Церковный собор в Труа. Устав

 

 

В 1128 году был созван собор в Труа, на котором и было принято решение создать орден Храма; тогда же Бернару Клервоскому было поручено подготовить для него устав – основные положения, которые определяли все его правила, регламент поведения и т. д.

Этот первый устав известен именно как Устав святого Бернара, хотя обычно о нем говорится как о Латинском уставе, определявшем нормы жизни тамплиеров. Была еще французская версия, более поздняя, возможно, с некоторыми небольшими добавлениями, но основной все же оставалась версия латинская, первая. Это не исключает того, что существовали и другие статуты и правила и что первоначальный устав постепенно расширялся и дополнялся.

Некоторые авторы считают, что организация тамплиеров формировалась уже по ходу дела, на основании опыта деятельности ордена. Мнение это обычно подается в критическом ключе, но совершенно не учитывает неизбежную реальность: если мы запускаем деятельность какой‑то компании или предприятия, то логично, что мы делаем это на основании уже определенных положений и критериев. Критерии могут быть базовыми и даже предусматривать какие‑то возможные коллизии. Но когда все начинает воплощаться на практике, когда день за днем возникает множество ситуаций, тоже совершенно логично, что появляются разные соображения, как их называли тамплиеры, появляются некоторые изменения и дополнения, которые нужно было учитывать.

Нет, ни одно из этих дополнений не меняет духа устава, но он применяется, используется, и тамплиеры растут и развиваются вместе с ним. Нет более печального зрелища, чем группа людей, отдающих себя идеалу, который с первых же дней стиснут рамками жестких правил, если к ним нельзя больше ничего добавить и если их нельзя изменить.

Вплоть до 1163 года, то есть еще почти 40 лет, организационная система тамплиеров остается несовершенной – ей нужно время, чтобы настроиться, устояться. Поначалу устав имеет характер монашеский. Ведь основывается орден религиозного типа, и хотя ориентируется он на монахов‑воинов, это ни на минуту не ослабляет тот религиозный дух, который присущ его создателям.

Если мы вспомним, в частности, биографию Бернара Клервоского, то должны будем признать, что в первые годы влияние цистерцианского ордена на устав тамплиеров весьма велико, и так продолжается на протяжении всего периода развития ордена Храма.

Но были и некоторые различия. Устав тамплиеров был ближе к тем уставам, что использовались для новообращенных, чем к тем, что применялись для давших монашеский обет.

Орден тамплиеров почти с самого начала приобрел тот характер, который сегодня в нашем представлении имеет Иностранный легион. В легионе ни у кого не спрашивают, откуда он, кто он и что делал раньше, и даже не важно, как тебя зовут, потому что если ты желаешь взять новое имя, то с этого момента ты как будто рождаешься заново. Имеет значение лишь твое поведение именно с этого момента.

 

Вводная часть Латинского устава ордена тамплиеров

Публичная библиотека Брюгге, Бельгия

 

И в ордене с теми людьми, которые хотели поступить на службу, происходило примерно то же самое. Никто никого ни о чем не спрашивал. Более того, папа римский дал разрешение брать в орден отлученных от церкви, принимать тех, кто совершил проступок или преступление, но был помилован. Вплоть до того, что капелланы ордена получали право со временем «стирать» их вину, и таким образом люди, которые в противном случае оказались бы полностью отторгнуты обществом, получали в этом обществе место и роль.

В одной из своих работ Бернар пишет нечто очень любопытное. Он говорит, что, принимая отлученных от церкви, орден совершал дважды благое деяние:

– Западу было очень выгодно избавиться от таких людей, потому что некоторые из них были действительно опасны,

– Востоку было очень выгодно принять всех этих людей с их новым импульсом и желанием что‑то сделать, что‑то совершить.

Таким образом, выигрывали все – и сами эти люди, которые получали возможность искупления, и все остальные.

