Глава 11. Однажды становится всё равно

 

     Лето подкралось мгновенно. В мыслях всё ещё была зима и депрессия, и непонятно, то ли новая зима, новая депрессия, то ли только воспоминание о том, что было ещё недавно; на деле же было так, что вчёра ещё календарь показывал зелень и май, и сегодня уже перевернул – лето. И снова жара, снова свет, снова почти слепящее солнце.

     Учёба давно закончилась – в этом году раньше, чем прежде. До новой сессии оставалось почти полгода. Заданий почти не задали. Нет даже темы диплома. И, казалось бы, самым первым, логичным и правильным, было бы добиваться этой темы, ходить в университет или звонить, выяснять и снова сидеть ночами и днями над книгами… Но хватит уже учёбы и книг!

     Ева просто пыталась жить, не отвлекаясь на то, что вокруг, не вспоминания прошлое, не думая о заоблачном будущем, о том, что не всё везде счастливо. Она, правда, пыталась так жить, но мыслями возвращалась к обидам и неудачам и повторяла всё те же ошибки. В итоге многообещающие планы на лето, составленные буквально на днях, показались планом фантастического романа, а реальные её дни превратились в череду повторяющейся еды, сериалов и сна, и курсов по новой профессии.

      Честно говоря, не сказать, что психология была прямо её стихией, и что она была для этого рождена, что понимала каждого с полуслова, не понимала – поэтому хотела понять. Это было для себя и не более. Но, как бы ни было там, это было, успехи какие-то появлялись, характер и творческое мышление содействовали некоторым открытиям, а потому люди, смеющиеся с этой новой идеи, нельзя сказать, что были неправы совсем. Ей это нравилось, и уже потому кое-что хорошо получилось. В голове проскакивали фантазии о первых собственных пациентах, том, каково это быть психологом, кто они, каково оказаться с другой стороны разговора, и как эта роль, новая Ева, отразится на её собственной жизни.

       Родители не разделяли новое увлечение. Не разделяли и многое из того, что было прежде. С опасением относились к новым её знакомым. Знакомым, а не друзьям, заметьте. Лишь только бабушка по-прежнему намекала на хорошую возможность познакомиться с будущим мужем. Поэтому ещё несколько лет назад Ева переехала от родителей. «Именно там, на курсах. На людях надо часто бывать, чем чаще будешь – тем больше людей и встретится», – а так говорила бабушка и в каком-то смысле подсознательно настраивала внучку на возможную счастливую встречу.

     И встреча произошла, но совсем не такая, как думалось…

     Забегая вперёд, скажу, что так же, как на учёбе, группа напоминала отнюдь не случайный набор людей. Там были исключительно девушки, и многие, если не все, с уже закреплёнными романтическими отношениями. Все, кроме Евы, конечно же. И поэтому, когда на курсах появился новый человек-парень, это произвело фурор, и много-много внимания. А ещё то, что друзей Ева среди них не нашла.

     От кого внимание исходило и к кому в основном было направлено? Отнюдь не к тому, к кому вы могли подумать. Наша красноволосая красавица даже не думала подойти к новенькому и заговорить. И нечего выдумывать глобальных причин – она просто его боялась. Не знала, какой человек, вот и наблюдала, присматривалась. Да, она планировала впоследствии поговорить с ним, рассказать о себе, возможно, опробовать свою особую книжную «тактику», но лишь впоследствии – не сейчас. Сейчас ей было чуть боязно.

      Она ходила на курсы, чтобы разобраться в себе, понять себя и других, выучить, в конце концов, новую информацию. Это не та ситуация, когда человеку совершенно плевать на деятельность, и он ходит только ради своих личных целей. Знакомство вполне могло стать такой целью, но оно было не первым, не главным, главной была психология.

     …И вот с такими примерно мыслями, в таких или почти таких обстоятельствах и были он и она. Замкнутая, стеснительная, в последнее время очень сдержанная в словах девушка-автор и он – обычный вполне человек. Каждый раз приходил в белой рубашке, чистый, опрятный, здоровался со всеми за руку.

