Кризис в Косово и политика России

На протяжении последних столетий российско-сербские и российско-югославские отношения пережили взлеты и падения, периоды охлаждения и сотрудничества. Кризис на территории Югославии в начале 90-х годов пришелся на конец длительного периода охлаждения и стагнации отношений между СССР и Югославией, когда балканское направление не входило в число приоритетов советской, а затем и российской внешней политики. В этих условиях в СССР и СФРЮ почти одновременно разразились национально-политические кризисы.

В последующие годы экономической изоляции и давления со стороны международных организаций Югославия искала поддержку среди европейских государств. Как это часто случалось в истории, руководство Сербии и Черногории обратилось к России как к возможному посреднику в переговорах с Западом. Реакция Москвы на эти предложения, носившая весьма прохладный характер, оставалась неизменной вплоть до 1996 г., хотя на протяжении этого периода можно проследить некоторые внутренние изменения внешнеполитического курса России на Балканах. Причинами такого постоянства были желание России получить экономическую и политическую поддержку Запада для проведения либеральных реформ, ее стремление избежать "югославского варианта" развития и занять место СССР в международных организациях, в том числе в Совете Безопасности ООН, а также политическая незрелость российского внешнеполитического руководства, строившего иллюзорные планы сближения "национальных интересов" России и США.

С начала 90-х годов внешняя политика России на балканском направлении прошла несколько этапов.

1.Период внешнеполитической неопределенности 1991-1992 гг., непосредственно после распада СССР (вплоть до февраля 1992 г. Москва руководствовалась принципом невмешательства во внутренние дела Югославии и необходимости сохранения единства СФРЮ).

После заключения в декабре 1991 г. Беловежских соглашений, зафиксировавших начало распада СССР, в условиях отсутствия общефедерального механизма разработки и принятия внешнеполитических решений сфера внешней политики была фактически полностью монополизирована руководством МИД. Президент и его администрация практически не принимали участия в разработке тактики поведения России на Балканах, как, впрочем, и в других регионах (внешнеполитическая стратегия как таковая в тот период вообще отсутствовала). Поэтому на начальном этапе "югокризиса" основным разработчиком российского внешнеполитического курса был министр иностранных дел Андрей Козырев. При отсутствии научно обоснованной внешнеполитической концепции нового российского государства, политика на отдельных направлениях, в том числе и на балканском, часто формировалась спонтанно. Начало обострения "балканской проблемы" пришлось, таким образом, на период, когда в России преобладал антикоммунистический пафос, отрицались все элементы внешней политики предшествовавшего периода включая "сферы влияния", были отвергнуты все союзники бывшего СССР и официально объявлено об отсутствии внешнеполитических противников, а дипломатия новой России налаживала дружеские отношения с лидерами западных стран, стремясь ни в чем им не противоречить.

Как писал А. Козырев, российскими дипломатами в самом тесном контакте с их английскими и другими западными коллегами была разработана "концепция нового государства - продолжателя СССР в ООН", в соответствии с которой России "удалось унаследовать статус, привилегии и одновременно ответственность одной из пяти великих держав - постоянных членов Совета Безопасности". Чтобы оправдать "кредит доверия" Запада к новому руководству России, Москва, по мнению А. Козырева, должна была "перейти на другую, цивилизованную, демократическую сторону баррикад", заключив "подлинный союз с теми, кто стоит на страже международной законности". Таким образом, главной целью деятельности А. Козырева было, по его словам, введение России "в качестве великой державы в семью наиболее передовых демократических государств... в так называемое западное общество..." [97].

2. С февраля 1992 г. Москва резко изменила оценку событий в Югославии, признав факт распада федерации. На этом этапе балканская политика России, самоустранившейся от участия в урегулировании "югокризиса", носила крайне противоречивый и непоследовательный характер.

3. Период с 1993 по 1995 г. характеризовался попытками России включиться в формирующуюся систему европейской безопасности и в мировое сообщество в качестве равноправного демократического государства. В соответствии с этим курсом российская дипломатическая активность на Балканах осуществлялась в русле политики США и других западных держав. В таких обстоятельствах Россия выполняла роль последнего инструмента давления на сербскую сторону. Основной характеристикой этого периода была несамостоятельность внешней политики России, ее зависимость от западных держав, прежде всего от США. К концу 1995 г. Россия перестала быть фактором, влияющим на ход событий в этом регионе.

