У девочки туфля, а у мальчика туфель?

(Род имен существительных)

 

Правомерен ли такой вопрос? Конечно, нет, потому что имена существительные изменяются только по падежам и числам (это называется склонением), но не по родам. И если существуют параллельные формы вольер – вольера, жираф – жирафа, скирд – скирда, ставень – ставня и некоторые другие, то это не результат несуществующего изменения подобных слов по родам, а колебания в роде существительных, связанные с двумя причинами: во‑первых, грамматические нормы с течением времени могут изменяться, и, во‑вторых, сказывается влияние разных стилей литературного языка.

Изменения форм грамматического рода более заметны, если их появление разделяет длительный срок. Так, у А.С. Пушкина находим: лебедь белая (ср. современное белый лебедь); у М.Ю. Лермонтова: за тополью высокою (ср. высокий тополь). Но и на протяжении сравнительно небольшого периода тоже возможны колебания и изменения. Например, у писателей нашей эпохи встречаем такие, теперь уже устаревшие формы: большая зала (А. Серафимович, А.Н. Толстой), новая санатория (М. Горький, А. Новиков‑Прибой), интересная фильма (А. Куприн), правая рельса (И. Бунин). У М. Горького читаем: Она садилась за угол, за роялью  ; у А. Блока: И на покорную рояль властительно ложились руки.

Что касается второй причины появления разных родовых форм у некоторых имен существительных, то это объясняется не только историческим их развитием, но и существованием в языке отдельных разновидностей, связанных с различными сферами деятельности людей, разными условиями наших контактов друг с другом. «Язык есть важнейшее средство человеческого общения» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. – т. 25. – с. 258), и пользуемся мы им по‑разному в зависимости от содержания речи, ее формы (устной или письменной, монологической или диалогической), учитываем, к кому обращена речь, и т. д. В одних условиях мы строго следим за отбором слов, за правильностью и нормативностью форм и конструкций, в других чувствуем себя значительно свободнее, заранее не обдумываем выражение мыслей, придаем ему непринужденный характер. В первом случае можно говорить о книжной речи, во втором – о речи разговорной, которая характеризуется установкой на неофициальность общения. Отсюда находим в языке, с одной стороны, нормативные формы, носящие книжный характер, а с другой – формы более свободные, разговорные. Ср.: лесная просека – лесной просек, пенистый шампунь – пенистая шампунь, кожаная туфля – кожаный туфель. И те и другие имеют право на существование в определенных условиях контекста, в надлежащей ситуации. Не будем торопиться относить к числу не совсем грамотных людей человека, употребившего разговорную форму черное кофе вместо рекомендуемой школьной грамматикой формы черный кофе. Но все же не станем и употреблять просторечных форм единственного числа существительных – «туфель», «тапок» и под.

Наряду с разговорными встречаются и профессиональные варианты, иногда с измененным значением. Так, в обычной речи мы говорим заусеница, а в технике встречаем заусенец («острый выступ на поверхности металла»); обычная форма – манжет, а в языке техники возможен манжет («кольцо для скрепления концов труб»); музыкант говорит клавиша, а техник скорее скажет клавиш («наконечник рычажка в механизме»); мы привыкли к форме георгин, а ботаник скажет георгина; нормативная форма – плацкарта, а железнодорожный кондуктор может сказать билет с плацкартом  .

С вопросом о грамматическом роде имен существительных мы встречаемся еще в одном случае: при назывании людей по профессии, выполняемой работе, занятию, занимаемой должности и т. д., когда речь идет о лицах мужского и женского пола. Здесь возможны три случая:

1) сохраняется форма мужского рода и тогда, когда эти названия относятся к женщинам, например: адвокат Петрова, мастер спорта Сергеева, судья Романова, кандидат технических наук Белова, Герой Советского Союза Савицкая; при этом, если нужно показать, что производителем действия является лицо женского пола, то сказуемое‑глагол ставится в прошедшем времени в форме женского рода, например: судья объявила приговор;

