Глава 22. Пренебречь фактами

 

Это всего лишь вопрос теории.

В Плоском мире науки как таковой не существует. Однако в нём есть различные системы причинно-следственных связей начиная от человеческих намерений («Просто пойду выпью в «Залатанном Барабане») и заканчивая волшебными заклинаниями и обобщённым рассказием, который следит за тем чтобы частная и общая истории придерживались единой линии «повествования». В круглом мире есть наука, однако очень трудно определить в какой степени она определяет, модифицирует и влияет на действия людей. Конечно технология безусловно на них влияет, а как насчёт науки? Наука влияет на то, что мы делаем, думает, однако она не изменяет ни наших действий ни наших мыслей, поскольку большая часть основного знания является всего лишь признанным научным «фактом».

Хотя на самом деле не «фактом», а теорией.

Мы ищем теории потому что они организуют факты. И мы делаем это, потому что согласно второй части «Науки Плоского Мира», на самом деле мы являемся Pan narrans — рассказывающим истории приматом, а не человеком разумным. Мы придумали свои собственные истории чтобы они помогали нам в жизни. Именно по этой причине на нас нельзя положится, когда мы собираем «факты» с научными целями. Мысли даже самых лучших учёных (и конечно нельзя оставлять без внимания студентов тоже) представляют собой именно то, что им хочется обнаружить, и нет никакого способа понять, что всё это относиться к реальному миру не более чем их собственные предубеждения, склонности и желания. Однако в школе нам всем говорили, о том, что «научные факты являются достоверными», однако научные теории (а ещё больше рабочие гипотезы) — были и являются постоянным объектом критики и как следствие изменений. Нам объяснили что Ньютон был вытеснен Эйнштейном, Ламарк Дарвиным, а Фрейд Скиннером. Так что нам объяснили, что теории постоянно сменяют друг друга, однако лежащие в их основе данные наблюдений, являются достоверными.

Это обратная сторона истины.

Ни один учитель не отметил то, что многие, а возможно и большая часть основных предположений нашего интеллектуального мира раньше были научными теориями, которые выдержали критику… начиная от положения Земли и Солнца в галактике Млечного Пути и заканчивая концепцией зачатия и субатомной физикой, которая сделала возможным создания атомной бомбы. даже законами Ома для электрической цепи, медицинскими приемами вроде микробной теории инфекционных заболеваний и всеми видами диагностик от рентгеновских лучей до МРТ (магнитно-резонансная томография) и не говоря уже о химических теориях, которые сделали возможными производство нейлона, полиэтилена и моющих средств. Эти теории остаются незамеченными, потому что стали ими по умолчанию, полностью признаны в качестве «истины», так что мы не в состоянии придать им эмоциональной окраски, а просто включаем в свой интеллектуальный инструментарий.

На этих убеждениях мы основываем свои недостижимые грёзы как полёты на Марс, новые способы лечения бесплодия вроде ИКСИ, энергия термоядерного синтеза, новые бактерицидные средства для чистки кухонных поверхностей и для небольшой части детей с развитым воображением — разнообразные и чудесные миры научной фантастики.

Тогда как научные теории, а так же в частности полностью принятые концепции яйцеклетки и сперматозоида, полиэтилена и Земли, которая вращается вокруг Солнца, являются достоверным знанием. Они постоянно проверяются в условиях реального мира, когда лечение бесплодия даёт свои результаты, когда люди делают уборку на кухне или когда астронавты совершают полёты в космос. Огромная масса науки Круглого Мира основана на каждодневных знаниях реального мира.

Однако существует огромная масса наук, которые являются непонятными практически для всех, кто делает вид, что знает Ответы на всех технические и философские вопросы и исполняет роль экспертов.

Классическим случаем является квантовая теория. Теория относительности является чуть более доступной, однако субатомная физика, большая часть медицины, аэронавтика, конструирование автомобилей, химия почв и биология, статистика и так же высшие уровни экономики — все они являются предметами, которые предполагают знания на уровне экспертов. Математика занимает странную позицию, похожую на собственную позицию богооткровенной религии — по большей части потому что она была представлена как тайное искусство, практиковать которое могут лишь только люди, которым доступно платоновское понятие истины.

