Личный дневник Александра Малохолмова. Запись №6

Г.

Я его сегодня видел много, разглядывал и он ведь совсем не похож на нормального человека. У него подушечки на пальцах, увеличенные, как у лягухи, или у гуманоида. И голова огромная, но ощущение, что это только для еды сделано. И я когда его про себя гуманоидом называю, мне смешно становится, и легче, психологический приём какой-то. А этот бухой разговор сегодня, как будто в адском угаре оказался.

Это меня расшатало, я надеюсь, у меня не будет таких отношений и такого самомнения. Он сказал, они семнадцать лет в браке, наверное, он много делает, но создать семью и Землю, это же разные вещи. Когда мне пришлось соглашаться с пьяным бредом и он обозвал свою жену, я почувствовал себя в ловушке. Если бы согласился, он бы разбушевался, а он в три раза больше меня. Считаю, его лучше не провоцировать. Но если бы я стал с ним спорить, сказал, что нельзя так с близкими общаться, он бы подумал, что я на её стороне, и это было бы ещё хуже. Пришлось притвориться другом, но это невыносимо. Я не хочу таким быть. Сегодня я нашел в стиральной машине остатки дрожжей и каких-то ягод, барабан липкий, стираться невозможно. Вот зачем? Часа три отмывал. В бане он разложил детали и фильтры от дизеля, замочил их там в соляре, говорит, пусть сохнут, надо их привести в товарный вид. Какой такой вид? Зачем? Хотел до пня сходить, он за мной в окно следит, иду в баню, он за мной с полотенцем. Зову лису, прибегает он, спрашивает, звал, или нет. Невозможно. Бесит. Решил завтра с утра собраться и всё ему методично рассказать, от чего меня трясёт. По-моему пора. Есть же хоть какие-то границы, в конце концов. В целом, он ведь не плохой человек, разбирается в своём деле, обеспечивает семью, воспитывает по-своему. Но как можно быть таким беспардонным, таким гуманоидом, я не понимаю.

Ещё меня настораживает, что расхода топлива сильно скачет, внутренний бак очень быстро расходуется и дизель берёт топливо из цистерны, причем забирает суточную норму, больше, а в чем дело, не пойму. Есть обратная линия, и может это утечка? Подозрительно. С другой стороны Игорь успокаивает, он ведь знает наверняка, что такое возможно. Когда закончится ремонт, мы сверим цифры фактического расхода, и счетчиков на входе и выходе, возьмём данные с компьютера в дизеле и всё должно сойтись. Тогда вопросов нет. Тогда может и не напрягаться? К тому же рапорт я сдаю начальнику, и у него никогда нет вопросов. Значит, всё нормально, расход допустимый. Но я же за это отвечаю.

С утра я сказал Игорю, что жизнь замечательная штука, а он мне, что жизнь – это миллион разных штук. Вот так и живем, у каждого своё мнение. Две жилы, а между ними КЗ. Не дай бог быть похожим на его сына.

Завтра захочешь делать зарядку, лучше иди за вагон. Хорошо.

Картина 10

Г. Суточный рапорт.

Старший специалист по обслуживанию и охране оборудования на объекте ГНКП №7 Средне-Чонского месторождения Александр Михайлович Малохолмов.

- количество персонала на объекте – 2 человека

- суточный расход топлива – 85 л. 

-Станция работает в переменных режимах, неисправность контрольного кабельного шлейфа. Требуется замена оборудования. Ожидание.

-Вентиляция и обогрев для устранения конденсата в оборудовании периодически выключаются, необходим осмотр и ручное включение

Конец связи.

Личный дневник Александра Малохолмова. Запись №7

Г.