      Он приглядывался ко многим и, возможно, с романтической целью, а многие приглядывались к нему. Улыбались, ухмылялись, заигрывали. Ева же была неприступна. Да, она видела его, но вела себя, как наивная девочка, улыбалась иногда, отвечала. Она выглядела так и вела себя так, будто ей никто не нужен – у неё уже кто-то есть, и этим она довольна и счастлива. Диана, одна из новых знакомых, даже упрекала её, говоря, что ей-то нельзя – у неё уже скоро свадьба, «а ты упускаешь момент». И бабушка – примерно в той же манере. Просто узналось тогда же, что юноша одинок – разведён, детей нет, с привычками вредными не сложилось.

 

- …Он и старше тебя, и тоже увлекается душами.

- Да причём же тут души, ба? – Еве начал не нравиться этот разговор буквально с первых мгновений. Она не могла себе найти место и бесконечно опускала глаза в чашку, долго пила чай, вроде как растягивала удовольствие, а скорее просто пыталась на что-то отвлечься.

- При том, что коллегами вы можете стать. А вот уже, значит, общее.

- Общее, ну как сказать… Ты же сама говоришь, что психологом я работать не буду. Что куда мне. Что я псих, не психолог. Да и сама знаю, да… И с этим сейчас не устроиться. – Говорила так, а сама снова вспоминала фантазии, видела в них себя, красивый дорогой кабинет, чай, но уже не такой – простой, а какой-нибудь фруктовый, с лимоном. Возможно, из подарка от благодарных клиентов.

    Представляла и не могла вспомнить, с каких это пор её стала так затягивать и манить фантазия о чём-то подобном. И не могла ничего, совсем ничего с этим сделать. Болтала ложкой из стороны в сторону, мысленно представляла, что там есть лимон, а бабушка – лишь клиент. Сейчас она жалуется на свою непослушную внучку, но через слова о ней выходят жалобы о своей жизни.

     Хочется не повторить бывших ошибок, дать внучке счастливую жизнь, отыскать такого человека, но угадать, чтобы не было развода и одиночества. Бабушка – лишь клиент, Ева – её психолог, снова зарывшись в свои фантазии, она видела всё так и пыталась отвечать под стать своей новой должности. Задавала вопросы, старалась не медлить с ответами, говорила кое-что общими фразами, или думала, что говорит так, как говорил бы психолог.

- …При этом ты не знаешь его, может, лучше приглядеться внимательнее? Зачем торопить события? Время расставит всё на места. Я понимаю прекрасно, что мне уже двадцать два, - и это согласие, эти местоимения «ты» вместо «я» - были единственными вещами, которые не вписывались в картину. Ева как бы говорила со стороны, и в тоже время никто не знал, что она так говорила. – Я не могу принимать таких серьёзных решений. И не могу ничего говорить, обещать. Я приму к сведению эти слова, но ты же знаешь… Специально никак не влюбиться. Никого не заставишь влюбиться, тем более, если не хочется и нет цели. Да и не знаю я его. Какие можно делать громкие выводы? Кому-то может достаточно нескольких встреч, а кому-то, - она подавила смешок и чуть не булькнула чаем, - кому-то – мне, может, не хватить и двух лет. Десять лет можно приглядываться и только потом узнать что-нибудь. Лишь через десять лет заметить важную информацию…

- Так к тому время и любовь пройдёт, и другую сто раз найти можно. Кто же захочет ждать? Любить интересно сразу.

- Интересно и страшно. Не так-то просто взять и впустить кого-нибудь в свою жизнь, тем более впустить в свою душу. Возможно, скорее всего, всё зависит от человека. Ты – ранняя, но я совершенно другая. Ты же знаешь, я так не могу. Пусть десять лет – это шутка, но про «приглядываться» это на самом деле.

 

         …Сказала и угадала, может, даже накаркала. Не сложилось с тем человеком – не получилось даже по нормальному поговорить, через месяц он покинул эти занятия – переехал, работа оказалась превыше всего. Он был просто помешан на ней, на будущем его фирмы и деньгах. И ходил с одной целью – научиться управлять людьми, вроде как понимать их, но чтобы после манипулировать.

