Он что делал? Ах, вот как назывались почти ежедневные визиты Гарри. Слово-то какое отвратительное.

– Кто я, по-твоему? Человек, нуждающийся в том, чтобы его терпели? Нет, ну самому не смешно? – Ухмыльнулся. Получилось не очень весело, но уж на что способен… – Мы не друзья. Я тот, кто любит тебя и хочет защищать. Даже не знаю – как человека, который мне нужен, чтобы цепляться за жизнь, или как свое право чувствовать, но что-то подсказывает, несмотря на блестящие теории мисс Грейнджер, что одного без другого не бывает. Сейчас кому-то из нас нужно уйти, потому что любовь не делает меня лучше или хуже, она всего лишь превращает в маньяка-преследователя и гребаного педика, так что если тебе на самом деле необходим твой парад планет, иди к своей Уизли. Объясни ей, что если она не будет держать тебя очень крепко, не сделает по-настоящему счастливым, то я… – Продолжать было глупо. – Хотя у меня ведь никогда и ничего не получится, Поттер?

Он резко развернулся и пошел к выходу из комнаты. Напоследок хлопнул дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка. Ну и что все это изменило? Ничего. Просто теперь я буду сражаться за него, не рассчитывая на награды. Особой веры в них и раньше не было, так что у меня нет ни малейшего права огорчаться.

***

Я никогда не являлся большим любителем слизеринских вечеринок, а сейчас и вовсе не был настроен на веселье. Паркинсон собрала множество гостей, некоторые из них пришли со своими спутниками. Я с удивлением заметил в толпе Оливера Вуда и десяток выпускников Равенкло и Хаффлпаффа. Может, из-за их присутствия, но унылых разговоров о своем несостоявшемся величии никто не вел. Пары танцевали под современные хиты или предпочли разойтись по пустующим комнатам особняка, эльф носился со скоростью метеорита, подавая гостям все новые и новые бокалы с шампанским.

– Родители отдыхают во Франции, так что сегодня можем веселиться сколько захотим, – сообщила мне Пенси, садясь рядом на диван. Видимо, Пьюси был любителем разнузданных гулянок. – Потанцуем?

Вряд ли у меня бы получилось совершать беспорядочные движения под громкую музыку.

– Я сегодня не в форме.

– Неужели критические дни? – Шутка Паркинсон показалась мне довольно странной. Впрочем, она сбежала развлекать других гостей раньше, чем я нашелся с ответом.

Гойл, сияющий, как начищенный до блеска медный котел, прибыл через полчаса. Вместе с ним пришел сердитый, мрачный Забини. Они поприветствовали Пенси и пошли наполнять тарелки. Я тоже направился к столу с закусками, чтобы подслушать их разговор.

– …найду на твое место десяток желающих. Не такой уж ты ценный сотрудник.

– Ну, вот и ищи.

– Я просто не понимаю, Грегори. Сначала твоя мать месяц уговаривает тетку дать тебе место, чтобы вы не умерли от голода, распродавая фамильные ценности, а теперь вместо благодарности ты посылаешь меня к черту. Такое впечатление, что точно знаешь – на тебя завтра прольется золотой дождь.

Гойл зевнул.

– Блез, не лезь в чужие дела. Занимайся своим совиным дерьмом.

– Да пошел ты. Обратно я тебя не возьму.

Забини резко развернулся и направился к компании у камина вместе со своей полупустой тарелкой. Грегори продемонстрировал его спине неприличный жест и стал накладывать себе горы еды. Я воспользовался удобным случаем завязать разговор.

– Некоторые люди ужасно навязчивые.

Он кивнул.

– Привет, Эдриан. Ага, благодетель хренов. Как будто я только и мечтаю, что копаться в его мусоре.

– Появилось предложение получше?

Гойл пожал плечами.

– Да ну ее, эту работу. Вон некоторые умеют выкручиваться из самых запутанных ситуаций. Чем я хуже? – Прискорбным отсутствием мозгов. Впрочем, в ответе он не нуждался, возмущенно уставившись на дверь. – А этот чего сюда притащился?

Я проследил за его взглядом. В дверях стояли Драко и Теодор Нотт. Я давно не видел младшего Малфоя. Когда проходил суд над ним, меня все еще держали в больнице, но позволили дать свидетельские показания в его защиту письменно. После освобождения из тюрьмы, где его семью все же некоторое время продержали, Драко навестил меня вместе с матерью. Был вежливо, немногословно благодарен и уверял, что я всегда могу рассчитывать на его поддержку. Мне кажется, Люциус заблуждался, считая, что его мальчик – все еще ребенок, недовольный своим положением или способный устраивать родителям сцены. Ему просто не хотелось признавать, что сын изменился и очень сильно повзрослел, прежде всего, по его вине. Драко держался с достоинством, но без гордыни и заносчивости, присущей своим предкам. Все еще наследник древнего рода, уважавший собственное происхождение, он вряд ли позволил бы ему еще раз определить свою судьбу. В своей погоне за независимостью они с Гарри похожи.