Проснулся сегодня оттого, что гуманоид пилит дрова бензопилой. Пока искал подходящие слова, пока на улицу вышел, он закончил. Говорю, надо рабочие моменты обсудить, и бытовые тоже. Хорошо, что ты решился, но я не могу, ухожу в лес, давай вечером. Надо говорит бруснику успеть собрать, кедрач попёр. Ночью ветер сильный был, если черви не успеют пожрать, то хороший урожай будет. А я ночью ветер не слышал, зато опять в раковине журчало, а потом как будто грузовики ездили, хотел спросить, а тот испарился. Зато целый день один на объекте. Это лучший день за последнее время. Собрался с мыслями. Подбил расход топлива, и сегодня он оказался минимальным. Я правда не знал, что оборудование при переключении надо ходить и включать вручную, поэтому, возможно нагрузки было меньше, но это небольшая разница. Теперь понятно. Топливо точно куда-то девается. Если Игорь не путает показания счетчиков, то четыре бочки у нас уже нет. Другой вопрос, куда они делись? Кому они нужны, рядом никого? Нет, тут скорее гуманоид ошибся, когда выписывал данные и заполнял внутренний бак. Надо что-то с этим делать. Я думал, суточный рапорт – это главное для начальства, но уже три дня я передаю разные числа, они сильно разнятся, докладываю то же по спутнику, но на селекторе, на совещаниях, в почте, ни одного вопроса. Такое ощущение, что есть человек, пишет что-то и хорошо. Так зачем тогда это всё? Сегодня я убрал две строчки из рапорта, никто не заметил. Как к этому относиться? Куда топливо девается? Слишком много вопросов для одного, для простого осветителя. А гуманоида бесполезно спрашивать.

Сегодня не дошел до этого чёрного пня, показалось, там что-то шевелится, пульсирует, вспомнил рассказ про медведя, подумал, что ничего там такого интересного нет, пошёл обед готовить. Всё-таки одному спокойнее, сразу режим почувствовал, зарядку сделал, книгу спокойно читал. Думаю разное, никто не отвлекает. Жаль Тася не показывается. Боится гуманоида. Правильно. Мутный он.

Эсэмэска пришла от мчсников, опять холод будет аномальный, ветер, дождь будет лить, а этот что-то не показывается. Пора бы уже, на улице подвывает. Не заблудился бы там. Но как только вернется, я ему сразу же всё выкладываю. А то ещё пять с половиной дней это терпеть, не реально. Надо разобраться уже со всем. Не известно еще, когда за ним вертолет прилетит, а мне уже иногда хочется встать и уйти. Игорь говорил, как люди с объекта уходят, из-за ерунды какой-нибудь. Странно это! Это что же такое должно произойти, чтобы из тепла и света, туда? Хорошо, Наташа меня поддерживает даже в самые сложные моменты, хоть и не смешно, но слова находит. Правда, она последнее время трубки не берёт, всё аудио сообщения приходят. Вот опять такой гул стоит, как будто вездеходы ездят. Пойти посмотреть что ли?

Конец записи.

С двумя большими холщовыми мешками в вагончик заходит Игорян. С него капает.

Игорян. Ну и дождятина. О-о-о, Санёк! Опять пишет что-то. А я тебе шишку принес, на держи, хрумкай. Один мешок твой.

Саша. Спасибо конечно, Игорь, но к тебе разговор есть.

Игорян. Погодь, мешки закинь, я разуюсь, в себя приду, и всё оформим, ага?

Саша берет мешки, тащит их в отсек. Игорян открывает дверь.

Игорян. Заходите мужики.

Входят ещё двое. Остальные не помещаются, остаются на крыльце. Капли дождя залетают внутрь вагона. Сапоги в глине. Прожженная болонь рабочей одежды, из которой выглядывает белый синтетический утеплитель. Темные лица заглядывают в дверь. Слышен смех.

  Игорян. А я вот, Санёк, мужиков привел. Приютить надо бы на пару дней.

Саша возвращается, молчит. Смотрит.

Игорян. Что молчишь? Прикинь, мы бы с тобой в палатках жили? Это же Север, мать его, на улице до ноля ночью опускается, а если дождь? Вообще тогда хана, мерзлота. Понимаешь?

Саша молчит.

Игорян. Саня,что молчишь? Вот старший у них, Иваныч! Сам скажи ему тогда.

