Россия развивалась в правильном направлении

 

До Петра I царствовали трое из Романовых – Михаил Федорович (1613–1645 годы), Алексей Михайлович (1645–1676 годы), Федор Алексеевич (1676–1682 годы). С их именами связано только одно из столетий большой истории России, но это был XVII век, интересный тем, что продемонстрировал тенденции развития России, которые в будущем доминировали бы, если бы не начались петровские реформы. Двумя короткими тезисами можно сформулировать всю суть преобразований, наметившихся в России при правлении первых Романовых:

а) началось быстрое стихийное, а значит, наиболее естественное и продуктивное формирование единого всероссийского товарного рынка, ставшего к концу столетия основой для зарождения в России товарно‑денежных отношений, промышленности;

б) Россия была страной национальной и религиозной терпимости, очень привлекательной для народов, желавших «под рукой» московского царя жить спокойно, в соответствии с законами страны, но собственными обычаями.

Первый тезис иллюстрируется следующими событиями. В 1632 году основан первый в России железоделательный завод под Тулой. Появилась добывающая промышленность, началось строительство металлургических и стекольных производств.

1648 г. – антифеодальные восстания в Москве («соляной бунт»), Курске, Козлове, Великом Устюге, Соли‑Вычегодской, Томске и других городах.

1650 г. – антифеодальные восстания в Пскове и Новгороде.

1662 г. – антифеодальное восстание в Москве («медный бунт»).

1666 г. – антифеодальное движение казацкой голытьбы под предводительством В. Уса.

1668–1676 гг. – антифеодальное восстание в Соловецком монастыре.

1670–1671 гг. – крестьянская война под предводительством С. Т. Разина.

В 1652 году государство ввело казенную монополию на торговлю хлебным вином (водкой), в 1653 году принят торговый устав, в 1667 году в соответствии с Новоторговым уставом иностранцам запрещалось торговать во внутренних городах России. С 1679 года действует подворное обложение населения России прямыми налогами, а в 1682 году уничтожено местничество – система феодальной иерархии в Русском государстве. Россия на рубеже XVII–XVIII веков имела все возможности начать строить фундамент полноценного капитализма и благодаря этому войти в число передовых стран мира, со временем ни в чем не уступая Западной Европе. Причем этот капитализм был в том виде, как он успел заявить о себе, очень органично национальным, а не навязанным извне.

В XVII веке присутствие иностранцев в стране было незначительным, непринципиальным, и их даже близко не допускали ни к управлению государством, ни к торгово‑хозяйственной деятельности первых русских купцов. Отношение народа ко всему иностранному характеризует указ царя Михаила Федоровича. 1634 года: бить палками того, кто замечен в курении табака, а при упорствовании в пагубной привычке казнить. А ведь спустя всего не полное столетие внук мудрого Михаила Федоровича – царь Петр I – будет намеренно пропагандировать и распространять в российском обществе заразу табакокурения и, что принципиально важно и от этого особенно печально, делать это станет только из‑за слепого и поэтому неумного преклонения перед иностранным, европейским, западным.

Наиболее наглядными доказательствами перспектив русского предпринимательства стали: углубление ремесленной специализации отдельных городов, массовое превращение городского ремесла в мелкое товарное производство, появление первых мануфактур и капиталистической кооперации, зарождение транспорта, в том числе речного, превращение предприятий в согласованно действующие объединения, к концу века образовывавшие целые отрасли промышленности (солеварение, винокуренная, кожевенная, канатно‑прядильная, металлообрабатывающая отрасли), развитие дворянского предпринимательства и рост производства сельскохозяйственной продукции, появление конкуренции между регионами страны и первых общенациональных ярмарок (в Москве, Ярославле, Брянске, в Симбирске), превращение Архангельска, Астрахани, Новгорода, Пскова в центры торговли с иностранными купцами и так далее, и тому подобное.

Второй тезис подтверждается серьезными достижениями первых трех царей Романовых в деле расширения страны. К государству российскому были присоединены и освоены сибирские районы. На востоке строились укрепленные пункты, закладывались поселения: в 1619 году – енисейские, в 1628‑м – красноярские, в 1631‑м – братские, в 1632‑м – якутские; в 1639 году землепроходцы достигли Охотского моря.