      И сразу отошла на второй план и красивая внешность, и хорошая работа – достаток, и виза, и желание вместе с возможностью путешествовать, и сила, и возраст, и одиночество. Начальник посоветовал своему любимому сотруднику сделать так, якобы у него самого дочери кто-то подарил несколько сеансов бесплатной психотерапии. Должно быть, он не учёл, что это немного разные вещи. И не всем, не всегда это нужно.

      Говорят, у каждого человека есть свои плюсы и минусы, так вот это известная истина, которую слышали многие, но,  жаль, иногда под этой фразой скрывается нечто другое – то, что даже один маленький минус может всё погубить. Перевесить, да так, что уже ничто не спасёт. Нет никакой возможной реанимации. Тогда стоит искать снова и снова, двигаться дальше, искать, надеяться, ждать и жить дальше… Проще продолжить поиски, чем смириться, принять и простить.

 

- …Ты не поверишь, какие сегодня новости! – начала Ева, едва ли переступив порог. И рассказала всё то, что узнала о новом «коллеге». Снова пила чай и рассказывала. А бабушка слушала и вздыхала. Она явно уже намечтала совершенно другую историю. – А ты что так сидишь и грустить? Я вернулась, можем посмотреть фильм, или есть какие-то планы?

- Будешь ещё чай? Конфеты? Печенье? – бабушка тянула время.

- Ты заняла?

- Сегодня придёт Андрей, помнишь, наш сосед, телевизор…

     Из головы вылетело всё.

- Я забыла…

     Телевизор перегорел уже почти неделю назад, а сосед из квартиры сверху как раз разбирался в технике. Сосед – парень чуть старше Евы, он нередко бывал у них дома, и многим всегда всё чинил. За это не брал даже денег. Рыжий, очень высокий и рослый, настоящий шкаф, как сказали бы девчонки на курсах; окончил лишь девять классов, был одинок, зато помогал всем и был за здоровую жизнь. Это и ещё много всего интересного знала Ева от бабушки и бабушки не только своей – почти весь подъезд состоял в основном из старушек, старые сплетницы много чего рассказывали, все были в курсе всего.

- А тебе нравятся такие, как он? – внезапно раздался вопрос. И звонок в дверь.

- Как кто?

- Да мастер наш, он.

- Андрей? Стояло только сказать!

      Перед глазами снова возникло лицо – только уже не в мыслях. Раздался второй звонок, Андрей пришёл, посмотрел телевизор, сказал, что ремонту ещё подлежит и убежал на пять минут, инструмент взять. Дверь захлопнулась – можно было договорить.

- Нет, мне такие не нравятся. – Стиснув зубы, пробормотала ворчливая внучка. – Да, не нравятся, вот представь! И что ты вообще завелась? И что с того, что все бабушки в подъезде используют его, как и ты? И что с того, что он выше меня почти вдвое? Да он же шкаф, я против него пылинка! Шкаф, у которого нет эмоций! Который живём одним днём. У которого нет ни возвышенных идей, ни стремлений! Нет, конечно, он лучше многих и лучше, чем ничего. Но ты видела хоть раз, чтобы он улыбался? Нет. Ну, так вот, приглядись… - разгневанная, разгоряченная и раскрасневшаяся, если честно, Ева не могла рассказать, отчего вдруг взорвалась, обиделась. Эта тема, любовь, просто становилась невыносима. Она больше не в силах была о ней говорить.

      Вспышка гнева длилась, к слову, недолго. Примерно в тот же момент дверь приоткрылась, вернулся Андрей. Наконец-то! Огромное рыжее лицо, усыпанное прыщами, веснушками, квадратные руки, мозоли, наверное, сороковой размер обуви, и одежда с кошачьим ворсом.