Иваныч. Александр, здравствуй.Мы с тобой уже виделись, может я не правильно начал. Не обессудь. Мы тут восемь месяцев мотаемся, но уже работу заканчиваем, через три дня объект сдаем. Закрываем. Устали, как черти. Вот бригадир мой, Серёга Рожинцев! Там мужики ещё, трое, все нормальные парни. Работящие. Я не знаю, что тут моросить? Хочешь, мы тебе из своих заплатим?

Саша. Платить мне не надо. Я вас не знаю, просто. Надо подумать.

Иваныч. Не,ну а что тогда сиськи мять?

Игорян. Иваныч, погодь, пылить зачем?

Иваныч. Да я из-за дождя больше, так-то что.

Игорян. Санёк, они всё равно целый день на работе, мы их с тобой днём и не увидим. Помочь надо. Чисто в положение войти. Ну, типа, примерь на себя ситуацию. Понимаешь?

Саша. Эсэмска приходила от МЧС. Видел?

  Игорян. Неа. Ну так что?

Саша. В баню надо подкинуть, затухло там всё.

Игорян. О, другой разговор, вот, Саня, молодец. Северный этикет! Мужик, Саня!

Иваныч. Заебца! Сделано. А банька нам как раз не помешает! Мы сходим, подкинем. Не переживай, Александр.

Серега выходит на крыльцо, говорит остальным.

Серёга. Так, мужики, сначала банька, потом баиньки, и давайте без хуйни, ясно?

Иваныч выходит. Игорян берет с дверей полотенце.

Игорян. Саня, я тогда тоже в баню сгоняю, замёрз, как чёрт. Ты тогда пока самовар раскочегарь.

Саша. Вообще-то это моё полотенце.

Игорян. А-а! Я думал местное, с вагоном. Три дня им трусь. Я тогда возьму, постираю его.

Игорян уходит. Саша остается один.

II

Картина 11

Ночь. Саша вертится в кровати. Прикрывает голову подушкой. Шесть по-разному настроенных носоглоток захрапывают воздух, выпускают его наружу, шлепая губами, снова тянут назад, играют им. Чужая рука свисает с верхнего шконаря, Сашин взгляд притягивает. Дверь на кухню плотно закрыта. Жар капельками пота покрывает грудь. В его половине спит троё. Он нет. Кто-то ещё разговаривает во сне.

-Уйди-уйди.

-Иди сюда, сука. Иди сюда.

-Чё? То-то! Что? То-то!

Звуки. Шорохи. Кто-то зашаркал ногами в кухне. В раковине зажурчало. Удовлетворенный выдох. Кто-то собирает сопли в комок, плюёт в раковину. Полощет водой. Вода громко бьёт струей о металл раковины. Снова шарканье. Включается ночник на верхней полке. Саша зажмуривается. Кто-то спрыгивает сверху, плетётся на кухню. Хлопает дверью в прихожей. Теперь журчит под Сашиным окном. Саша шарит рукой в рюкзаке, шуршит наушниками, включает музыку. Снова пробует заснуть.

Картина 12

В Сашиной половине одна кровать уже пустая. Остальные спят. К ним заходит Серёга, пьёт чай. Тормошит мужиков с верхних полок. Громко говорит.

Серёга. Эй, Гусь, Фара. Давайте подъем, быра. Пора идти, херачить.

Гусь. Ой, ё-моё, опять утро, что ли?

Фара. Ага, день сурка. Опять ночью грузовики снились, задрало. Сыплют и сыплют песок. Я ору, а он мне прямо в рот летит. Задрало уже это всё.

Гусь. Так задрало, что не поднять задрало? Эй, Серёга, так время ещё вообще не то. Спать и спать можно. Ты что, блин?

Серёга. Что полтора часа? В смысле? Иваныч сказал поднимать, что ещё? До работы всё равно пешком пилить, машина наелась.

Фара. Вечером же работала, что за нах, Женёк? А где Женёк?

