Первый период творчества (1916-1930). Группа «Шестёрка»

Творческое формирование композитора проходило в сложной и противоречивой художественной атмосфере Парижа конца 10-х и начала 20-х годов, когда взаимодействовали, боролись, а порою мирно уживались самые несовместимые тенденции, школы, кружки, направления. В классе у ВидораОнеггер познакомился с будущими близкими друзьями.

Артур с увлечением посещал вечера и собрания на квартире у Мийо и Батори, из которых выросла знаменитая «Шестёрка». В нее входили Артур Онеггер, ДариусМийо (1892 - 1974), ФрансисПуленк (1899 - 1963), Жорж Орик (1899 - 1983), Луи Дюрей (1888 - 1979), ЖерменТайфер (1892 - 1983).

Они были очень различны и по уровню таланта, и по складу дарования.

Однако немало связующих нитей объединяло их - приверженность к отечественным национальным традициям и вместе с тем увлечение всем новым, непривычным в искусстве, тем, что могло удивлять, даже эпатировать слушателей. Отсюда, к примеру, увлечение американским джазом - его острым, синкопированным ритмом, его волнующими, скользящими интонациями, необычной, даже экзотичной музыкой для слуха европейцев инструментовкой. Кумиром французских композиторов стал Стравинский, новизна идей и художественных устремлений которого будоражила умы многих его современников и побуждала их к непрерывным творческим исканиям. [9; 206].

Важно отметить, что среди товарищей Артур выделялся своей независимой позицией, непринятием крайних устремлений в духе манифестов Кокто, неизменно подчёркивал свое безраздельное уважение к творчеству Вагнера, отказался подписать статьи, направленные против Равеля и Шмитта. Не разделяя эстетических взглядов Сати и Кокто, Онеггер, тем не менее, постоянно участвовал во всех совместных выступлениях «Шестёрки»: в выпуске альбома «Шести», создании коллективного спектакля «Новобрачные на Эйфелевой башне». В некоторых собственных сочинениях конца 10-20-х годов он также отдал дань эстетике урбанизма, связанной со стремлением предать в музыке дух века машин и техники. Так возникли экспериментальные спектакли хореографической симфонии «Скейтинг-ринг» (балет для роликовых коньков, 1921), балета «Под водой» (1924). Еще более выражены ритмы нового времени в симфонических произведениях «Пасифик 231» (1923) и «Регби» (1928).

Название «Пасифик 231» возникло не сразу. После окончания партитуры «меня осенила романтическая идея и, закончив партитуру, я озаглавил её «Пасифик 231» - такова марка паровозов, которые должны везти за собою с огромной скоростью тяжеловесные составы». Необычный заголовок и шутливые замечания самого автора побудили критиков объявить Онеггера «механиком в музыке», хотя композитор хотел предать процесс постепенного ускорения движения с последовательным укорочением длительностей от целой до шестнадцатой при одновременном замедлении темпа и последующий обратный процесс увеличения длительностей с возвращением к исходной теме. Возникло сочинение в форме полифоническихвариаций-ostinatoна хорально-гармонический комплекс с большим динамическим нарастанием. Точно также в «Регби» слушатели искали передачу в музыке этапов игры: команд, атаки, котратаки, свистки судей, на что автор отвечал, что игра на стадионе дала лишь толчок фантазии художника, воплотившего в этой пьесе радостное ощущение жизни и молодости. [2; 343].

Именно в концертах группы «Шестёрка» на подмостках театра «Старая голубятня», в зале «Одеон» и других зазвучали первые сочинения Онеггера 1916-1921 годов. В этот период композитор пробует себя в различных жанрах и в каждом выявляется та или иная особенность его творческого облика. Так, например, можем наблюдать, что первый струнный квартет, две скрипичные сонаты, альтовая соната открывают лирические стороны дарования композитора, его умение выстроить ясную и логичную форму. А в многочисленных вокальных и фортепианных циклах обнаруживаем склонность к миниатюре и умению двумя-тремя характерными штрихами создать музыкальный образ. Однако с наибольшим размахом дарование молодого автора проявилось в работах для драматического театра и симфонических поэмах. Уже в хореографической сюите по поэме Мераля «Сказание об играх мира» (1918), мимической симфонии «Гораций - победитель» (1921), в броском «театральном» тематизме, ярких тембровых находках сказывается картинная образность мышления композитора. А особенности симфонических поэм «Песнь Нигамона» (1916), «Летняя пастораль» (1921), «Песнь радости» (1923) - конкретная наглядность тем-образов, развёрнутые динамические нарастания с появлением в кульминации новой, итоговой темы, богатая контрапунктическая техника - станут достоянием всех оперно-ораториальных и симфонических сочинений последующих лет. [10; 415].

Из других инструментальных сочинений 20-х годов выделяются «Концертино для фортепиано и оркестра» (1924) и виолончельный концерт (1929). Насыщенное юмором, жизнерадостное «Концертино» - трёхчастный цикл, в котором прихотливо совмещаются черты городских песен Франции, элементы негритянского джаза с терпким гармоническим языком, основанным на двенадцатиступенной хроматической тональности и политональности, столь типичных для стиля Онеггера.

Итоговым сочинением этих лет явился «Царь Давид», открывший список самых значительных творений Онеггера в оперно-ораториальном жанре. Это одно из самых известных сочинений Онеггера, поставленное во многих странах мира (в 1927 году - в Ленинграде). В «Царе Давиде», драматизированном псалме в трёх частях на библейский сюжет, творчески переосмыслены традиции классической оратории, сохранена присущая ей картинность. Здесь три драматургических пласта: эпическое повествование рапсода о событиях из жизни Давида, активные действенные сцены сражений, маршей, шествий, празднеств; лирико-философские отступления в хоралах - псалмах и ариях, раскрывающих внутренний мир героев, комментирующих их поступки. Композитор точно воссоздал здесь особенности швейцарской народной песенности (песня Давида-пастуха), протестантского хорала. Не случайно многие темы из «Давида», особенно хор «Аллилуйя», распевались впоследствии на улицах городов и деревень Швейцарии как народные песни. [3; 49].

Окрылённый успехом «Давида», композитор обратился к новым монументальным творениям: вначале создал «библейскую драму» «Юдифь» на текст Рене Моракса, затем оперу-ораторию «Антигона» на либретто Кокто (1927) и симфонизированную мелодраму-балет «Амфион» на античный сюжет с текстом Валери (1928-1929). И «Антигона», и «Юдифь», и «Царь-Давид» свидетельствуют о внимании композитора к темам широкого общественного звучания, о гуманистической и прогрессивной направленности его творческой позиции. Таким образом, в течение первого периода творчества Онеггер охватил самые разнообразные жанры, зарекомендовал себя как блистательный полифонист, умелый мастер строгой и чёткой музыкальной формы, нашёл новые средства мелодической выразительности, выработал свой собственный гармонический язык.

В это же время композитор вёл обширную артистическую деятельность. Вместе со своей женой - пианисткой Андре Ворабур - он выступал в разных странах Европы (Англия, Германия, Бельгия, Италия) и Америки. В 1928 году он приехал в Советский Союз, где дал три концерта в Ленинграде как исполнитель-скрипач, пианист и дирижёр, которые вызвали большой общественный резонанс и исключительно благоприятные отзывы в печати.

Выдающийся советский музыковед Б.Асафьев уже тогда выделил Онеггера из «Шестёрки» как наиболее глубокого и серьёзного художника.