4. Период с начала 1996 г. характеризовался разочарованием России в идее быстрой интеграции в "западный мир" и систему европейской безопасности. Наряду с другими факторами, повлиявшими на изменение российской внешнеполитической концепции, не последнюю роль сыграли и первые итоги балканского кризиса, которые уже были очевидны к началу 1996 г. Среди набиравших силу негативных тенденций в деятельности "мирового сообщества" во главе с западными странами, особенно ярко проявившихся на постюгославском пространстве, было закрепление в международных отношениях "права и закона силы", признание международными организациями административных границ многонационального государства как межгосударственных по просьбе субъектов федерации без согласия на то центра; изменение сути миротворческой концепции ООН, переход к применению силы для наказания непослушной или несговорчивой стороны конфликта, возможность участия войск НАТО в миротворческих операциях.

С назначением в начале 1996 г. Евгения Примакова министром иностранных дел стали вырисовываться новые параметры внешней политики России. Столкнувшись с последствиями деятельности своего предшественника, Е. Примаков уже в марте 1996 г. заявил о необходимости "активизировать политику по всем азимутам" с целью создания наиболее благоприятных условий для сохранения целостности России, противостояния тем негативным тенденциям, которые проистекают из главенствующей роли одной сверхдержавы при переходе от двухполюсного мира к многополюсному, и активного участия в ликвидации международных конфликтов [98].

В августе 1996 г. Е. Примаков впервые заговорил о приоритете национальных интересов России перед всеми другими внешнеполитическими соображениями. Он подчеркивал, что необходимо "отстаивать национальные интересы России, идя даже на разногласия, предположим, с США, - но в рамках партнерства, не сползая к конфронтации". Министр выразил недовольство складывающейся системой главенства одной державы в системе международных отношений, подчеркнув, что "двухполюсный мир ранее соперничавших двух сверхдержав и блоков должен эволюционировать не к однополюсному под командой США, а к многополюсному, где у России больше маневра для защиты национальных интересов" [99]. Эти тезисы отражали поиск новых ориентиров во внешней политике России, но Балканы пока не занимали в ней определенного места.

С упрочением позиций Е. Примакова его внешнеполитическая концепция становилась более рельефной. Основные положения этой концепции он сформулировал 28 апреля 1998 г. в докладе на научной конференции "Юбилейные Горчаковские чтения", определив ее как "рациональный прагматизм". По его мнению, России по плечу активная внешняя политика с многовекторной направленностью. Вместо маневрирования между великими державами и создания коалиций России, по мнению Е. Примакова, следует налаживать конструктивные партнерские отношения со всеми образующимися мировыми полюсами. При этом Россия должна строить свои отношения с США, имеющие для нее большое значение, на взаимовыгодной основе, "вспахивая поля совпадающих интересов". Е. Примаков неоднократно подчеркивал необходимость сохранения "накопленных за всю историю России позитивных ценностей и традиций, в том числе и в имперский, и в советский периоды" [100]. В качестве важнейшего ориентира внешней политики России он рассматривал укрепление территориальной целостности страны.

Участие России в Контактной группе и в процессе реализации Дейтонских мирных соглашений по Боснии, а также нестабильность и новые очаги конфликтов на Балканах обусловили повышение значения балканского направления российской внешней политики. Свою роль здесь сыграли и другие внешнеполитические соображения и задачи: поиск стран, которые могли бы сохранить военный нейтралитет в условиях всеобщего стремления в НАТО, определение места России в складывающейся системе европейской и мировой безопасности и т. д. По уровню экономического развития и проблемам переходного периода Россия ближе к странам балканского региона, чем к развитым странам Европы. Участие в процессе мирного урегулирования на Балканах и степень влияния Москвы на процесс принятия международных решений, затрагивающих этот регион, стали важным показателем места и роли России в системе международных отношений. Е. Примаков также связывал активную роль России на Балканах со способностью мирового сообщества преодолеть новые угрозы международной безопасности и "не допустить превращения Косово в одну из наиболее опасных горячих точек на земном шаре" [101].

