Ханты прибывают в неизвестный залив

ЗАЛИВ СВЯЩЕННОЙ СОБАКИ

Приход собаки к людям

После обильного обеда ханты спали крепким сном на берегу безымянного, но

щедрого на дары залива.

И когда на востоке открыла свои алые веки волчья заря3, раздался где-то в па-

зухе тайги отдаленный вой, который, усиливаясь, все приближался.

Первым, услышав протяжный вой, проснулся легкий на сон шаман. Он протер

глаза кожаным рукавом малицы, приложил ладонь, сложенную в трубочку, к уху и при-

слушался. Доносившийся звук походил на вой лесного дикого волка.

— Неужели волки?! — встревожился он, но тут же отмел эту неприятную мысль.

Волки летом сытые. Не станут подходить к человеку. И тут он резко вскинул руку,

встрепенулся, о чем-то, видимо, догадавшись: — Неужели?!..

Шаман, как окрепший юноша, легко поднялся со своего места, подошел к зату-

хающему костру и подточил языки огня, подложив сухого тальнику. Он был уверен в

своей важной догадке еще и потому, что накануне видел необычный сон. Будто бы он

оказался в верховьях далекого Казыма, где находится идол священной кошки — Ка-

зым Най. Она уставила свои острые огненные глаза на Север, и яркий луч, подобно

солнечному, проложил светлую дорогу через многовековую тысячеверстную тайгу в

сторону безымянного залива, где они сейчас находились. В глубокую память шамана

четко врезались слова всесильной Казым Най:

Беги, что есть силы, моя охранница,

В нитку длиною с сажень вытягивайся,

Усталости в пружинистых лапах не чувствуй.

Голода в легком желудке не ощущай.

И когда лизнет своим языком

Утренняя заря горизонт на востоке,

Оповести людей о своем прибытии...

Как ни старался прозорливый шаман во сне разглядеть силуэт собаки, но из-за

чрезмерно яркого света, исходящего из глаз Казым Най, толком не удалось ему уви-

деть ее. Только пушистый, как у лисицы, хвост мельтешил перед глазами.

Но всё предвидящий шаман, напрягши свои мысли, вычислил: раз зверь воет,

то должен быть похож на волка.

Доводы старого сообразительного шамана оправдались: вскоре на расстоянии

громкого разговора на берег небольшого березового мыса трусцой выбежал какой-то

похожий на волка зверь и уселся на задние лапы. Он навострил кончики своих ушей и

беспрестанно вилял хвостом. Язык, исходивший паром, чуть не вываливался наружу

— видно, зверь долго и сильно бежал.

— Иди, иди ко мне! Не бойся! — ласково заговорил шаман.— Если ты охранни-

ца всесильной Казым Най, подходи ко мне. Не трону тебя, приучайся к нам.

Зверь, словно уловив теплые мысли шамана, послушно встал и пуще прежнего

завилял упругим хвостом. Недолго постоял, а затем, вертя головой туда-сюда и уста-

вив на человека выразительные дружеские глаза, медленно стал приближаться.

3 Волчья заря — время, когда волк выходит на охоту.

71

Он вплотную подошел к нему. Шаман потрепал его по загривку и стал ласково

гладить по голове. Зверь все больше и больше ластился к человеку. И, наконец, до-

вольный шаман, окончательно убедившись в правоте своей догадки, громко прогово-

рил: «Спасибо, Бог Высокого Неба! Спасибо, Казым Най, за твою посланницу-собаку.

Она навечно будет нашим верным другом!»

Мудрый шаман тут же дал собаке вчерашнюю уху, свежей рыбы. Она, проголо-

давшись в долгой дороге, с аппетитом принялась за еду.

Шаман тем временем разбудил еще крепко спавших своих сородичей, чтобы

они тоже полюбовались и познакомились с новым пришельцем. Все они по примеру

шамана гладили собаку по голове и признательно приговаривали:

Ах ты, мудрая посланница Казым Най!

И до чего же ты великолепна!

Ляжешь на землю — свернешься в калачик.

И встанешь — словно лопас4 с четырьмя ножками.

