Неверное название оперативно-розыскного мероприятия

В документах, составляемых по результатам ОРМ, иногда допускаются ошибки в названии ОРМ. Например, встречаются названия «проверочный эксперимент», «эксперимент» и т.п. Меж­ду тем в ФЗ об ОРД (п. 4 ч. 1 ст. 6) предусмотрено ОРМ с названием «оперативный эксперимент». Иное название является нарушением закона, могу­щим повлечь признание всех полученных доказательств недопустимыми.

 

Незаконные досмотр и изъятие

При документировании факта изъятия помеченных денег (у взяткополучателя) и денег (у «взяткодателя») часто составляются акт досмотра, протокол изъятия и т.п. с необоснованными ссылками на ст. 11 Закона о милиции, ст. 6 ФЗ об ОРД, статьи КоАП (см. гл. 3.5) или без всяких ссылок. Между тем это законодательство не содержит соответст­вующих данному случаю оснований. Так, в ФЗ об ОРД нет такого вида ОРМ, как досмотр и право на досмотр не включено в ст. 15. ФЗ об ОРД. Пункт 2 ч. 1 ст. 11 Закона о милиции позволяет проводить досмотр только в соответствии с законодательством об административных правонарушениях. 

В соответствии с новой редакцией ст. 15 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» изъятие предмета взятки, документов и т.д. должно оформляться протоколом изъятия, составленным в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации.

 

Провокация преступления

В соответствии с п. 4 ч. 8 ст. 5 ФЗ об ОРД органам (должностным лицам), осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, запрещается подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных деяний (провокация).

При этом фактические обстоятельства склонения лица к соверше­нию преступления являются основанием для разграничения провокации преступления от соответствующего оперативно-розыскного мероприя­тия, осуществленного в рамках Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Проводимые в отношении гражданина оперативный эксперимент должен призна­ваться совершенными правомерно в том случае, когда собранные надлежащим образом материалы свидетельствуют о наличии у лица умысла на совершение преступления, сформировавшегося вне зави­симости от деятельности оперативных сотрудников, а также о проведении гражданином всех подготовительных действий, необходимых для ре­ализации противоправного деяния, которое могло быть совершено как под воздействием оперативных сотрудников, так и в случае неправо­мерных действий рядовых граждан.

Примером правомерной деятельности оперативных сотрудников могут служить материалы уголовного дела о незаконном обороте дра­гоценных металлов, расследовавшегося следственным управлением при УВД Курской области. В связи с имевшейся оперативной инфор­мацией о том, что на территории области действует преступная груп­па, которая активно занимается поиском покупателей драгоценного металла платиновой группы — осмия-187, сотрудни­ком ОБЭП УВД у гражданина Широченкова проведена проверочная закупка одной ампулы осмия-187 стоимостью 2 тыс. долларов США. Одновременно с Широченковым достигнута договоренность о воз­можности поставки других партий осмия-187 через жителя г. Железногорска — Дворянинова. В ходе дальнейшей оперативной разработ­ки Широченкова и Дворянинова удалось установить их связи с Малиновским, Рядных и Половинкиной, входящими в состав органи­зованной группы, занимающейся незаконным оборотом осмия-187, у которых сотрудники милиции под видом «покупателей» осуществи­ли проверочные закупки указанного драгоценного металла, после че­го задержали подозреваемых.

Белгородским районным судом Белгородской области Малинов­ский, Рядных, Половинкина, Широченков и Дворянинов признаны виновными в совершении преступлений организованной группой.

Таким образом, при проведении оперативно-розыскного мероприятия «оператив­ный эксперимент» инициатива на совершение преступления должна исходить только от объекта оперативно-розыскного мероприятия, а не от должностных лиц оперативного подразделения органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. В противном случае побуждение к преступным действиям или вовлечение лица в совершение преступления с целью его даль­нейшего разоблачения, если у такого лица отсутствовал умысел на совершение данного конкретного преступления, может быть призна­ны провокацией преступления.