2) образуются парные формы женского рода, стилистически нейтральные, если данная специальность, профессия, занятие одинаково связаны и с мужским и с женским трудом, например: артист – артистка, писатель – писательница, портной – портниха, продавец – продавщица, спортсмен – спортсменка, тракторист – трактористка, ученик – ученица;

3) названия в форме женского рода носят разговорный характер, например: библиотекарша, кассирша, кондукторша, секретарша и другие с суффиксом – ш(а); некоторые формы с суффиксом – их(а) носят просторечный характер, например: врачиха («женщина‑врач»).

А теперь сами решите, какой из предлагаемых ниже вариантов предпочтителен применительно к одной и той же ситуации:

1. Девушка‑секретарь выдала справку.

2. Секретарша выдала справку.

3. Секретарь выдала справку.

Почему мы говорим: серый кенгуру (мужской род), но ядовитая цеце (женский род)? Древний Тбилиси, но высокая Ай‑Петри (гора в Крыму)? Короче говоря, как определяется грамматический род несклоняемых существительных?

Когда речь идет о существительных, обозначающих лиц, то все обстоит просто: слова относятся к мужскому или женскому роду в зависимости от своего значения, т. е. соотнесенности с реальным полом обозначаемого лица, например: усталый кули («носильщик, грузчик, возчик в некоторых странах Азии») – старая леди. См. у А.С. Пушкина: Сперва мадам за ним ходила, потом мосье ее сменил.

 

 

Существительные, обозначающие животных, относятся к мужскому роду: маленький пони, пестрый какаду, ловкий шимпанзе. При этом учитывается реальный пол животного: шимпанзе кормила детеныша. Могут быть исключения: к женскому роду относятся слова иваси (под влиянием слов рыба, селедка), цеце (под влиянием слова муха).

Род существительных, обозначающих географические названия, определяется по роду слов город, река, озеро, гора и т. д., например: солнечный Батуми, широкая Миссисипи, полноводное Эри (озеро).

 

 

Бывает «красное чернило»?

(Число имен существительных)

 

Ответить на поставленный вопрос нетрудно: конечно, «красное чернило» не бывает по той простой причине, что не существует форма единственного числа «чернило». В группе имен существительных, обозначающих какое‑либо вещество и имеющих только формы множественного числа (дрожжи, духи, сливки и др.), представлено и слово чернила.

Однако в других случаях возможны колебания в выборе единственного и множественного числа, так как различие между ними не сводится к противопоставлению «один предмет – много предметов» и может быть связано с другими условиями. Так, нет смыслового различия между формами небо – небеса, время – времена, а есть различие стилистическое. Сравнивая предложения Луны не было на небе … (И.С. Тургенев) и В небесах торжественно и чудно… (М.Ю. Лермонтов), мы отмечаем нейтральный характер формы небо в первом случае и поэтический характер формы небеса во втором случае. Сопоставляя предложения Во время обеда все молчали (А. Куприн) и Во времена Екатерины слава русского флота прогремела на Черном море (А.Н. Толстой), мы находим книжный характер употребления множественного числа времена в значении единственного числа.

Слово песок имеет только значение вещества (морской песок, горсть песка), а слово пески обозначает «пространство, покрытое песком»: Африка, не исключая и южной оконечности, изобилует песками и горами (И.А. Гончаров). Такое же различие находим между словами снег и снега; ср.: Несколько дней шел густой пушистый снег   (В.Г. Короленко) и Кругом снега, снега, снега   (М. Пришвин). Форма морозы по сравнению с формой мороз употребляется для обозначения интенсивности действия, его повторяемости; ср.: На другой день утром ударил крепкий мороз   (В.К. Арсеньев) и Но вот уже трещат морозы   (А.С. Пушкин). В предложении Анна Васильевна опустилась в кресла   (И.С. Тургенев) речь идет не о нескольких предметах (ср.: кресла в партере театра), а об одном, употребление этой формы носит устарелый характер.