Серёга. Что где Женёк? В смысле? Контуженный сказал, надо что-то рихтануть, я не вникал что, хер пойми, он мычит, не работает. Значит так и есть. Полночи ковыряется.

Гусь. Всё так, Контуженный не станет парашу гнать.

Гусь спрыгивает со шконаря. Серёга садится на угол Сашиной кровати.

Гусь. С утра так шишка дымится, хер штаны оденешь нахер! Скорее уже домой. Валиться нормально.

Саша. А можно тише разговаривать? Я сплю вообще-то!

Гусь. Слыхали? А? Сорянчик, сударь! Ты что начал-то? Сейчас оденемся, уйдем, спи сколько хочешь.

Фара. Всё равно не спишь.

Гусь. Тише-Тише. Мы что шпионы что ли?

Серёга. О, шпионы, а такой знаете? Штирлиц всю ночь топил баню, на утро она утонула.

Смеётся. Смеются. Фара спрыгивает. Одевается. Гусь тоже. Саша в уме считает до ста.

Гусь. Не-не, про Штирлица вот такой есть, Фара, для тебя. Штирлиц выпал с пятого этажа, но чудом зацепился за балкон. После этого. Чудо! Долго болело!

Смеётся Гусь. Серёга смеется. Фара нет. Саша считает вторую сотню.

Серёга. Чудо, мля! Ха-ха! Фара, так же, как твоя чепуха. Ха-ха-ха! Как она, чепуха-то, зажила?

Фара. Сам сказал на подножке ехать, не влезаем в салон. Теперь ржешь! Всё время. Нормальный, нет? Штирлиц сидел и драл скамейку. Скамейка оказалась румынским шпионом.

Фара смеется. Остальные нет.

Гусь. Фара, что за скамейка нахер? Что за пидорня?

Гусь кладет термобельё к Саше на кровать. Саша скидывает его на пол.

Гусь. Эй, слышь? Ты что сука делаешь? А? Нахер ты шматьё скинул? А?

Саша. А ты почему не спросил, положил?

Гусь. Что спросил? Кого?

Серёга. Так, Гусь, давай тише, или выйдите.

Гусь. Подожди. Что спросил, я спрашиваю, а? Я что-то не понял тебя, совсем. Ты что это? Ты? Нет, если бы ты сказал, я бы убрал, понял, бля? Нахер ты моё шмотьё трогаешь, а? А?

Саша. Так, подождите, давайте с самого начала тогда говорить.

Гусь. А что мне сначала-то? Ты мне вот за это объясни. Что ждать-то? Ты сейчас подождешь у меня, понял! Глаз разминай, сука.

Приходят Иваныч и Игорян.

Иваныч. Гусь, что за шняга? Ну-ка вышел быстро отсюда. Серёга, что за шняга? Вы что совсем долбачи, да? Гусь, сегодня будешь в амбаре под термопленкой спать, понял? Я спрашиваю, понял?

Гусь. Да, понял, понял.

Иваныч. Ну и дал отсюда тогда. Чтобы сегодня кту сто процентов от тебя было, понял? Серёга, понял? Всё стёрлись быстро.

Бригада уходит. Фара проходит мимо Иваныча.

Фара. О, Иваныч боевой с утра.

Иваныч. Чепухой не тряси своей.

В домике остались Иваныч, Игорян и Саша.

Игорян. Саня, ты как? Всё нормально?

Саша. Да. Нормально.

Саша отворачивается. Закрывается одеялом. Его трясёт. Игорян показывает ладонью вперед. Иваныч разводит руками. Игорян показывает большой палец, оттопыривает мизинец, затем двумя пальцами (указательным и средним) несколько раз бьёт себе по шее. Иваныч кивает. Повторяет те же саамы жесты. Они посмеиваются и кивают друг другу. Тихонько уходят. Саша дрожит.

