В которой у Кролика выдаётся трудный день, а мы узнаём, чем занимается по утрам Кристофер Робин

 

Кролик сразу понял, что ему предстоит очень трудный день. Проснувшись, он ощутил собственную значимость, словно всё в этот день зависело только от него. Идеальный, знаете ли, день, для того, чтобы что-то организовать или вывесить некое объявление за подписью «Кролик», а потом обойти всех и узнать, что они думают по этому поводу. Да что ещё делать в такое прекрасное утро, как не прибежать к Пуху и сказать: «Очень хорошо, я сообщу Хрюке». А добравшись до Хрюки, сказать: «Пух думает… но, может, сначала мне следует переговорить с Совой». Короче, в такой день все бы признали, что в Лесу есть Главный, то есть он, говорили бы: «Да, Кролик» и «Нет, Кролик» – и ждали, что же он им скажет.

Он вышел из дома, принюхался к тёплому весеннему воздуху и задумался, с чего же начать. Дом Кенги находился ближе других, и в доме Кенги жил Ру, который лучше всех в Лесу говорил «Да, Кролик» и «Нет, Кролик». Но с недавних пор там поселился другой зверь, странный и прыгучий Тигер, из тех тигеров, которые всегда перед тобой, когда ты показываешь им дорогу, но обычно исчезают непонятно куда, когда ты, наконец, приходишь в нужное место и гордо заявляешь: «Вот мы и прибыли»!

«Нет, к Кенге не пойду», – задумчиво пробурчал себе под нос Кролик, покручивая усы на ярком солнышке. И чтобы доказать, что не пойдёт, повернул налево и затрусил в другом направлении, к домику Кристофера Робина.

«В конце концов, – продолжал рассуждать Кролик. – Кристофер Робин всегда полагается на меня. Он любит и Пуха, и Хрюку, и Иа. Я их тоже, конечно, люблю, но ума то у них совсем ничего. И это всё знают. Он, разумеется, уважает Сову – нельзя не уважать того, кто может произнести по буквам слово ПОНЕДЕЛЬНИК, пусть даже и с ошибками, но произнести слово по буквам – это ещё далеко не всё. А бывают дни, когда умение произносить Понедельник по буквам и вовсе ерунда. Кенга всегда занята – приглядывает за Ру, Ру – совсем маленький, а Тигер – слишком прыгучий, так что толку от него мало. Поэтому, если разобраться, Кристоферу Робину и обратиться-то больше не к кому, кроме как ко мне. Пойду вот и узнаю, не надо ли для него что-нибудь сделать, а потом возьму да и сделаю. Удачный выдался день для настоящего дела».

Кролик радостно скакал по тропинке, пересёк ручей и попал в то место, где жили его многочисленные друзья и родичи. В это утро их вроде бы было даже больше, чем обычно. С кем-то Кролик поздоровался за лапку, кому-то просто кивнул, некоторым сказал: «Доброе утро», – малышам бросил: «А, это вы», – и отбыл. Только переполошил всех. А некоторые из семейства Жукалексов, включая Генри Торопыжекса, так переволновались, что потянулись за Кроликом к Столетнему Лесу и полезли на деревья в надежде добраться до верхушки, прежде чем всё (что бы там это ни было) произойдёт. Уж очень им хотелось стать свидетелями незабываемых событий.

Кролик же с каждой минутой всё больше раздувался от важности. Скоро он добрался до опушки Столетнего Леса, а оттуда прямиком подался к дереву, где жил Кристофер Робин. Постучал в дверь, раз или два окликнул Кристофера Робина, отошёл на пару шагов, приложил лапку к глазам, защищая их от солнца, поднял голову, опять позвал Кристофера Робина, на случай, если тот сидит на верхушке, обежал дерево с криками: «Привет! Это я! Кролик»! – но ответа не получил. Тогда он остановился и прислушался, и всё остановилось и прислушалось вместе с ним, так что во всём Лесу настала полная тишина. Но длилась она недолго, её нарушил запевший в сотне миль от Кролика жаворонок.

– Тьфу ты! – воскликнул Кролик. – Его нет дома.

Он вернулся к зелёной двери, чтобы ещё раз убедиться в своей правоте, и уже отворачивался от неё, чувствуя, что утро безнадёжно испорчено, как вдруг увидел на земле листок бумаги. В листке торчала булавка, которой он крепился к двери.

– Ага! – Кролик вновь оживился. – Ещё одно объявление!

