Активация, выражение и переживание эмоции удивления-изумления.

4.1. Удивление порождается резким изменением стимуляции. Внешней причиной для удивления служит внезапное, неожиданное событие. Этим событием может быть удар грома, вспышка фейерверка или нежданное появление друга. Мимическое выражение удивления легко распо­знается. Брови высоко подняты, в результате чего на лбу появляются продольные морщины, а глаза расширяются и округляются. Приоткрытый рот принимает оваль­ную форму. Чувство удивления знакомо каждому, но его трудно описать. Отчасти это объяс­няется тем, что удивление недолговечно, но еще более важную роль играет, то об­стоятельство, что в миг удивленья наш разум как будто становится пустым, все мыс­лительные процессы словно приостанавливаются. Именно поэтому реакция удивле­ния не получает достаточного осмысления. Переживание удивления немного напоминает ощущение от легкого удара электрического тока: ваши мышцы мгно­венно сокращаются, и вы чувствуете легкое покалывание от проходящего по вашим нервам разряда, которое заставляет вас вздрогнуть. Испытывая удивление, мы не знаем, как реагировать на стимул; его внезапность порождает у нас чувство неопре­деленности. Профиль аффективных параметров для ситуации удив­ления, полученный в исследовании Бартлета-Изарда показывает, что ситуация удивления характеризуется высокой степенью удовольствия. Это согласуется с общепринятым мнением о том, что большинство людей расценивают чувство удив­ления как позитивное переживание. Если попросить человека вспомнить ситуацию, в которой он испытывал удивление, то он наверняка расскажет о радостном или при­ятном событии. В ситуации удивления люди, как правило, испытывают примерно такое же удовольствие, как в ситуации, вызывающей сильный интерес. Воспоминания о ситуации удивления не столь приятны, как воспоминания о ситуациях радо­сти, но более приятны, чем воспоминания о ситуациях, вызывавших любую из отрицательных эмоций - печаль, гнев, отвращение, презрение, страх, стыд. При удивлении средний показатель по шкале удовольствия значимо выше сред­них показателей по шкалам самоуверенности и импульсивности, последние в свою очередь значительно превосходят средний показатель по шкале напряжения. Уро­вень импульсивности в ситуации удивления выше, чем в других эмоционально зна­чимых ситуациях, за исключением ситуаций гнева и радости. Уровень самоуверен­ности в ситуации удивления выше, чем в любой из эмоционально негативных ситуа­ций; то же самое можно сказать о параметре напряжения, средние значения которого приблизительно одинаковы в ситуациях удивления и интереса и значимо выше, чем в ситуации радости. Полученные значения параметра напряжения в раз­личных эмоционально значимых ситуациях в известной мере подтверждают предпо­ложение Томкинса (Тоmкins, 1962) о том, что удивление занимает промежуточное положение между позитивными и негативными эмоциями. Хотя большинство испы­туемых-студентов в исследовании (все они были американцами и относились к среднему классу) оценивали ситуацию удивления как приятную, укрепляющую уверенность человека в себе, уровень субъективно ощущаемого напряжения при этом скорее приближался к уровню напряжения, который характерен для ситуации печали, нежели для ситуации радости. Поскольку во всех эмоционально негатив­ных ситуациях показатели по шкале напряжения значительно превосходят анало­гичные показатели в ситуациях удивления, интереса и радости, то имеются все основания заключить, что напряжение, достигая определенного уровня, пережива­ется человеком как негативное состояние. Однако следует отметить, что положительная эмоция интереса-возбуждения может создавать гораздо более высокий уровень напряжения, чем эмоция радости. У испытуемых, принимавших участие в исследовании Бартлета-Изарда, типичный эмоциональный паттерн в ситуации удивления складывался из комби­нации трех эмоций - удивления, радости и интереса. Из отрицательных эмоций в ситуации удивления у испытуемых наиболее часто активировались эмоции смущения (стыда) и страха. Например, человек испытывал смущение оттого, что был «застигнут врасплох», оказался на виду. Средний показатель эмоции страха имеет довольно низкое значение, и поэтому можно предположить, что страх не слишком часто ассоциируется с ситуацией удивления. Однако сам факт присутствия этой эмоции может служить подтверждением предположения, что на нейрофизио­логическом уровне удивление и страх имеют сходные или общие компоненты (Тоmкins, 1962).

