Невилл открыл комнату своим ключом и, подойдя к камину, бросил в него горсть дымолетного порошка. Некоторое время он с кем-то поговорил и сделал приглашающий жест.

***

Только оказавшись в холле, я понял, что меня никто не звал в этот дом.

– Хозяин в спальне на втором этаже. Кричер думает, что мистер Снейп сами найдут, – прохрипел старый домовой эльф.

– Я предпочту, чтобы обо мне доложили. – Довольно трусливый ход, но я должен узнать о том, что Гарри не желает, чтобы я имел какое-то отношение к его настоящей жизни, от кого-то другого.

– Кричеру еще ужин готовить. – Кажется, наличие собственной мантии окончательно испортило характер этого существа. – Мистер Снейп значится в списке друзей, которых Кричер должен впускать, вот пусть и ведет себя как друг. Нечего Кричера лишний раз гонять.

Решив, что он и так потратил на меня слишком много времени, домовой эльф гордо прошествовал в сторону кухни.

Я задумчиво обвел взглядом холл. Похоже, в особняке совсем недавно закончили ремонт. Повсюду еще витал едва уловимый запах краски и мастики для паркета. Деревянные панели были новыми, камин обложили светлой мраморной плиткой и даже миссис Блэк, портрет которой поместили в лакированную дубовую раму, смотрела на меня со спокойным равнодушием. Я поклонился ей:

– Мадам.

Она сдержанно кивнула.

– Что привело вас в мой дом, Северус?

– Мне нужен Гарри Поттер. Вижу, вы с ним в некотором роде поладили.

– Темный Лорд был великим волшебником, но он уничтожил моих детей, – холодно отрезала мадам Блэк. – Я не могу отказать в крыше над головой тому, кто отомстил за их смерти, хотя некоторые знакомства мистера Поттера считаю возмутительными. Речь не о вас, мой дорогой. Вы, разумеется, можете войти.

Я направился к лестнице и не мог не заметить, что украшавшие ее головы эльфов исчезли. Остались только аккуратные серебряные таблички с их именами и годами служения семье, заботливо натертые до блеска.

На втором этаже я услышал шум голосов и неспешно приблизился к открытой двери. Гостей у Поттера было четверо. Его боевые товарищи, девица Лавгуд и, разумеется, рыжеволосая. Я прилагал определенные усилия, чтобы относиться к мисс Уизли с равнодушием, но плохо справлялся с поставленной задачей. Она меня раздражала. Так мог злить только по-настоящему сильный соперник. Разумеется, мы хотели от Гарри разных вещей, но совершенно не умели делиться тем, что каждый предпочитал называть своим.

Я осторожно заглянул в комнату. Поттер не выглядел больным или усталым. Чуть обгоревшая челка, повязка на запястье и, конечно, улыбка, потому что ему нравилось валяться на кровати в окружении друзей.

– Гермиона, ну хватит ругаться. Ты ворчишь, как старушка. Все ведь обошлось! Не понимаю, зачем ты их перепугал, Рон?

– Скажи это Эрни, – сухо заметила Грейнджер.

– Вот-вот, и не надо на меня так смотреть. Ты хотел, чтобы девочки узнали обо всем из газет? – кивнул Уизли, обнимавший подружку, уютно устроившуюся в его руках.

– Нет, учитывая, какую ерунду они написали.

– Именно, – вмешалась Джинни. – Маму чуть удар не хватил, когда сова принесла специальный выпуск. Рональд, ну ты урод, надо было в первую очередь сообщить родителям, что с Гарри все хорошо. Ты же знаешь, мама любит его как сына.

– Угу, иногда мне кажется, даже больше, чем нас с Джорджем.

– Не ревнуй.

Это мне? Я не мог. Неприятно смотреть, как чья-то ладонь на правах собственницы скользнула в растрепанные волосы Гарри и взъерошила их. Было так радостно, что Поттер отстранился. Правда, он сделал это не из-за пренебрежения, просто вспомнил что-то важное и попытался слезть с кровати, но Уизли его удержала.