И вот что он прочитал на листке:

 

 

УШОЛ

СКОРАБУДУ

ПОДЕЛАМ

СКОРАБУДУ

К.Р.

 

– Ага! – вновь воскликнул Кролик. – Должен сообщить остальным, – и убежал с важным видом.

Ближе других находился домик Совы, вот к нему по Столетнему Лесу и направился Кролик. Добравшись до двери, стучал и звонил, звонил и стучал до тех пор, пока Сова не высунулась, чтобы сказать: «Уходи, не мешай думать… а, так это ты?» – разговор она всегда начинала в такой манере.

– Сова, и у тебя, и у меня с головой всё в порядке, – Кролик сразу взял быка за рога. – Это у других там вата. И если уж в Лесу возникнет необходимость подумать, а когда я говорю подумать, я имею в виду именно подумать, кроме нас с тобой взяться за это некому.

– Да, – кивнула Сова. – Я как раз и думала, когда ты пришёл.

– Прочти вот это.

Сова взяла записку Кристофера Робина, нервно оглядела её. Она могла произнести по буквам своё имя, СА-ВА, могла проделать то же самое со словом «понедельник», да так, чтобы все поняли, что это не среда. Она даже читать умела, но только в спокойной обстановке, когда ей не заглядывали через плечо и не говорили: «Ну что?» Она могла…

– Ну что? – спросил Кролик.

– Да, – ответила Сова, напустив на себя самый глубокомысленный вид. – Я понимаю, о чём ты. Безусловно.

– Ну что?

– Именно, – ответила Сова. – Точно так, – и после короткого раздумья добавила. – Если бы ты не пришёл ко мне, мне следовало прийти к тебе.

– Почему? – спросил Кролик.

– По этой самой причине, – Сова очень надеялась, что разговор принесёт свои плоды, и она поймёт, с чем пришёл к ней Кролик.

– Вчера утром, – с важным видом сообщил Кролик, я тоже заходил к Кристоферу Робину. И не застал его дома. Зато на двери была записка.

– Эта самая?

– Другая. Но по смыслу та же. Это очень странно.

– Потрясающе, – Сова вновь взглянула на записку и решила, что речь в ней идёт об уколе, который сделали Кристоферу Робину. – И что ты предпринял?

– Ничего.

– Наилучшее решение, – с мудрым видом кивнула Сова.

– И что? – вновь, как и предполагала Сова, спросил Кролик.

– Именно так, – какое-то время Сова не знала, о чём говорить дальше, но потом её вдруг осенило.

– Скажи мне, Кролик, что было написано в той первой записке? Это очень важно. От этого всё зависит. Поэтому ты должен вспомнить все слова первой записки! Все до единого.

– По существу, обе записки ничем не отличались.

 

Сова сурово взглянула на Кролика и подумала, а не скинуть ли его с дерева. Но решила, что сделать это всегда успеет, и предприняла ещё одну попытку выяснить, о чём, собственно, они говорят.

– Пожалуйста, вспомни все слова первой записки, – последнюю фразу Кролика она как бы пропустила мимо ушей.

– Пожалуйста. «Ушол. Скорабуду». Те же, что и в этой, только добавилось: «Поделам. Скорабуду».

Сова облегчённо выдохнула.

– Ага! Теперь мы знаем, что к чему.

– Да, но где Кристофер Робин? – спросил Кролик. – Вот в чём вопрос.

Сова опять оглядела записку. Теперь-то, при её образовании, прочесть эти четыре строчки не составляло труда. «Ушол, Скорабуду. Поделам, Скорабуду». Такое обычно и пишут в записках, которые пришпиливают к двери.

– Мне совершенно ясно, что произошло, мой дорогой Кролик. Кристофер Робин ушёл со Скорабуду. Он и Скорабуду ушли по делам. В последнее время ты видел где-нибудь в Лесу Скорабуду?

– Не знаю, – ответил Кролик. – Поэтому я и пришёл к тебе. Как они выглядят?

– Ну, – начала Сова, – пятнастый или цветоядный Скорабуду похож…

– Во всяком случае, он более всего напоминает…

– Конечно, всё зависит…

– Дело в том, что я не знаю, как они выглядят, – наконец, нашла в себе силы признаться Сова.

– Спасибо, – кивнул ей Кролик и побежал к Винни-Пуху.

Но прежде, чем добежал до него, услышал шум. Остановился и прислушался. И вот что за шум он услышал:

 

 

ШУМЕЛКА (она же ПУХАЛКА).

Холод, стужа отступают,

В небе бабочки порхают,

Первоцветы зацветают

На лугах.