- Приглядись… - кивая, добавила Ева. К счастью, парень не слышал, о чём был весь разговор. Он молча делал своё дело, а чуть обалдевшая бабушка пыталась предложить то блины, то конфеты. Парень отвечал, что не голоден. Возможно, всё так и было.

      Мастер чинил. Бабушка разводила руками. Ева снова была недовольна, наигранно болтала ногой и скучала. Нет, она не хотела намеренно привлечь к себе внимание всех, она просто была расстроена – из-за того, что кончился май и уже стремительно гналось лето, из-за неожиданной новости, из-за забытого нею прихода. Она была расстроена, хоть это всё и совсем её не касалось. Просто всё было так, как всегда.

      Время летело быстро. И кончалось, наконец, ожидание. Андрей ушёл. Можно было смотреть сериалы.

- А я, представь, и забыла… - Ева хотела сказать что-то ещё и даже была готова шутить, но её шутки убились в самой утробе, даже не успели родиться. Бабушка недовольно глядела на свою «вторую» дочь и снова повторяла своё:

- Так ты никогда не найдёшь себе: ни друга, ни мужа, если не будешь делать хотя бы один шаг навстречу. Ты же сама виновата! Ты всех отталкиваешь! Не хочешь даже поговорить, а могли бы сходить в кино…

- И что – поговорить? Обсудить свои планы на будущее и сравнить их? – юмор вмиг испарился, а слова переродились в иронию, слова – в крики. – Позволь мне самой выбирать! И ты же сама говоришь: что не время! Не пришло время, а как придёт, так и встретится! Мой человек сам однажды найдёт меня. Пусть он сам меня ищет!

      Если я не права, я просто не хочу, чтоб развод, не хочу повторять этот опыт… Не хочу повторять события. Не хочу… - внезапно она чуть не сорвалась на крик, взметнулась и заперлась в своей комнате. Реальность доводила до слёз, любовь вызывала ненависть, а люди только пугали. «Не хочу я, я не могу! Раз не нашла ещё, значит, не надо вообще! Не сейчас!..» - думала она и поняла в первый раз, что смирилась. Ей стало совсем всё равно. Пропали последние капельки интереса и романтизма. А верности были достойны лишь книги. Только они одни имели сейчас значение. Только они одни могли успокоить, спасти. Книги и дверь, и ключ – последнее безоговорочно.

 

***

 

     …Главный герой, как было уже выше сказано, творчеством занимался, стихи и рассказы писал. И была у него, конечно же, муза. Эфемерная и невидимая, но такая же настоящая, как и Десия. Эта самая муза была зла на девушку и, как вы уже могли понять, по собственной весьма логичной причине. Она не просто не любила чёрную леди, она её ненавидела. И воспринимала за конкурентку. Возможно, что даже так.

      Муза давно не знала, что нужно ей сделать, чтобы освободиться, снова расправить крылья, но, подслушав разговор, поняла. С того самого дня началась подготовка к страшной кровавой мести. Смешно сказать, но убийство заняло все мысли музы, некогда такой светлой и доброй. Жизнь, говорит, довела.

      И решила выждать нужный момент, начала наблюдать за Десией, но слежка за той, как известно, ничем не кончалась. Крылья опускались сами собой, леди вновь рассказывала свои глупые или слезливые истории и спаивала всех таинственным зельем. Если и удавалось отказаться от всех подарков и не выпить ни грамма яда, в ход вступали иные способы – в воздух взлетал странный сонный туман. Леди даже природой могла иногда управлять. И дождь начинался тут же, солнце заходило за облака, или это все – лишь совпадения?

      Муза просто сходила с ума, бесилась от ненависти и беспомощности. А лютая злодейка Десия, выбившая из колеи её автора на неприлично долгое время, лишь ухмылялась, но чаще всего не показывала вообще эмоций. Она убивалась в каких-то своих неизвестных никому драмах-трагедиях, хотя скорее всего всем врала. Проверить это не представлялось ни единой возможности, так же, как и доказать. Единственное, что было ясно: Десия портила всех, в чью жизнь внезапно врывалась. В жизнь она приходила первая. От жертв уходила нехотя. И никто её прежде не знал, никто не звал, не любил, но изредка в стихах воспевал.