В ходе дискуссий по косовскому вопросу российская дипломатия первоначально чувствовала себя несколько неуверенно в уже сложившейся системе взаимоотношений среди западных партнеров. На ее позицию влияли условности и "традиции" Контактной группы, а также стереотипы поведения США и НАТО на Балканах и восприятия ими участников конфликта. Однако постепенно Россия стала, образно говоря, не только "подавать реплики", но и "выступать с монологами" в рамках Контактной группы, впервые высказав особое мнение по ряду вопросов. Параллельно этому политика России на Балканах приобретала более четкие очертания, чему во многом способствовало развитие ситуации в самом Косово.

В апреле 1998 г. Е. Примаков выразил позицию России уже более определенно, выступив против попыток отделения Косово от Сербии и размещения в крае "иностранных войск под чьим бы то ни было флагом". Он подчеркнул, что особое мнение России по косовскому вопросу сложилось в немалой степени под влиянием анализа планов и деятельности НАТО в регионе и в Европе в целом. Высказав опасения по поводу создания прецедента применения Североатлантическим альянсом военной силы без соответствующего мандата со стороны Совета Безопасности ООН, Е. Примаков решительно выступил против любого военного вмешательства в косовский конфликт.

В целом суть перемен в позиции России по урегулированию в Косово, произошедших в связи с более глубинными изменениями российской внешнеполитической линии, связанными с деятельностью Е. Примакова в качестве министра иностранных дел (1996-1998 гг.), а затем главы правительства России (сентябрь 1998 - май 1999 г.), можно было бы обозначить следующим образом.

Во-первых, смягчились требования демонстрации Россией обязательного единства в рядах постоянных членов Совета Безопасности ООН и Контактной группы по бывшей Югославии в ущерб объективности российской позиции, как это было, например, в 1994 г., когда заместитель руководителя российской делегации на 49-й сессии Комиссии ООН по правам человека В. Бахмин отмечал, что ряд принятых сессией резолюций недостаточно сбалансирован и носит заведомо антисербский характер. Тогда российская делегация, критикуя отдельные положения соответствующих резолюций, "решила не нарушать консенсус, учитывая сложность югославского кризиса" [102]. Теперь же позиция России в Совете Безопасности должна была, по словам Е. Примакова, "зависеть от адекватности предлагаемых мер той ситуации, которая будет существовать на тот момент" [103]. Во-вторых, российская дипломатия стала все чаще руководствоваться экспертными оценками в ходе анализа событий и подготовки решений. В-третьих, Россия начала выдвигать самостоятельные дипломатические инициативы (не только в отношении конфликта в Косово, но и по поводу очередного обострения кризиса вокруг Ирака в феврале - марте и декабре 1998 г., американских бомбардировок территории Афганистана и Судана в августе того же года и т. д. В-четвертых, Россия выступила категорически против применения военной силы НАТО в этнополитических конфликтах без одобрения Совета Безопасности ООН. В-пятых, Россия активизировала усилия по укреплению роли ООН и ОБСЕ в системе европейской и международной безопасности. Наконец, Россия в принципе отвергла "равнение на США как на единственный полюс влияния в мире" в качестве основы своей внешней политики, в том числе и на Балканах [104].

Наметившиеся изменения во внешней политике России предстояло продолжить и закрепить новому министру иностранных дел Игорю Иванову, назначение которого на эту должность в сентябре 1998 г. совпало с новым обострением ситуации в Косово. Продолжив курс на сохранение территориальной целостности Югославии, И. Иванов высказался категорически против применения силы для решения косовской проблемы. В октябре 1998 г. четкая и последовательная политическая линия Москвы сыграла немалую роль в предотвращении военного вмешательства НАТО на территории Югославии. Помешав нанесению спланированных воздушных ударов, Россия неожиданно для Запада в условиях тяжелейшего экономического кризиса нарушила естественный ритм систематического и беспрепятственного выполнения Североатлантическим альянсом своих планов. Фактически Россия впервые сыграла роль частичного контрбаланса негативных тенденций в системе международных отношений, отведенную ей Е. Примаковым.