Единственное число в значении множественного, употребленное для усиления выразительности речи, находим у А.С. Пушкина: Солдаты стояли с опущенной головой   (ведь у каждого была своя голова); Повелено брить им бороду   (то же самое). В подобных случаях указывается, что одинаковые предметы принадлежат каждому лицу из всей группы. А в стихах И слышно было до рассвета, как ликовал француз   (М.Ю. Лермонтов) перед нами случай синекдохи – художественного приема использования единственного числа (француз) вместо множественного (французы).

Однако не всегда замена одного числа другим оправданна. Так, неудачна форма множественного числа в предложении из ученического сочинения: «Партизанские движения сыграли большую роль в победе над немецкими фашистами». Дело в том, что слово движение употребляется в форме множественного числа, если обозначает конкретные действия (ср.: движения   рук и ног при выполнении спортивных упражнений), и не употребляется в отвлеченном значении деятельности, направленной на достижение какой‑либо цели (революционное движение, движение Сопротивления – «антифашистское движение в период второй мировой войны»).

Есть ли какое‑нибудь различие между формами трáкторы – тракторá, слéсари – слесаря́? С точки зрения смысла различия нет: обе формы имеют значение именительного падежа множественного числа. Но они различаются стилистически: формы на ‑ы (‑и) носят нейтральный или книжный характер, а формы на ‑á (‑я́) присущи разговорной речи и в силу этого (разговорная речь значительно активнее речи книжной: мы больше слушаем и говорим, чем читаем и пишем) в наше время получили широкое распространение. Когда‑то, еще в середине XIX века, говорили: городы, домы, поезды, снеги и т. п. Правда, в художественной речи и сейчас можно встретить эти формы, только писатели и поэты используют их уже специально, чтобы придать речи народнопоэтический колорит. Например: И́дут белые снéги. В этой строчке из стихотворения Евгения Евтушенко и глагол имеет необычное ударение на первом слоге, что придает ему фольклорный оттенок.

 

 

Формы множественного числа существительных типа домы в большинстве своем вышли теперь из употребления, но все‑таки некоторые слова образуют параллельные формы, которые употребляются в профессиональной речи (договóры – договорá, инспéкторы – инспекторá, лéкари – лекаря́, прожéкторы – прожекторá, фли́гели – флигеля́ и др.). Однако формы бухгалтерá, инженерá, лекторá, офицерá, тортá, шоферá и некоторые другие носят просторечный характер и в литературном языке не должны употребляться.

Раз мы коснулись начальной формы множественного числа, то задержимся еще на рассмотрении форм косвенных падежей. Если будет написано 5 кг, то как мы произнесем это сочетание вслух: пять кило, пять килограммов, пять килограмм? Скорее всего мы скажем: пять килограмм (с нулевым окончанием в устной речи), но напишем: пять килограммов. Такое расхождение объясняется тем, что устная речь стремится к экономии языковых средств и из двух форм, конструкций, оборотов – длинного и короткого – отдает предпочтение короткому. Вы можете это проверить на форме творительного падежа множественного числа таких слов, как дверь, дочь, лошадь: чаще в живой речи встречаются формы дверьми, дочерьми, лошадьми (два слога), хотя в книжной речи сохраняются трехсложные формы дверями, дочерями, лошадями.

 

 

Передайте привет Лиди… Петровне

(Падежи имен существительных)

 

Конечно, дописать окончание в собственном имени, приведенном в заголовке, не составит труда. Мы руководствуемся твердым правилом, согласно которому в соответствующих падежных формах имен существительных после гласной и пишется не е, а второе и, например: к армии, на линии, к сестрам Клавдии, Ксении, Лидии, об Аркадии. Казалось бы, не должно быть никаких сомнений, скажем, в такой ситуации: мы хотим поздравить известную актрису театра и кино Ию Саввину, приготовили письмо, остается написать на конверте в строке с напечатанным уже словом «Кому»: Ии или Ие Саввиной. Но почему‑то мы заколебались. И совершенно напрасно: правило действует безотказно, стало быть: Ии Саввиной.