Россия без серьезных проблем закрепилась на огромном пространстве от Урала до Тихого океана, и никто не требовал от народов, населявших Сибирь и Дальний Восток, отказа от своих верований и традиционного уклада жизни. Это резко контрастировало с политикой государств Западной Европы, приступивших в это же самое время к активной колониальной экспансии. В 1654 году воссоединились Украина и Россия. Были заложены основы для присоединения других позже вошедших в состав Российского государства народов. Но не все было гладко во внешней политике.

Уровень отношений с Польшей, Швецией, Османской империей и Крымским ханством измерялся числом потерь на полях военных столкновений и успехами дипломатов, пытавшихся согласовать в послевоенных договорах претензии воюющих сторон друг к другу:

1632–1634 и 1654–1667 годы – русско‑польские войны;

1656–1658 гг. – русско‑шведская война;

1676–1681 гг. – война России с Османской империей и Крымским ханством. Такова история.

И все же из того, что произошло в XVII веке в России, наиболее важным, имевшим самые нехорошие последствия, стали серьезнейшие разногласия среди верующих в Православной Церкви, получившие название Раскол [6]: «Поводом для возникновения Раскола послужила церковно‑обрядовая реформа, которую в 1653 году начал проводить патриарх Никон с целью укрепления церковной организации. За ликвидацию местных различий в церковно‑обрядовой практике, устранение разночтений и исправление богослужебных книг и другие меры по унификации московской системы выступили члены влиятельного „Кружка ревнителей благочестия“.

…Протопопы Аввакум, Даниил, Иван Неронов считали, что русская церковь сохранила „древлее благочестие“, и предлагали проводить унификацию, опираясь на древнерусские богослужебные книги.

Другие члены кружка (Стефан Вонифатьев, Ф. М. Ртищев), к которым позднее присоединился Никон, хотели следовать греческим богослужебным образцам, имея в виду в дальнейшем объединение под эгидой Московского Патриарха Православных Церквей Украины и России (вопрос об их воссоединении… приобрел в это время важное значение)…

При поддержке царя Алексея Михайловича Никон начал проводить исправление русских богослужебных книг по современным им греческим образцам и изменил некоторые обряды (двоеперстие было заменено троеперстием, во время церковных служб „аллилуйя“ стали произносить не дважды, а трижды и так далее).

Нововведения были одобрены церковными соборами 1654–1655 годов. В течение 1653–1656 годов на Печатном дворе шел выпуск исправленных или вновь переведенных богослужебных книг.

Хотя реформа затрагивала лишь внешнюю обрядовую сторону религии, но в условиях господства в обществе религиозной идеологии эти изменения получили значение большого события».

Возник спор, который обострили два, казалось бы, далеких от религии обстоятельства – развернувшаяся в стране борьба с тормозящими развитие общества феодальными устоями и высокая пассионарность народа [6]: «Первыми за „старую веру“, против реформ и действий патриарха выступили некоторые члены „Кружка ревнителей благочестия“.

Аввакум и Даниил подали царю записку в защиту двоеперстия и о поклонах во время богослужения и молитв. Затем они стали доказывать, что внесение исправлений по греческим образцам оскверняет истинную веру, так как греческая церковь отступила от „древлего благочестия“, а ее книги печатаются в типографиях католиков. Иван Неронов, не касаясь обрядовой стороны реформы, выступил против усиления власти патриарха и за демократизацию церковного управления.

Столкновение между Никоном и защитниками „старой веры“ приняло резкие формы. Аввакум, Иван Неронов и другие идеологи Раскола подверглись жестоким преследованиям. Выступления защитников „старой веры“ получили поддержку в различных слоях русского общества, что привело к возникновению движения, названного Расколом.

Часть низшего духовенства, видевшая в сильной патриаршей власти лишь орган эксплуатации, выступая за „старую веру“, протестовала против увеличения феодального гнета со стороны церковной верхушки. К Расколу примкнула и часть высшего духовенства, недовольная централизаторскими устремлениями Никона, его самоуправством и отстаивавшая свои феодальные привилегии (епископы – Коломенский Павел, Вятский Александр), некоторые монастыри.

Призывы сторонников „старой веры“ получили поддержку отдельных представителей высшей светской знати. Но большую часть сторонников „старой веры“ составляли посадские люди и особенно крестьяне. Различным слоям общества импонировали различные стороны этой идеологии.