Тогда как как бы[80] — науки вроде астрологии, гомеопатии, рефлексологии и иридологии просто не действуют. Они должны резко отличатся от странных, зачастую древних практик вроде акупунктуры, остеопатии и лечения травами, которые зачастую являются эффективными, однако имеют плохо разработанные теоретические основы. Многих людей привлекает из самобытное сочетание мифа и мистицизма (что впечатляет ещё больше потому, что лечение иногда каким-то образом действует), однако они чувствуют, что современные научные исследования могут им каким-то образом повредить. Это проделало бы множество дыр в классических обоснованиях, но в целом смогло бы улучшить лечение. Тогда как как бы-науки сошли бы на нет (На самом деле они уже сошли на нет, просто не все об этом знают).

В конце нашего списка мы вспомним эволюционную биологию, очень хорошо обоснованный набор закономерностей, основанный на ископаемых останках, хромосомах и результатов исследования ДНК, который объясняет сходство и различия среди живущих в настоящий момент видов более элегантным и эффективным способом чем креационизм или сторонники теории разумного замысла. Тем не менее, довольно большое число людей (особенно христиане среднего запада Америки, мусульмане и все приверженце фундаменталистских убеждений в целом) отрицают факт человеческой эволюции.

Собственные авторитеты для них превосходят научные доказательства, а их «здравый смысл» делают все концепции смехотворными. «В моей семье нет обезьян!» — такое объяснение дала одна из школьниц во время одной из лекций Джека на тему «Жизнь на других планетах», когда учитель спросил у неё, почему она не верит в эволюцию.

Существует общая склонность человечества (которая зачастую используется в серии книг о Плоском Мире) создавать принятые и не высказанные умственные контексты. В основном это объясняется действием набора «Собери человека», которая каждая из культур насаждает своим членам на протяжении всего их детства и юности. Каждый из нас является результатом процесса обучения, лишь малая часть которого является открытым процессом «образования», осуществляемым профессиональными педагогами. Этот набор включает детские стихи, песни, истории, персонификации животных в детских сказках (хитрая лисы, мудрая сова, трудолюбивые мусорщики Уомблы), и человеческие образы начиная от сказочного почтальона или принцессы и заканчивая борцами с преступностью — Бэтменом и Суперменом. Всё это играет свою роль в неисследованной основе наших каждодневных действий и мыслей. Возможным объяснением невероятной популярности принцессы Дианы среди населения Британии (и даже всего мира) является то, что она, в отличие от настоящей «королевской семьи» усвоила популярное представление о Том Как Ведут Себя Принцессы, отличное от подлинно королевской версии. Так что она вела себя так, как по нашему мнению ведут себя настоящие принцессы. Она выглядела и действовала как символ, а не как подлинный член королевской семьи.

Все утонченные человеческие существа, цивилизованные люди вроде нас с вами (и даже современные дикари и варвары[81], которые по большей части слышали о Супермене, Тарзане и Рональде МакДональде) имеют такую кашу из моделей, образов, фобий а так же гениев и злодеев в голове.

 

Наш каждодневный опыт представляет собой поезд-памяти с последовательностью сцен, мыслей, опытов и желаний, каждая из которых в стиле Дамасио отмечена эмоциональными ярлычками вроде: «Отлично!», «Повтори это когда, сможешь!» или «Ни при каких обстоятельствах ТАК НЕ ДЕЛАЙ!». Однако всё это находится под массой неисследованных фактах, которые вещают на нас ярлыки Западного Биолога Двадцатого Века, Раввина Из Гетто, Римского Центуриона, Французской Куртизанки Семнадцатого Века или как это всегда бывает в большинстве случаев, Угнетаемого Крестьянина.

Каждая из этих ролей располагает различными эмоциональными метками для денег, священнослужителей, секса, наготы, смерти и рождения. Мировоззрение большинства людей ещё совсем до недавнего времени зиждилось на наборе теистических верований в (личных и человекоподобных) Богов или Бога или деисткой вере в нечто, обладающее необыкновенным способностями, так что все их важные воспоминания были связаны с Богом или богами. В наших воспоминаниях они могут оказаться грехом, искуплением или испытанием. Они могут быть благословением, карой или милостью. В процессе усвоения нами нашей культуры, посредством своих наборов «Собери Христианина» или «Собери Майя» религии ставят разнообразные отметки на такие вещи как например человеческое жертвоприношение, так что во взрослой жизни с этим явлением будет связан целый ряд ассоциаций. Во взрослом возрасте наши предубеждения и научные теории находятся на самом верху сумасшедшей мешанины из исторических ошибок, плохого школьного образования, непонятной для нас математики и статистики, историй о боге, причинности и этике, а так же общеобразовательных сказок для детей, которые позволяют учителям не использовать свой мозг отвечая детям на их вопросы.