Возьмем существительное другого разряда и другого рода – слово домишко. Как написать: Мы подошли к маленькому домишку   или домишке  ? По правилу это слово склоняется по образцу существительных среднего рода: домишко, домишка, домишку, домишко, домишком, о домишке. Но мы чаще услышим: нет уже прежнего домишки, подойти к домишке, любоваться деревянным домишкой   и т. д., с окончаниями, присущими склонению существительных женского рода. Здесь сказывается влияние разговорной речи, в которой слова типа домишко изменяются по женскому склонению. Обе формы имеют право на существование: в нормативной книжно‑письменной речи пользуемся формами второго склонения, в свободной устно‑разговорной речи – формами первого склонения.

 

 

Такое же разграничение книжных и разговорных форм находим и в других случаях. Так, в повседневной речи встречаются сочетания на Москва‑реке, за Москва‑рекой, в которых первая часть не склоняется, тогда как в литературном языке склоняются обе части, например у М.Ю. Лермонтова в «Песне про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» читаем: Как сходилися, собиралися удалые бойцы московские на Москву‑реку …, Схоронили его за Москвой‑рекой …

Какую из двух форм вы предпочтете: похождения Робин Гуда или Робина Гуда, исторические романы Вальтер Скотта или Вальтера Скотта? По правилу иноязычные имена подобного типа склоняются не только при самостоятельном употреблении (у Робина, с Вальтером), но и при наличии фамилии. Однако в устной речи это положение нередко нарушается (ср.: романы Жюль Верна, рассказы Марк Твена) под влиянием обычной для устной речи несклоняемости имени, после которого следует отчество (у Сергей Петровича, с Любовь Степановной). Попутно заметим, что «стяженное» (не побуквенное) произношение имен и отчеств (типа: у Пал Палыча, с Василь Васильичем) является нормой для непринужденной неофициальной речи.

Проверьте себя, как вы говорите: на улице много народу или народа, выпить стакан чаю или чая? Речь идет о вариантах окончаний родительного падежа единственного числа существительных мужского рода (главным образом с вещественным значением): формы на ‑а (‑я) при обозначении части целого возникли как книжные, а формы на ‑у (‑ю) – как разговорные. Однако в последнее время замечается убывание форм на ‑у (‑ю) независимо от стиля речи. Все чаще встречаются сочетания типа килограмм сахара, чашка чая, куча снега.

Варианты окончаний имеются также у существительных мужского рода в форме предложного падежа единственного числа: в отпуске и в отпуску, в цехе и в цеху. Формы на ‑е присущи книжной речи, формы на ‑у (‑ю) – речи разговорной. Так, в официальной справке можем прочитать: А.Н. Петров был в отпуске с … по …. Сам же Петров скорее скажет: Я был в то время в отпуску.

Различие между падежными формами иногда связано с их значением: формы на ‑у (‑ю) имеют значение обстоятельства, формы на ‑е – значение дополнения. Ср.: деревья в вишневом саду – роль Раневской в «Вишневом саде» А.П.Чехова; тропинка в лесу – декорации в «Лесе» А.Н. Островского; это произошло в 1918 году – события, описанные в «Восемнадцатом годе» А.Н. Толстого; находиться в строю – изменения в строе простого предложения; машина на ходу – отразилось на ходе дела.

Как показывают примеры, каждая из приведенных форм закономерно используется в условиях определенной речевой ситуации. Различие между книжными и разговорными формами неизбежно: по справедливому замечанию одного языковеда, мы никогда не говорим так, как пишем, и никогда не пишем так, как говорим. Однако не следует искать варианты там, где их нет, а имеются, с одной стороны, правильные формы, а с другой – формы неправильные. Так, нет выбора между конструкциями: приготовить цветы к Восьмому марта – «… к Восьмому марту». Правильной является только первая конструкция, восходящая к сочетанию «восьмое число месяца марта», вторая же заставила бы предполагать наличие «восьми мартов». Но очень часто оба варианта оказываются жизнеспособны и предпочтение одного другому зависит лишь от стиля речи.