…Массовый характер движение приобрело после церковного собора 1666–1667 годов, предавшего старообрядцев анафеме, как еретиков, и принявшего решение об их наказании. Этот этап совпал с подъемом в стране антифеодальной борьбы; движение Раскола достигло своего апогея…

Идеологами Раскола стали представители низшего духовенства, порвавшие с государственной церковью, а церковные и светские феодалы отошли от Раскола».

Наследство, которое получал Петр I, было не менее ужасным, чем у первого из Романовых после разрушительного Смутного времени [6]: «Главной стороной идеологии Раскола и в это время оставалась проповедь ухода (во имя сохранения „старой веры“ и спасения души) от зла, порожденного антихристом. В наиболее фанатичных направлениях Раскола возникла практика „огненных крещений“ (самосожжений).

Увлекаемые проповедью расколоучителей, многие посадские люди, особенно крестьяне, бежали в глухие леса Поволжья и Севера, на южные окраины государства, в Сибирь и даже за границу, основывали там свои общины. Это был массовый уход простых людей от выполнения не только новых церковных обрядов, но и феодальных повинностей. Правительство в 1681 году отмечало умножение „церковных противников“, особенно в Сибири».

С позиций знаний и представлений сегодняшнего дня можно было бы предположить, что царю Петру I, желавшему стать императором могущественнейшего из государств Земли, государем действительно великого народа, предстояло мудрыми законами создать самые благоприятные условия для максимального расширения предпринимательской деятельности всех и каждого, кто того желал и имел к тому талант, а также сделать возможно больше для смягчения напряженности в обществе, тем более что причиной непонимания людьми друг друга были ограничения прав верующих.

 

7. Единственное, что требовалось от русского царя XVII века, – это не мешать… брокерам, дилерам и финансистам

 

К концу XVII века благополучие городов, стран, целых регионов мира, международный авторитет правителей, будущее народов стало зависеть не от смелости воинов, талантов полководцев, успехов дипломатов, размеров контролируемых кем бы то ни было территорий, численности армий, которые могли бы мобилизовать и направить в завоевательные походы государства, а от умения торговать, управлять финансовыми потоками разумно, в своих интересах, с выгодой накапливать и рационально использовать ресурсы, наконец, дешево и в значительных количествах производить пользующиеся спросом качественные товары. Примером, подтверждающим сформулированный тезис, может служить судьба Османской империи времен султана Мехмеда IV (правил в 1648–1687 годах).

Основой военной мощи турок‑османов были отборные войска профессиональных воинов – янычаров, все затраты на содержание которых полностью брало на себя государство, ибо военные победы окупали любые связанные с янычарами издержки. И так продолжалось бы долго, если бы не наступило новое время.

Ограбление Америки дало возможность Испании выбросить на рынки Европы, Африки и Азии в невиданных ранее количествах серебро и тем самым подорвать финансовое благополучие стран, живших за счет накопленных в предыдущие столетия богатств, но не сумевших наладить производство конкурентоспособных товаров.

В Османской империи, простиравшейся от Венгрии до Египта, от Гибралтара до Каспийского моря, началась инфляция, и султану нечем было платить янычарам, роптавшим из‑за удорожания жизни и требовавшим повышения жалованья. И тогда Мехмед IV только ради того, чтобы избавиться от докучавшей ему проблемы, пообещав своей армии «золотые горы», бросил янычар в неподготовленную войну против австрийских Габсбургов, надеясь, что войска сами прокормятся грабежами на захватываемых ими в ходе боевых действий территориях. Дойдя до Вены и долго осаждая ее, недовольные жизнью янычары были разбиты объединенными войсками поляков, немцев и австрийцев (1683 год). Поражение было так сокрушительно, что султан казнил своего великого визиря. В течение столетия после этой битвы Османская империя не могла восстановить свои силы и только теряла принадлежавшие ей земли.

Это была не единственная война в XVII веке. Европа, раздираемая религиозными и политическими конфликтами, вызванными последствиями Реформации, борьбой с уходящим феодализмом, осознанием и отстаиванием своих интересов формирующимися нациями, воевала непрерывно тридцать лет (1618–1648 годы; в войну были втянуты практически все страны континента), а борьба между Францией и Испанией продолжалась до 1659 года.