Картина 13

Кухня-прихожая. Стол сдвинут на середину. На столе 19 литровый пластиковый пузырь с брагой. Заполнено три четверти. По поверхности жидкости пузырится ягодная масса. Сверху на горлышко надета перчатка, надут средний палец, остальные подвязаны. Юмор такой. Одноразовая посуда на столе. Большая сковорода с жареной картошкой и грибами. Миска солёных огурцов. Плошка квашеной капусты. Всё добро со склада. За столом в центре сидят Иваныч и Игорян. С боку Гусь и Фара, с другого Серёга и Женя Контуженный. У него ещё всё лицо чёрное, от вечного мазута. Саши не хватает.

Игорян. Саня? Сань. Пошли, посидишь с нами?

  Молчание.

Гусь. Что вы его зовете?Меня бы так звали.

Иваныч. Цыц, птица! Не мешай.

Серёга. Так, Гусь, тебя спрашивали? Лучше бы ты на работе проявлял инаци, иница, работал бы лучше.

Иваныч. Александр, мы без тебя не начинаем.

Показывает на пузырь. Бригада тут же хватается. Контуженный выхватывает бутылку, мычит. Разливает по стаканам.

Серёга. Что ты мычишь? Опять с немытой рожей за стол сел?

Контуженный. Я моу!

Серёга. Моу. Моу! Лучше надо тереть. Нет, Иваныч, каждый день им по куску мыла выдаю, а он видишь, моу. Жрёшь его что ли, мыло-то?

Игорян. Саша, ты говорил, что поговорить хочешь? Сам зашкерился там. Пошли, потрещим, что ли? Надо зарыть все эти, между нами.

Иваныч. Томогавки, во бля!

Игорян. Под картошкой с грибами. Ну смотри, если не идешь, значит мы к тебе идём.

Саша. Не надо. Сейчас приду.

Выходит. Садится. Молчит.

Иваныч. Вот и отлично.

Игорян дает Саше тарелку с картошкой.

Иваныч. Александр, ты поешь, давай, а то Игорь Юрьевич говорит, целый день из своей половины не показывал этого, носа!

Саша ест, вместе со всеми.

Игорян. Саня, так ты может и это, давай намахни с нами, за здоровье?

Иваныч. Александр, за всё хорошее, так сказать, чтобы наши отношения рабочие разрешились, так сказать.

Саша. Нет, спасибо, я не буду.

Игорян. Саня, вот ты продолжаешь гнуть? Серьёзно? У меня старшой один в один! Да я и сам таким же был.

Иваныч. Да все такими же были. Вот Фара сидит, видишь? В семнадцать лет ко мне пришёл, двадцать лет уже пашёт. Пришёл, чепуху всякую нёс, я не про тот случай, Фара, вообще ничего не соображал, тюфяк, размазня, тормозил постоянно. Сейчас посмотри, это незаменимый работник. Он знаешь, как горизонт чувствует? Телепатически! Так что все такими были.

Саша. Я же сказал, я не буду.

Иваныч. Вот заладил, долдон.

Гусь. А что вы перед ним пляшете? Это кто вообще? Вы что не видите, что он стограммовый? Сейчас из пробки понюхает, и всё, лови джина потом. Перед кем мечете-то?

Иваныч. Гусь, завали похлёбник! Игорь Юрьевич, может, вы скажете?

Игорян. Саня, в общем, помнишь, я тебе про северные спайки, про этикет говорил? Вот это тот самый случай. Тут надо, понимаешь? Чисто символически, без фуфла. Выпьем сейчас, всё утрясём с тобой. Переговорим. И расход, а?

Иваныч. Да, Александр, расслабимся, всё будет ясно. Никто никому потом ничего говорить не будет, плохого, да, Гусь?

Гусь. А я то что? Я только за. Как будто только я моросил.

Саша. Ладно, наливайте. Поговорим.

Иваныч. Вот и заебца! За всё хорошее.

Наливают всём по полной кружке. Чокаются. Пьют.

Гусь. О, прикольно. Заебца, звучит, как блюдо! А подать нам сюда заебца!

Смеются.

Серёга. Ага, ещё скажи, заебец в яблоках!

Смех.

Иваныч. Не-не, заебец в собственном соку!