 

 

«Кто в этом виноватый?»

(Формы имен прилагательных)

 

Ответ на этот вопрос, вернее, объяснение его формулировки, будет помещен ниже. Сначала вспомним, какую стилистическую роль играют прилагательные в речи.

Сравним два отрывка.

 

Вот и лес. Тень и тишина. Осины высоко лепечут над вами, ветки берез едва шевелятся; дуб стоит, как боец, подле липы. Вы едете по дорожке; мухи неподвижно висят в воздухе и вдруг отлетают; мошки вьются столбом, светлея в тени, темнея на солнце; птицы мирно поют. Голосок малиновки звучит радостью; он идет к запаху ландышей. Далее, далее, глубже в лес…

 

В этом отрывке нет прилагательных‑определений, и если в целом он воспринимается как текст из произведения художественной литературы, то это благодаря наличию в нем других средств образности (переносное значение некоторых слов, использование художественных сравнений, особый ритмический строй прозы и т. д.).

А теперь приведем текст в том виде, в каком мы его находим в «Записках охотника» И.С. Тургенева («Лес и степь»):

 

Вот и лес. Тень и тишина. Статные осины высоко лепечут над вами; длинные, висячие ветки берез едва шевелятся; могучий дуб стоит, как боец, подле красивой липы. Вы едете по зеленой, испещренной тенями дорожке; большие желтые мухи неподвижно висят в золотистом воздухе и вдруг отлетают; мошки вьются столбом, светлея в тени, темнея на солнце; птицы мирно поют. Золотой голосок малиновки звучит невинной, болтливой радостью: он идет к запаху ландышей. Далее, далее, глубже в лес…

 

Нетрудно видеть, насколько усиливается образность изложения благодаря имеющимся в тексте прилагательным‑определениям, придающим описанию конкретность, точность, выразительность, способствующим эмоциональному воздействию отрывка.

Вместе с тем следует отметить, что подобный эффект достигнут под пером такого мастера художественного слова, как И.С. Тургенев. У неопытного автора может получиться неоправданная «красивость» стиля, как это показывает пример из ученического сочинения: «Катерина – чистое, небесное создание, хрупкий цветок, выросший в могильном холоде дома Кабанихи».

В плане грамматико‑стилистическом представляет интерес употребление полной и краткой формы имен прилагательных, форм степеней сравнения, полной и усеченной формы некоторых прилагательных (типа родственен – родствен), короче говоря, те случаи, которые допускают возможность выбора.

Представим себе такой диалог:

– Трудна ли эта задача?

– Да, эта задача трудная.

В обеих репликах речь идет об одном и том же – о трудности задачи. Но в одном случае этот признак выражен краткой формой прилагательного, в другом – полной. Значит ли это, что обе формы совпадают в смысловом, грамматическом, стилистическом отношении? Нет. Покажем это на аналогичных конструкциях.

Полная и краткая формы имен прилагательных могут различаться по смыслу. Так, сопоставляя сочетания: характер у него спокойный – лицо его спокойно  , мы отмечаем в первом случае наличие постоянного признака, а во втором – наличие врéменного признака. Далее. Между сочетаниями пролив этот узкий – проход этот узок   усматриваем различие другого рода: полная форма прилагательного указывает на абсолютный (безотносительный к другим предметам) признак, а краткая – на признак относительный (например, проход узок для пронесения громоздких предметов). Сравните сочетания с выражением излишка или недостатка размера: костюм велик, ботинки малы, брюки широки.