     …К этому дню муза подготовилась основательно. На её крыльях каждое перо стало заточенным, точно нож. Руки также преобразились – приобрели когти настоящего тигра. И сама она, облачилась в необычную для неё одежду, не такую летящую, как прежде, а чёрную, грубую и непробиваемую, стала похожа на какого-то героя из фильма, но давайте опустим подробности.

      Смеялась муза, называя себя теперь киллером, и даже раздобыла где-то винтовку. Должно быть, наколдовала, как и всё остальное, но тут очень сложно сказать. Она никогда ещё не служила на такой стороне, но поняла, что час пробил. Ждать нельзя! Пусть лучше она станет убийцей, но освободит и себя, и Автора, и снова будет всё так, как было! «Или не будет? Что если… А вдруг и у меня не получится?..» - думал иной раз она, отправляясь в это опасное путешествие.

     Стоит сказать, что жила муза отнюдь не в городе. С городом не задалось как-то сразу. Воздух заставлял кашлять. Её возлюбленный автор согласился на домик в лесу и сам очень часто ходил туда, особенно летом, наведывался, радовался, как дитя, солнцу, свету, сочной зелени трав, цветам и облакам… А Десия даже не думала выйти, хотя бы просто вздохнуть! Она, должно быть, от того и стала такой злой и несносной, что сошла с ума в четырёх стенах, только она сама заперла себя там.

     Было ясно и то, что Десия тоже обладала некоторым волшебством и часто им в жизни пользовалась. Оно было не таким, как у музы, чёрным и – как знать? – может, даже запретным. Много было такого, даже немудрено. Фактов в сторону того, что она обычная печальная девушка, к слову, почти что не было. Парни не прогадали, когда говорили: «Ведьма»! Может быть, даже так.

      Десия поселилась в доме автора и привела его не только к кризису в творчестве, кризис начался в жизни: в отношениях, в учёбе – во всём. Автор, чьё имя по просьбе его мы упустили, прежде, действительно, был совершенно другим: часто писал, общался со многими, вёл самую обыкновенную, но довольно светлую счастливую жизнь. А после вмиг стал затворником.

      Это была не любовь. Они познакомились при очень странных обстоятельствах. Любовью была другая. С ней парень поссорился и, как кажется, наверное, навсегда. А ведь было всё так хорошо, ничто не предвещало трагедии… Я говорю это печальное слово потому, что его, пусть ещё и живого, во-первых, не раз уже снимали с петли, во-вторых, не раз уже списывали отовсюду, оттуда только возможно, все от него отходили, отворачивались, бросали, делали вид, что не знали и больше не имели желания знать.

      Попавший в плен странных токсических отношений, он вроде бы и хотел вернуться к тому, что было, и уже ничего не хотел. Некогда клявшийся музе в том, что творчество есть и будет всегда смыслом и залогом всей жизни, не писал, возненавидел многие из своих книг, некоторые, страшно сказать, уничтожил... Но рыдать дальше не было смысла, сидеть рядом с ним и наслаждаться компанией Десией – тоже самое, что принять её и смириться. Смешно сидеть рядом с этакой чёрной ведьмой и плакаться ей в плечо! Такая ничего не почувствует, такую только убить, она не заслуживает прощения!

     Узнать своего врага в лицо нужно и очень важно. Но об этом мы уже говорили. Не хочется повторяться, но, наверное, без этого не получится. Я снова вернусь в тот день, когда муза лишь собиралась идти за девушкой. Она выследила её, но крылья опустились сами собой. Таинственная красота точно свела с ума. На следующий день повторилось всё тоже самое.

     К слову, опускались не только крылья. И руки, и ноги, и мысли… Но муза пыталась изо всех сил. И несколько раз даже ранила проклятую девушку. Только нож прошёл через неё насквозь, а из раны не упало ни капельки крови. Десия засмеялась и как будто даже преобразилась – стала ещё чернее, с ещё более драматичным лицом. Но, знаете, она не страдала, это была игра. Играла она превосходно.