В 1642–1660 годах в Англии развернулась гражданская война, в ходе которой английский король Карл I был, казнен. Но победителем из всех этих баталий вышла не какая‑нибудь глыбища международной политики типа Испании, Франции, Австрии, Швеции или Речи Посполитой, а первая в истории буржуазная республика – Республика Соединенных Провинций; так граждане свободных Нидерландов назвали свое государство после революции 1556–1609 годов [6]: «Победа буржуазной революции вызвала в Нидерландах быстрый экономический и культурный подъем. Семь северных нидерландских провинций (во главе с Голландией и Зеландией), объединившихся в федеративную Республику Соединенных Провинций, в течение немногих десятилетий обогнали в своем развитии все другие европейские государства.

Республика стала образцовой капиталистической страной XVII столетия. В стране прогрессировало мануфактурное производство – текстильное (шерстоткачество, выделка шелка и бархата), кораблестроение, мореходство, рыболовство.

…Голландская судостроительная промышленность приобрела международное значение.

Торговый флот Соединенных Провинций в середине XVII века почти вдвое превосходил флоты Англии и Франции, вместе взятые, и играл первостепенную роль в международной торговле.

Внешняя торговля нидерландцев в Европе ориентировалась прежде всего на Прибалтику, где они потеснили немецкое ганзейское купечество.

Нидерланды, тесня португальцев и испанцев, развернули колониальную экспансию в Юго‑Восточной Азии (создание сети торговых факторий, начало открытых территориальных захватов на островах Индонезийского архипелага, захват Малакки, острова Цейлон), в Америке (Гвиана, Малые Антильские острова) и Африке (Капская колония, опорные пункты на западноафриканском побережье).

Возникла огромная колониальная империя.

…Важнейшим экономическим центром страны был Амстердам, являвшийся центром развивавшегося мирового капиталистического рынка, товарного и денежного. Здесь существовали торговая и фондовая биржи, в 1609 году был основан депозитный банк.

Опираясь на свое господствующее положение на мировом рынке, развитые финансы и морское могущество, буржуазная Республика Соединенных Провинций заняла в XVII веке видное место в ряду европейских держав.

Государственное устройство Республики Соединенных Провинций отражало компромисс между крупной торговой буржуазией и дворянством, достигнутый еще в ходе революции».

Царь Петр I знал немецкий, голландский, английский и французский языки, учился в Кенигсберге, Амстердаме, в Англии, вел переписку с монархами и выдающимися людьми Европы. Он не мог не понимать причин успехов маленького европейского государства, которое за столетие до дня провозглашения Санкт‑Петербурга столицей Российской империи начало войну с абсолютным хозяином Европы того времени Испанией и добилось в 1648 году официального признания и своим главным противником, и всем мировым сообществом своей независимости. Конечно, не все тенденции мирового развития видны непосредственным современникам событий [6]: «В XVIII веке наметился упадок в развитии торговли и промышленности Нидерландов. Свободные капиталы все более направлялись на приобретение земельной собственности и в сферу международного кредита.

Нидерланды уступили первенство более развитой в промышленном отношении Великобритании.

…История упадка Голландии как господствующей торговой нации есть история подчинения торгового капитала промышленному».

Но неужели царь Петр и его помощники не заметили, что успехи Германии во многом были достигнуты благодаря тому, что немцам удалось организовать, превратить в постоянно действующую и сделать самой большой на континенте международную ярмарку во Франкфурте, Нидерланды превратились в процветающую торговую державу не только потому, что производили, ввозили, вывозили товары, торговали, но прежде всего благодаря предоставлению всем, кто желал начать собственное дело, в том числе даже женщинам, лучшие в то время банковские услуги, а Англия обошла всех, потому что законы и традиции этой страны способствовали развитию новых, казавшихся всем рискованными в коммерческом или каких‑то иных отношениях видов деятельности, недаром там появилась торговая компания, названная ее учредителями «Купцы‑Авантюристы».