Смех.

Фара. Или заебец по-киевски, да?

Никто не смеется.

Иваныч. Фара, давай за столом не будем на сложные политические темы разговаривать.

Гусь. Опять Фара чепуху несёт.

Смеются.

Иваныч. Так пьём за простые истины!

Выпивают.

Серёга. А мои сейчас на Байкале отдыхают. Нерпу мне сфоткали. Палите, сейчас видео покажу.

Показывает видео нерпы на берегу озера.

Иваныч. Зачем ты мне, охотнику, живность показываешь? У меня сразу же слюнки потекли.

Фара. Такое озеро засрали.

Гусь. Ты там был что ли?

Игорян. Я тоже с семьей ездил, красиво, но дорого.

Серёга. Вода, сука холодная, пишут. Хорошо моим, путешествуют без меня. Я когда приезжаю, тоже без них гоняю отдыхать.

Иваныч. Так, теперь давайте за красоту!

Контуженный. За-за-за! К-к-к-а-о-у! К-к-к-а-а-эй!

Иваныч. Что он опять городит?

Серёга. Иваныч, я хер его знает, что он. Он как выпьет, вообще не отдупляет.

Контуженный. За-за-за! К-к-к-а-о-у!

Иваныч. Женя, за красоту? Так я так и сказал.

Контуженный. И! За-за-за к-к-к-а-а-эй!

Иваныч. Да, хорошо, выпьем за красоту карасей!

Контуженный. Не-не-не-а!

Пьют. Контуженный вздыхает. Тоже пьёт.

Иваныч. Да, Серёга, разбудил ты во мне охотника. Помню в прошлом году на отдыхе тоже, за Ачинск махнули, там я здоровую лосиху с лосятами завалил. Две машины загрузили мясом. До сих пор едим.

Гусь. А я беху собираюсь брать. Она две тысячи седьмого правда, но как с завода до сих пор. С этой заездки заработаю, пойду оформляться и алга. Пешкодралом задрало, не прёт уже кантоваться.

Фара. Я дом сделал наполовину. Сайдинг недавно выбирал. Серебристо-красный. Хамелеон будет. Смотря с какой стороны подойдешь, такой и отлив, такой и цвет, интересный такой.

Серёга. Мои на Байкал, а я в Тай гонял с корешем. И возвращаюсь оттуда, а тут всё такое мрачное. А без своих вообще лафа была. Мы с чуваком ходили в бар, так там сидишь, пиво хлещешь, а тебе, прикиньте, отсасывают. О-о-о!

Игорян. Старший в этом году школу заканчивает, надо теперь думать, что с колледжем, куда?

Иваныч. Так, давайте по одному что ли трындите, звон в ушах стоит. А я это, когда в офис на работу приезжаю, между заездками, типа командировка получается, у меня напротив хата снята, ну я сразу туда, а там уже Натаха ждёт, моя Натаха, вторая моя, ну отшпехаю её и в офис мотанусь. А она там гнездо вьёт, знаешь, всё так красиво обставляет. Шикарная баба.

Гусь. А мне говорят, ведро с болтами! Вы что там все японулись японцы? Это же германец! Из Германии! Бэха!

Игорян. Ему бы русского, русского подтянуть. Мышца дряхлая, по русскому языку. Так через год уже ЕГЭ это дремучее. Придумали тоже. Придется репетиптора брать. Опять бабки! Везде они.

Фара. А на крыше флюгер сделал, в виде самосвала. Я же отсыпщик, а не хер с горы. И вот ветер дует, а самосвал крутится. И в этом что-то есть!

Серёга. И прикол ещё в том, что пиво холодненькое пьёшь, тебе тут ещё приятно делают, а я в это время представляю, как вы горизонт лопатами ровняете. И в этом что-то есть!

Игорян. Всем нужны бабки! Это закон. В лепешку разотрись, а найди! Иначе торба!

Контуженный. М-м-м-да-да

Иваныч. Да, Женёк правильно говорит, давайте, за ровную отсыпку!