Ушки твои листьями березы торчат,

Улавливают малейший посторонний шорох.

Носом чувствуешь запах любой шерстинки.

Спасибо тебе, Казым Най, за щедрый подарок.

И в честь тебя назовем залив

Заливом Священной Собаки!..

Наследники собаки

Велика и необъятна сила Бога Высокого Неба! Она рождает все живое на зем-

ле, делая природу краше и богаче. Но порою, в периоды гнева, забирает дыхание че-

ловека, зверей и рыб, обитающих в бескрайних просторах земли и воды.

Coбака совершила неимоверно благородный поступок, спасши утопавшего че-

ловека, продлив тем самым тропу его жизненных лет, отведенных ему Матерью Тем-

ного Дома9. Но добрый поступок собаки обернулся в этот раз несчастьем для нее са-

мой. Она сильно простудилась, пока барахталась в ледяной воде, спасая человека. К

тому же у нее уже слегка отвисал живот, набухали соски, наливавшиеся питательным

молоком для кормления будущих щенят. Отчаянные усилия, затраченные ею при пе-

ревозке нарты с почти умиравшим человеком, когда она довела себя до полного изну-

рения, не могли не сказаться на ее здоровье. И впервые собака надолго слегла.

Однажды в Месяц Коротких Дней она уединилась на ночь в небольшом амбар-

чике, где лежали связки сухого пырея, заготовленные жителями стойбища для плете-

ния тахаров-циновок. И здесь, в глубокой тишине, при отсутствии посторонних любо-

пытных глаз она приготовила себе теплую постель.

Утром жители стойбища, проснувшись, не увидели в сенках своей верной под-

руги. Обычно она просыпалась раньше всех и оповещала лаем о своем присутствии.

И сегодня жители были немало удивлены этому.

Они окликнули собаку: «Нопсанг! Нопсанг!» Но в ответ донесся слабый хриплый

лай, и она не примчалась радостно и шаловливо, как бывало прежде, к своим хозяе-

вам. Прислушавшись внимательней, они уловили в соседнем амбарчике обилие еле

слышимых тонких поскуливаний.

Люди заглянули в амбарчик, срубленный из отборной ели, и поняли: собака

ощенилась. Она подарила людям семь слабых слепых щенят разной масти. Все они,

беспомощные, присосались к соскам больной матери и, безудержно пища на все голо-

са, высасывали питательное молоко.

9 Мать Темного Дома — судьба.

79

— Кой, люди! — воскликнул шаман, почесывая от удивления затылок.— Бог Вы-

сокого Неба и всесильная Казым Най опять нас щедро одарили. Наше бедное затерян-

ное стойбище пополнилось семью новыми помощниками...

И по примеру шамана люди три раза отвесили поклоны дремучему, кишащему

зверьми лесу, животворной щедрой воде сора и, наконец, семь раз поклонились в юж-

ную сторону, где в дебрях Казымской тайги нашла свой последний покой священная

Казым Най — Дочь Всесильного Бога Высокого Неба.

Недели через две у щенят прорезались глаза, они быстро окрепли и стали рез-

во играть и крутиться около матери, которая все больше хирела, хотя ханты кормили

ее самой лучшей едой: свежей жирной лосятиной и вареной рыбой с ароматным

бульоном. Собака едва притрагивалась к подаваемой пище, отрывала небольшие кус-

ки мяса и делала лишь несколько глотков бульона из котла, обожженного из глины.

Затем, жалобно глядя своими тускнеющими глазами на людей, медленно отходила от

еды и ложилась, свернувшись калачиком, в углу амбарчика.

И наступил день, когда собака перестала принимать пищу. С каждым днем силы

покидали ее, шерсть на ней обвисла, опали когда-то торчком стоявшие уши, по бокам

живота уже начали выступать ребра. Она уже не могла, как раньше, легко скрутить

свой хвост колесом, размахивать им и весело вертеть головой.

В один из дней Месяца Весеннего Наста10, когда солнце на западе уселось на

лесных рогах, собака, к удивлению людей, стала необычно громко лаять и сильно ску-

лить, словно кого-то к себе подзывала.