В ходе переговоров по урегулированию косовского конфликта в Рамбуйе предстояло проверить на практике выдвинутый И. Ивановым 26 января 1999 г. на встрече с госсекретарем США М. Олбрайт тезис о том, что "рыночная экономика не означает, что внешняя политика должна быть рыночной" и что "Россия не торгует своими национальными интересами". В целом оценить позицию России в отношении урегулирования косовской проблемы трудно в силу ее противоречивого характера. С одной стороны, Россия поддерживала применение разнообразных "мер воздействия" на Югославию за исключением военной силы, отклонила просьбу Югославии рассмотреть в Совете Безопасности вопрос об осуждении угроз НАТО нанести воздушные удары по территории СРЮ и не возражала против максимального расширения статуса автономии для Косово "с выходом на федеративный уровень", что неизбежно приближало Косово к созданию независимой республики. С другой стороны, И. Иванов последовательно выступал против вооруженного вмешательства НАТО в югославские дела без санкции Совета Безопасности и поддержал позицию Белграда, согласившегося рассматривать только политическую часть мирного соглашения, предложенного Контактной группой участникам конфликта. Параллельно в декабре 1998 г. Россия и Югославия подписали протоколы о военно-техническом и научно-техническом сотрудничестве в области обороны.

* * *

В 1997-1998 гг. в структурах российской власти впервые наметилось широкое совпадение интересов по вопросам урегулирования кризиса на территории Югославии. В октябре 1998 г. Государственная дума провела слушания на тему "Угрозы европейской безопасности в связи с расширением НАТО (на примере событий на Балканах)", по итогам которых депутаты признали "непосредственную (без участия ООН) деятельность НАТО по урегулированию конфликтов в Боснии и Албании разновидностью недопустимого вмешательства во внутренние дела суверенных государств или вооруженной агрессией". Продолжая выступать против использования оружия в косовском конфликте, российская дипломатия, проявляя максимум выдержки, настаивает на его решении мирными политическими средствами. Россия решительно осудила военную операцию НАТО против СРЮ как агрессию против суверенного государства и выступила инициатором поиска дипломатического и политического урегулирования этой сложной проблемы.

В целом с начала 90-х годов внешняя политика России прошла сложный путь - от полного бездействия к сосредоточению и активному отстаиванию национальных интересов, в том числе и на Балканах. Опыт демократического обсуждения проблем, упор на диалог и переговоры вместо военного давления и бряцанья оружием, ставшие неотъемлемыми чертами российской дипломатии, дают миру положительный пример решения национальных конфликтов, а России - надежду на сохранение территориальной целостности и неповторение югославского варианта на своей территории.

Примечания

[1] Балканы между прошлым и будущим. - М.: ИМЭПИ - Горбачев-Фонд, 1995. - 222 с.; Валев Э. Б. Югославский клубок // География. - 1996. - # 5, 7, 9, 13, 15, 19; Волков В. К. Трагедия Югославии // Новая и новейшая история. - 1994. - # 4. - С. 3-32; Гуськова Е. Ю. Урегулирование на Балканах: От Бриони до Дейтона (мирные планы 1991-1995). - М.: ИНИОН, 1998. - 68 с.; Она же. Вооруженные конфликты на территории бывшей Югославии (хроника событий). - М.: ИНИОН, 1998. - 156 с.; Князев В. К. Трагическая судьба Югославии предупреждает // Федерализм. - 1996. - # 3. - С. 139-154; Куликова Н., Милованов В. Балканский кризис и Дейтонское соглашение // Правила игры. - 1996. - # 1. - С. 100-126; Лещиловская И. И. Исторические корни югославского конфликта // Вопр. истории. - 1994. - # 5. - С. 40-56; Мартынова М. Ю. Балканский кризис: Народы и политика / Ин-т этнологии и антропологии РАН. - М., 1998. - 465 с.; Мартынова М. Ю., Кошуба М. С. Новая этнополитическая карта Балкан. - М., 1995; Очаги тревоги в Восточной Европе (Драма национальных противоречий). - М.: Инслав, 1994. - 328 с.; Россия на Балканах. - М., 1996. - 106 с. - (Моск. Центр Карнеги; Вып. 8).

[2] Ганин М. В. Югославский конфликт и роль ЕС в его урегулировании: Автореф. дис... канд. полит. наук. - М., 1994; Лукашенко Е. А. Распад Югославии, его уроки и международные последствия (политологический анализ): Автореф. дис... канд. полит. наук. - М., 1997; Мартынова М. Ю. Этнические аспекты современного балканского кризиса: Автореф. дис... д-ра ист. наук. - М., 1996; Пономарева Е. Г. Распад югославской модели федерализма: Автореф. дис... канд. полит. наук. - М., 1995.