 

 

Грамматическое различие между обеими формами прилагательных заключается в том, что при краткой форме могут быть управляемые слова, а полная не обладает способностью синтаксического управления. Например, можно сказать: ученик способен к математике, пассажиры готовы к отъезду, ребенок был болен гриппом, но нельзя в этих предложениях краткую форму прилагательного в функции сказуемого заменить полной. Отсюда понятно, что в приведенном выше заголовке ошибка, следовало сказать: Кто в этом виноват?  

Наконец, есть и стилистическое различие: полная форма нейтральна, краткая носит книжный характер. Ср.: Дети у них умные  , трудолюбивые   (предложение выражает конкретное значение применительно к частному случаю и носит нейтральный характер). – Слоны умны, муравьи трудолюбивы, верблюды выносливы   (выражаются общие суждения, характерные для книжной речи).

Краткая форма обозначает признак более категорично. Ср.: Мальчик смел и решителен  . – Мальчик смелый и решительный  .

Возьмем еще один диалог.

– По‑видимому, сегодня температура выше, чем вчера.

– Да, действительно более высокая.

В обеих репликах использована сравнительная степень имен прилагательных – простая и составная формы, что указывает на возможность их синонимического употребления. Однако другие примеры показывают, что между этими формами имеется стилистическое различие. Ср.: Этот дом выше соседнего. – Наша успеваемость в этой четверти более высокая, чем в предыдущей. Первое предложение находим в обычной нейтральной речи, в нем употреблена простая форма сравнительной степени прилагательного. Второе предложение носит книжный характер, в нем использована составная форма сравнительной степени. Неправильны, однако, формы типа «более лучший», «более худший», в которых сравнительная степень выражена дважды: слова лучший, худший уже указывают на сравнение, и добавление к ним слова более неправомерно.

Если у сравнительной степени простая форма нейтральна, а составная носит книжный характер, то у превосходной степени соотношение обратное: простая форма – книжная, а составная – нейтральная, межстилевая. Ср.: высочайшие вершины знания – самые высокие дома в городе, тончайшие оттенки красок – самые тонкие нитки.

Как вы скажете: Этот признак свойствен или свойственен данному предмету? Кто ответствен или ответственен за проведение вечера самодеятельности? Здесь можно сказать, что у многих прилагательных на ‑енный краткая форма имеет две разновидности: на ‑ен и на ‑енен. При этом замечается, что в настоящее время предпочитаются формы на ‑ен, как более короткие, что отвечает принципу экономии речевых средств. Ср.: Он был нам родствен по духу… (Э. Казакевич); Этот вскрик отвращения был вполне естествен   (Ю. Нагибин).

И еще один диалог:

– Вас не пугает этот волчий вой?

– Да, мало приятен непрерывный вой волков в ночной тишине.

В обеих репликах назван предмет (вой) и его признак, выраженный или согласованным определением (волчий вой), или несогласованным определением (вой волков), поэтому по смыслу эти предложения сближаются. Вместе с тем следует отметить, что подобным сочетаниям присуще смысловое или стилистическое различие.

Так, сочетания любовь матери, помощь брата, совет друга имеют конкретное значение: чувство или действие приписывается определенному лицу. Соответствующие сочетания материнская любовь, братская помощь, дружеский совет имеют общее значение: материнскую любовь может проявить не только родная мать, но вообще женщина с добрым сердцем; братскую помощь может оказать не только брат, но и приятель и т. д. Ср. также: платок из Оренбурга (указывается происхождение) – оренбургский платок (имеется в виду сорт), костюм из шелка (речь идет о материале) – шелковый костюм (добавочно отмечается качество или сорт).

Стилистическое различие между подобными сочетаниями выражается в большей образности конструкции из двух существительных по сравнению с конструкцией «прилагательное плюс существительное»: в сочетании подкрасться с ловкостью кошки не только определяется существительное ловкость (с какой ловкостью?), но и содержится представление о производителе действия, вызывается образ кошки, что не так заметно в сочетании подкрасться с кошачьей ловкостью.