Сегодня трудно себе даже представить, какие были у России XVII–XVIII веков шансы занять достойное место в складывающемся уже в то время международном разделении труда, в международной торговле и обслуживании капиталов. Ведь во время правления первых царей из династии Романовых основные тенденции экономического развития человечества уже начали получать и в Российском государстве свое вполне осязаемое материальное воплощение. Достаточно было только не мешать инициативным людям, не обкладывать их непомерными налогами, и успех бы пришел.

Немецкие финансисты, открывшие собственное банковское дело, не располагая флотом и армиями, абсолютно не вмешиваясь в дела Испании на Американском континенте и Португалии, Англии, Нидерландов в Азии, имели отделения своего банка в Чили и Индии и в значительной мере контролировали грузопотоки между континентами.

В XVI–XVIII веках люди изобрели множество интересных вещей (доменную печь, механические часы, телескоп, барометр, морские навигационные приборы, насос, производительные станки для различных отраслей производства и так далее), научились лечить большое число болезней, стали осушать заболоченные земли (особенно в этом преуспели голландцы и англичане), сумели существенно повысить отдачу от сельскохозяйственной деятельности, начали печатать книги, посвященные различным отраслям человеческой деятельности, превратили образование, распространение знаний и передовых идей в систематическую планомерную деятельность. Все эти достижения и передовой опыт нужно было осваивать и перенимать. Но много важнее было понять и попытаться хотя бы отчасти воспроизвести в России условия, приведшие западноевропейские страны, по крайней мере Нидерланды и Англию, к экономическому чуду и последовавшим за ним политическим успехам.

Конечно, не все европейские страны дружно шли в будущее. А Швеция? Что из себя представлял на рубеже XVII–XVIII веков сосед России, контролировавший восточное побережье Балтийского моря? Швеция в течение всего XVII века активно принимала участие в военных действиях на Европейском континенте и сумела наряду с уже обсуждавшимися приобретениями у России присоединить часть северогерманских территорий, датских и норвежских владений на Скандинавском полуострове. Причем эти завоевания были подтверждены соответствующими международными договорами и признаны всей Европой.

В результате Швеция признается всеми страной, которая, как никто, с наибольшей пользой для себя реализовала в ходе войн столетия имевшийся у нее военный и экономический потенциал. И такой потенциал действительно имелся. Например, Шведское королевство, несмотря на промышленные рывки соседей, было главным экспортером железа в Европе, делались очень важные шаги на пути его превращения в буржуазное государство, в частности, были приняты указы о концентрации земли (пахотно‑луговой площади) в руках крупных производителей сельскохозяйственной продукции, в дворянских хозяйствах все шире применялась практика аренды земельных наделов и использования наемного, а не подневольного труда, часть дворян занялась промышленной предпринимательской деятельностью и так далее. К завершению XVII века Швеция, безусловно, имела военно‑экономическое превосходство над Россией.

Король уважаемого всеми в Европе государства становился с каждым годом все более великим и могущественным, его образ уже почти полностью соответствовал требованиям к кандидатам в члены клуба величайших императоров. В 1680 году власть короля объявляется самодержавной. В Швеции установилась абсолютная монархия, главной опорой которой были среднее дворянство, дворяне‑чиновники, офицеры и торгово‑мануфактурная буржуазия, извлекшая выгоду из военных побед.

Никто на рубеже веков не мог знать, кому достанется победа в «соревновании за Санкт‑Петербург». У шведов не было такой пассионарности, как у русских, и, следовательно, они не согласились бы на те жертвы и лишения во имя победы, на которые пошли наши предки. Их шансом было экономическое соревнование. Но, чтобы добиться лучших результатов в экономике, нужно было решать любые возникающие проблемы экономическими методами. А шведский король, дабы восстановить долго воевавшее государство, еще больше его централизует, проводит широкую редукцию (изъятие у крупных и мелких владельцев в пользу государства) земель и увеличивает налоги и пошлины…

 

Часть шестая

САНКТ‑ПЕТЕРБУРГ

 

Глава XI

В ПЛЕНУ ИЛЛЮЗИЙ И НЕСУРАЗИЦ

 

Шведский король Карл XII

 

17 июня 1682 года в Стокгольме в семье короля Карла XI родился престолонаследник, о котором через 15 лет весь мир с почтением станет говорить: король Швеции Карл XII, могущественный, великодержавный монарх, имеющий благодаря экономическим успехам Шведского королевства и лучшим в Европе армии и военно‑морскому флоту возможность влиять на политику всего европейского континента, а после поражения Османской империи в битве за Вену в 1683 году и всего мира. Если бы в годы максимума успехов Карла XII монаршие династии Европы вдруг пришли бы к мысли избрать наидостойнейшего императором над собой, то шведская корона имела бы шансы стать «вселенской».