Поэтому, учитывая тот факт, что подобные обращенные существовали и что порой люди внешнего мира относились к ним с определенным подозрением, орден требовал от них трех основных обетов – послушания, целомудрия и бедности, но он не требовал от них постоянства и стабильности, как от обычных принявших обеты монахов.

Например, от тамплиеров требовалось, чтобы они носили бороду, а волосы стригли очень коротко, почти наголо. Борода была отличительным признаком, что они не только монахи, но и воины, в то время как всем другим бороды носить не позволялось.

Их религиозная практика тоже не была такой же, как в других орденах, потому что речь шла об иного типа людях и следовало эти практики адаптировать.

И, наконец, мы с самого начала обратили внимание на один существенный аспект: устав, который должен был быть чисто монашеским, открывается для некоторых особенностей рыцарства. Здесь появляются те факторы, которых нет в обычном уставе, но которые связаны с рыцарством. Создается впечатление, что для того, чтобы составить особые предписания для этих рыцарей, Бернар потрудился собрать древние традиции разных старинных воинских орденов, сведения обо всех испытаниях, которые должны были пройти рыцари, чтобы получить право называться рыцарями. Все это он и включил в первый устав.

С военной точки зрения, некоторые правила в ордене были по‑настоящему суровыми. В своде подробнейших предписаний было учтено абсолютно всё, нарушениям не было прощения. Было прописано до мелочей, что должен делать каждый – от Великого магистра до солдат и прислуги. Дисциплина была тотальной, строгость была тотальной, и нужно было всему соответствовать, ведь вступавший клялся в этом.

Оригинал устава тамплиеров не сохранился. Да, существуют переводы и копии, но точность копии зависит от человека, а человеку свойственно ошибаться и что‑то упускать.

Поскольку оригинала мы не имеем, возникает огромное количество противоречий. Можно предположить что‑то одно, а можно предположить другое. Более того, есть люди, которые утверждают даже, что это был общеизвестный устав, а существовал еще другой, внутренний, тайный устав, но его никто не видел.

А когда возникают вопросы, почему этот тайный, или внутренний, устав ни разу не появился, почему он не был обнаружен ни при одном обыске и изъятии в рамках судебного процесса над тамплиерами, то обычно прибегают к такому доводу: потому что этот внутренний устав передавался изустно, и знали о нем лишь те, кто занимал в ордене достаточно высокое положение и был достоин этих секретов.

Но даже если и существовал этот внутренний устав, согласно которому орден не имел никаких прямых связей с церковными иерархами, а обладал гораздо большей свободой и был нацелен на работу, которая всегда была ему свойственна, – на деятельность светскую, деятельность в миру, то эта работа ни в коей мере не отрицала религиозных корней ордена, но при этом решала задачу принести цивилизацию Западу, о которой мы уже говорили.

 

Внутренняя структура ордена

 

 

Речь пойдет о внутренней организации ордена на основании того, что можно узнать непосредственно из самого устава или из того, что мы способны из него извлечь.

Существовало разделение по задачам, в соответствии с природными способностями человека.

Поэтому в ордене тамплиеров были:

– рыцари‑воины – солдаты;

– капелланы – монахи, которые впоследствии тоже имели статус рыцарей;

– к третьей категории относились сержанты – оруженосцы, в задачи которых входило исключительно прислуживать вышеназванным рыцарям; они были кем‑то вроде пажей, заботившихся об оружии, о лошадях, – словом, это те самые классические, идеальные оруженосцы из старых романов про рыцарей;

– в четвертую категорию входили братья‑ремесленники и прислуга любого рода, какая была повсюду – в домах, при монастырях, в крепостях.

В истории мы первый раз встречаем именно такие названия этих четырех категорий разделения людей по функциям.

В древнем Египте было принято проводить похожее разделение по задачам. Если не вдаваться в детали, то мы видим, что уже в этой древней цивилизации говорилось о четырех гранях пирамиды, которые позволяли разным по своим качествам людям достигать вершины пирамиды в соответствии с теми задачами, которые они выполняли.