 

Все деревья зеленеют,

А фиалки голубеют,

От тепла коровы млеют

На полях.

 

Пчёлы мёд свой собирают,

И гудят, и возвещают:

Скоро лето наступает

На дворе.

 

Сладко горлицы воркуют

И кукушечки кукуют,

Ну а Винни-Пух пухует

На заре.

 

Жаворонок трель выводит,

Колокольчик колобродит,

Птички хором хороводят

Возле гнёзд.

 

Лес поёт, шумит, бушует,

А наш Винни в ус не дует,

Всё пухует и пухует,

Точно дрозд.

 

Сочин. В. Пуха

– Привет, Пух, – поздоровался Кролик.

– Привет, Кролик, – с мечтательным видом ответил Пух.

– Ты сочинил эту песню?

– Ну, в некотором роде, я. Дело тут не в уме, – скромно добавил он. – И ты знаешь, почему, Кролик. Иногда песни сами приходят ко мне.

– Ага! – кивнул Кролик. Он-то не допускал, чтобы что-то приходило к нему само по себе. Он всегда шёл и брал то, что ему требовалось. – Между прочим, тебе не попадался в Лесу Пятнастый или Цветоядный Скорабуду?

– Нет, – ответил Пух. – Такие не попадались. Но я только что видел Тигера.

– От этого проку никакого.

– Да, – кивнул Пух. – Тут я с тобой согласен.

– А Хрюку ты не видел?

– Видел. Наверное, и от этого проку тоже нет? – печально спросил он.

– Всё зависит от того, видел он что-нибудь или нет.

– Он видел меня.

Кролик сел было рядом с Пухом, но тут же вспомнил, что сидение, в отличие от стояния, как бы принижает его значимость и вскочил.

– Я вот о чём толкую. Чем теперь занимается по утрам Кристофер Робин?

– А чем он может заниматься?

– Скажи-ка мне, в последние несколько дней ты видел его утром?

– Да, – кивнул Пух. – Вчера мы вместе завтракали. У Шести Сосен. Я взял с собой маленькую корзинку… ну, может, и не такую маленькую… вместительную такую корзинку с…

– Да, да, – оборвал его Кролик, – но я говорю о более позднем времени. Где-то между одиннадцатью и двенадцатью часами.

– В одиннадцать часов… в одиннадцать часов… понимаешь, в одиннадцать часов я обычно возвращаюсь домой. В это время есть там у меня одно или два Дельца.

– В четверть двенадцатого?

– Я ещё не успеваю закончить свои…

– В половине двенадцатого?

– Да, – в какой уж раз кивнул Пух. – В половине двенадцатого, может чуть позже, я мог бы его увидеть.

И теперь, задумавшись над вопросами Кролика, Винни-Пух начал вспоминать, что в последнее время видел Кристофера Робина куда как реже, чем прежде. Во всяком случае, по утрам. Вот во второй половине дня видел. И за завтраком – тоже. А потом Кристофер Робин говорил: «До встречи, Пух», – и уходил.

– В том-то всё и дело, – Кролик вздохнул. – Куда?

– Может, он что-то ищет.

– Что?

– Я как раз собирался сказать, – Пух помолчал, прежде чем добавить. – Может он ищет… Пят… Цве…

– Пятнастого или цветоядного Скорабуду?

– Да, – кивнул Пух. – Хотя бы одного из них. Вдруг он потерялся.

Кролик строго посмотрел на Пуха.

– Сдаётся мне, ты ничем не можешь помочь.

– Нет, – смиренно признал Пух. – Но я стараюсь.

Кролик поблагодарил его за старания и сказал, что теперь идёт к Иа, а Пух, если хочет, может составить ему компанию. Но Пух, который чувствовал, что к нему вот-вот придёт ещё один куплет его песенки, ответил, что лучше подождёт здесь Хрюку, попрощался с Кроликом, и тот убежал.

Но так уж получилось, что Кролик увидел Хрюку первым. В то утро Хрюка встал рано, чтобы собрать себе букет фиалок, а когда собрал, поставил их в вазу на стол. И тут ему пришла в голову мысль, что никто никогда не собирал букет фиалок для Иа. И чем дольше он думал об этом, тем больше крепла его убеждённость в том, что очень грустно быть зверушкой, которому ни разу в жизни не дарили букет фиалок. Поэтому он поспешил на фиалковую поляну, повторяя про себя «Иа, фиалки», «Фиалки, Иа», на случай, если забудет по пути, за чем идёт, такой уж выдался день. Скоро он нарвал большой букет, понюхал его и радостно затрусил к тому месту, где пасся Иа.