– Я же ему не написал! Наверное, он с ума сходит, представляя мое обожженное тело. Прости. – Он поцеловал ее в щеку, совсем как меня в день рождения. Хотя нет, его губы касались ее кожи, похожей на белую простыню, щедро усыпанную мелкой гречневой крупой, намного дольше. Грустно и противно. – Интересно, Хедвиг уже вернулась от Хагрида? Если нет, ты не мог бы одолжить мне Сычика, Рон?

– Мог, хотя, если честно, я до сих пор не понимаю, чего ты с ним так носишься.

– Ты не одинок, – призналась Джинни.

– А кто «он»? – Луна Лавгуд наконец вынырнула из своего увлекательного внутреннего мира и проявила интерес к реальности.

– Северус Снейп, – просветила ее лучшая подруга. – У Гарри новое хобби, он всегда хотел большую черную собаку, но зачем-то завел себе персонального маньяка-преследователя.

– Джинни!

– А я должна притворяться, будто мне нравится, что ты проводишь время с убийцей, который клянется тебе в любви? – Она подбоченилась, делаясь очень похожей на свою мать. – Ну, извини, я не в восторге от того, сколько времени ты на него тратишь. Надеюсь, обещание остается в силе, и ты прекратишь эти ежевечерние визиты, как только я окончу школу и перееду сюда.

– Ты зря злишься, – спокойно сказала Гермиона Грейнджер. – Ваши отношения для Гарри важны, просто он хороший парень и не может бросить человека, которому война ничего не оставила. Думаю, профессор просто хочет жить, только пока не в состоянии оценить собственные желания, вот и хватается за единственное оправдание своих намерений и дальше за что-то сражаться. Если он поверит, что Гарри в безопасности и его больше не нужно охранять, то все кончится. Зачем ему тогда цепляться за собственное существование?

Тоже мне, мисс «Очевидность». Грейнджер, в общем-то, была логична и последовательна, даже не отрицала мою способность чувствовать, но отчего-то ее умозаключения звучали паршиво. Я нуждался в Гарри, потому что любил, а не любил из-за какой-то там нужды.

– Ты не права. – Поттер выглядел немного растерянным. – Конечно, Снейп – сложный человек, но знаешь, я верю, что у него получится выбраться из этого болота без особых потерь. Кингсли хочет предложить ему место в отделе Тайн, как только он немного придет в себя и эта глупая ситуация между нами разрешится. Через пару лет, когда волна негодования в его адрес схлынет, Северус сможет вернуться в Хогвартс. Что бы он ни говорил, я почти уверен – ему там нравилось, и да, у Слизерина никогда не было лучшего декана.

– Опомнись. Мы говорим о человеке, готовом вытрясти из тебя душу и сгноить на отработках за любую провинность, – напомнил Рон.

Гермиона улыбнулась.

– Но он был хорошим учителем.

Нет, я не был. Все эти дети, раздражающие и шумные, выводили меня из себя. Они иногда были добры, но и жестоки тоже. Их потребность самоутверждаться за счет окружающих, а не собственных знаний и успехов, была намного выше, чем у взрослых. Дети сбивались в компании не по интересам, а потому, что только толпой можно победить сильного врага, да и измываться над слабыми так намного проще. Разве можно получать удовольствие от пребывания в такой среде?

– Не хочу терпеть его в твоей жизни еще несколько лет. – Ну, я бы на месте мисс Уизли тоже не жаждал такого развития событий. – Если бы он хотел с тобой подружиться, еще куда ни шло, но «это» уже переходит всякие границы. – Она скривилась.

– Меньше слушай Эрни, – попросил Поттер. – Ты же знаешь, Макмиллан – просто сплетник, которому везде мерещатся какие-то страсти. Он в школе искренне верил, что миссис Норрис – анимаг и тайная любовь Филча, вынужденная скрываться в обличии кошки от гнева ревнивого мужа, которого бросила, влюбившись в сквиба.

Лавгуд удивилась.

– А что, это неправда?