- …Ты не сможешь меня убить, потому что меня убить невозможно, ты разве ещё не поняла? – обратилась она к своей сопернице. – Не будь глупее, чем есть, тебе это совсем не к лицу.

- И тоже!

- Я только радуюсь тому, что ты чувствуешь.

- Чёртова ве!..

- …дьма? Ха-ха! Нет, я не ведьма, напрасно!.. Напрасно ты вообще всё задумала!

    Примерно так закончилась первая встреча. После была вторая и третья, десятая. Всё повторялось, не менялись даже детали. Только способы – нож, пули, газ, яд, верёвки... Их было много, наверное, все до единого способы, применимые во всём мире. Но ни один из них не взял её, даже не ранил! Это было больнее всего, потому что казалось совсем невозможным.

     Муза больше не маялась мыслями о каком-то там кризисе, творчество отошло на второй план, но так было лишь какое-то время. Конечно, оно казалось длиннее, чем было, но достаточно скоро закончилось. После всех этих попыток убийств к ней точно пришли силы, похожие события легли после в новый сюжет.

     Девушке со светлыми крыльями не оставалось ничего кроме как закрыть глаза и снова вернуться к работе. Не видеть эту страшную старую почти лишённую зубов каргу, в которую постепенно превращалась её «подруга», уйти в лес и там навсегда остаться, так будет лучше всем. Ей. Её автору. Всем, правда. А если не выйдет – уйти, уйти навсегда, отказаться, отыскать кого-то другого, переметнуться…

     …Но до этого у неё не дошло. Сложно сказать почему, но Десия вскоре пропала. Как вроде сама по себе. В течение одного дня. Была и ушла, не сказав ничего никому. Должно быть, просто и ей надоела такая борьба, а может быть, были причины? Единственным напоминаем о ней кроме, конечно, памяти осталось небольшое письмо.

     Этот оборванный клочок заплаканной порванной бумаги и нашёл после наш юноша, ещё какое-то время спустя. Там было всего пару строк, но больше ему и не надо. Озарение, которое принесла эта весть, рассеяло последние чары. Это были они. Всё увиделось вдруг по-другому. И время точно перевернулось. Он вздрогнул. Листик упал на пол.

      Что-то невероятное начало твориться вмиг с человеком. Он засмеялся – впервые за последние годы. После встал и отправился вскоре на улицу. Свежий воздух показался прозрачным и с нежностью обнял теплом, пожалуй, не хуже огня. Странное нахлынувшее вмиг настроение, показавшееся в первый миг помешательством, заполнило вскоре все мысли. И стало так хорошо.

     За этим внезапным порывом и просветлением следила, не в силах вымолвить и двух слов, та, которая уже боялась мечтать о подобном. Муза старалась не делать громких шагов и тихо ступала по холодным доскам, ступеням, всё ещё хранящим ледяное дыхание Десии. Остановилась, залюбовалась, а после опустила глаза, она увидела потерянный лист, и прочитала надпись.

     «Не здороваюсь, но прощаюсь. Не могу быть больше с тобой. Прощай, любимый! Иной оценит меня лучше прежнего. Теперь нет силы и у меня. Борьба зашла далеко. Я не думала, что всё так закончится. Я ненавижу соперников, и ты это прекрасно знаешь, знал, а впрочем, теперь не уверена. Ты нарушил данную однажды мне клятву и снова связался с музой. Сколько можно было о ней говорить и о книгах! Но, вот, значит, как, перья всё-таки победили!

     Прощай же! Видать, не судьба. Я не в силах жить вместе с творческим человеком. У меня есть на то причины, но не хочется уже говорить…

С любовью, отчаянием, разочарованием и досадой,

твоя ДЕпресСИЯ.»

 

***

 

       …И что бы ни происходило в жизни, искусство всегда оставалось важнее любви. Потому что оно – есть любовь, самая первая, настоящая, самая-самая искренняя. И пока что, на сегодняшний день, ещё никто из людей не смог соперничать с этим миром.