Хорошей иллюстрацией такой мешанины может послужить наше меняющееся отношение к Марсу. В древности Марс был известен как «блуждающая звезда», то есть планета. Его красноватый цвет ассоциировался с кровью, в частности римляне связывали его с богом войны. В астрологии он так же приобрёл связь с войной, поскольку все видимые звёзды и планеты должны что-то значить. Мы рассмотрим множество различных ассоциаций с Марсом[82], мифы и рациональное знание связанное с красной планетой, истории о Марсе и марсианах, а так же то, как на протяжении столетий менялось научное представление о Марсе.

Мы должны задаться вопросом о том, что такое собственно настоящий Марс? Мы серьезно продумали все эти аспекты и с этой позиции он не является настоящей и объективной планетой. Наши простые, тонкие линии причинно-следственных связей не в состоянии охватить реальный астрономический объект, даже не смотря на то, что мир в котором он находится, нам прекрасно виден. Мы видим то, что представляет собой диск, на котором видны линии, названные Джованни Скиапарелли «'canali». Впоследствии Персиваль Лоуэлл, чьи познания в итальянском были более чем скромны, понял это слово как «каналы», хотя само слово можно перевести скорее как «протоки». Он описал Марс как обитель жизни и это стало основой для популярного в двадцатом веке представления о Марсе.

В промежутке между двумя мировыми войнами практически каждый на Западе (и многие на Востоке), кто смотрел на ночное небо видел враждебных марсиан, которые представляли собой подсознательное воспоминание о рисунке 1920 годов, изображающую иссушенный и умирающий Марс. На эту картинку накладывалось изображении завистливых, мрачных, отвратительных марсиан, захватывающих Землю (или по крайней мере Англию) в «Войне миров». Для любителей спать под открытым небом существовал и более романтичный слой: Барсум. Эдгар Райс Берроуз, известный благодаря своим историям о Тарзане, придумал Марс, чьи высохшие моря были домом для большого количества зелёных марсианских воинов — шестиногих кентавроподобных существ, чье потомство вылупляется из яиц в инкубаторах. Джон Картер, бывший офицер американской армии конфедератов, пожелал отправиться на Марс, где был захвачен зелёными воинами в плен, однако вскоре оказался женатым на красной марсианской принцессе.[83] «Марсианская одиссея» Стенли Вайнбаума добавляет ещё больше разнообразия: марсианин по имени Твил, который передвигается большими прыжками, хищник-гипнотизёр, который демонстрирует вам ваши самые тайные желания.

 

А ещё есть истории о марсианах, попавших на Землю и выдающих себя за людей… А так же о людях, которые пытаются взаимодействовать с более или менее загадочной цивилизацией марсиан.

Самым известным и возможно самым лучшим из всех романтических образов грубого, неуклюжего землянина, невосприимчивого к эфирным красавицам марсианских городов является образ Рэя Бредбери. В пятидесятые и шестидесятые его истории читали люди далекие от фантастики, они печатались в читаемых по всей Америке журналах, таких как Аргоси и в фантастических журнальчиках, которые продают в подземке.

А потом мы узнали, что на Марсе совсем нет атмосферы, что это холодная сухая, покрытая замёрзшим углекислым газом планета, полюса которой так же покрыты сухим льдом. В поисках «жизни» Марс посетили наши аппараты и, поскольку мы склонны задавать не те вопросы, обнаружили необычный химический состав. В популярном представлении «каналы» сменились кратерами и гигантскими вулканами.

Мы посетили эту планету ещё раз, и кажется что древний Марс, на котором была вода, возможно и является реальностью, так как под слоем песка могут существовать бактериальные формы жизни… Многое ещё не ясно до конца, однако совершенно понятно что наше представление о Марсе снова изменилось.

У каждого из нас есть множество ассоциаций связанных с Марсом. Когда мы сплетаем множество этих различных интерпретаций и представлений, то превращаемся с совершенно другой, более мудрый вид существ. А что касается этих разных Марсов… Что ж, многие из них являются лишь плодами воображения, в процессе нашего постижения полноты красной планеты.