4.2. Значение удивления.

Из приведенного выше описания удивления ясно, что это весьма кратковремен­ное состояние, - оно наступает внезапно и так же быстро проходит. В отличие от других эмоций, удивление не может длительно мотивировать поведение человека. В каком-то смысле удивление не является эмоцией в истинном значении этого сло­ва, оно во многом отлично от рассматриваемых базовых эмоций. Если удивление так быстротечно и почти не оказывает мотивирующего влияния на мыслительные процессы и действия человека, то каковы его функции? Основная функция удивления состоит в том, чтобы подготовить человека к эффективному вза­имодействию с новым, внезапным событием и его последствиями. Готовность к встрече с новым чрезвычайно важна для человека. Если взглянуть на этот вопрос с эволюционной точки зрения, то становится, очевидно, что первобытный человек должен был обладать способностью изменять свою мотивационную установку в связи с возникновением опасной ситуации, например в момент внезапного появления хищ­ника, - в противном случае он просто не выжил бы. Человек всегда испытывает ту или иную эмоцию, и, как правило, не одну. Неко­торые эмоции характеризуются психологической инертностью - однажды возник­нув, они долго не угасают. Примером такой эмоции может служить печаль. Специа­листы в области психических нарушений знают, как плохо поддается лечению депрессия, - она представляет собой целый комплекс эмоций и чувств, среди которых доминирует эмоция печали. Если бы не реакция удивления, которая способна изме­нить общий эмоциональный фон человека, то внезапное возникновение опасной ситуации, например появление ядовитой змеи или мчащегося автомобиля, для чело­века в состоянии депрессии означало бы верную гибель. Таким образом, основная функция удивления состоит в том, чтобы в момент вне­запного изменения в окружающей среде прекратить активность нервной системы, которая перестала быть уместной и может помешать адаптации. По меткому выражению Томкинса (Тоmkins, 1962), удивление - это «эмоция очищения каналов». Удивление освобождает проводящие нервные пути, подготавливает их к новой активности, отличной от предыдущей. Если Джон чаще испытывал приятное удивление, то он наверняка будет расце­нивать удивление как позитивный опыт, хотя, строго говоря, удивление не является ни позитивной, ни негативной эмоцией. Если Ребекка чаще испытывала неприятное удивление, она, скорее всего, будет расценивать его как отрицательный опыт и бу­дет хуже справляться с ситуациями, вызывающими удивление. Нарушения процес­са социализации удивления приводят к тому, что человек, оказываясь в новой, нео­бычной ситуации, всякий раз испытывает страх, действует неэффективно, незави­симо от того, изменилась ситуация внезапно или нет. Чарлзуорт (Charlesworth, 1969) в своем детальном резюме обширной литерату­ры, посвященной проблеме удивления, определяет его как функцию ошибки ожида­ния (в отличие от неожиданности). Такое определение удивления исключает воз­можность его проявления раньше 5-7-месячного возраста, ибо новорожденный ре­бенок в силу недостаточного развития когнитивных функций еще не способен к формированию ожиданий и предположений. Работая в рамках этой концептуальной схемы, Чарлзуорт доказывает, что удивление играет важную роль в когнитивном развитии. Он говорит о его побудительной, «просвещающей», подкрепляющей роли в формировании многообразия реакций, детерминирующих развитие когнитивных структур, то есть приписывает удивлению те черты, которые в теории дифференци­альных эмоций рассматриваются как характеристики эмоции интереса. Бауэр (Bower, 1974) придерживается противоположной точки зрения. Он при­водит данные, свидетельствующие о том, что реакция испуга, или удивления (он употребляет эти термины как синонимы), наблюдается у младенцев уже через не­сколько часов после рождения. Однако, несмотря на различия в подходах, оба ис­следователя сходятся в том, что реакция удивления является критерием развития определенных когнитивных процессов и может служить показателем этапов когни­тивного развития.

 

Контрольные вопросы.

· Мимическая экспрессия базовой эмоции удивление-изумление?

· Соматические проявления базовой эмоции удивление-изумление?

· Причины и функции базовой эмоции удивление-изумление?

· Взаимодействие эмоции удивление-изумление с другими базовыми эмоциями?

· Регуляция базовой эмоции удивление-изумление?

· Базовая эмоция удивление-изумление в психопатологии?

 

 

Базовая эмоция: печаль.