В древней Индии говорили о четырех кастах, но это не были, по крайней мере в Индии древних времен, те четыре социальных касты, которые мы имеем сегодня. В древности касты были куда теснее связаны с потенциалами человека. Их легко можно сопоставить с тем делением, которое существовало у тамплиеров, поскольку древние индийские мудрецы говорили о жрецах, или браминах, о воинах, или кшатриях, о ремесленниках и о земледельцах и слугах, работа которых была непосредственно связана с землей.

Сходство это столь значительно, что позволяет предположить: тамплиеры, бывавшие на Востоке, могли там почерпнуть эти знания и вследствие их практичности потом применить. Или же можно представить себе, что мы имеем дело с эффективной системой, опиравшейся на некие высшие знания; возможно, с помощью этой системы во все времена организовывались определенные группы людей, и в очередной раз она нашла свое отражение у тамплиеров.

Платон в своем «Государстве» рисует утопическую схему идеального мира. Он говорит нам о «золотых» людях, обладающих мудростью, мистическим знанием, о «серебряных» людях – стражах, защищающих идеальное государство. Они являются воинами не только потому, что выходят на войну, но и потому, что защищают государство. Рассказывает он и о «медных» людях, ремесленниках и торговцах – тех, кто покупает и продает, кто производит самые разные продукты и вещи. Платон говорит еще и о «железных» людях, которые в символическом смысле связаны с другими аспектами того, что принято называть железом, то есть с Землей; это те, кто занимается земледелием, скотоводством.

 

Тамплиер на коне

Фрагмент фрески в часовне тамплиеров. XII в. Крессак‑Сен‑Жени, Франция

 

Мы могли бы вспомнить и римлян, и цивилизации доколумбовой Америки, и повсюду увидели бы это четырехчастное деление.

Рыцари‑воины, те, кто сражался, кто выходил на войну, должны были быть преимущественно благородного происхождения, поскольку речь шла о командирах. Почти все они во время боевых действий направлялись на руководящие посты. Ополченцам же, сержантам и оруженосцам хорошего происхождения не требовалось. Выбирались рыцари‑дворяне, поскольку для них нужен был иной процесс обучения и формирования по сравнению с монахами – меньше подготовки, меньше испытаний. Кроме того, именно их выбирали еще и потому, что они были воспитаны в благородных, добропорядочных семьях, и уже это в некотором смысле гарантировало их достойное поведение.

Они, как и все тамплиеры, не имели права на личное имущество, но могли располагать имуществом ордена Храма по необходимости, для выполнения поставленных перед ними задач. Это означало, что рыцарь имел в своем распоряжении три лошади и одного оруженосца, который ему во всем помогал. Этот оруженосец мог быть членом ордена, а мог быть внешним наемным работником. Если тамплиер платил оруженосцу, то не имел права поднять на него руку. С оруженосцем из ордена было по‑другому, все оставлялось на усмотрение рыцаря и его совести. Если оруженосец, работавший за вознаграждение, в чем‑то не устраивал рыцаря, то проще было отказаться от его услуг и найти другого, а не наказывать его.

Эти воины, даже будучи приняты в орден, даже пройдя все испытания и дав при вступлении обещание соблюдать все, что орден предписывал соблюдать, не были монахами в полном смысле слова. Нет, они не были и мирянами, но задачи их были скорее внешними, нежели внутренними, потому что они все время были на виду, всегда в соприкосновении с миром, с его жесткой стороной – сражениями, столкновениями, болью, голодом, холодом и смертью. Сотни, тысячи их остались в могилах, гробницах, на кладбищах по всему свету.

Воины могли принять на себя обязательство служить в ордене пожизненно или только определенный период: они могли вступать в орден на пять, десять, пятнадцать или двадцать лет – словом, срок службы мог быть ограничен.

Вступая в орден, монахи давали клятву, вкладывая в нее всю душу, а боевые рыцари давали обещание. Они брали на себя обязательство всеми силами выполнять определенные задачи и определенные требования.