Если Марс показался вам всего лишь отступлением от темы, то давайте рассмотрим два примера эволюции — археоптерикса и дронт. Согласно популярному представлению об эволюции археоптерикс является предком всех птиц, а дронт является птицей, которая вымерла приблизительно 400 лет назад. И опять же, наше представление об этих знаковых существах подвержено засилью безоговорочных предположений, мифов и вымышленных ассоциаций.

Мы упоминали археоптерикса в 36-ой главе второго издания «Науки Плоского Мира». Мы представляем его в виде доисторической птицы поскольку он представляет из себя динозавро-подобное существо с птичьими перьями. и это первое на что нужно обратить внимание. Однако во времена архиоптерикса существовало уже множество настоящих птиц, в том числе и водоплавающий ихтиорнис. Старина архиоптерикс вышел на сцену слишком поздно чтобы быть предком всех птиц.

Недавняя удивительная находка «птицеящера» (переходная форма между динозаврами и рыбами) в Китае совершенно изменило представление учёных об эволюции птиц. На каком-то этапе у некоторых динозавров появились перья, хотя при этом они не могли летать. Перья выполняли какие-то другие функции, возможно сохраняли тепло. А затем они пригодились для крыльев. Фактически некоторые птицеящеры имели по четыре крыла — два спереди и два сзади. Потребовалось некоторое время чтобы устоялся привычный птичий скелет.

А что касается дронта, то мы все знаем как он выглядит, верно? Небольшое упитанное существо с большим крючковатым клювом… Такое известное вымершее животное наверняка должно быть хорошо задокументировано в научных источниках.

Увы, нет. Всё что у нас есть, это десяток картин и половина чучела.[84] В настоящий момент у нас больше ископаемых останков археоптерикса, чем дронтов.

Почему? Дронт вымер, помните? И он вымер до того как наука по настоящему начала им интересоваться. Так что его изучало только несколько людей. Он не привлекал к себе особого внимания и вот его не стало. И тогда уже было слишком поздно его изучать. Не известно даже какой он был окраски — во многих книгах утверждается что «серой», хотя вполне вероятно, что бурой.

Тем не менее, мы все прекрасно знаем, как он выглядел. Откуда же? Потому что все мы видели иллюстрации сэра Джона Тенниела к «Алисе в Стране Чудес».

И этим всё сказано.

Силой историй о Плоском Мире является то, что они высмеивают как раз те места, где наше «образование» оставляет нам небольшое чувство уязвимости: там где мы сменим тему в пабе или если пятилетний ребёнок задаёт нам свои дотошные вопросы. Шуткой, которая проходит через весь цикл «Науки Плоского Мира», является то, что филологи называют «привативами». Наш ум вполне доволен этими понятиями, хотя если на минуту задуматься, они оказываются полной ерундой. Это понятие обсуждается в 22-ой главе «Науки Плоского Мира», а мы подведём краткий итог.

В целом нормально сказать, что «в окно проник холод» или «невежество распространилось среди широких масс». Противоположные по значению понятия это тепло и знание являются реальными, однако мы удостаиваем их отсутствие словами, которые не имеют какой связи с настоящим. На просторах Плоского мира можно обнаружить слово «нурд», которое обозначает супер-трезвость, и удалено от обычного состояния трезвости в противоположном пьяному состоянию направлении. В ещё можно обнаружить шутку о скорость тьмы, которая должна быть больше скорости света, чтобы тьма успела убраться с его пути.

В Плоском Мире Смерть является (возможно) одним из самых главных героев истории, однако в Круглом Мире этим словом обозначают только отсутствие жизни.

Люди зачастую обозначают отсутствие чего-либо специальным словом вместо (или так же как сам факт) присутствия этого чего-то: такие слова называют привативами.

Иногда такая привычка приводит к ошибкам. Классическим примером является слово «флогистон», вещество, которое выделяется при сжигании различных веществ. Мы можете видеть его выход в виде дыма, пламени, пены. Потребовались многие годы чтобы продемонстрировать что процесс горения сопровождается потреблением кислорода, а не выделением флогистона. В этот период многие люди провели опыты по сжиганию металлов и выяснилось, что после сжигания металлы становятся тяжелее, и поэтому утверждалось, что флогистон имеет отрицательную массу. Это были сообразительные люди, глупцами они уж точно не были. Идея флогистона в самом деле работала, до тех пор пока её не вытеснил кислород и алхимики узнали что путь в сторону рациональной химии оказался куда проще.