[3] Терзич С. Историческая подоплека событий в Косово и Метохии // Обозреватель. - 1998. - # 10. - С. 37, 38.

[4] Албанское название края - "Косова" (женского рода).

[5] Ляука И. Эволюция проблемы Косовы и ее современное состояние: Автореф. дис... канд. полит. наук. - М., 1994. - С. 7.

[6] Валев Э. Б. Югославский клубок // География. - 1996. - # 13. - С. 4.

[7] Documents diplomatiques: Correspondance concernant les actes de violence et de brigandage des Albanais dans la Vieille-Serbie (Vilayet de Kossovo) 1898-1899. - Belgrade, 1899. - S. 16.

[8] Терзич С. Указ. соч. - С. 40.

[9] Письмо Э. Ходжи в ЦК ВКП(б) о предыстории возникновения косовского вопроса и методах его решения // Восточная Европа в документах российских архивов 1944-1953. - Т. 2: 1949-1953. - Москва; Новосибирск: Сибир. хронограф, 1998. - С. 206.

[10] Цит. по: Терзич С. Указ. соч. - С. 40.

[11] Там же.

[12] Письмо Э. Ходжи... - С. 207.

[13] Джилас М. Лицо тоталитаризма. - М.: Новости, 1992. - С. 96.

[14] Българи+а непризнати+ат противник на Трети+а Ра+х. - София: Министарство на одбраната, 1995. - С. 169.

[15] Письмо Э. Ходжи... - С. 211.

[16] Восточная Европа в документах российских архивов 1944-1953. - Москва; Новосибирск: Сибир. хронограф, 1997. - Т. 1: 1944-1948. - С. 477.

[17] Avramov S. Postherojski rat Zapada protiv Jugoslavije. - Veternik: LDI, 1997. - s. 123.

[18] Велика Албани+а: замисли и могу·е последице. - Београд: Инст. за геополит. студи+е, 1998. - С. 35.

[19] Глигори+еви· Б. ёугословенски национализам и комунизам (бо шевизам) као дезинтеграциони фактори // Европа и Срби. - Београд: Истори+ски инст. САНУ, 1996. - С. 506.

[19а] Декларация о провозглашении ФНРЮ была принята Учредительной скупщиной 29 ноября 1945 г. - Примеч. ред.

[20] Валев Э. Б. Указ. соч. - С. 2. Ср.: Stanovnistvo Jugoslavije u posleratnom periodu: Graficki prikaz statistike stanovnistva. - Beograd, 1988. - S. 32, 155.

[21] ¦елетови· Иванов П. Ко су и шта хо·е Шиптари. - Београд: Богавац, 1998. - С. 186.

[22] В данном случае название национальности. Термин "мусульмане" для определения этнической принадлежности употребляется начиная с переписи населения 1961 г. Для понимания терминологии приведем такой пример. В анкетах писали: "национальность - мусульманин, вероисповедание - атеист".

[23] Автономный край Косово и Метохия: Факты. - Белград: Союз. секретариат по информ., 1998. - С. 6.

[24] Письмо Э. Ходжи... - С. 209.

[25] Там же.

[26] Там же. - С. 212.

[27] После сербов, хорватов и мусульман.

[28] Подробнее об этом см.: Bulatovic Lj. Prizrenski proces. - Novi Sad, 1987. - 230 s.

[29] Шиптар - албанец (серб.).

[30] Bulatovic Lj. Op. cit. - s. 129.

[31] ёевти· Атанаси+е, +еромонах. Страда°а Срба на Косову и Метохи+и од 1941. до 1990. - Приштина: ёединство, 1990. - С. 44.

[32] Agani F. [Intervju] // Intervju. - 1996. - 19 jan. - Br. 374. - S. 23.

[33] Bulatovic Lj. Op. cit. - s. 158-159.

[34] Ляука И. Указ. соч. - С. 17; Cosja R. Gandijevski put udaljava od cilja // Monitor. - 1994. - 2 sept. - S. 14; Agani F. [Intervju]. - S. 23.