Требования были общими: послушание – не владеть личными благами, уважать обычаи и традиции тамплиеров; охранять Святую Землю и защищать христиан в любой части мира, повсюду, где бы им ни понадобилась помощь. Но это было обещание на время, и когда по истечении нескольких лет договор был исполнен, обещание тоже считалось исчерпанным.

С монахом ситуация была другая, монах приносил обеты, давал клятву. Таким образом, мы имеем дело с двумя разными типами принадлежности ордену. Монах, видимо, теснее соприкасался с самим сердцем ордена.

Капелланы появились в качестве определенной иерархии внутри ордена по простой причине: с самого начала в орден принималось большое число отлученных от церкви и иных потенциально опасных личностей.

Видимо, задача капелланов изначально была очень простой: на войне им приходилось посещать раненых, помогать умирающим – то есть делать то же самое, что делает на войне любой армейский священник. Когда они оставались в домах, в монастырях, в крепостях, то выполняли свои обычные задачи – служили литургию.

Но есть одна чрезвычайно важная задача, которой обычно уделяется очень мало внимания. Капелланы отвечали за процесс обучения в ордене. Это они передавали знания, наставляли братьев‑ремесленников. Это они владели познаниями в строительстве, в геометрии, прекрасно разбирались в разных видах искусства, в разных областях науки. Это они вели обучение в сфере религии, передавали знания о том цивилизационном аспекте развития, который собирались осуществить. Иными словами, вся живая традиция, вся задача передавать лежала на плечах капелланов ордена. И эта их задача, как мы интуитивно чувствуем, была столь же важна, как задача «золотых» людей Платона. То были настоящие жрецы, настоящие мудрецы, настоящие хранители, отвечавшие за то, чтобы цепь не прерывалась.

Обычно неизмеримо больше внимания уделяется военному крылу тамплиеров, рыцарям, а роль священников‑тамплиеров остается менее заметной и более скромной. Но несмотря на это я позволила себе немного изменить порядок и, опираясь на Платона, предположить, что именно эти монахи, собственно говоря, и были «золотыми» людьми, а рыцари‑воины были стражами, «серебряными» людьми, теми, кто не разрабатывает законы, но берет на себя обязательство позволить им осуществиться. Они не так умны, чтобы представить себе новые формы цивилизации, чтобы овладеть великими знаниями, но они берут на себя обязательство защищать их, служить им. В этом заключается их главная задача.

Институт капелланов в ордене создается после папской буллы 1163 года, когда полностью формируется внутренняя структура ордена.

Изначально тамплиеры имели неограниченную свободу, они зависели только от Великого магистра и папы. Руководство диоцезов[2] не имело над ними никакой власти, и их свобода была огромна. Кроме того, они имели право даровать отпущение грехов, и когда кто‑либо из тех опасных людей приходил на исповедь, то, если это считали приемлемым, ему не только отпускали грехи, но и принимали в орден.

С середины XIII века капелланы при вступлении в орден проходили те же самые этапы, что и рыцари, то есть начальный этап обучения (ученичество, послушничество), испытания, давали те же самые клятвы, обеты, участвовали в тех же церемониях.

 

Тамплиер

Фрагмент южного портала собора Святого Стефана. Мо, Франция

 

Чтобы показать, какие привилегии они имели (если это можно назвать привилегиями), можно упомянуть, что капелланы могли не носить бороды, могли бриться. Когда они допускали ошибку, наказанием для них были удары палкой. У капелланов в личном пользовании могла быть домашняя утварь, чего не разрешалось рыцарям, поскольку у них абсолютно все было общее. Но здесь дело не в простом преимуществе статуса, а в чем‑то почти магическом. Если священник служил каналом для проведения определенных энергий, если отвечал за их чистоту, то естественно, что его личные вещи не должны были смешиваться ни с чьими другими, поскольку предметы всегда хранят на себе отпечаток владельца.

