Вирус четко указал на проблемы управления медицинским обеспечением в нашей стране.

Глава 6
Врачи России

Мы по жизни, как в воронке вечности, где отношение к своему здоровью не меняется.

А будем ли мы жить дольше при таком подходе?

Врачи России – наше национальное достояние, и пандемия заставила всех вспомнить об этом. Общая беда высветила ценность этой профессии. Они были призваны и Родиной, и самим временем. И хотя беда до конца нас еще не покинула, в нашей стране люди учатся говорить врачам «спасибо». И каждому отдельно, и всем вместе.

Фундамент для телевизионных игр с мнением населения все предыдущие годы был очень основателен: это и развал СССР, и последовавшее за этим «смутное время» 1990-х годов, и псевдообразовательные реформы, и идолопоклонничество перед всем западным, и даже оптимизация здравоохранения.

В итоге граждане России, которые и так не отличались высокой продолжительностью жизни, стали к концу 1990-х жить так мало, что просто страшно об этом говорить. Причины того, что жители нашей страны сегодня особо долго не живут, по моему убеждению, выглядят своеобразно, как и всё, что происходит в нашей стране. В первую очередь, это менталитет россиян, так как мы «воюем» не только друг с другом, но и сами с собой. Наш мозг постоянно находится в состоянии «наш разум возмущенный». Мы и сегодня едем в исторической тачанке, это в нашей крови, даже там, где нужно просто улыбнуться и дать другому дорогу.

Еще одна из важнейших причин такой недолгой жизни – это отношение россиян к собственному здоровью, когда к врачам часто обращаются в том случае, когда уже сделать ничего нельзя. И за то, что не помогли, не спасли, общество, причем часто в лице представителей прокуратуры и следователей, накладывает вину не на себя или на конкретных родственников, которые годами наблюдали за страданиями близкого им человека, а именно на врачей. Об этом говорит множество судебных разбирательств по любому поводу с конкретными представителями медицинских структур, которые последнее время не сходят с первых полос СМИ и голубых экранов.

В разгар этой странной пандемии COVID-19 я вижу легкие признаки того, что вечно возмущенное мнение в адрес клинического сообщества врачей начинает сдвигаться от хронического «врачи-вредители» к «врачи стараются, они молодцы, так как они организованы, много знают и умеют». А раз так – может, начнем слушать и думать, что в проблемах с нашим здоровьем мы виноваты сами?

На середину мая 2020 года в РФ, по данным СМИ, умерло 186 врачей, или 7 % погибших от COVID-19 в стране. В середине июня я уже вижу неофициальный список из 420 фамилий, в который включены и медицинские сестры, и волонтеры. При этом официальные показатели смерти от COVID-19 в России самые низкие среди первой десятки стран с наибольшим количеством выявленных случаев. В других странах число погибших от COVID-19 медиков на порядок меньше. В Италии – 0,65 % общего количества умерших, Великобритании – 0,5 %, а в Испании – 0,27 %.

Справка: на 2010 год в РФ, по данным Росстата, был 625 671 врач, на 2015 год – 543 601 врач. Речь идет о физических лицах. Численность врачей всех специальностей (физических лиц) в организациях, оказывающих медицинские услуги населению, на конец отчетного 2010 и 2015 годов составила 715 801 и 673 040 человек соответственно. И что бы значило такое расхождение в исполнении чиновника, можно только догадываться. Похоже, нужен переводчик, почему на один и тот же отчетный период разница в двух показателях составляет сотню тысяч врачей.

Тем не менее, мы можем назвать примерное количество медиков в нашей стране: врачи составляют приблизительно 0,4 % населения. То есть каждый из 250 человек в нашей стране – врач.

А много это или мало? И сразу захотелось заглянуть в колодец истории и посмотреть, сколько врачей было в разные периоды развития страны. Или хотя бы поставить некие точки, чтобы читатель мог понять эти цифры. Возьму шаг в сто и двести лет, иначе мы уйдем в отдельную историю становления врачебного цеха России, – начало XIX и начало XX веков.

В начале ХIX века на фоне реформы управления империя открыла сразу несколько новых университетов, где могли готовить врачей. В 1802 году открыт Дерптский университет, в 1803-м – Виленский, в 1804 году – Казанский, в 1805 году – Харьковский. Количество врачей тогда достигло 2276 человек. Александр I часто посещал больницы и госпитали. Нужно сказать, что это следствие либерального воспитания императора Александра Павловича Романова его учителем Фредериком Сезаром Лагарпом*.

Это я пишу к вопросу о важности достойного образования с самого детства и об ущербе, который может принести отсутствие такого образования даже в наше время.

В созданную в 1798 году Императорскую медико-хирургическую академию входили выдающиеся русские врачи иностранного происхождения Я. В. Виллие (настоящее имя – Джеймс Уайлли), Ф. О. Рускони, С. И. Швенсон. Яков Васильевич не только тридцать лет служил трем императорам, руководил Медико-хирургической академией (1808–1838), был директором Медицинского департамента Военного министерства, но и участвовал более чем в 50 сражениях. Врачей в то время в русской армии было от 500 до 1000 человек, тогда как в армии Наполеона – 8000 человек.

Согласно статистике на середину мая 2020 года, 7 % от всех пациентов, умерших от коронавируса в РФ, составляли медики.

* Фредерик Сезар Лагарп – швейцарский генерал и государственный деятель, учитель Александра I, стремился привить ему руссоистские идеалы. – Прим. ред.