[35] Херлеви· Ф. Не·емо дозволити да Титово и наше д+ело ико угрожава // Борба. - 1981. - 13 ма+. - С. 6.

[36] Миялковски М. Профиль среднего албанского террориста // Сербия. - 1994. - Окт. - # 12. - С. 4.

[37] Хисени Х. [Интерв+у] // Интерв+у. - 1994. - 5 авг. - Бр. 341. - С. 26.

[38] Agani F. [Intervju]. - S. 23.

[39] Хисени Х. [Интерв+у]. - C. 30.

[40] Иги· Ж. Косово и Метохи+а (1981-1991): Увод у +угословенску кризу. Дневник. - Приштина, 1996. - К°. 1. - С. 316.

[41] Bakaric V. Stabilizacija instrument drustvenih odnosa za buducnost // Vijesnik. - 1982. - 1/3 jan. - S. 2.

[42] Шеснаеста седница Централног комитета СКё: Косово одре-у+е буду·ност СФРё // Комунист. - 1988. - 5 авг. - Г. 46. - Бр. 1633. - С. 6.

[43] Ляука И. Указ. соч. - С. 23.

[44] Agani F. [Intervju]. - S. 23.

[45] Cosja R. Op. cit. - S. 14.

[46] Suvar S. Svi nasi nacionalizmi. - Valjevo, 1986. - S. 219-220, 224.

[47] Cosja R. Gandijevski put... - S. 12.

[48] Bilandzic D. Historija Socijalisticke Federativne Republike Jugoslavije. - Zagreb: Skolska knjiga, 1979. - S. 264.

[49] Автономный край Косово и Метохия... - C. 22-23.

[50] Паши· Н. Косово изме-у cтраха и наде // НИН. - 1996. - 16 авг. - Бр. 2381. - С. 55-56.

[51] Most Radija Slobodna Evropa: Inicijativa o specijalnom statusu Kosova // Nasa borba. - 1997. - 13/14 dec. - S. IV/V.

[52] До 1952 г. - Коммунистическая партия Югославии (КПЮ). КПЮ была создана в 1919 г.

[53] Janic D. Prilog raspravi o uzrocima i oblicima ispoljavanja nacionalizma u SRS // Savez komunista u borbi protiv antisocijalistickih delovanja i antikomunistickih ideologija. - Beograd, 1986. - S. 100-103.

[54] Jugoslavija na kriznoj prekretnici. - Beograd: Inst. drustv. nauka, 1991. - S. 157.

[55] Шеснаеста седница Централног комитета СКJ... - С. 6.

[56] ИТАР-ТАСС. Служебный вестник информации из социалистических стран. Серия "СО". - 1982. - 28 мая. - С. 19.

[57] Эта помощь, как пишет в своем исследовании М. Маркович, составляла в 80-е годы 1,5 млн долл. ежедневно. Markovic M. Problem Kosova // Srpsko pitanje. - Beograd: Politika, 1991. - S. 214.

[58] Социалистическая Федеративная Республика Югославия. - М.: Наука, 1985. - С. 170.

[59] Там же.

[60] Автономный край Косово и Метохия... - C. 30.

[61] ТАНJУГ - пола века. - Београд: ТАНJУГ, 1993. - С. 234.

[62] Jugoslovenski program o Kosovu // Jugosl. pregled. - 1987. - G. 31. - Br. 11/12. - S. 494-504.

[63] Jugoslavija na kriznoj prekretnici... - S. 158.

[64] Антони· С. Влада Слободана Милошеви·а. Покуша+ типолошког одре-е°а // Српска полит. мисао. - 1995. - # 1. - С. 97.

[65] Vudvord S. Balkanska tragedija: Haos i raspad posle hladnog rata. - Beograd: Filip Visnic, 1997. - S. 104.

[66] Документация ООН. A/51/665; S/1996/931. - P. 11.

[67] Радованови· ё. Факултет у гаражи, пракса у Истамбулу // Нaшa борба. - 1995. - 24 нов. - С. 12; Школство на Космету // НИН. - 1994. - 30 септ. - Бр. 2283. - С. 26.

[68] Saponja-Had·ic M. Covek s evropskom salom // Nasa borba. - 1994. - 13/14 dec. - S. VII.

[69] Budzovi J. [Intervju] // Borba. - 1994. - 17 avg. - S. 14.

