Обут в болотники и подпоясан патронташем

В армию я был призван в августе 1944 г. Хотя призывом это нельзя назвать. Работал я тогда в паровозном депо Синарская слесарем и как все железнодорожники имел бронь. В армию нас не брали, даже не привлекали ко всеобучу. Однажды из письма товарища, который уже служил в ар­мии, узнал, что в Шадринском горвоенкомате идет набор в Курганскую танковую школу, которая была расположена на Увале¹.¹Увалы — местность в районе г. Кургана.

И вот мы, трое железнодорожников, тайком от руководства депо явились в военкомат. Посмотрел военком на наши «брони» и сказал: «Придется вам ехать обратно». И тут я нашел выход: «Порвите наши брони». Не говоря ни слова, военком порвал наши военные билеты и велел выписать новые. Так мы призвались в армию. (Сразу скажу, что многие мои товарищи уходили в ряды армии подобным же образом).

Мои товарищи стали танкистами, а я не прошел по «весу» и оказался в запасном артиллерийском полку. Ско­ростное обучение, и вот она мечта — мы отправляемся на фронт.

Меня и еще пять моих товарищей по прибытии на фронт направили в артиллерийскую бригаду, входившую в состав 6-ой Гвардейской артиллерийской дивизии. Дивизия была прорывная, военные действия вела в Прибалтике, где была окружена трехсоттысячная группировка противника.

С фронта — на фронт. Сначала — Ленинградский (ко­мандующий — маршал С. С. Говоров), затем — 2-ой Прибалтийский (командующий — генерал армии Ерёмин) и 1-ый Прибалтийский (командующий — маршал С. С. Баг­рамян). Мои военные специальности -— радист и разведчик во взводе управления огнем батареи.

Закончили войну с Германией и ровно через месяц после её окончания, 9 июня, погрузились в эшелон, и через всю большую страну двинулись на Дальний Восток. Ехали 37 суток. Выгрузились в одном из военных.гарнизонов Приморского края и в тот же день прибыли на границу. Оборудовали наблюдательный пункт и за двадцать дней разведовали все огневые точки японцев и их мощные укрепления.

Война началась в 12 часов ночи 9 августа и к 20 август в основном была закончена. Наша часть дошла до г. Мудендзян. За участие в разгроме японцев бригада была награждена орденом Красного Знамени.

К Октябрьским праздникам мы были уже на своей земле, в том же гарнизоне, где и выгрузились. Там я прослужил вплоть до 1950 г., когда и демобилизовался в свой г. Шадринск.

Первые годы после окончания Великой Отечественно было много литературы и кинофильмов о войне. Рассказывалось и о боевых операциях, и о командующих фронтами. Мы часто задавались вопросом: где же самый прославленный полководец Георгий Константинович Жуков?! Материалов о нем было не очень много, где он — неизвестно. только от лектора из Москвы мы узнали, что Георгий Константинович Жуков назначен командующим Одесским военным округом. Демобилизовался я к майским праздникам 1950 г. Пошел работать в пункт технического осмотра вагонов станции Шадринск, слесарем по ремонту вагонов. В задачу смены входил ремонт вагонов в прибывающих на станцию поездах. Каждый вагон должен быть осмотрен и, если необходимо, отремонтирован для того, чтобы была обеспечена безопасность движения поездов.

Так было и в тот день, 29 августа 1950 г., в полдень. На первый путь прибывает паровоз с двумя вагонами. Один из них специальный. Поезд встречает начальник станции и начальник пункта технического осмотра. Вагоны осаживают в тупик около здания конторы, локомотив уходит в депо Дверь спецвагона открывается, и из него по сходням съезжает грузовой автомобиль. И только когда грузовик с пассажирами уезжает, мы, работники ПТО, ремонтировавшие вагоны на путях станции, узнаем — машина везла Маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова, в те годы командующего Уральским военным округом. Георгий  Константинович приезжал в наши края на охоту. Конеч­но, мы были раздосадованы тем, что близкое знакомство с прославленным полководцем не состоялось. Зато через три дня наше любопытство было удовлетворено.