Стилистическое различие проявляется в таких парах, как рассказы Чехова – чеховские рассказы (второй вариант имеет разговорный оттенок), дом отца – отцов дом (второму варианту присущ оттенок устарелости).

В заключение попробуйте выяснить, есть ли различие между сочетаниями: центр города – городской центр, рабочие фабрики – фабричные рабочие, жадность волка – волчья жадность, хитрость лисицы – лисья хитрость, коварство змеи – змеиное коварство, походка журавля – журавлиная походка.

 

 

Стеллаж с 1785 книгами

(Формы имен числительных)

 

Написать этот заголовок было нетрудно, а как его озвучить, как прочитать вслух? Это, оказывается, значительно труднее и объясняется тем, что мы сравнительно редко употребляем числительные в форме косвенных падежей. Мы постоянно что‑нибудь считаем: дни, часы, минуты; считаем количество прочитанных книг, страниц, полученную в магазине сдачу, число забитых голов на футбольном или хоккейном поле, но пользуемся при этом начальной формой имени числительного, т. е. формой именительного падежа. Мы скорее услышим: «Он живет триста шагами дальше» (неправильная форма), чем …тремястами шагами дальше (правильная форма).

 

 

Вернемся к нашему заголовку. Уже первая цифра допускает в данном тексте два варианта: тысячей и тысячью. Так, мы говорим: Библиотека пополнилась одной тысячей новых книг (в книжной речи), но мы скажем: Забросали нас тысячью пустяковых вопросов (в разговорной речи). В первом случае слово тысяча – существительное в творительном падеже (ср.: задачей), которое управляет следующим за ним существительным, во втором – числительное (ср.: пятью), которое согласуется с существительным.

Допускает варианты и третья цифра. Дело в том, что числительное восемь (также восемьдесят и восемьсот) имеет в творительном падеже две формы: восемью и восьмью. Предложение: Я встретился с 8 товарищами – допускает двоякое прочтение: …с восемью товарищами (книжная, устаревающая форма) и …с восьмью товарищами (форма более короткая, экономная, чаще встречается в разговорной речи).

Итак, наш заголовок может звучать: 1) Стеллаж с одной тысячей семьюстами восемьюдесятью пятью книгами (книжный вариант) и 2) …с тысячью семьюстами восьмьюдесятью пятью книгами (разговорный или нейтральный вариант).

Одинаковы ли по значению предложения: На комсомольском собрании присутствовало тридцать человек и На комсомольском собрании присутствовало человек тридцать? Нет: в первом предложении, в котором числительное предшествует существительному, указывается точное количество, а во втором предложении, при постановке числительного после существительного, выражается приблизительное количество.

В сочетаниях с числительными по‑разному употребляются формы одних и тех же существительных.

Так, в сочетании с числительными пять, шесть и выше в форме именительно‑винительного и родительного падежей употребляется слово лет: прошло пять лет, не достиг семнадцати лет. В остальных падежах используется соответствующая форма слова год: к пяти годам, старше десятью годами, рассказывали о последних пятнадцати годах.

Слово человек во множественном числе имеет форму люди, но в сочетании с числительными сохраняется слово человек: у пяти человек, дать пяти человекам, встретить пять человек, познакомиться с пятью человеками, речь шла о пяти человеках. При наличии определения возможно употребление слова люди: пять незнакомых людей, трое взрослых людей.

Возможны варианты типа: для ремонта ограничились двумястами рублями – …двумястами рублей. Первый вариант (числительное согласуется с существительным) носит книжный характер, второй (числительное управляет существительным) встречается в разговорной речи.