– Эй, Иа, – голос Хрюки дрогнул: он увидел, что Иа чем-то занят.

Иа отмахнулся копытом, прогоняя его.

– Приходи завтра. Или послезавтра.

Хрюка, однако, подошёл ближе, чтобы посмотреть, что делает Иа. Перед осликом на земле лежали три палки, которые он внимательно разглядывал. Две палки лежали под углом, соприкасаясь вверху концами. Третья – на них, поперёк. Хрюка подумал, что это какая-то Западня.

– Эй, Иа, – вновь заговорил Хрюка, – ты только…

– Так это ты, маленький Хрюка? – Иа продолжал всматриваться в палки.

– Да, Иа, и я…

– Ты знаешь, что это?

– Нет, – ответил Хрюка.

– Это «А».

– О! – вырвалось у Хрюки.

– Не «О» – «А», – строго поправил поросёнка Иа. – Ты меня не слышишь или считаешь, что в учёности превзошёл Кристофера Робина?

– Да, – ответил Хрюка. – Нет, – тут же поправился он и приблизился к палкам.

– Кристофер Робин сказал, что это «А», и это «А»… пока кто-то не убедит меня в обратном, – всё так же строго продолжал Иа.

Хрюка шустро отпрыгнул и понюхал фиалки.

– Ты знаешь, что означает «А», маленький Хрюка?

– Нет. Иа, не знаю.

– Говорим «А», подразумеваем учёбу, говорим «А», подразумеваем образование. «А» означает всё то, что недоступно тебе и Пуху. Вот что означает одно-единственное «А».

– О, – вновь вырвалось у Хрюки. – То есть, «А», – торопливо добавил он.

– Вот я тебе и говорю. В Лесу кого только нет, и все говорят: «Это всего лишь Иа, кто будет принимать его всерьёз». Они прохаживаются, приговаривая: «Ха-ха»! Но знают ли они что-нибудь о букве А? Ничего не знают. Для них это три палки. Но для Образованных, заруби это на своём пятачке, маленький Хрюка, для Образованных, я, конечно, не про пухов и хрюк, это великая и могучая буква «А». А не просто палки, которые можно поддеть копытом и раскидать.

Хрюка отступил ещё на шаг, огляделся в поисках поддержки.

– А вот и Кролик! – радостно воскликнул он. – Привет, Кролик.

Кролик важно прошествовал к Иа, по пути небрежно кивнув Хрюке.

– Эй, Иа, – обратился Кролик к ослику тоном, не оставляющим сомнений в том, что минуты через две он уже с ним распрощается. – Вот о чём я хотел тебя спросить. Ты, часом, не знаешь, чем занимается Кристофер Робин по утрам?

– На что я смотрю? – спросил Иа, не отрывая взгляда от буквы «А».

– На три палки, – без запинки ответил Кролик.

– Видишь? – Иа повернулся к Хрюке. Теперь я отвечу на твой вопрос, – с важностью добавил он.

– Спасибо, – поблагодарил его Кролик.

– Чем занимается Кристофер Робин по утрам? Он учится. Получает Образование. Он алкает… вроде бы, именно так он и говорил… он алкает из чаши Знаний. И я тоже, пусть и в меньшей степени, алкаю. Вот это, к примеру…

– Буква «А», – перебил его Кролик. – Только какая-то кривая. Ладно, я должен пойти и рассказать остальным.

Иа посмотрел на палки, потом на Хрюку.

– Что сказал Кролик? – спросил он.

– Буква «А», – ответил Хрюка.

– Это ты ему подсказал?

– Нет, Иа. Он умный, этот Кролик.

– Умный! – пренебрежительно повторил Иа, пнув копытом на палки, – Зачем нужна эта Учёба? – палки разлетелись в разные стороны. – Кролик, вон, и так всё знает! Ха!

– Я думаю… – начал Хрюка.

– А вот это тебе ни к чему.

– Я думаю, что фиалки очень даже красивые, – Хрюка всё же договорил фразу до конца, положил букет фиалок перед Иа и последовал за Кроликом.

На следующее утро на двери домика Кристофера Робина появилась новая записка:

 

 

«УШЁЛ

СКОРО БУДУ

К.Р.»

 

Вот так все обитатели Леса, кроме Пятнастых и Цветоядных Скорабуду, узнали, чем занимается по утрам Кристофер Робин.

 

Глава 6,