5.1. Печаль обычно относят к негативным переживаниям, однако нужно отметить, что это очень специфическая эмоция. Деление эмоций на «позитивные» и «негатив­ные» - вопрос удобства; подобная классификация не может адекватно передать всех характеристик базовых эмоций. Отмечено, что такие позитивные эмоции, как радость-возбуждение, могут не только вызывать бессонницу, но и имеют отношение к маниакальным нарушениям. Эмоция печали может играть положительную роль в жизни человека. Пред­ставьте только, каким был бы наш мир без этой важнейшей человеческой эмоции. Разве были бы мы способны к формированию крепких, устойчивых связей с людьми, разве дорожили бы ими, если бы возможность разрыва этих связей не вызывала у нас печали? И насколько «человечными» были бы мы, если бы не умели скорбеть о смерти любимого человека или сопереживать его горю?

5.2. Причины печали.

Отмечено, что любая базовая эмоция имеет под собой естественные ос­нования. Говоря о естественных причинах эмоции, имеются в виду такие причины, которые являются общими для всех людей, независимо от их национальности, куль­турных и социально-экономических условий жизни, уровня образования. Так, но­визна и перемены являются универсальными активаторами эмоции интереса. В оп­ределенных обстоятельствах лицо знакомого человека может стать источником радости, и этот фактор радости преодолевает культурные и этнические ограничения. Точно так же эмоция печали имеет свои универсальные активаторы. Разлука, или отделение, как физическое, так и психологическое, является од­ним из основных и наиболее распространенных активаторов печали. Вынужденная разлука с семьей или близким другом вызывает у нас печаль, но человек может ощу­щать одиночество, испытывать печаль, даже находясь в толпе. Психологическая изоляция может принимать самые разные формы, это может быть неспособность к общению, к искреннему выражению своих чувств, неумение завоевать симпатию окружающих. У человека при этом отсутствует чувство принадлежности, он чув­ствует себя одиноким, покинутым людьми. Пожалуй, самую глубокую печаль у нас вызывает смерть. Смерть близкого дру­га или члена семьи - это невосполнимая утрата. Мы теряем человека, с которым были связаны долгими и прочными узами, которому посвятили многие часы своей жизни, с которым делили свои радости и беды. Подобная утрата дружеских, любов­ных отношений вызывает у нас горе. Другой универсальной причиной печали является разочарование, особенно ког­да оно вызвано крушением надежд. Подобно разлуке, разочарование иногда приво­дит к чувству психологической изоляции, одиночества, утраты. Так, человек чув­ствует себя одиноким, когда ему долгое время не звонит близкий друг, когда люби­мый человек забывает поздравить его с днем рождения, не приходит на назначенное свидание или не считает нужным поделиться с ним своей радостью. Хотя в подоб­ных случаях человек испытывает множество эмоций, одной из них непременно бу­дет эмоция печали. Неудача в достижении поставленной цели также может вызывать у человека печаль. Однако нужно помнить о том, что установки и стремления людей очень раз­личны. Так, например, один студент будет счастлив, получив на экзамене «хорошо» или даже «удовлетворительно», тогда как для другого эти же оценки будут означать провал. Бек (Веск, 1967), один из выдающийся психиатров, выдвинул убедительные до­воды в пользу когнитивных механизмов формирования депрессии. Говоря об эмоци­ях, в данном случае об эмоции печали, нужно всегда учитывать, как индивид вос­принимает и оценивает себя, каким он видит этот мир и свое будущее в нем. Если ребенок часто оказывается в ситуациях, с которыми объективно не способен совла­дать, если часто переживает неудачи, то в конце концов он может начать винить в этом самого себя, может утвердиться в мысли о своей несостоятельности. В таких случаях большое значение имеет реакция родителей и старших детей в семье. Если отец ругает себя за то, что потерял работу, хотя истинной причиной его увольнения была общая экономическая ситуация в стране, то его сын, усвоив это отношение к неудачам, может винить себя за любое случившееся с ним несчастье.

5.3. Предрасположенность к печали. Индивидуальные различия.