Представим себе, что вы пробыли в пионерском лагере 20 суток, а потом ваше пребывание продлили еще на одни сутки, в результате получаются двадцать одни сутки. Но если вам прибавили еще одни сутки, то как вы прочитаете сочетание «22 суток»? Нельзя сказать «двадцать два сутки», не подходит «двадцать две сутки», так, может быть, «двадцать двое суток» (под влиянием «двое суток»)? Вероятно, вы так и скажете, но это неправильно: количественное числительное двадцать и собирательное числительное двое не могут вступать в сочетание. Что же делать? Выход будет найдет, если мы прибегнем к лексической замене (пробил двадцать два дня) или перестроим конструкцию (пробыл в течение двадцати двух суток).

Можно ли сказать: «трое девочек» (ведь говорят же: трое мальчиков)? Оказывается, нет. Дело в том, что собирательные числительные двое, трое, четверо… употребляются в немногих случаях, а именно:

1) с существительными мужского и общего рода, называющими лиц мужского пола: двое друзей, трое сирот;

2) с существительными, имеющими только формы множественного числа: двое суток, трое саней, четверо ножниц (начиная с пятеро обычно используются количественные числительные: пять суток, шесть ножниц);

3) с существительными дети, ребята, люди, а также со словом лицо в значении «человек»: двое детей, трое ребят, четверо молодых людей, двое незнакомых лиц;

4) с личными местоимениями: нас двое, их было пятеро;

5) с субстантивированными (перешедшими в разряд существительных) числительными: вошли двое.

В разговорной речи встречается также употребление собирательных числительных при названиях молодых животных: двое волчат, трое щенят (наряду с сочетаниями: два волчонка, три щенка).

Как видим, собирательные числительные не сочетаются ни с существительными, обозначающими лиц женского пола (нельзя сказать: «двое портних», «трое девочек»), ни с существительными мужского рода, пусть даже обозначающими животных, но не людей (нельзя сказать: «двое волков», «трое медведей»).

Как вы прочитаете предложение: Каждому ученику дали по 5 тетрадей? Возможный ответ: по пять и по пяти. Такой выбор объясняется тем, что предлог по в так называемом распределительном значении употребляется или с дательным падежом (по одному карандашу), или с винительным (по два часа, по девяносто дней, по триста рублей), или с обоими этими падежами (по пяти копеек – по пять копеек). Последний случай относится к числительным пять, шесть… десять… двадцать… пятьдесят… восемьдесят, причем сочетания с винительным падежом (по пять тетрадей), возникшие как разговорный вариант, в настоящее время преобладают.

В двух падежных формах употребляются с предлогом по и неопределенно‑количественные числительные несколько и много: по нескольку человек, по многу дней (книжный вариант) – по несколько человек, по много дней (разговорный вариант).

В некоторых случаях в сочетаниях с числительными ослабляется категория одушевленности существительных. Так, наряду с книжными формами купить двух коров, подстрелить трех уток (в сочетаниях существительных женского рода, обозначающих животных, птиц, рыб, с числительными две, три, четыре) употребляются разговорные формы купить две коровы, подстрелить три утки. Ср.: На них он выменял борзые три собаки! (А.С. Грибоедов); Платил прогоны за две лошади (А.С. Пушкин).

Другой случай ослабления одушевленности существительных находим в парных сопоставлениях: вызвать двадцать два ученика – вызвать двадцать двух учеников. Нормативным считается первый вариант, так как существует правило, согласно которому в сочетаниях составных числительных, оканчивающихся на два, три, четыре, с существительными последние, независимо от категории одушевленности‑неодушевленности, сохраняют в винительном падеже форму именительного, например: вызвать двадцать два ученика, выдвинуть сто три кандидата. Однако другая форма (вызвать двадцать двух учеников) встречается довольно часто и в устной и в письменной речи. Например: Утро застало в живых только двадцать двух человек (К. Паустовский).

Обратим внимание на то, как ведет себя слово тысяча в составных количественных и в составных порядковых числительных. Мы говорим: Расстояние в тысячу девятьсот восемьдесят пять километров, но мы скажем: Это произошло в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. Как известно, в составных количественных числительных склоняется каждое слово, а в составных порядковых числительных изменяется только последнее слово (т. е. слово, называющее последнюю цифру).