Выпивают.

Иваныч. Я вот что думаю, бабу не удержал, значит, не мужик. Не удержал бабу, хер ты государство удержишь. А она-то меня главное прямо напротив работы ждет, понимаешь? Фотки мне присылает, фу-у, пожар. И какая может быть работа? Она мне недавно сказала, что оказывается замужем, прикиньте? Да и хер с ним, мне вообще насрать. Не, ну нерпу ты Серёга, конечно, зря показал. У меня аж руки зачесались теперь.

Игорян. А я сегодня в лесу лису видел. Она почти ручная оказалась. Первый раз мне такое попалось. Увидела меня главное, как подпрыгнула, смешно. Я ей руку протягиваю, а она подходит. Представляете? Нюхает мне ладонь, носяркой своей мелкой! А я думаю, а вдруг она заразная какая-нибудь? Или бешенная. Как пнул ей под сраку! Она в овраг скатилась кубарем, зафыркала и пошуршала.

Иваныч. Пиздишь, как дышишь.

Игорян. Я тебе отвечаю.

Иваныч. Где ты её видел? Завтра с утра пойдем, покажешь? Ты что, мы её такую зараз словим!

Саша. Нет!

Гусь. Что ёптать, нет? А?

Иваныч. Не пыли, Гусь. Саша, ты странно молчал, и. Что ты говоришь?

Саша. Я сказал нет! Не надо трогать лису!

Серёга. В смысле не трогать?Ты что угораешь что ли?

Гусь. Да он по ходу бессмертный просто.

Игорян. Саня, ты чего?

Саша. Не надо трогать лису! Понимаете? Просто не надо и всё! Вы вообще себя слышите? Вы что говорите вообще? Кому? Зачем? Вы в каком мире живете? В мире животных, блин! Какие жилы, какое кз? Флюгер-самосвал? Я так не хочу.

Фара. Нажрался походу. Чепуху несёт.

Саша. Ну да, я выпил. А кто меня просил? Я не нажрался понятно. Рассуждаете тут, базарите, а сами? А сами соляру воруете.

Игорян. Санёк, Саня, ты что говоришь? Осади. Аккуратнее будь.

Гусь. Кто что ворует? Ему башку пробить что ли?

Иваныч. Дуло залепил. Александр, ты не совсем прав. Игорь Юрьевич, подскажи.

Игорян. Саня, я уже десять лет работаю, это очень просто делается. Обычное дело. Я тебе расскажу всё, это нормально. Как бонус.

Саша. Бонус? Хороший бонус. Да ты как приехал, сразу началось. Бонус? По чуть-чуть, уже четыре бочки, двести литров. Я отвечаю. Это что за бонус?

Игорян. Ты очень сильно округлил, во-первых.

Гусь. Сколько?

Фара. Это сколько в рублях будет.

Иваныч. Серёга, скажи ребятам.

Серёга. Так, мужики вы свое получаете полностью, я вам закрою всё как надо. Остальное, это не ваши границы. Надо понимать.

Гусь. Понял, не претендую.

Фара. Ладно-ладно.

Контуженный. Ме-е-е-й у-е-й

Игорян. Саша, не было возможности ближе к делу поговорить. Мы всё решим. Не горячись. Спокойнее. Сделаем так, что всё останется на месте. Спокойнее. Я тебя понял прекрасно. Больше никаких лисиц, как скажешь.

Саша. Да какие лисицы? Не было возможностей? Ты целыми днями вот так вот у моего лица маячишь. Делаешь вид, что помогаешь? А сам солярку сцеживаешь, да? Да ты знаешь, что? У тебя вообще пальцы, как у лягушки, понял? Ты гуманоид, вот ты кто. Берега? Их у тебя нет!

Игорян. Ну знаешь. У меня вообще-то сердце больное, поэтому и пальцы такие. А ты сам-то тоже хорош? А? Ты думаешь, я ничего не понял? Да я как приехал, сразу понял, что ты в дизелях нихера не понимаешь.