Как и в случае с любой другой эмоцией, предрасположенность к печальным пе­реживаниям индивидуальна и зависит от двух факторов - биологического и соци­ального. Нейрофизиологические исследования выявили отдельные нейронные, химические и физиологические механизмы, участвующие в процессе эмоциональной регуляции (Рuig-Antich, 1986). Существуют данные, свидетельствую­щие о том, что депрессия - психическое расстройство, в котором ключевую роль играет эмоция печали, - может иметь наследственную природу. Но предрасполо­женность к печали детерминирована не только биологическими предпосылками, но и уникальным жизненным опытом индивида. Есть множество ситуаций, которыми мы не в состоянии управлять и которые вызывают у нас печаль. Так, вы можете быть хорошим работником, но вас могут уволить в связи со сложившейся экономической ситуацией. Болезнь близкого человека - еще один пример печальной ситуации, над которой мы почти не властны. Как уже говорилось, люди, часто переживавшие в детстве неудачи, отличаются большей уязвимостью, большей предрасположенно­стью к печали и депрессии.

5.4.Мимическое выражение печали.

У опечаленного человека внутренние концы бровей приподняты и сведены к переносице, глаза слегка сужены, а уголки рта опущены. Иногда можно наблюдать легкую дрожь слегка выдвинутого подбородка. В зависимости от возраста человека и интенсивности переживаемой печали, ее мимическое выраже­ние может сопровождаться вокальным компонентом - плачем или рыданиями. Очевидно, однако, что в печали лицо не всегда выглядит таким, каким мы видим его, и тому есть несколько причин. Во-первых, выраже­ние эмоции гораздо менее продолжительно, чем ее переживание. Мимически пе­чаль выражает себя в течение нескольких секунд, но ее переживание может длить­ся очень долго. Но даже при отсутствии выраженных мимических проявлений, пе­чаль обычно так или иначе выдает себя, хотя признаки ее могут быть почти неуловимыми. В печали лицо человека выглядит поблекшим, лишенным мышечного тонуса, глаза кажутся тусклыми. Опечаленный человек разговаривает мало и нео­хотно, темп его речи замедлен. Вторая причина заключается в том, что очень многие люди подавляют выраже­ние печали. Даже испытывая сильную печаль, они пытаются улыбаться, стараются сохранить невозмутимое, спокойное выражение лица. Даже старшие дети, не гово­ря уже о взрослых, способны сдерживать выражение печали или скрывать его под маской другой эмоции. Однако, сколь бы слабыми ни были проявления печали, они не ускользнут от взгляда внимательного наблюдателя.

5.5.Переживание печали.

Эмоция печали переживается как грусть, уныние, хандра. Опечаленный чело­век может сказать, что у него «тяжело на сердце». Но это чувство тяжести повсемест­но - мы ощущаем тяжесть в лице, в груди, в конечностях, это ощущение разлива­ется по всему телу, словно вся тяжесть мира взвалена на наши плечи. В печали мы часто ощущаем вокруг себя мрак и пустоту, жизнь кажется нам лишенной красок и тепла, мы не находим человека, который разделил бы с нами это чувство пустоты и одиночества. Переживание печали включает в себя комплекс чувств, и эти чувства обычно сопровождаются конкретными образами, мыслями, воспоминаниями. Переживание печали вызывает воспоминания о других печальных событиях, зачастую определяя наше восприятие мира, который кажется нам серым и унылым, словно мы смотрим на него сквозь запыленное стекло или видим лишь его тусклое отражение. Интенсивное переживание печали доставляет человеку боль. Человек может чувствовать болезненные ощущения в лице, в груди. Некоторые исследователи, однако, считают возможным различать истинные болезненные ощущения и ощуще­ния, вызываемые эмоциональным страданием. Действительно, несмотря на некото­рое сходство между отдельными формами физического страдания и печали, физи­ческое страдание, вызванное ощущением боли в пальце, по которому ударили молотком, отлично от чувства печали. Очевидно, что это разные формы страдания. Однако спазмы лицевых мышц и болезненные ощущения в груди, которыми сопро­вождается интенсивная печаль, могут представлять собой психический эквивалент физической боли. Печаль может вызывать психическую боль, и зачастую эта боль переживается человеком глубже и острее, чем физическое страдание. Профиль аффективных составляющих для ситуации печали ins                  показывает, что наивысшее значение принимает параметр напряжения. Однако, согласно теории дифференциальных эмоций, печаль по срав­нению с другими негативными эмоциями характеризуется самым низким уровнем напряжения. Это значит, что человек гораздо легче переносит печаль, чем страх или любую другую негативную эмоцию, и это особенно подчеркивал Томкинс (Тоmkins, 1963). Показательно, что импульсивность, вторая по выраженности ха­рактеристика печали, все же принимает меньшие значения, чем для всех остальных эмоций, изучавшихся в эксперименте Бартлета-Изарда. Средний показатель по шкале самоуверенности в ситуации печали значимо не отличается от средних показателей самоуверенности при переживании стыда и вины, но при переживании пе­чали он значительно выше, чем в ситуации страха. Как и следовало ожидать, пара­метр удовольствия в ситуации печали отмечен столь же низким показателем, как и в ситуациях страха, гнева и вины, существенно ниже, чем в ситуации стыда. Эмоциональный профиль для ситуации печали показывает, что ключевой эмоцией является эмоция печали, она отмечена наивыс­шими показателями. Следующей по значимости эмоцией является эмоция страха и эмоция интереса, причем средние значения той и дру­гой составляют примерно 50% от средних значений эмоции печали. Различия меж­ду средними значениями страха и интереса в обоих случаях незначительны. Оба профиля свидетельствуют о том, что в ситуациях, связанных с печальным эмоциональным опытом, люди переживают не одну, а несколько эмоций. Результаты различных исследований показали, что из всех эмоционально зна­чимых ситуаций одной из наиболее сложных является ситуация печали. Только в ситуациях смущения и вины человек переживает столь же сложный комплекс эмо­ций, как в ситуации печали. Следует отметить, что эмоциональный профиль ситуации печали характеризуется более высокими значениями эмоций страха и интереса по сравнению с эмоцией гнева. Гнев и другие показатели враждебности в ситуации печали выступают не столь ярко, как при депрессии.