Привативы часто бывают привлекательны. В небольшой книге под названием «Что такое жизнь?», знаменитый физик Эрвин Шрёдингер задался именно таким вопросом. В это время Второй Закон Термодинамики (с течением времени всё замедляется и возрастает беспорядок) считался фундаментальным принципом устройства вселенной. Он предполагал, что в конечном итоге вся вселенная превратится в серый холодный суп при максимуме энтропии: «тепловая смерть», при которой не может случится ничего интересного. Так что с целью объяснения того, как в такой вселенной могла возникнуть жизнь, Шредингер заявил, что жизнь является только отсрочкой индивидуальной тепловой смерти, путём извлечения из окружающей среды отрицательной энтропии или «негэнтропии Многие физики продолжают верить в то, что жизнь неестественна и эгоистично вызывает увеличение энтропии при этом питаясь негэнтропией.

Тенденция отрицать то, что находится прямо перед глазами, является частью человеческой природы. В книгах о Плоском мире она используется как для юмористических, так и для важных целей. Создавая Плоский Мир плоским, Терри не только забавляется над обитателями плоской Земли, но принимает своих читателей в братство под названием «Мы все знаем, что Земля круглая». Новый поворот добавляет вера омнианцев в то, что Диск является круглым.

Мы хотим сообщить о том, что разумные люди веру в общечеловеческом контексте, так что давайте рассмотрим то, во что все верят. В наше время фундаменталистских террористов не мешало бы разобраться в том, почему несколько людей придерживаются убеждений, далёких от рациональных. Эти убеждения могут быть жизненно необходимы для невежественных людей, для которых они являются достаточным основанием чтобы убивать нас и наших близких и которые не рассматривали других вариантов. Люди, Узнавшие Истину от родителей, посредством откровения или от авторитетов, не привыкли задумываться о логике и выше упомянутых пунктах.

Ими является практически каждый из живущих людей.

В истории имели место такие периоды (и мы надеемся, что 21 век не будет исключением), когда зрители готовы верить неуверенному спорщику больше чем уверенному. Однако в ситуации современной политики готовность изменить своё мнение в соответствии с новыми доказательствами и данными рассматривается как слабость. Вице-канцлер Уорикского Университета, биолог сэр Брайан Фолетти отметил: «Не люблю учёных в своих комитетах. Никогда не знаешь, какую позицию они займут в отношении того или иного вопроса. Дайте им больше данных и они поменяют свою точку зрения! " Он понял шутку, а большинство политиков даже не заметили, что это была шутка.

Для того, чтобы обсудить все виды объяснений и пониманий, которые будут значимы в будущем, нам необходимо располагать хотя бы упрощённой географией того, к чему люди относят свои убеждения. Какова же общая картина мира? Она подразумевает радикальных теистов, теистов в той или иной степени одарённых воображением, критически настроенных деистов, и различные виды атеистов — то есть всех начиная от Буддистов и последователей идей Спинозы и заканчивая многими учёными и историками, которые просто полагают, что времена религий уже прошли.

Большинство людей за последние несколько тысячелетий были радикальными теистами, и даже сейчас в мире их большинство. Означает ли это что мы должны интеллектуально уравнять все эти взгляды (они все очень различны: Зевс, Один, Яхве..) или нам просто следует отмахнуться от них, подобно тому, как Лаплас возможно однажды сказал Наполеону: " в этой гипотезе я не нуждался». Волтер, который знал, что если Бог создал человека по образу и подобию своему, то природа Бога может быть выведена из природы человека, полагал, что скорее всего возможно что Бог просто озорства ради дезинформировал о системе поощрений и наказаний. Возможно грешники вознаграждены Царством небесным, а святые вкушают муки адские. Мы полагаем, что всё множество радикальных теистов является обладателями чрезвычайно успешного мемплекса — набора убеждений, которые разрабатываются и отбираются в процессе передачи из поколения в поколение.

Типичным мемплексом является еврейская шема: «..Примите эти Мои слова. И научите им сыновей ваших, чтобы все вы произносили их, сидя в доме своём, находясь в дороге, ложась и вставая; и напишите их на дверных косяках дома твоего и на воротах твоих.» Подобно «письмам счастья», которые угрожают вам наказанием, если мы не перешлете их нескольким из своих друзей, и обещают удачу, если вы перешлёте их своим друзьям, все крупные религии обещают вознаграждение всем своим преданным верующим, и наказания для еретиков. Еретики и те, кто утратили веру, зачастую бывают убиты верующими.