На это также ориентирует Европейский Суд в своем постановлении от 9 июня 1998 г. по делу Тешейра де Кастро против Португалии, (не смотря на то, что в нем рассматривается оперативно-розыскное мероприятие – проверочная закупка, основные характеристики провокации весьма схожи с провокацией взятки) суть которого состояла в следующем. В связи с проведением операции по выявлению незаконного оборота наркотиков двое переодетых в граж­данскую одежду полицейских из полиции общественной безопаснос­ти неоднократно подходили к гражданину В., подозре­ваемому в перевозке наркотиков, с просьбой помочь приобрести несколько граммов героина. В. согласился найти продавца и органи­зовал им встречу с Тешейра де Кастро, который по просьбе полицей­ских согласился достать необходимую партию наркотиков. В момент передачи наркотических средств полицейские раскрыли себя и арес­товали В. и Тешейра де Кастро. Впоследствии указанные лица осуж­дены национальным судом Португалии, а действия сотрудников по­лиции Верховным судом Португалии признаны правомерными. В жалобе в Европейский Суд Тешейра де Кастро указал, что нацио­нальный суд нарушил его право, предусмотренное ст. 6 Европейской конвенции, на справедливое судебное разбирательство, так как был принужден переодетыми в гражданскую одежду полицейскими к совершению преступления, за которое он был осужден. В своем реше­нии Европейский Суд признал, что преступление было совершено, однако «заявитель осужден в основном благодаря действиям поли­цейских. Таким образом, полицейские спровоцировали совершение преступления, которое в противном случае не имело бы место. Такая ситуация незамедлительно отразилась на справедливости судебного процесса... Основные требования справедливости, указанные в статье 6 Конвенции, относятся к любому виду преступлений, от самых незначительных до особо тяжких. Общественный интерес не может оп­равдать использование доказательств, полученных при помощи про­вокаций полиции... В свете всего вышеизложенного Суд делает вывод, что действия сотрудников полиции не подпадают под опреде­ление действий негласных агентов, так как они спровоцировали совершение преступления и нет никаких доводов в пользу того, что если бы не их вмешательство, преступление было бы совершено.

Эта же позиция была повторена ЕСПЧ в постановлении от 15 декабря 2005 года «Дело «Ваньян» против Российской Федерации».

В ходе ОРМ со стороны «взяткодателя» иногда допускается провокация, что может быть квалифицировано как провокация взятки. Часто в суде «всплывает» информация о том, что «взяткодатель» говорил должностному лицу примерно так: «Выдели мне землю под строительство и я хорошо тебя отблагодарю! Я знаю, у тебя есть такая возможность есть!». Должностное лицо отказывалось, но «покупатель» настоял на своем.

Следует иметь в виду, что инициатива в получении взятки всегда должна исходить от подозреваемого в преступлении, что должно подтверждаться показаниями участвующих лиц, другими доказательствами. Положительным моментом является наличие аудио- и видеозаписи соответствующего разговора между взяткодателем и взяткополучателем. Но следователю необходимо проверить, совпадает ли фонограмма с данными, зафиксированными на бумажном носителе (стенограмма перего­воров).

Разграничение провокации преступления и правомерного проведения ОРМ отражено в п. 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» где указано, что субъектом провокации взятки либо коммерческого подкупа (статья 304 УК РФ) может быть любое лицо, действующее с прямым умыслом в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа. Данное преступление является оконченным с момента попытки передачи денег или иных материальных ценностей либо попытки оказания услуг имущественного характера. Решая вопрос о наличии состава данного преступления, суду надлежит проверять, не было ли предварительной договоренности с должностным лицом либо лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческих или иных организациях, о согласии принять предмет взятки или коммерческого подкупа.

При отсутствии такой договоренности и отказе принять предмет взятки или подкупа лицо, пытавшееся вручить названный предмет в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа, подлежит ответственности по статье 304 УК РФ.

В то же время этим же Постановлением Пленум Верховного суда РФ указал, что не является провокацией взятки или коммерческого подкупа проведение предусмотренного законодательством оперативно-розыскного мероприятия в связи с проверкой заявления о вымогательстве взятки или имущественного вознаграждения при коммерческом подкупе.

 

Нарушен особый порядок

В соответствии с Конституцией РФ ограничение тайны переписки, те­лефонных переговоров, телеграфных и иных сообщений, а также права на неприкосновенность жилища допускается только на основании судебного решения (ст. 23 и 25 Конституции РФ). Эти положения конкретизированы в ч. 2—6 ст. 8 ФЗ об ОРД.

К сожалению, не единичны факты:

- прослушивания телефонных переговоров без судебного решения, в ча­стности, при наличии решения не на тот телефонный номер, который прослушивался;

- прослушивания телефонных переговоров в сроки за пределами уста­новленных судебным решением;

- нарушения 24-часового срока уведомления суда и 48-часового срока получения судебного решения «в случаях, не терпящих отлагательства» (ч. 3 ст. 8 ФЗ об ОРД);

- получение судебного решения и проведение прослушивания в отноше­нии лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений, не относящихся к категории средних, тяжких или особо тяжких, а также лиц, которые не могут располагать сведениями об этих преступлениях (ч. 4 ст. 8 ФЗ об ОРД);

- проведение оперативного обследования жилых помещений без судебно­го решения или согласия проживающих в этом помещении лиц. Иногда оперативные работники сначала проникают в жилище без согласия проживающего, а позднее берут у него «подписку о согласии».

Подобные нарушения закона не только влекут за собой признание недо­пустимыми будущих доказательств, но и могут стать основанием для воз­буждения уголовного дела против оперативных работников по признакам преступлений, предусмотренных ст. 137-139, 286 и др. УК РФ.