5.6. Функции печали.

Ни одну из эмоций нельзя считать исключительно позитивной или исклю­чительно негативной, хорошей или плохой, полезной или вредной. И эмоция печали не исключение из этого правила. В определенных условиях и при определенных об­стоятельствах она выступает как единственно адекватная реакция. Таким обстоятельством может стать смерть близкого человека. Когда семья те­ряет одного из своих членов, остальные собираются вместе, чтобы оплакать его, и хотя установившаяся между ними близость вызвана смертью, страданием, каждый из них с особой остротой ощущает глубокую, прочную связь, объединяющую его с родственниками. Это чувство общности, принадлежности составляет чрезвычайно важную часть психической жизни человека. Совместная скорбь по усопшему объ­единяет семью, является источником помощи и поддержки, которые так необходи­мы каждому из нас для счастливой и полноценной жизни. Печаль, замедляя общий темп жизни человека, дает ему возможность «оглянуть­ся назад». Замедление психических и соматических процессов, которым сопровож­дается эмоция печали, позволяет по-новому взглянуть на мир, увидеть его иначе. Эта новая перспектива может усугубить печаль, но она же может освежить взгляд на вещи, позволит понять то, о чем человек прежде не задумывался. Так, в печали вы вдруг осознаете, сколько драгоценных возможностей, предоставленных вам жиз­нью, вы упустили. Подчас, только потеряв близкого человека, мы начинаем понимать, что значат в нашей жизни родственные и семейные узы. Печаль может напом­нить вам, как важно оказывать знаки внимания дорогим людям, позволит остро ощу­тить ценность жизни. Кроме того, эмоция печали выполняет коммуникативную функцию, она сообща­ет самому человеку и окружающим его людям о дисгармонии (Тоmkins, 1963). На­гляднее всего эта функция проявляется в младенческом плаче (однако, как мы уже отмечали, ребенок, так же как и взрослый, может плакать не только потому, что переживает печаль). Выражая печаль, человек дает понять, что ему плохо, что он нуждается в помощи. Иногда эту помощь он может оказать себе сам, руководству­ясь своим переживанием печали, а иногда он получает ее от окружающих. Лицо, выражающее печаль, особенно если это лицо ребенка, обычно вызывает сопережи­вание и сочувственную реакцию со стороны окружающих; этот эффект был проде­монстрирован в экспериментальном исследовании Савицки и Сима (Savitski, Sim, 1974). Исследователи показывали испытуемым стандартизированные одноминут­ные фрагменты видеозаписи беседы между социальным работником и подростками, изображавшими малолетних преступников. Лицо каждого из подростков выражало определенную эмоцию - печаль, гнев или радость, либо обнаруживало полное от­сутствие эмоций. Испытуемым сообщали о преступлении, якобы совершенном каж­дым из подростков, - причем эти преступления были одинаковы по своей тяжес­ти, - и просили определить, какого наказания они заслуживают. Авторы обнару­жили, что тем из подростков, чье лицо выражало печаль, испытуемые склонны были присудить более мягкое наказание, нежели тем, на чьем лице были написаны гнев или радость. Печаль, как и любая другая эмоция, выполняет мотивационную функцию. Она может вызвать желание восстановить или упрочить связи с людьми. Печаль, вы­званная разочарованием или неудачей, обычно побуждает к решению проблемы. «Негативная мотивация» в некоторой степени необходима человеку; благодаря ей мы откликаемся на собственные проблемы и на проблемы других людей. Но если проблема пугает нас, то мы скорее постараемся избежать ее, нежели приступим к ее решению. Эмоция страха настолько невыносима для человека, что не может обес­печить продолжительную мотивацию деятельности, направленной на разрешение, проблемы. Поэтому овладение навыками полного подавления печали может оказать­ся вредным для человека, ибо эмоция печали имеет важное мотивационное значе­ние для обеспечения личностного роста. Печаль также играет важную роль в формировании и развитии механизмов эмпатии. Плач ребенка вызывает у матери чувство сострадания, побуждает ее обра­тить внимание на ребенка, успокоить его (Нuеbnег, Izard, 1988). Любопытным пред­ставляется факт, что печальные переживания могут мотивировать и альтруистиче­ское поведение, и поведение, направленное на самоудовлетворение. Это происходит тогда, когда эмоция печали вызвана когнитивными процессами (например, воспоми­нанием о печальном событии). Если человек вспоминает о печальном событии, про­изошедшим с ним, то он испытывает жалость к себе, однако если это событие про­изошло с его другом или любимым человеком, то его внимание сосредоточено на несчастьях другого, и в этом случае он скорее всего испытает жалость и сострада­ние, будет стремиться помочь ближнему (Мооге, Underwood, Rosenhan, 1984).