Теперь мы можем легко понять как такие убеждения, улучшаемые изнутри, сохранились на протяжении многих поколений. Перспективы загробной жизни помогают большинству разумных людей вокруг легче переносить все тяготы их жизни. И насколько мы можем судить по событиям последних лет вера в то, что все погибшие в священной войне обретают место в раю, делает вас непобедимыми[85]. Эта непобедимость является побочным эффектом тактики мемплекса, а не свидетельством истинной веры террориста. Тем более что все, кто разделяют веру террориста (ислам, католицизм..), отрицают тот факт, что их вера оправдывает убийство неверных.

Такой плюрализм в разнообразии религий, особенно в современном мультикультурном мире, содействует тому, что множество крупных конфессий признает свою общность с другими убеждениями.

Это общее основание содействует интеграции различных культур. Многие меньшинства сливаются и исчезают, однако другие только подчёркивают свою индивидуальность. Последние, в числе которых и туги, поклоняющиеся богине смерти Кали, а так же современная аль-каида, обретают временную известность, которая кажется торжеством их веры. Однако в долгосрочной перспективе они обречены на провал. В любом случае количество смертей остаётся не без комментариев, плюс-минус истинность убеждения данных головорезов. Вера этих воинствующих меньшинств иногда приобретает чёткость и даже и изящество, однако зачастую она обычно подчиняется острым необходимостям своей полной насилия жизни.

Многие учёные, например Галилей, были осмеяны, когда они осмелились предложить новый взгляд на окружающий мир. Поскольку их работа зачастую бывает осмеяна, безумные учёные зачастую делают вывод о том, что они являются вторым Галилеем. Таким же образом, жестокие люди зачастую пытаются утвердить факт своего «мученичества», сравнивая себя с древними христианами или евреями. В этом случае логика тоже является ошибочной. Нет никакой рациональной причины считать любого из их богов частью реального мира, однако в отношении каждодневной жизни некоторых людей религия может быть полезной.

Не смотря на это, многие умные и честные люди чувствуют, что для понимания того как всё в этом мире устроено им просто необходим Бог. Если мемплекс вас поймал, выбраться будет очень сложно.

Немного больше мы сочувствуем деистам, которые в основном считают вселенную чрезвычайно сложно при кажущейся общей простоте, что указывает на наличие некого небесного хранителя, который за всем присматривает. Думминг Тупс и Наверн Чудакулли (каждый из них по своему) являются в некоторой степени приверженцами деизма: им кажется, что «кто-то» должен стоять у руля. Обычно деисты отрицают антропоморфную персонификацию такого хранителя, однако всё же верят в способность отдельных людей (а возможно и душ) связываться непосредственно с ним. Лично мы сомневаемся, что такие видимые взаимодействия, достигаемые при помощи медитации или молитвы, являются чем-то большим чем обычный самообман. Но мы вполне мирно живём на одной планете с теми, кто верит, что находится в непосредственном контакте с самой причинностью, однако с ненаучной точки зрения, нам кажется что такая вера может иметь место.

Однако существует возрастающее меньшинство людей, которые вовсе отказались от идеи антропоморфного Бога. Некоторые из них, в частности буддисты и даосисты придерживаются характерной для религии мистической/метафорической позиции и рассматривают «научную» картину мира как более подчинённую истинной мистической, которая гораздо тесно связана с субъективными переживаниями. И напротив, сторонники отказа Спинозы от антропоморфного Бога (не в последнюю очередь потому, что не может существовать ни вселенной, ни всемогущего божества, которые не соответствовали бы всему сущему) рассматривают научную точку зрения как разоблачающую природу Бога, если таковой присутствует, посредством законов устройства всей вселенной.

Многие учёные и в частности те их них, чья работа тесно связана с реальным миром (например геологи, астрономы, биологи, экологи и химики) избегают мистических подходов и рассматривают свою специализацию как иллюстрацию сложной частички вселенной, чьи свойства нельзя предсказать основываясь на подробной подструктуре. Другие ученые, склонные к редукционистким объяснениям (например физики, астрофизики, физикохимики, молекулярные биологи и генетики) придерживаются мистического подхода, однако пытаются объяснить более высокий уровень поведения в терминах подструктуры. Что характерно, многие учёные, которые работают над предметов своей науки не покладая рук, в общем и целом имеют уважение к неизвестным возможностям, которые предоставляет им вселенная, тогда как труженики более абстрактных областей вроде квантовой физики имеют склонность добавлять мистицизма в своё понимание (или его отсутствие).

