Против неоправданной нетерпимости

С первого взгляда как будто не подлежит сомнению, что некоторые виды и способы потребления говорят о примитивных наклонностях людей, применяющих их. Но мы не имеем права морщиться при этом. Это и не имеет смысла. К неприкосновенным правам человека принадлежит свободный выбор предметов потребления; как же можно здесь прояв­лять нетерпимость? Не забудем то долгое время нужды, ко­торое пришлось перенести немецкому народу; оно делает еще более понятным, что теперь ему хочется потребитель­ски использовать доход от своего честного труда.

Никакое возражение не может изменить мое убеждение, что бедность является важнейшим средством, чтобы заста­вить человека духовно зачахнуть в мелких материальных каждодневных заботах. Может быть гении могут подняться над этой нуждой; в общем же материальные заботы делают людей все несвободнее; они остаются пленниками своих ма­териальных помыслов и стремлений.

Таким образом, мы спокойно и уверенно можем допу­стить развертывание процесса приумножения и распростра­нения благосостояния, так как то, что сегодня носит печать злоупотребления, одновременно несет в себе и зародыш оз­доровления. Не будем так жестоки, чтобы считать, что доб­родетель вырастает только из нужды. В жизни скорее дело сводится к тому, чтобы мы могли оказаться достойными счастья и благополучия, которые нам дает мирная и успеш­ная работа. Для политико-экономического деятеля, каким я являюсь, было бы дьявольскому наваждению подобно, если из неверно понимаемого нравственного принципа я стремил­ся бы препятствовать преодолению нужды. [75]

Притом я далек от того, чтобы переоценивать все «эко­номическое». Я думаю, что как для отдельного индивидуума, так и для всего народа в целом необходимо, чтобы было обе­спечено существование жизнеспособного хозяйства, чтобы этим самым создать основу для каждого стремления к выс­шим, духовным ценностям. Только тогда, когда упорядоче­на материальная база человеческого бытия, люди становят­ся свободными и зрелыми для более возвышенных дел.

Если мы сегодня боремся за новые формы цивилизации и культуры, то в этой широко развернутой дискуссии, и особенно в споре с Востоком, шансы на успех будут на на­шей стороне только в том случае, если люди найдут дорогу к той внутренней независимости и отрешенности, которые несут в себе предпосылки настоящей свободы. Экономиче­ская политика, которая задалась целью преумножить благо­состояние, должна представлять собой действительно, как говорится, угодное Богу начинание.

Все эти высказывания ни в коей мере не посягают на тысячелетнюю проблематику, отраженную и в Библии, о бо­гаче, верблюде и игольном ушке. Стремление, о котором мы говорим, имеет целью привести широкие слои народа к большему благосостоянию, но не к тому в Библии подразумевае­мому богатству и изобилию, которые открывают путь бес­путству и порокам.

В конце концов следует при этом также учесть, что ма­териальное и идеальное не могут быть так четко отделены одно от другого в практической жизни, как это представ­ляется возможным в отвлеченном рассуждении. Например, когда люди живут в хороших квартирах, когда они и у себя дома начинают пользоваться кое-какими благами того прог­ресса, плоды которого окружают их на предприятии, когда переутомленные матери и жены не должны больше по вечерам работать на кухне, но могут, благодаря техническим усо­вершенствованиям, посвящать себя своей семье, - тогда уже многое сделано для раскрытия душевных сил.

Конечно, верно также, принимая во внимание повыше­ние семейного бюджета, что в каждом отдельном случае хо­телось бы увидеть, что люди стремятся к чему-то лучшему, чем только к дальнейшему повышению числа потребленных бифштексов и котлет. Хотелось бы, чтобы с ростом дохода люди приходили бы также к иной оценке своего собственного образа жизни. Все это, без сомнения, и правильно и важ­но, но не следовало бы забывать, что воспитывать людей в этом направлении не является задачей, к разрешению кото­рой призваны, в первую очередь, министр хозяйства и поли­тики-хозяйственники.

Духу приказать нельзя

Я не боюсь высказать свое мнение: я хотел бы видеть иной характер потребления, а именно, чтобы ясно видимые изменения в этом повышенном потреблении больше отвечали бы требованиям духовного порядка. Я, однако, отказываюсь давать приказания на этот счет. Совершенно очевидно также, что то, что сегодня кажется роскошью, превратится завтра в предмет повседневного потребления. Вместе с этими переме­нами, имеющими чисто материальный характер, изменяются и понятия относительно того, что является признаком высо­кого уровня жизни, что придает человеку вес в обществе и что является источником социального уважения.

В моем положении министра народного хозяйства от ме­ня едва ли можно требовать, чтобы я принял на себя ответственность за душевное благополучие всего народа. В моей должности я вынужден выполнять совершенно специфиче­ское задание. Это задание сводится к тому, что необходимо заставить народное хозяйство выявить столько энергии и по­казать столько достижений в производительности, чтобы лю­ди могли жить без нужды и забот, чтобы они получили воз­можность приобретать имущество и становиться благодаря этому независимыми, чтобы они имели возможность в боль­шей степени раскрыть свое человеческое достоинство. Имен­но тогда они не будут зависеть от милости других, а также и от милости государства. Мне кажется, что с достижением подобной цели министр народного хозяйства внес бы полно­стью свою долю в дело преодоления мнимого или действи­тельного материализма. [54]

При этом я отдаю себе отчет в том, что и в оценке всего материального несомненно есть какие-то границы. С расту­щей производительностью и с более высокой эффективно­стью труда человека мы когда-нибудь придем к фазе разви­тия, когда перед нами встанет вопрос, что в сущности важ­нее или ценнее: работать еще больше или вести более удоб­ный, красивый и свободный образ жизни, отказываясь при этом, быть может, сознательно, от потребления и использо­вания ряда имущественно-хозяйственных благ. Но я полагаю все же, что «так далеко» мы еще не ушли вперед. Пройдет, вероятно, еще некоторое время, пока мы не достигнем такой степени развития, когда нам придется подойти вплотную к разрешению этого вопроса.

Конечно следует надеяться, что к тому времени народ достигнет того состояния «просветленности», при котором он сможет найти пути и способы для разумного использования своего удлиненного свободного от работы времени. Но неко­торый опыт, также и в других странах, настраивает скепти­чески и показывает, что удлиненное свободное время, предо­ставленное в результате требований, основывающихся на же­лании повысить материальное потребление (что само по се­бе противоречиво), не послужило ни душевному благу от­дельного человека, ни его внешнему благополучию.