5.7. Печаль и физиологические драйвы.

По мере научения человека, приобретения им эмоционального опыта, любая из переживаемых им эмоций может вступить в устойчивую взаимосвязь с другой эмо­цией. Как мы уже говорили, определенные условия могут привести к формированию устойчивой интеракции «печаль-вина». Так, например, печаль вызывает у ребенка слезы, но само желание заплакать, в свою очередь, может порождать у него чувство вины. Точно так же в процессе развития эмоционального опыта, переживаемые че­ловеком эмоции, могут вступать во взаимодействие с физиологическими драйвами. Так, эмоция печали часто бывает, сопряжена с половым влечением. Печаль, вызван­ная потерей любимого человека или разрывом с ним, сопровождается чувством оди­ночества. Разрыв с любимым человеком не только лишает нас любви и сексуального удовлетворения, но и заставляет с особенной остротой ощутить свое одиночество и изолированность. В таких случаях естественная потребность человека в привязан­ности, любви, сексуальной близости может вступить во взаимодействие с эмоцией печали, и тогда человек, еще не пережив свою печаль, начинает искать интимных отношений, которые восполнили бы утрату. Этот поведенческий паттерн, характеризующийся разрывом старых любовных отношений и поиском новых, регулярно повторяясь, может привести к формированию устойчивой связи между эмоцией пе­чали и сексуальным влечением. Такого рода связь между печалью и сексуальными переживаниями может раз­виться и исключительно на основе романтических фантазий. Если человек отдает слишком много эмоциональной энергии отношениям, которые существуют только в его воображении, то крушение связанных с ними надежд может приводить к тем же последствиям, к каким приводит разрыв реальных отношений. Связь между печа­лью и сексуальными переживаниями в огромной степени обусловлена тем, что и эмоция печали, и сексуальные потребности участвуют в формировании чувства при­вязанности, поскольку их ослабление или удовлетворение возможно лишь посред­ством укрепления или углубления социальных связей. Эмоция печали взаимодействует и с другими физиологическими драйвами. Пе­чаль переживается человеком как уныние, хандра. Если человек попытается пре­одолеть это неприятное физиологическое состояние, побаловав себя «чем-то вкус­неньким», например шоколадом или другими продуктами с высоким содержанием сахара и кофеина, то он может пережить мгновенное, хотя и временное, чувство подъема, которое притупит ощущение вялости и слабости. В течение некоторого времени такой человек будет чувствовать оживление, его уже не будет так угнетать бремя печали или депрессии. Однако регулярное обращение к вкусной пище, как способ освобождения от печали, может привести к формированию устойчивой свя­зи между эмоцией печали и пищевым поведением, что в свою очередь может создать предпосылки для формирования пищевых нарушений и избыточного веса. В тех случаях, когда человек расстраивается по поводу своего избыточного веса или боится набрать лишний вес, можно говорить о взаимодействии пищевого драй­ва с эмоциональным паттерном «печаль-гнев». Человек ест, чтобы освободиться от печали, и при этом корит себя за невоздержанность. Если при этом он начнет полнеть и все более отчаянно обвинять себя в этом, то можно сказать, что он пря­мой дорогой идет к депрессии. Утомление также может вносить свою лепту в эмоцию печали, и при определен­ных условиях между ними также может сформироваться взаимосвязь. Если вы ус­тали от работы и не удовлетворены ее результатом, то вы, естественно, одновремен­но испытываете и утомление, и уныние. Чувство утомления отражается на вашей физической, умственной и социальной активности. Любая деятельность, включаю­щая в себя многократное повторение одних и тех действий, даже та, которая прежде нравилась вам, теперь только утомляет вас. Если такая деятельность является час­тью вашей работы, и вы скептически смотрите на конечную ценность своего труда, то комплекс чувств «усталость-уныние-печаль» может перерасти в чувство глу­бокого разочарования.