Обрадовались ханты, подумав, что собака пошла на поправку, и поспешили к

амбарчику. Но, придя туда, увидели, что она уж отдавала Белому Свету свои послед-

ние силы. Собака положила свою голову на низкий порог, между челюстей у ней про-

сачивалась наружу какая-то мутная пенистая пахучая слизь. Ее болезненные усталые

глаза готовы были вот-вот закрыться навечно.

— Я-а! — тихо произнес тут шаман, опустив свою лохматую голову.— Плохая

пора наступает, мерзкая. Дыханье собаки Бог Нижнего Мира вот-вот заберет. Я вижу,

она хочет передать какие-то свои важные последние мысли. Да и видите, как она умо-

ляюще смотрит на меня. Попробую, люди, покамлать, поговорить с ней, глядя в ее

глаза. Постараюсь выведать ее предсмертные думы.

Шаман легкими шагами заторопился к своей избушке, взял свой остро отточен-

ный топор в священном углу, вновь пришел к амбару, быстро уселся у порога на теп-

лые подолы малицы, сложив ноги крест-накрест, взял лезвие топора в левую руку, а

черенок — в правую и, уставившись в глаза собаки, начал камлание.

Шаман то открывал, то закрывал свои тяжелые веки, словно задавал вопросы

собаке, а та в это время тоже смыкала глаза, будто обдумывая важный ответ. И когда

последние холодные лучи весеннего солнца скрылись за осетровоспинными отрогами

Каменных гор, собака резко вздрогнула, вытянула ослабевшие ноги и навечно закры-

ла глаза.

— Си! Всё! — тяжело вздохнув, тихо сказал шаман.— Забрали духи дыханьице

нашего верного друга.— И он три раза низко отвесил ей поклоны, а затем продолжил:

— А теперь послушайте, что успела передать мне перед уходом в Нижний Мир по-

сланница Казым Най:

Люди стойбища Залива Священной Собаки,

Может, хорошо среди вас жила, может, плохо.

Пришла пора, и я улетела

в далекую Землю моих предков.

Только ум свой, которым была одарена

10 Месяц Весеннего Наста — март.

80

Великой повелительницей — священной Казым Най,

Старалась вам без остатка передать.

И слабые силы, что были во мне,

С лихвой подарила вам.

Лишь бы на этой грешной земле

легче жилось вам,

И тропа вашего бытия на щедрой земле,

И след вашей жизни средь животворной воды

И сегодня, и завтра, и в будущем

не обрывались.

А для этого верных друзей всегда имейте.

Я же, бедная, чем могла вас поддержать?

Для дальнейшей тропы

вашей трудной жизни

Оставляю семь своих маленьких несмышленышей.

Берегите их и охраняйте —

Они вам всегда нужную помощь

В тяжелую пору бескорыстно окажут.

Меня схороните у устья таежной речки,

Что впадает в священный залив.

В гробик из плах крепкоствольной лиственницы

Меня завтра же уложите с хорошими мыслями.

Подстелите под меня сухой седой ягель.

А сверху укройте мягкими лапами кедра.

А что делать дальше — додумайтесь сами.

С этими прощальными словами

Прервала свою короткую речь со мной

Священная собака — посланница Казым Най...

Ханты сполна выполнили последнее завещание собаки, переданное им седо-

власым шаманом. Срубили стройную молодую лиственницу, острыми топорами отте-

сали плахи, сделали гробик, куда могло бы уместиться тело умершей собаки. Посте-

лили на дно гробика сухой ягель, а сверху бездыханное тело накрыли зелеными ла-

пами кедра. Закрыли крышкой, которую крепко стянули кедровыми жилами с гробом.

Выбрали в устье таежной речки небольшую полянку и зарыли гробик в землю рядом

со стволом толстой разлапистой ели. Головой уложили на Север. «Так надо,— посо-

ветовал шаман.— Она примчалась к нам с юга, с верховий далекого Казыма, где обита-

ет всесильная Казым Най — священная кошка. Так пусть в Том Мире она дальше про-

должит свой путь на Север. Пусть и людям других земель и вод помощь окажет. А как

не окажет? Сила ее велика! Границы ее ума не узреешь. А теперь пусть навечно по-

коится в постели, которую сама заказала».