Предшественники Карла XII освободились к началу XVII века от влияния на свою судьбу датчан, норвежцев и поляков, создали самостоятельное шведское государство и заявили о себе соседям по континенту, как о быстро растущем могуществе, которое в самое короткое время должно было стать для всех очень большой проблемой. Дед Карла XII воевал с Польшей, Данией, Россией (Северная война 1655–1660‑х, русско‑шведская война 1656–1658 годов). Результатом его побед было укрепление шведского господства на Балтике, которое и до этого было значительным, ибо в 1611 году под видом военной помощи царю Василию Ивановичу Шуйскому Швеция начала интервенцию против Русского государства и захватила Новгород. При отце Карла XII Швеция участвовала в 1672–1678 годах в союзе с Францией в войне против Нидерландов, а в 1688–1697 годах, наоборот, на стороне Нидерландов в войне против Франции.

И вот в 1697 году великолепные во всех отношениях шведские вооруженные силы поступают в не ограниченное никем и ничем распоряжение молодого короля Карла XII, всю свою пятнадцатилетнюю жизнь готовившегося к этой минуте и ощущавшего в себе данный свыше, прирожденный талант полководца. Вся последующая судьба главного претендента на членство в клубе великих основателей мировых столиц была связана с войной и зависела от удач в следовавших одно за другим до последнего дня его жизни сражениях.

Война продолжалась и после смерти короля, пока не закончилась тем, что несчастная Швеция была низведена до положения второстепенного государства. То, что произошло с Карлом XII, историки позже прозаически назовут поражением Швеции в Северной войне 1700–1721 годов. Ровно первую треть продолжительности войны шведская армия побеждала, причем побеждала с блеском, громя войска противостоящей ей коалиции государств, как громят условного противника на хорошо срежиссированных учениях [6]: «В начале войны шведская армия под командованием короля Карла XII одержала победу над Данией и вынудила ее в 1700 году выйти из Северного союза (союза России, Саксонии, Польши и Дании). Затем Карл XII перебросил войска в Прибалтику и разгромил русские войска под Нарвой 19 (30) ноября 1700 года. В 1701 году он начал военные действия против Польши и Саксонии.

В затяжной борьбе 1701–1706 годов разбил польско‑саксонские войска и вынудил польского короля Августа II (он же саксонский курфюрст) подписать Альтранштедтский мирный договор 1706 года, отречься от польской короны и выйти из Северного союза.

Сепаратное Альтранштедтское мирное соглашение лишило Россию последнего союзника».

Если бы в 1701–1702 годах шведский король отдал своим войскам приказ перейти на уже контролируемых ими территориях к стратегической долговременной обороне, предложил всем, кто считал себя обиженным Швецией, начать переговоры о заключении «вечного» мира и приступил бы к строительству и оснащению всем необходимым крепостей и оборонительных сооружений вдоль новых границ королевства, то имя его вошло бы в историю, овеянное славой, а о городе на Неве, в названии которого прочитывались бы четыре буквы «К», «А», «Р», «Л», говорили бы как о восточной столице Шведской империи. Но все произошло как раз наоборот.

Швеция пошла на эскалацию войны, превращение ее во все более и более тотальную (в том понимании, в каком о тотальности войны можно было говорить в XVII веке). Достижению господства над северо‑востоком Европы была подчинена вся жизнь шведского государства. Но, как ни напрягалась одна из лучших экономик мира, вторая треть Северной войны 1700–1721 года обернулась для Швеции самым ужасным за всю ее историю поражением.

Летом 1708 года войска Карла XII вторглись в Россию. Уже одна эта фраза сегодня, когда мы знаем о судьбе Наполеона, о крахе Гитлера, говорит нам больше, чем самое продолжительное перечисление ошибок шведского завоевателя, приведших его в политический тупик, в котором он скоро окажется. Итак, [6]: «Попытки прорваться к Москве на смоленском и брянском направлениях были отражены русскими войсками.