5.8. Развитие и социализация эмоции печали.

Проблема социализации конкретных эмоций почти не изучена эксперименталь­но. Интересной и плодотворной представляется теория социализации страдания (дистресса), выдвинутая Томкинсом. Его определение страдания включает в себя и соматические и психические компоненты. Однако описанное им мимическое выра­жение страдания больше похоже на мимическое выражение печали, чем на выраже­ние физического ощущения боли (Izard, Неmbгее, Dougherty, Spizirri, 1983). Томкинс выдвигает гипотезу о прямой зависимости между специфическим мимическим выражением и специфическим переживанием. Поскольку его описание мимическо­го выражения страдания соответствует описанию мимического выражения печали и поскольку он включает эмоцию печали в свое описание процесса переживания страдания, то мы, представляя его теорию социализации страдания, будем пользо­ваться понятием «печаль» там, где Томкинс использует понятие «страдание». Дан­ная модель социализации печали в некоторых своих положениях может быть рас­пространена на другие эмоции, и поэтому представим ее подробно. В модели Томкинса (Тоmкins, 1963) выделяются четыре основных способа соци­ализации печали: а) с помощью наказания (карательный тип); б) с помощью поощ­рения; в) с помощью частичного поощрения; г) с помощью разнородных средств (смешанный тип). Томкинс пишет: «Мы говорим о карательном типе социализации страдания-боли (то есть печали) тогда, когда страдание, а вернее говоря выражающий его плач, влечет за собой наказание или игнорируется, когда страдание и плач не вызывают действия, направленного на устране­ние источника страдания. Подобная карательная социализация может быть как посто­янной, последовательной, так и периодической».

5.8.1. Социализация печали через наказание.

Данный тип социализации печали имеет место тогда, когда слезы ребенка вызы­вают негативную реакцию взрослых, когда родители или воспитатели наказывают ребенка за то, что он плачет, игнорируя причину его слез. Наглядным примером тому может служить поведение родителя, который одинаково бранит ребенка и за отказ идти спать, и за слезы, вызванные потерей любимой игрушки. Недифференцирован­ная брань и постоянные наказания усугубляют печаль, и ребенок, выражая ее, на­талкивается на еще большее недовольство родителей. По мнению Томкинса, эта ситуация замкнутого круга, из которой «нет выхода», которая не дает ребенку воз­можности выразить печаль или порожденный ею гнев без того, чтобы не навлечь на себя еще большее наказание, становится источником компульсивного поведения, самоизоляции, низкой толерантности к фрустрации, слабо выраженной индивиду­альности, чрезмерной боязни печали, экстернализации всех форм печали, а также источником постоянной апатии и усталости. Если же родители не только не запре­щают ребенку выражать печаль, но и помогают ему преодолевать ее, то со временем ребенок может достичь достаточной степени самоуважения и уверенности в себе. Если отец постоянно реагирует раздражением на плач сына, если он наказывает его за слезы, то в сознании мальчика может сформироваться устойчивая связь меж­ду печалью и страхом. Повторяющийся эмоциональный опыт заставляет ребенка усвоить, что плач влечет за собой боль наказания. У детей ожидание боли является сильнейшим активатором страха. Таким образом, эмоция печали ассоциируется с эмоцией страха. Ребенок может не отдавать себе отчета в том, как сформировалась эта взаимосвязь, а с возрастом и вовсе забыть о ней. В этом случае ситуации, вызы­вающие печаль, становятся почти непереносимыми для него, ибо в печали он напол­нен дурными предчувствиями, его гнетет страх. И несмотря на все попытки разоб­раться в своих чувствах, понять их причину, он не в состоянии осознать взаимо­связь между этими противоречивыми чувствами - печалью и страхом - и теми наказаниями, которым он подвергался в детстве, когда плакал от боли или обиды.