В отличие от рыцарей, которые носили широкий открытый белый плащ, капелланы тоже носили одежду белого цвета, но полностью закрытую и с капюшоном на голове. Возможно, как и рыцари, капелланы (и об этом было немало дискуссий) тоже носили на левом плече знаменитый тамплиерский крест с четырьмя одинаковыми лучами. Возможно, эта традиция восходит к древней магической церемонии, когда покрывали сердце правой рукой, поднося ее к левому плечу – наиболее чувствительной и принимающей части человеческого тела. С точки зрения древней магии, вся левая часть тела является более слабой, но и более восприимчивой, а правая часть – более сильная и отдающая; правая рука дает, а левая принимает. Крест на левой стороне принимает энергии, связанные с этим символом, и находится под защитой правой руки.

Представители третьей категория, сержанты, были оруженосцами. Они не имели благородного происхождения, но у них были все права со временем пройти свой этап ученичества и стать рыцарями, то есть можно было перейти из одной категории в другую в соответствии с собственными внутренними качествами.

У сержантов было право участвовать в битве верхом. Трех лошадей у них не было, скорее всего они имели одну‑две. Их задача была очень важной, и у них тоже была прислуга – маленький оруженосец.

Большую часть управляющих всем множеством домов, которыми владели тамплиеры, – знаменитых командорств – составляли сержанты. Они начинали как оруженосцы, а потом выделялись за какие‑то заслуги, назначались управляющими этих домов и посвящали себя задачам управления в разных областях, в разных домах. Чтобы отличаться от монахов и рыцарей, сержанты носили плащ коричневого цвета; иными словами, отличить их можно было только по цвету облачения.

Братья‑ремесленники. Они кажутся очень простыми, скромными людьми, но именно они выполняли самые разные функции и играли куда более важную роль, чем кажется на первый взгляд. Они могли быть монахами или мирянами, то есть могли следовать своим клятвам или просто обещаниям.

Именно они в основном и занимались собиранием знаний. Они искали их в разных концах света, поскольку имели связи с разными организациями, объединениями и группами людей, которые не только старались в совершенстве выполнять свою работу, но и посвящали себя поиску эзотерических корней этой работы; тем самым братья‑ремесленники невероятно обогащали символическую традицию ордена.

 

Кузнецы за работой

Миниатюра из «Книги астрологии» («Liber astrologiae»). XIV в.

Британская библиотека, Лондон. Фото репродукции

 

Естественно, что среди ремесленников были мастера в неисчислимом множестве самых разных профессий: воины, оружейники, суконщики, плотники, седельники, мебельщики… Словом, там были представители всех ремесел, необходимых как для удовлетворения военных потребностей, так и для мирной жизни.

Возможно, что среди ремесленников, если можно их так называть, было и много моряков, поскольку флот тамплиеров в определенный момент разросся и приобрел весьма серьезное значение.

Что касается прислуги, разнорабочих, то в их задачи входило обрабатывать землю, выполнять все необходимые работы по дому. Их занятия могли варьироваться в зависимости от места, где они находились, поскольку обычаи, правила, особенности разных областей на Востоке и на Западе различались, и надо было приноравливаться к местным требованиям.

До сих пор мы рассматривали внутреннюю организацию ордена, в которой каждый занимал определенное место и выполнял определенные задачи. При этом лишь десять‑двадцать процентов от общего числа членов ордена составляли рыцари и монахи, а оставшиеся восемьдесят процентов – это сержанты, оруженосцы, братья‑ремесленники, прислуга и рабочие самых разных специальностей.

Иными словами, перед нами – пирамида, где главные задачи выполняет меньшинство и где, по мере опускания к основанию пирамиды, мы видим основную часть ордена, гораздо более многочисленную.

Естественно, от рыцарей и монахов требовалось гораздо больше в сравнении с теми, кто находился ближе к основанию пирамиды; чем ниже, тем менее жесткой была дисциплина и меньше было требовательности в вопросах внутреннего развития.

