

— Вот он и приглашает тебя на охоту.

Посадили в машину. Вижу, в ней Петр Андреевич Шаламов сидит, наш председатель, смеется. Отлегло маленько.

У моего дома собрались несколько наших деревенских охотников. Вскоре приехал сам Жуков, подошел ко мне. Я снова оробел. Руку подает, а меня оторопь одолевает — вытянулся по-солдатски.

— Чего, все еще не проснулся? — и улыбается. Все зас­меялись.

Разговор пошел об охоте, о ружьях. У него ружье было штучное, подарок завода — картинка!

Георгий Константинович на охоте был прост. Мы все, конечно, от души старались ему угодить. На озере замаски­руем, поставим чучела:

— Отсюда ждите гоголя, а здесь чернядь пойдет! Он в ответ:

— Вы за кого меня принимаете?

И правда, охотник он был отличный. Стрелял хорошо. Но без промахов не бывает. Промажет, ворчит что-то про себя. А мы старались прижимать свои языки. Но тоже сры­валось. Слышу однажды:

— Ты что, Богу молишься? Молчу, чувствую куда клонит.

— Бога часто вспоминаешь!

Он был и по возрасту старше нас. Так что обращался с нами по-отечески. После охоты обедали всегда вместе. Осо­бенно теплые отношения у него сложились с егерем Василием Афанасьевичем Чичилановым, ветераном войны. Мар­шал, говорят, подарил ему свое ружье, всю охотничью снасть и обмундирование...»

Вот эти воспоминания и легли в основу моей картины «Маршал Г. К. Жуков на охоте в Курганской области».

В. Кузнецов.