Для оказания медицинской помощи раненым во время Русско-японской войны было привлечено огромное количество медиков. Всего на Дальнем Востоке и в Сибирском округе работали до 3,3 тыс. врачей военного ведомства, из которых 2,3 тыс. были призваны из запаса. В Харбине находился главный тыловой госпиталь русской армии. В городе действовали 6 больниц и около 20 госпиталей и лазаретов, в том числе Варшавско-Лодзинский лазарет Красного Креста в Старом Харбине. В учреждениях Красного Креста работали 360 врачей и 1,5 тыс. сестер милосердия. Интересно, что среди призванных из запаса было много докторов из Царства Польского (156).

На начало сентября 1914 года из имевшихся в России 28 100 врачей было мобилизовано 17 109, или 60 % общего числа (157). По сведениям комиссии, изучавшей санитарные последствия Первой мировой войны, общие потери медицинского персонала Русской императорской армии составили 6218 человек (158).

В 1915 году Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич Романов (младший) приказал взамен лагерных сборов привлекать слушателей Военно-медицинской академии на практику в действующую армию. Слушатели 1–2-го курсов командировались в «главные перевязочные отряды при пехотных дивизиях для несения службы в качестве нижних чинов – санитаров». Слушателей, перешедших на 4-й курс, направляли «для несения службы в военно-врачебные заведения действующей армии». Слушателей, окончивших 4-й курс, подлежало «произвести в звание зауряд-врачей 1-го разряда и назначить на службу в военно-врачебные заведения действующей армии до окончания войны» (159), что позволяло ускоренно пополнять недостаток врачей на фронте.

Во время революции 1917 года ощущалась нехватка врачей и медсестер, кроме того, часть медицинских работников саботировала новую власть. Общее количество врачей за годы Первой мировой и гражданской войн уменьшилось более чем вдвое.

В феврале 1918 года в Петрограде разразилась первая крупная эпидемия сыпного тифа. Быстро разрастаясь, эпидемия достигла пика в марте – первой половине апреля. Тиф появился в городе впервые за предшествующие 20 лет. С осени вновь началось заметное увеличение заболеваемости. В ноябре было зарегистрировано 1500 случаев, в декабре – до 3000 случаев (тифозные заболевания обычно усиливались с наступлением холодов) (160).

Принятых мер, однако, оказалось недостаточно для предотвращения новых эпидемий. Серьезным недостатком в деятельности медицинских органов было отсутствие эффективной работы по профилактике заболеваний. Это и явилось одной из причин зарождения и быстрого распространения в Петрограде эпидемии холеры, которая поразила город в июле 1918 года. Источником эпидемии была загрязненная вода реки Невы, которая оказалась зараженной холерными вибрионами. Городские власти были серьезно обеспокоены катастрофически быстрым распространением холеры и начали принимать неотложные меры по борьбе с эпидемией. Противоэпидемическая комиссия приступила к организации специальных пунктов для производства противохолерных прививок.

В результате принятых мер распространение холерной эпидемии удалось остановить, и с конца июля 1918 года она постепенно пошла на спад. Если в середине месяца ежедневно заболевали более 300 человек, то на 5 августа было зарегистрировано 88 холерных, 12 подозрительных и 11 острожелудочных больных. К концу сентября можно уже было говорить о полном прекращении эпидемии. Всего от холеры в городе умерли 4305 человек.

Из других инфекционных заболеваний широких масштабов достигала дизентерия, особенно во второй половине лета 1920 года, когда она приняла форму эпидемии. Среди других болезней наибольшее беспокойство вызывала цинга, что было вполне объяснимо в условиях недоедания и нехватки витаминов. К тому же из-за угрозы холерной эпидемии овощи и фрукты рекомендовалось употреблять только в вареном виде. При термической обработке овощей и фруктов разрушается содержащийся в них витамин С, который служит основным средством против цинги. Болезнь достигла широких масштабов в середине 1919 года. К концу года число заболевших превысило тысячи человек, и ликвидировать эту болезнь было очень нелегко в условиях холода и голода.

Не последней проблемой в Петрограде были венерические заболевания, особенно сифилис. Их распространение было связано с закрытием домов терпимости и постоянным нахождением в городе большого количества воинских частей (161).

Да, врачи во время эпидемий, как и войн и революций прошлого, гибли одними из первых.

Однако они не живут долго и в мирное время. Хотя точных данных нет, ряд литературных источников указывают на недостоверность статистики по общим и профессиональным заболеваниям медицинских работников. Так, по данным отечественных авторов, 80 % из них занимаются самолечением или получают помощь у коллег, чаще не фиксируя свои заболевания в документации.

Я сравнил продолжительность жизни врачей В. И. Ульянова – граждан СССР – и группы немецких и шведских врачей. Группа первых состояла из 21 человека, вторая группа включала 9 специалистов. Совершив нехитрые математические действия с днями рождения и смерти, я получил следующие результаты: у россиян средняя продолжительность жизни достигла 68,64 года, тогда как в зарубежной группе результат составил 80,33 года. При этом обе группы имели один уровень образования, ученых званий и даже одного и того же общего пациента. Вы скажете – это не статистика! Конечно, но другой не существует (4).

Наш мир уже меняется из-за ощущения близкой и тотальной старости: кино, мода, транспорт, смартфоны и даже душевые кабинки. Врачи тоже меняются, они все больше и больше обращают внимание на возрастзависимые патологии и даже на сам возраст как немодифицируемый фактор развития болезни. Им предстоит самая серьезная трансформация: медицина ближайшего будущего должна стать гериатрической. Такого никогда не было.

Возможно, в будущем, когда геронтологи придумают лекарство от старости, проблема будет решаться по-другому, а пока сами врачи идут к ней навстречу. Интегративная медицина, антивозрастная медицина – это не что иное, как поиск подходов к долгой и здоровой жизни. Пока мы, врачи, проигрываем, вирус быстрее нащупал слабое звено в механизмах старости и ударил в него.