Временно отказавшись от наступления вглубь России, Карл XII в октябре 1708 года из района Костеничи и Стародуба повернул на Украину, рассчитывая на помощь… украинского гетмана И. Мазепы.

Потерпев сокрушительное поражение в Полтавском сражении 1709 года, Карл XII бежал в Турцию, где безуспешно пытался организовать нападение на Россию турецкой армии с юга и шведской армии с севера.

Хотя в 1711 году Турция напала на Россию, но война быстро прекратилась, и Карлу XII не удалось оказать туркам поддержку силами шведской армии через Польшу.

Следствием Полтавской победы и авантюристической политики Карла XII, который отклонил мирные предложения России, было возобновление Северного союза в составе России, Дании, Речи Посполитой и Саксонии; вскоре в него вошли Ганновер и Пруссия (обязавшаяся лишь не пропускать шведские войска через свою территорию)».

Какая удивительная шутка судьбы! Монарх, который всего за три года до расчетного дня основания Санкт‑Петербурга контролировал географическую точку, в которой будет основан город, был уже, по существу, великим императором, начал одерживать одну за другой великие военные победы (даже разгромил русские войска под Нарвой в ноябре 1700 года) и имел абсолютно все, что только может иметь смертный, для того чтобы его трон остался величественно стоять на высшем пьедестале истории, вдруг оказывается по завершении очередного акта Мистерии Исиды в Османскую империю, то есть… возвращается по меридиану Нила к Константинополю.

Если в Османской империи к этому времени еще сохранился хотя бы один жрец страны Та‑Кемет, он, наверное, сходил и посмотрел бы с понятным любопытством и мудрым сочувствием на короля, принесенного в жертву богам, который своим рассыпавшимся величием оплатил и наполнил нетленным смыслом строительство столицы… не им основанной.

В 1712 году, через восемь лет строительства нового города, царь Петр I Великий провозглашает Санкт‑Петербург столицей России. И Карл XII, вне всяких сомнений, об этом узнает.

Если на минуту предположить, что шведский король что‑то знал о особом значении географической точки с координатами 59°55′ северной широты, 30°20′ восточной долготы, о «великой северной столице» и дате «1703 год», то, услышав о историческом акте, совершенном русским царем, и сопоставив годами откладывавшиеся в глубинах его сознания факты, слухи, догадки, подозрения, он должен был испытать одно из самых сильных в своей жизни потрясений, не идущее ни в какое сравнение даже с шоком от поражения под Полтавой. Но даже ни на йоту не догадываясь о Мистерии, Карл XII все равно должен был рассвирепеть и уже не ради славы, а лишь для отмщения за все пережитые унижения бросится с головой в новые битвы.

У шведов был сильный флот… до 1714 года, когда в Гангутском сражении русские моряки подвели жирную черту под прежде неоспоримом превосходством шведов на море. Швеция потеряла 10 кораблей с 116 орудиями, 361 человека убитыми и 350 ранеными; 237 человек во главе с контрадмиралом Эреншельдом были пленены.

После серьезных поражений шведской армии такие европейские державы, как Англия и Франция, испугались усиления России и стали пытаться влиять на ход войны, оказывая дипломатическое давление на страны – участники Северного союза, и даже финансовую поддержку Швеции. Все это обстоятельства войны. В любой войне для ее участников есть успешные и неуспешные сражения, удачные и не удачные периоды, победы и поражения. Но, что бы ни происходило во взаимоотношениях европейских государств после 1703‑го и особенно 1712 года, ничто уже не могло исправить состоявшийся выбор историей царя Петра I «великим императором». От Карла XII отвернулось само Небо.

После долгих и бесполезных скитаний король‑политик, катастрофически теряющий былой авторитет, вновь становится королем‑полководцем и начинает последний, третий, этап большой войны [6]: «В 1715 году Карл XII вернулся в Швецию с целью создания новой армии. Провел ряд внутренних реформ, направленных на мобилизацию сил для войны.

…В 1718 году был убит при осаде норвежской крепости Фредериксхалль».

Карл XII погиб, как подобает воину, не в тиши одного из своих дворцов, а на поле брани и не проиграв еще, по большому счету, войны. И этим он еще больше оттеняет величие императора Петра I Великого. У русского царя был достойный недруг [6]: «В исторической литературе полководческое искусство Карла XII оценивается крайне противоречиво.