Ханты у могилы священной собаки закололи жирного белого оленя и горячей

кровью окропили могилу со всех сторон, чтобы ее могли пригубить духи леса и полно-

водного сора. Затем люди, уставившись в Высокое Небо, прокричали семь раз, а ша-

ман при этом громко повторял:

Смотри, смотри, Бог Высокого Неба,

Мы ее хорошо уложили.

Мы ее тепло проводили,

Так что готова она для дальнейшей,

Только тебе известной волшебной дороги.

81

После этого люди по просьбе шамана повернулись к югу, откуда прибежала

священная собака, и тоже прокричали семь раз, а шаман при этом причитал:

Гляди, гляди, священная Казым Най,

Твою посланницу к жизни иной хорошо подготовили,

Хотя мы и виноваты в скорой смерти.

Но обиду на нее никогда не имели.

Тело ее бездыханное в священной земле лежит

Рядом с Заливом Священной Собаки,

Навек нареченной и названной в честь нее.

А дух ее на семи крыльях улетел в неизвестную даль

И поселился в далекой Полярной звезде,

Что ночью сияет над нами,

И будет вечно бежать на Север,

Указывая людям правильную дорогу.

Закончив причитания, шаман три раза отвесил поклоны в южную строну дале-

кой земли, где обитает дух Казым Най, Священной Кошки, подарившей людям на все

времена своего верного друга.

После погребальных ритуалов ханты пришли к стойбищу. За поминальным ужи-

ном шаман сказал: «Нужно, сородичи, рядом с могилой священной собаки выстроить

амбарчик на четырех ножках. В течение семи дней вырежем из дерева молодого кед-

ра скульптуру Священной Собаки и поместим ее в амбарчик. И люди с окрестных мест

будут подарки туда приносить».

С тех далеких пор вот уже много веков стоит на берегах Залива Священной Со-

баки этот амбарчик, срубленный из отборной лиственницы. Он давно уже перепол-

нился дорогими мехами пушистого соболя, лисицы, чернохвостых горностаев, бело-

снежных песцов. Многие поколения людей приезжали сюда и устраивали жертвопри-

ношения в честь всесильной Казым Най и ее посланницы — священной собаки. Славу

о ней разносят буйные ветры, гуляющие но бескрайней тайге и тундре, в честь нее

играет душевные мелодии на своих золоченых струнах божественное Солнце на Вы-

соком Небе, в память о ней ярко светит ночами сияющая Полярная звезда, указывая

людям верную дорогу...__

ЗАЛИВ СВЯЩЕННОЙ СОБАКИ

Ханты прибывают в неизвестный залив

Долгие века на берегах многоводной Оби жили люди из рода Аватты Ёx (Люди, живущие на берегу).  Летом они ловили рыбу, зимой охотились на крылатых птиц и таежных зверей.

67

Но в это холодное лето неожиданно задули штормовые сорок северных ветров,

имеющих сто несосчитанных сил, имеющих тысячу несосчитанных сил. Крутолобые

волны могучими высоконогими лосями неслись по реке и в страшном гневе разевали

свои пенистые пасти.

Третью неделю рыбаки не могли выйти в реку на своих остроносых легких колданках, чтобы спустить под воду свои хулты пун (ловушки) и поймать какую-нибудь живность.

И тогда седовласый шаман-старейшина рода предложил крепким на руки и ноги

хантам подняться на своих колданках за одноплечий мыс Порах Нёл, который далеко

вдавался в реку, а за ним был залив, где было затишье, и там можно было спокойно,

без опасения быть перевернутым на колданке, порыбачить.

Целые сутки вверх против течения надо было на гребях добираться до этого

щедрого на уловы места.

И вот семь колданок, словно выброшенные арканами, юркнули oт каменистого

берега и подались в нелегкий путь. Ехали почти у кромки берега, где волна была сла-

бее, а в местах сильного прибоя вылезали с колданок и тащили их почти по суше.

