Глава 7 Да свершится всё по желанию Кутхи

«Действующих вулканов на Камчатке три: Авачинская, Толбачинская и Ключевская сопки. Есть ещё два потухших вулкана: Опальская и Вилючинская сопки. Только что извергся Авачинский вулкан, в 1737 году, принеся сильное землетрясение и наводнение. Из моря вышли горы, которых никогда ранее на этом месте не существовало. Это и был, как я вспоминаю, наш приезд и гибель фрегата «Фортуны». Толбачик оставили за мной. Вот уже, почти два года, как я изучаю его. Он стал почти понятным, все его капризы я чувствовал заранее. Сейчас он опять начал капризничать. Ранее дым шёл из вершины, но в последнее время он переменил своё положение. Ещё в 1738 году из гребня выбросило огненный шарик, которым сожгло лес. За ним вышло облачко, которое, медленно опускаясь, как куполом, накрыло серым пеплом округу на 50 вёрст. «В это время я ехал из Верхнего Камчатского острога в Нижний, и из-за этой сажи, лежавшей на снегу слоем почти в полдюйма, принужден был дожидаться нового снега в остроге Машуры».

Но настоящее извержение нас ожидало только по осени. Успели снять овсы по государственным планам, отпаслись собаки. Успокоились почти все жители, все, кроме тойона. Тойон знал тайны неба и природные признаки, пребывал в твёрдом убеждении, что извержение будет значительно сильнее извержения десятилетней давности, когда погибла мать Яги и другие жители.

«Я, находясь в разъезде по делам научным, уже был близок к возвращению в стойбище, когда со страшной силой зашумел лес, он как бы «кричал», стремясь убежать. Я понял, что сейчас что-то будет. Землетрясение последовало беспорядочно и состояло из трёх ударов поминутно. Нас стошнило, голова пошла кругом, собаки повалились, а нарты долго прыгали подобно мячу». Когда я вернулся в стойбище, то вначале не смог его узнать: котлы катались по земле, как колёса, следов юрт и изб не было. Спасло всех то, что успели уйти загодя, будучи наготове. Беспокойство в моей груди не утихало. Я осмотрел место нахождения юрты Кутхоура в поисках Яги. Потом я увидел тойона. Он смотрел в сторону извержения и произносил заклятия на том месте, где ранее находились валуны, а теперь было крошево из камней. По религиозным догмам почитателей Бога Огня Кутхи, покидать горящие сопки тойонам не полагается.

Несмотря на страшные разрушения, спаслись на этот раз все – от младенца до дряхлого старца. Искупительная жертва была только одна – Ай-Ога.… Позже Кутхоур, плача, пенял мне, что я не захотел увести девчонку подальше от Кутхи. А она ведь была посвящена Богу Огня, так как её мать забрал Кутха при предыдущем извержении. У несчастного Кутхоура ранее была, хоть слабая, но надежда, на меня, на то, что я увезу его ребёнка подальше от коварного Бога Огня…

Я сёк ремнями камни, плевал на землю, нехорошо поминал и Кутху, и Иисуса, совсем запутался и долго бился в руках тойона. Тойон дал мне глотнуть кипрейного сусла сладкой травы, и я проспал трое суток, пока не приехал Георг Стеллер, собственной персоной, чудодейственно прорвавшись сквозь казачьи кордоны, спеша осмотреть итоги свежего извержения. Время стало нереальным, а ведь ещё пару недель назад весь мир пел и шептал каждый кустик – я был счастлив. Ай-Ога танцевала свой танец, танец ликующей женщины. Глаза её были широко распахнуты, ноги стояли прямо, спина стройно и гордо выпрямлена. Двигались только ключицы, затем плечи, грудь. Звенит ожерелье. Среди разных драгоценных вещиц на груди её позвякивала и моя маленькая золочёная ладанка, которую прислала мне мать.

Видя моё удручённое состояние, Георг уверился в том, что меня отравили туземцы, и без конца измерял мне зачем-то температуру. Через некоторое время я повёл его осматривать окрестности. Сопка по-прежнему сияла огнём. Тойон сказывал, что гореть она будет ещё не менее двух лет, а, может, и больше. Горячие источники кипеть перестали, температура в них существенно снизилась. Тойон с видом побитой собаки неслышно ступал следом за нами. Вот и бывшие валуны.… Здесь стояла красавица Ай-Ога, и всё ждала, ждала моего возвращения.… Все жители ушли, её увести не удалось. Тойон её уговаривал отойти подальше от тревожной полосы, куда двигалась лавина, но она словно потеряла и слух, и зрение, не видя опасности. Она тихонько повторяла: «Пратик, пратик…» Теперь на этом месте каменное крошево. Кутха опередил меня, он забрал Ай-Огу, забрал силой. В воде источников плавала пемза, дно просвечивало чёрным вулканическим налётом. Здесь мы ещё недавно купались… Цвели цветы…

Георг предложил мне вернуться в Россию при первой же возможности».