[70] Od izbornih rituala do slobodnih izbora. - Beograd: Inst. drustv. nauka, 1991. - C. 295-298.

[71] Kovacevic S., Dajic P. Hronologija jugoslovenske krize 1942-1993. - Beograd: IES, 1994. - S. 71.

[72] Документация ООН. A/51/665; S/1996/931. - P. 12.

[73] Dokumenti. Represija nad albancima na Kosovu // Nasa borba. - 1994. - 24 dec. - S. 7.

[74] Мали·и Ш. Време Ругове // НИН. - 1994. - 12 авг. - Бр. 2276. - С. 24.

[75] Saponja-Hadzic M. Covek s evropskom salom... - S. VII.

[76] British, French and Portuguese Delegation. Report of the visit. - (Manuscript).

[77] Ibrahim Rugova povodom Holbrukove izjave i navodnoj Milosevicevoj "ponudi" // Borba. - 1994. - 10 maj. - S. 12-13.

[78] Bariaktarevic R. Trougao sa dva tupa ugla // Borba. - 1994. - 25/26 jun. - S. IX.

[79] Бар+актареви· Р. Судар две+у конфедераци+а // Борба. - 1994. - 28 септ. - С. 14.

[80] Документация ООН. A/51/665; S/1996/931. - P. 13.

[81] Vlasi A. Nojev refleks srpske vlasti // Nasa borba. - 1997. - 13/14 dec. - S. II/III.

[82] Ibid.

[83] Симеунови· Д. Распростра°ена по+ава // Воjска. - 1998. - 7/14 маj. - Бр. 23. - С. 10; Ми+алковски М. Наси е терориста не·е про·и // Там же. - С. 20-21.

[84] Cosic D. Govor sa sednice CK SK Serbije // Nedeljni telegraf. - 1998. - 1 apr. - S. 28, 31.

[85] Krstic B. Dva prava - ista teritorija // Borba. - 1994. - 22 sept. - S. 11 (подробнее см.: Krstic B. Kosovo izmecu istorijskog i etnickog prava. - Beograd: Kuda Vid, 1994. - Примеч. ред.).

[86] Тоши· Д. [Интерв+у] // Интерв+у. - 1994. - 5 авг. - Бр. 341. - С. 25.

[87] Agani F. [Intervju] // Vreme. - 1994. - 16 maj. - a 186. - S..22.

[88] Cosja R. Gandijevski put... - S. 14.

[89] Jovicic M. Resenje sa dvodomnom skupstinom // Nasa borba. - 1997. - 17 jun. - S. 8.

[90] Bulajic J. Svajcarski recept za Kosovo i Metohiju // Blic. - 1999. - 8 mart. - S. 3.

[91] Most Radija Slobodna Evropa... - S. IV/V.

[92] Там же.

[93] Резолуциjа Скупштине Црне Горе о Косову и Метохиjи // Побjеда. [Подгорица]. - 1998. - 1 окт. - С. 1.

[94] S/RES/1203 (1998), 24 oct. 1998.

[95] Хлестов О. Н. Если по Югославии нанесут удар // Независимая газ. - 1998. - 24 окт.

[96] Izvestaj delegacije vlade Republike Srbije o razgovorima vodenim na sastancima u Rambujeu i Parizu radi utvrdivanja sporazuma o sustinskoj samoupravi na Kosovu i Metohiji // Politika. - 1999. - 24 mart. - S. 1.

[97] Козырев А. В. "Преображение или кафкианская метаморфоза": демократическая внешняя политика России и ее приоритеты // Независимая газ. - 1992. - 20 авг.

[98] Примаков Е. [Интервью] // Известия. - 1996. - 6 марта.

[99] Примаков Е. [Интервью] // Известия. - 1996. - 9 авг.

[100] Примаков Е. М. Россия в мировой политике // Канцлер А. М. Горчаков: 200 лет со дня рождения. - М.: МИД РФ, 1998. - С. 15.

[101] Там же. - C. 14.

[102] Вестник ИТАР-ТАСС. - М., 1993. - 26 февраля.

[103] Примаков Е. М. [Интервью] // Независимая газ. - 1994. - 30 мая.

[104] Пушков А. Кому нужно избавиться от Примакова // Независимая газ. - 1994. - 20 мая.