…отмечаются его исключительная храбрость, внезапность и быстрота действий, достижение победы меньшими, чем у противника, силами.

Большинство военных историков считают, что Карл XII не внес ничего нового в военное искусство, лишь умело используя формы организации войск и тактические приемы своего талантливого предшественника Густава II Адольфа (шведского короля 1611–1632 годов, как и Карл XII, погибшего на поле боя в сражении Тридцатилетней войны при Лютцене в Германии, в котором шведы тем не менее победили), и характеризуют его как представителя авантюристической стратегии и политики.

…Пребывание его более пятнадцати лет вне Швеции дезорганизовало управление государством, крайне ослабило руководство военными действиями на огромном пространстве от Ладожского озера до Померании.

Одерживая долгое время победы над слабыми и неподготовленными войсками противников, Карл XII стал пренебрегать основными требованиями военного искусства, результатом чего явились: наступление недостаточными силами при необеспеченных коммуникациях (например, на Россию в 1708–1709 годах), плохая разведка и недооценка противника… нереальные расчеты на помощь союзников и так далее».

Что бы ни говорили историки и военные эксперты, наши сегодняшние знания о существовании Великой Мистерии богини Исиды позволяют утверждать: Карл XII был выдающейся исторической личностью, близкой по масштабу к самым талантливым и ярким политическим и государственным деятелям, стратегам, полководцам, воинам, просто сильным и мужественным людям, какие только известны человечеству. Наверняка жрецы богини Исиды рассматривали варианты развития событий накануне 1703 года, при которых история дала бы шведскому королю шанс стать первым на северо‑востоке Европы.

Карл XII был самым достойнейшим… после Петра I.

 

2. Первый царь, второй царь…

 

Так совпало, что в год рождения Карла XII в России скончался царь Федор Алексеевич. Произошло это 7 мая (27 апреля) 1682 года. Федор Алексеевич процарствовал всего 6 лет (с 1676 года), умер в двадцатилетнем возрасте и не оставил после себя прямого наследника, ибо его единственный сын Илья, рожденный Марфой Матвеевной Апраксиной, умер в раннем детстве. Более того, не осталось никакого письменного акта, хоть как‑то формулирующего волю покинувшего этот мир царя (третьего из рода Романовых) по важнейшему для государства вопросу – о наследовании престола. Началась политическая борьба. Это удивительно: в одном и том же 1682 году, за 21 год до даты 27 (16) мая 1703 года, богам было угодно назвать миру имена обоих претендентов на место в Метаистории.

Карл и?..

Все политические группировки, боровшиеся за власть в Москве, не оспаривали права династии Романовых продолжить царствование, но называли три разных имени будущего монарха. Это были два сводных брата: Иван Алексеевич – шестнадцатилетний сын второго царя из рода Романовых Алексея Михайловича и его первой жены Марины Ильиничны Милославской; Петр Алексеевич – десятилетний сын царя Алексея Михайловича и его второй жены Натальи Кирилловны Нарышкиной; и их сестра: Софья Алексеевна – двадцатипятилетняя дочь Алексея Михайловича и Марины Ильиничны Милославской.

Патриарх Московский и всея Руси Иоаким в обход старшего из братьев назвал царем Петра Алексеевича, и все духовенство, бояре и народ стали присягать новоизбраннику. Дело шло к коронации, но тут случилось восстание стрельцов, которое войдет в историю под названием Хованщина (по имени его руководителя – начальника Стрелецкого приказа князя И. А. Хованского) [6]: «Крупное антифеодальное восстание стрельцов Москвы, поддержанных частью жителей столицы и ее окрестностей, продолжавшееся с конца апреля – начала мая до осени, явилось следствием роста злоупотреблений боярско‑дворянской администрации и притеснений стрельцов.

Выступление было облегчено борьбой за власть в правящей верхушке. Брожение в стрелецких полках, происходившее в феврале – апреле, вылилось в восстание, начало которого было ускорено смертью царя, 29 апреля стрельцы потребовали управы на своих начальников и получили удовлетворение – полковников подвергли наказанию, некоторых из них уволили в отставку. Однако вместе с тем новое правительс<