Маршал возвращался с охоты в прекрасном расположе­нии духа, разгоряченный и веселый. Одет в простую охот­ничью робу, болотники и подпоясан патронташем. Он совсем не походил на того человека на портретах. Тут и мы осмелели, подошли к машине, из которой выгружали тро­феи. Было чему удивиться. Маршал за несколько дней охоты подстрелил много уток. Из грузовика трофеи перекоче­вали в классный вагон, где, очевидно, был холодильник. Естественно, среди нас были демобилизованные воины, что донашивали на работе и без того потертые гимнастерки. Это привлекло внимание маршала. Завязался разговор, он спро­сил, на каких фронтах воева­ли. Я назвал имена командую­щих фронтами. Георгий Кон­стантинович улыбнулся и сказал «А в Берлин не пустили»

Когда поезд ушел со стан­ции, мы еще долго обсуждали встречу с прославленным пол­ководцем. Нечаянно нам, про­стым фронтовым бойцам, при­шлось встретиться с маршалом.

Более полусотни лет про­шло с той встречи, но каждый год в конце августа в сезон охоты я предаюсь воспомина­ниям. Как много лет назад вижу взгляд и улыбку простого обаятельного человека.

В 1952-м я работал вагон­ным мастером, сопровождал вагоны на участке Шадринск — Курган, и мне еще раз уда­лось увидеть Жукова. На станции Кособродск он ходил по перрону в шинели и фуражке, хотя на улице было довольно прохладно. Дежурные по станции, которые нередко встре­чали Георгия Константиновича, рассказывали, что, несмот­ря на высокое положение, он был всегда приветлив и добро­желателен. Таким он и остался в моей памяти.

В год столетия со дня рождения Жукова мне предложи­ли выступить в 32-й школе с рассказом о маршале. При подготовке пересмотрел много научных материалов, пере­читал книги о войне, но самый главный вывод, что я сделал в результате поисков таков: Георгий Константинович все­гда все старался делать лучше других: и когда учился в школе, и когда начинал служить в армии, и когда командо­вал фронтом. Вот почему он достиг многого. Я горжусь тем, что лично встречался с этим великим человеком.

Борис Клюев.

В дом зашел один

Александр Васильевич Фёдоров (1900—1986) родился в селе Канаши, а во время войны по ранению в ногу приехал на жительство в село Сухринское. Здесь работал в мастерс­кой по ремонту обуви. Знали его в округе и как хорошего рыбака, и как общительного человека. У него был хороший голос, и он даже пел в сельском клубе. Голос был очень сильный. Такой, что некоторые слушатели даже затыкали уши, так как дирижеров и режиссеров не было. Александр Васильевич любил русские народные песни. Приветливо от­носился к людям знакомым и даже мало знакомым, а дом его был всегда открыт для любого посетителя.

Г. К. Жукову рассказали об Александре Васильевиче не как о певце, конечно, а как о знатном рыбаке, пер­востатейном, так как с рыбалки он никогда без рыбы не приезжал, в любую погоду. Любил угощать ухой своего приготовления из трех видов рыбы.

В один из осенних дней в доме появился необычный по­сетитель. Он зашел один и поздоровался как обычно, сел на скамью у печки, где у теп­лого бока ее усаживались все зашедшие. Его манера поведе­ния, приветствие говорили старому рыбаку о том, что перед ним человек, живший в сельской местности. Сельский человек здоровается не куцо, а полого, напевно.

Завязалась беседа о том, где воевал, где ранен, как жизнь идет. Хозяин на

вопро­сы посетителя отвечал степен­но, подробно. Встретились два воина, хватившие на военных дорогах достаточно лиха.

Подошли к основному вопросу разговора — о рыбал­ке. Договорились и расстались в надежде на встречу для это­го интересного, увлекательного занятия. Но встреча эта по каким-то важным для командующего Уральским военным округом делам не состоялась, и рыбалки не было, хотя все снасти были приготовлены.

Встречу эту Александр Васильевич не забывал и расска­зывал о ней мне, своей снохе.