5.8.2. Социализация печали через поощрение.

Поощряющий тип социализации печали характеризуется тем, что родители пы­таются успокоить ребенка и предпринимают действия, направленные на устране­ние стимула, вызвавшего печаль. Последнее обстоятельство представляется осо­бенно важным, ибо если родители ограничиваются только ласковыми словами и со­чувствием, то это создает предпосылки для развития инфантилизма у ребенка. Но если родители оказывают реальную помощь ребенку, если они не только утешают его, но и активно ищут способы устранения негативных раздражителей, то возмож­ности ребенка выражать печаль, бороться с ней и побеждать будут гораздо более развитыми. Томкинс считает, что такое обращение способствует формированию чувства доверия, честности, готовности к сотрудничеству и помощи, воспитывает в человеке мужество и устойчивость к фрустрации. При таком типе социализации человек научается переживать и преодолевать печаль; он знает, что она неизбеж­на, но он также знает, что на смену ей придет радость; его отношение к себе и к жизни в целом отличается оптимизмом. Таким образом, данный тип социализации печали является гораздо более продуктивным, чем карательный. Использование в семье тех или иных методов социализации печали зависит от прошлого опыта роди­телей и их глубинных аффективно-когнитивных ориентации, но биологически обус­ловленные особенности ребенка (например, пороги возникновения позитивных и негативных эмоций) также играют серьезную роль. Ребенок с низким порогом эмо­ции печали плачет чаще и горше, чем ребенок с высоким порогом данной эмоции. Очевидно, что такой ребенок вызывает раздражение чаще, чем радостный или про­сто спокойный ребенок, улыбка которого воздействует на родителей совершенно иначе, чем плач.

5.8.3. Социализация печали посредством частичного поощрения.

По мнению Томкинса, данный тип социализации печали в конечном итоге мо­жет привести ребенка к алкоголизму и наркомании. Он характеризуется тем, что родители просто целуют, обнимают и ободряют плачущее дитя, не предпринимая никаких попыток устранить причину его печали или довести ее до его сознания с тем, чтобы в будущем ребенок мог самостоятельно справиться с ней. При система­тическом использовании данного метода ребенок, повзрослев, будет неспособен переносить и преодолевать печаль: всякий раз, сталкиваясь с нею, он будет искать возможности отвлечься и забыться - физически, психически, эмоционально или социально, - что само по себе не может устранить причину его страдания.

5.8.4. Смешанные методы социализации печали.

Вышеописанные формы социализации печали, как правило, не применяются «в чистом виде»; реальный процесс социализации часто сочетает в себе разные мето­ды, и комбинации этих методов могут быть самыми разнообразными. Так, в разные периоды жизни ребенка родители могут использовать различные приемы, например, в младенческом возрасте применять поощряющий метод, а в более старшем - пе­рейти к карательному. Смешанный тип социализации может заключаться в исполь­зовании отцом и матерью разных методов социализации печали. По мнению Том­кинса, результатом смешанных форм социализации печали являются замедление процесса личностной интеграции, социальная неудовлетворенность, повышенная заинтересованность в поддержании межличностных отношений и боязнь конфлик­тов. Кроме того, человек, прошедший в детстве подобную школу социализации пе­чали, не обнаруживает сколько-нибудь выраженных личностных реакций на различ­ные факторы окружения; его реакция на конкретную ситуацию обусловлена той формой социализации печали, которая применялась к нему в детств