Паркинсон была не в восторге от его визита, но Нотт избавил ее от возмущения парой вежливых комплиментов и поспешным приглашением на танец. Малфой занял свободное кресло и застыл в нем, с прямой спиной и поданным эльфом бокалом в руке, содержимым которого он решил пренебречь.

– Интересно, что задумал Теодор? – снова зевнул Гойл. – Притащить сюда Малфоя…

– Разве они не друзья?

– Нотт нормальный. Своих приятелей в беде не бросит, а вот Драко – такая же сука, как его папаша. Он ведь все наследство своей тетки получил. Там даже после штрафов, уплаченных в казну министерства, остались горы золота. Я, как папаша мой начал дурить, сунулся к нему за деньгами. Ты не подумай ничего, в долг просил.

– Не дал? – предположил я.

– Нет. Матери потом прислал какую-то мелочь. Ее едва хватило, чтобы у нас дом не забрали.

По-моему, Малфой был даже слишком щедр. В конце концов, союз его семьи с Гойлами и Крэббами всегда носил взаимовыгодный характер. Люциус устроил своих не слишком расторопных приятелей на хорошие должности и, по сути, обеспечил им ту роскошную жизнь, которую в противном случае этим представителям захудалых чистокровных семейств не удалось бы вести долгие годы. То, что Гойл-старший и его приятель вслед за своим лидером присоединились к Волдеморту, было следствием их наклонностей, а не уговоров Малфоя. Ну где еще они могли бы с таким наслаждением предаваться своему жестокому самодовольному скотству? Я мог бы многое рассказать Грегори о его отце, но зачем? Говорят, что своя ноша не тянет, но это не так. Ответственность за собственные неудачи всегда проще переложить на кого-то, людей обычно не тяготят только радости.

– Сочувствую.

– Да ладно. Скоро у меня все отлично с деньгами будет. – Гойл отправил в рот корзинку из теста, полную рыбных зародышей. – Может, тогда женюсь на Пенси. У ее родителей дела в последнее время тоже не слишком хорошо идут, а Нотт к ней все равно не посватается, даже после окончания своего траура.

Причину, по которой Паркинсонам могло грозить если не разорение, то резкое сокращение финансов, я прекрасно знал. У матери Пенси была сестра, очень удачно вышедшая замуж за предприимчивого дельца из Польши. Ему удавалось незаконно закупать в Румынии драконьи сердца, кровь и чешую, которые уже сам Паркинсон поставлял в лавки Дрянн-аллеи. Вот только Кингсли, в отличие от своих предшественников, за контрабандистов взялся всерьез. Авроры регулярно проверяли всех торговцев ингредиентами, и если хоть одна партия была оформлена неправильно, министерство уже не просто взимало штрафы, а начинало уголовное преследование нарушителей. Я лично против таких мер совершенно не возражал, но нуворишам вроде Паркинсонов, не только быстро наживавшим, но и проживавшим свое богатство, они были как кость в горле. Тут невольно перестанешь изображать моралистов и постараешься выгодно пристроить дочку, в надежде, что ее муж не оставит без заботы близких родственников.

– Удачи.

Единственным недостатком Пенси на брачных фронтах, по моему глубокому мнению, были ее завышенные амбиции. Неглупая, довольно привлекательная, она могла стать блестящей миссис Гойл, Флинт и даже Забини, но вот до уровня леди Малфой или госпожи Нотт немного не дотягивала. Высокие устремления – это хорошо, но только когда они подкреплены здравомыслием. Смешно, что я взялся об этом рассуждать. Человеку, желающему поработить солнце, уговаривать кого-то не тянуться к слишком ярким звездам? Бедная Пенси Паркинсон, мне даже отчего-то захотелось с ней потанцевать. Или, может быть, выпить лишнего?

– Спасибо, Эдриан. Ты классный парень, хоть и девка. – Гойл громко засмеялся, стукнув меня по плечу. – Сопоставив его слова с намеками Пенси и высказываниями Поттера о моей одежде, я полез в карман за флягой с оборотным зельем, думая о том, что со стороны бывшего студента было бы, по меньшей мере, вежливо предупредить меня о своих предпочтениях. Грегори заинтересованно уставился на фляжку. – Это что-то покрепче шампанского?

Я грубо отшутился:

– Противозачаточное.

Он захохотал еще громче, привлекая всеобщее внимание. Видимо, хозяйка дома предположила не лучшее развитие событий, потому что отправила разбираться с нами своего кавалера. Теодор Нотт, приблизившись к столу, кивком поприветствовал меня и строго взглянул на Гойла.

– Грегори, ты уже набрался.

– Да ни в одном глазу. Хотя стоило бы, учитывая, что ты зачем-то притащил сюда Малфоя.

– С каких пор я должен объяснять тебе свои действия? Пойдем, своими выходками ты, должно быть, уже порядком утомил Эдриана.