Саша. Я осветитель, понятно?

Гусь. Как в церкви что ли?

Саша. Да пошли вы!

Саша надевает обувь, собирается.

Игорян. Саня, да хорош тебе. Поорали, успокоились. Ты чего? Я же говорю, восемь лет так делаю, всё нормально будет. Я же не для себя. Им насрать на нас, они новую привезут. И вообще, не сливаешь – не дизелист! Стой! Слышишь?

Саша уходит.

Иваныч. Да хватит за ним бегать. Попсихует, уйдет. Земля-то круглая! Придет, да поговорим.

Гусь. А я говорил вам, что он стограммовый, а вы тупили. Вот вам и держал-держал. Я говорю, она сотку за пять секунд разгоняет. Вот возьму когда, приезжайте, попробуете.

Иваныч. Давайте, за капризы природы!

Серёга. Ну ты Иваныч завернул!

Картина 14

Вечер. Закат. Солнце опускает себя за горизонт. Если присмотреться, можно увидеть молодые звезды. В окне вагона горит свет. Там играет музыка, кричат, поют, бьются стаканами. Прожектор на крыше освещает окрестности. Саша стоит на вагоне. Звонит. Не может дозвониться.

Саша. Алло? Не доступна. Аудиосообщение? Опять?

Слушает сообщение. Наташа говорит выпившим голосом, фоном играет музыка.

Женский голос. Да подожди ты, не лезь ко мне. Привет, милый мой, Саша! Как ты там? Как твоя лиса? Приручил? Меня приручил, значит, и лису сможешь. Подожди-подожди, не лезь ко мне. Я с мужем говорю. Руки! С мужем! Саша, мне так плохо без тебя! Просто на стену лезу! Да, Ваня, блин, куда ты полез? Возвращайся скорее, Саша! Бросай там всё и приезжай! Всё-всё, иду! Саша, мне пора, у нас этот, корпоратив на работе! Пока! Целую! Мой герой!

Саша выключает телефон. Смотрит на луну. Направляет прожектор по сторонам. Находит лучом старый пень. Разбивает прожектор телефоном. Выкидывает его в ночь. Слезает. Идет в сторону огромного чёрного пня. Смотрит в темноту провала. Трогает кору. Тьма пульсирует. Оттуда руки чёрные тянутся. Обожженные, то ли обмороженные. Хватают Сашу. Он кричит. Зовёт Игоря. «Пошапко?». Не слышит никто. Ветка попала Саше в рот, он перестал кричать. Скрылся во тьме провала. Исчез.

Картина 15

Ночь. Из вагона выходят люди с фонарями. Темно. Слышно голоса.

Иваныч. Да зачем за ним ходить, до утра вернётся. Пошли лучше в ДЭС, ещё бочку сделаем.

Игорян. А ты за него что-то знаешь? С чего ты взял?

Иваныч. Ну он же не дурак, соображает ведь! Пошли!

Игорян. Са-ша? Ты где?

Контуженный. А-а? Ы е-е?

Иваныч. Так-то твой косяк. Ты ему наговорил, не мы.

Игорян. Ага, пришли, в душу к человеку залезли, а я крайний, да?

Иваныч. И кто это говорит? Ты сам сказал, что дизель за пятнадцать минут починил, а потом просто побалдеть решил.

Игорян. Да пошёл ты!

Серёга. Эй, ты кого посылаешь?

Гусь. Ты что, прораба нашего послал, а?

Контуженный. Э-э-э-эй

Куча фонарей окружает одного. Роняют. Втаптывают в грязь.

Иваныч. Всё хватит! Игорь Юрьевич, хватит вафлить. Идём. Ищем. И просто говорим, пока он не поймет. Всем понятно? Пошли.

Фонарики расходятся в разные стороны.

Голоса:

-Эй, Саня?

-Санёк? Сашка?

-Выходи, хорош угорать!

-Саня? Сань? Санек!

-Сашка!

-Сань!

-Са-не-е-к?

-С-с-с-а-а-я!