Большинство попыток человека обнаружить неуловимую логическую и повествовательную связь, исходят от того, что мы принимаем с целью объяснить чтобы то ни было. Такой тип историй привлекателен для разума, но как правило является упрощением и приводит к серьезным недоразумениям. Типичная телепередача о науке, где один человек несёт ответственность за некий «прорыв», живописует совершенно неточную картину постепенного процесса осуществления большинства научных достижений. Такие объяснения рассказывают замечательные истории, однако не способных охватить всей сложности реального мира.

Самое лучшее объяснение зачастую может оказаться совсем другим, кроме того, будет хорошей идеей поискать множество других, если они есть. Физики, которые находятся в поиске универсальной теории, способной объединить теорию относительности и квантовую теорию, должны иметь ввиду возможность того, что любая унификация может оказаться менее эффективной чем две отдельные теории, которые благополучно существуют в пределах своей области. Если у вас на уме есть несколько конкурирующих теорий, значит можно начать докапываться до сути.

 

Глава 23. Бог Эволюции

 

— Хорошо, но нам ещё многое предстоит сделать! — рявкнул Чудакулли, выходя из магического круга в Большом Зале. — Всё в порядке, мистер Тупс?

— Да, сэр. Вы же не пытались остановить Бога Эволюции от беседы с Дарвином?

— Нет. Ты сказал, что этого не следует делать. — быстро ответил Чудакулли.

— Хорошо. Это должно произойти. — ответил Думминг. — Так что сейчас нам нужно убедить Мистера Дарвина..

— Я поразмыслили об этом, Тупс, — прервал его Чудакулли. — И решил что ты сопроводишь мистера Дарвина на остров чтобы он встретился с нашим Богом Эволюции. — произнёс Архканцлер. — Там довольно безопасно.

Думминг побледнел.

— Мне бы не очень хотелось туда отправляться, сэр!

— Тем не менее, ты отправишься. Потому что я здесь Архканцлер, а не ты. — объяснил Чудакулли. — Заодно узнаем что он скажет по поводу слонов на колёсах, ага?

Думминг взглянул на Дарвина, который всё ещё находился в голубоватом свечении заморозки.

— Это очень опасно, сэр! Представьте, что он там увидит! А удалять эти воспоминания будет довольно неэтично..

— Знаю. Я же Архканцлер, это на двери моего кабинета написано! — ответил Чудакулли. — Покажи ему этого бога, Мистер Тупс, а все заботы предоставь мне. И поторопись. Надо закруглиться со всем этим до обеда!

Спустя мгновение после ухода Тупса и Дарвина маленький валун и большая куча песка появились на плиточном полу Большого Зала.

— Хорошо сработано, господин ГЕКС. - произнёс Чудакулли.

+++ Благодарю, Архканцлер+++ написал ГЕКС.

— И всё же я некоторым образом надеюсь, что мы сможем вернуть стулья.

+++ Я подумаю над тем, что можно будет сделать, Архканцлер +++

А на тем временем на пляже острова Моно Чарльз Дарвин поднялся на ноги и огляделся вокруг.

— Поддаётся ли это какому-то рациональному объяснению или я просто сошёл с ума? — спросил он у Думминга. — И я довольно серьезно порезал руку!

В какой-то момент прямо перед его ногами два маленьких из под земли выросли два маленьких листика и с удивительной скоростью превратились в растение. На нём выросло больше листьев, затем словно искра расцвёл и тут же отцвёл единственный красный цветок, оставив после себя белое и пушистое семечко.

— О, растение с бинтами. — произнёс Думминг, подхватив его. — Ну вот, сэр.

— Но как..- начал было Дарвин.

— Ну. Оно просто поняло, что вам нужно, сэр. — ответил Думминг указывая путь. — Это остров Моно — дом Бога Эволюции.

— Бога Эволюции? — переспросил Дарвин, догоняя его. — Но эволюция это процесс, свойственный..

— Да, знаю о чём вы подумали. сэр. Но здесь всё по другому. Здесь есть Бог Эволюции и он… улучшает. Мы думаем, что именно поэтому все живые существа так стремятся покинуть этот остров. Бедняжки. Каким-то образом они узнают о том, что вам нужно и развивают это так быстро, как только смогут, в надежде, что вы их отсюда заберёте.

— Но это же невозможно! Эволюции требуется многие сотни лет чтобы..