 

Внешняя организация

 

 

Она достаточно сложна и тоже не слишком хорошо известна, но мы знаем, что главой, руководителем всего ордена считался Великий магистр. На первом этапе Великий магистр назывался просто Магистром Иерусалима, поскольку другие области орден не охватывал. Но когда по прошествии первых сорока лет устав организации окончательно устоялся, главу ордена начали называть Великим магистром, и у него появилось несколько помощников.

Когда смотришь на что‑то со стороны, оно порой кажется нам весьма расточительным, порой безумным (потому что мы не понимаем до конца, что же происходило на самом деле), порой слишком схематичным, поскольку нам не хватает непосредственного взгляда на происходящее и приходится довольствоваться лишь довольно бессодержательными описаниями.

У Великого магистра было два непосредственных помощника: сенешаль и маршал. В его распоряжении как главы ордена были четыре обычных лошади и превосходный боевой конь, обычно туркоман.

Как правило, магистра сопровождали два рыцаря, прошедшие особый отбор и славные не только благородным происхождением, но и своими качествами, своей верностью. Кроме того, ему обычно сопутствовали капеллан, слуга, управлявший прислугой меньшего ранга, два конюха, присматривавшие за лошадьми. Был секретарь‑переводчик, обычно сарацин, что не удивительно, ведь иначе на Востоке очень трудно понять друг друга. При магистре состояли также кузнец и повар. Вот, собственно, и вся свита, сопровождавшая его повсюду.

Его отличительным знаком был магистерский жезл, увенчанный сферой – символом многозначным. Он мог напоминать о сферичности Вселенной, о той совершенной форме, которой всегда наделяли Вселенную; он мог также представлять наш собственный мир, Землю. Эту сферу венчал крест, а крест был заключен в круг.

Великий магистр имел и характерную печать. На ней был изображен или храм Соломона, или те самые два первых рыцаря, столь бедные, что на двоих у них была только одна лошадь. Они смотрели каждый в свою сторону, и не только потому, что враг мог напасть и спереди, и сзади, не только по причине постоянной бдительности. Когда есть двое, то всегда есть больше чем одна возможность.

Палатка Великого магистра была круглой формы, продолжая символику круга.

У него был также собственный флаг, гонфалон. Несмотря на множество противоречивых версий, считается, что это был черно‑белый флаг: две вертикальные полосы, черная и белая, делящие флаг пополам, и красный крест в центре. И похоже, что именно на этом флаге присутствовал знаменитый девиз тамплиеров: «Не нам, не нам, Господи, а все во славу Имени твоего».

Кроме того, у него было два символических и довольно странных атрибута – жезл и плеть. В тексте статутов (устава) говорится дословно, что «жезл служит для того, чтобы указывать на недостатки, а плеть – для того, чтобы за них наказывать». Но любопытно, что на старинных египетских изображениях бог Осирис или порой фараоны, снабженные атрибутами божественной власти, в скрещенных на груди руках держат именно крюк и плеть.

 

Печать Великого магистра ордена тамплиеров Рено де Вишье

1255. На печати изображена мечеть Купол Скалы в Иерусалиме.

Фото репродукции

 

Крюк указывает на ошибку, но с любовью. Привлекает, но не наказывает, а именно указывает. А вот плеть – да, наказывает. Это два характерных предмета, и Великий магистр тоже имел их при себе.

Избрание Великого магистра было весьма сложным процессом, и не все согласны в том, как именно он происходил. Одни говорят, что это была очень длинная церемония, на которую собирался расширенный капитул ордена. Капитул выбирал трех человек. Потом эти трое после нескольких дней поста и покаяния избирали еще двоих, потом те – еще двоих, и так до того момента, пока претендентов не становилось двенадцать. Тогда к ним присоединяли капеллана, и уже из этих тринадцати и избирался Великий магистр.

Другие говорят, что собирался капитул и после короткого, быстрого обсуждения сразу выбирал Великого магистра. Ясно и очевидно лишь, что выборы имели огромную важность, происходили за закрытыми дверями и лежали на плечах тех, кто занимал самые высокие посты в ордене.