Еле-еле переплыли через опасный мыс Ушар Оланг (мыс Дракона), как внезап-

но засверкала молния, тысячами медвежьих глоток грозно рявкнуло небо, и по его не-

объятным пределам словно помчались на резвых конях невидимые всадники — гонцы

Бога Высокого Неба, издавая оглушающие раскаты грома. Внезапно полил сильный

дождь, словно приподняв к себе водную поверхность реки; и грозовые струны будто

тальниковыми ветками хлестали по лицу. Вскоре озверело налетевший шаман — ве-

тер ненадолго чуть-чуть поутих. Несмотря на безудержно лившийся дождь, ханты,

держась кромки каменистого берега, осмотрительно поднимались вверх по разбуше-

вавшейся Оби.

Долго ли, коротко ли гребли они широколопастными кедровыми веслами, как

внезапно наплыл необузданный снежный туман. Да такой густой, что на расстоянии

вытянутой греби ничего нельзя было разглядеть.

А вскоре люди услышали впереди себя страшный грохот; казалось, содрогну-

лась земля, опоясанная Каменными горами, падали со стоном на землю крепко-

ствольные лиственницы и широкоплечие кедры, кряжистые ели и курчавые березы. А

из семи углов дремучей тайги донесся жалобный плач и дикий визг обезумевших зве-

рей. Невиданный тяжелый гул три раза перекатывался от горизонта до горизонта и

вскоре затих в глухой тайге.

И в это время неукротимые струи воды легко увлекли гребцов на восток, хотя

они следовали только на юг, вверх по Оби. Течение было настолько мощным, что

лодчонки хантов кружило, как щепки, на стремнине реки.

Испугались люди, и им оставалось только молиться всевышнему Богу:

О, Высокий Пал Турем — Бог Высокого Неба!

Что с нами случилось сегодня?

В какие неведомые края нас несете?

Вода лишь священная нас окружает.

Туман белоснежный глаза ослепляет.

Того и гляди нас ненастье сожрет.

О, Сорненг Турем — Бог золотой!

Нас днем и ночью лелеющий,

Неужто и вы потеряли свой разум?!

Мы — пушинки твои, мы песчинки твои

Умоляем: лицом повернитесь к нам.

И хотя бы мизинцем в нашу сторону шевельните...

68

В страхе, устремив свой взгляд в сторону высокого Неба и крепко уцепившись

пальцами за тонкие кедровые борта своих колданок, ханты замерли в ожидании по-

тустороннего чуда.

Недолго пришлось им ждать. Видно, Бог Высокого Неба внял просьбам людей, и

невесть откуда появившийся туман так же внезапно исчез, а стремительный поток во-

ды успокоился. Тут же выглянуло яркое солнце, протянув к земле тысячи благозвуч-

ных струн, и осыпало поверхность воды звонкими серебряными монетами.

— Большое спасибо, Бог Высокого Неба,— беспрерывно молясь, громко выго-

варивал старейшина рода.— Большую вы силу имеете. Спасли от верной смерти сла-

бых и дохлых людишек...

Огляделись ханты, сидевшие в своих колданках, которые были наполовину за-

полнены водой от прошедшей ливневой грозы, и увидели: их окружали воды какого-то

огромного сора, берега которого, затянутые синеватой пеленой, едва можно было уз-

реть взглядом. Под струями теплого, уже ослабевшего ветра слегка рябила вода, у

берегов на мелководье белой метелью носились стаи халеев и речных чаек, которые

непрерывно пикировали в воду, хватая мелкую рыбешку.

По левую сторону от них виднелся залив, глубоко вдававшийся в сушу.

— Наверное, туда подадимся,— сказал шаман, протягивая в сторону пролива

свое легкое кормовое весло.— Вдруг опять непутевый ветер рассердится да голову

вздыбит и задует на сорок дней. Кай! Сила у Бога Высокого Неба велика! Ничем не

укротишь. Там хоть укроемся.

И ханты, дружно налегая на широколистные кедровые греби, заторопились к

долгожданному берегу.