— Мне нужен карандаш. — спокойно произнёс Думминг. Соседнее деревце задрожало.

— На самом деле сорт карандашных деревьев растёт только в подходящей почве. — Думминг подошёл к нему. — У нас есть несколько таких в Университете. А у Заведующего Кафедрой Беспредметных Изысканий есть сигаретной дерево, однако они созревают не слишком быстро. С тех пор как их увезли с острова они перестали стараться. — Он сорвал они карандаш. — Как вы посмотрите на этот уже готовый карандаш? Они довольно полезны.

Дарвин взял тонкий предмет, который Думминг сорвал с дерева. Карандаш был её тёплым и немного влажным.

— Как видите, это остров Моно. — произнёс Думминг и указал на небольшую гору в дальней части острова. — Вон там живёт Бог. Не злобный старикашка, как большая часть богов, тем более что он всё..

Кусты зашелестели и Думминг оттащил ошеломлённого Дарвина в сторону, когда нечто прогромыхало по тропе мимо них.

— Это же гигантская черепаха! — удивился Дарвин, когда нечто уже успело укатиться. — По крайней мере это нечто похожее..

— Да.

— Она на колёсах!

— О, да. Ему очень нравятся колёса. Он думает, что это должно сработать.

Черепаха развернулась довольно профессионально и подкатилась к кактусу, который продолжала изящно есть до тех пор пока не послышалось какое-то шипение и сама черепахе не свалилась на бок.

— О. - произнёс голос сверху. — Опять неудача. Проколото колесо. Это вечная проблема прочности наружных покровов по отношению к коэффициенту использования слизи.

Худощавый и очень взволнованный человечек в неряшливой тоге появился между Тупсом и Дарвиным. Жуки кружили вокруг него подобно чудесным крошечным астероидам.

— Нам здесь поможет осаждение металлических контактов, — он повернулся к Думминг и будто бы обращаясь к хорошему другу спросил, — А ты как считаешь?

— А, ну… э. а этот панцирь действительно так необходим? — поспешно спросил Думминг. Жуки, сверкая словно крошечные галактики приземлились на его одежду.

— Я понял о чём ты. — ответил старик. — Думаешь он слишком тяжёлый? Погоди-ка, кого-то ты мне напоминаешь, молодой человек. Я тебя раньше видел?

— Меня зовут Думминг Тупс, сэр. Я был здесь несколько лет назад. С волшебниками. — осторожно ответил Думминг. Он в какой-то степени восхищался Богом Эволюции, до тех пор пока не узнал, что тот отвёл тараканам место на вершине эволюционной пирамиды.

— Ах, да. Вы ушли в большой спешке. — грустно ответил бог. — Это я помню..

— Это ты!..Это ты был в моей комнате! — произнёс Дарвин, который до этого смотрел на бога с открытым ртом. — Жуки были повсюду!

Он остановился, открыл рот и тут же его закрыл.

— Но ты же… Я думал ты..

 

Думминг был к такому готов.

— Вы же знаете об Олимпе, сэр? — быстро проговорил он.

— Что? Разве это Греция? — спросил Дарвин.

— Нет, сэр, но у нас тут много богов. Этот джентльмен не является, как выразились, богом. Он просто бог.

— Какие-то проблемы? — Бог Эволюции одарил их беспокойной улыбкой.

— Бог? — переспросил Дарвин.

— Один из самых милейших. — быстро добавил Думминг.

— Хотелось бы так думать. — произнёс бог, радостно улыбаясь. — Послушайте, мне нужно проверить как дела у китов. Почему бы вам не зайти ко мне на гору на чай? Я люблю гостей.

И он исчез.

— Но греческие боги были мифами! — выпалил Дарвин, уставившись во внезапно опустевшее место.

— Не могу об этом знать. — ответил Думминг. — Наши уж точно не мифы. В этом мире все боги крайне реальны.

— Он прошёл сквозь стену! — яростно крикнул Дарвин, указывая на пустое место. — Он сказал мне что является неотъемлемой частью всего сущего!

— Он по большей части определённо лудильщик. — ответил Думминг. — Но только здесь.

— Лудильщик!

— Может быть нам стоит совершить небольшую прогулку до Невозможной Горы? — предложил Думминг.

По большей части Невозможная гора была полой внутри. Для того чтобы сконструировать дерижаблеобразного кита нужно много места.

— Это на самом деле долж