Набережная Северного клифа и наши друзья

 

Итак, я уже упоминала не раз набережную Северного клифа, на котором находилась большая часть ресторанов, торговых лавок, гостиниц, туристических и оздоровительных офисов и филиалов. Центральным местом здесь является площадь Helipad, на которой в любое время можно найти тук-тук (такси). Но еще набережная запомнилась мне особыми ароматами. Идешь по ней и вдыхаешь смешение запахов: запах Океана, тлеющих палочек, специй, ресторанных блюд, кожи (видела несколько мастерских, где можно заказать себе, любую кожаную обувь), запах различных одежд и так далее…

И чем здесь только не торгуют!!! Меня поначалу смущала настойчивость здешних продавцов, во что бы то ни стало желающих затащить тебя в палатку и навязать какой-нибудь товар. Первые несколько дней мы ходили в основном пустые, рупий было только расплатиться за массаж и поесть, а потому на слова: «Привет!», «Как дела?», «Заходи, посмотри!» я смущенно отговаривалась: «Потом». Однажды на свое «потом» услышала в ответ обидчиво произнесенное: «Потом суп с котом». Вот это да, – подумалось мне, – научились отвечать нашими же выражениями.

На вопрос «Как дела?» я всегда останавливалась и говорила, что, например, все нормально, вот иду на массаж или в овощной киоск, или на пляж... Обычно Галина обрывала мои объяснения смешком:

– Ты чего всем докладываешься, что делаешь и куда идешь?

Я, чуть обиженно, парировала ей:

– Меня спрашивают, я отвечаю. Перестанут спрашивать, перестану отвечать…

А кто-то говорил: «Заходи, покупать не надо, только посмотри…» Меня всегда удивляли люди, умеющие торговаться, самой же это проделывать было стыдно, и обычно я расплачивалась той суммой, которую у меня запрашивали. А тут однажды узнав цену – 400 рупий, как всегда ответила «потом» и направилась к выходу. Продавец остановил меня, протянул калькулятор и произнес: «Твоя цена?» Я еще больше смутилась. Как я могу называть цену вещи, которую даже предположительно не знаю. У меня в кошельке всего 250 рупий, вот их и написала. Индус тут же поставил 300, я развернулась и пошла. Нет, я, конечно же, заплатила бы ему 300, но у меня их не было, и тогда он снова останавливает меня и продает вещь (сейчас уже и не вспомню что) за 250 рупий. Вот так я научилась торговаться. Но мои достижения и рядом не стояли со сбиванием цены Галиной Богатыревой. Делала она это с обворожительной улыбкой так мило, что сопротивляться ей было просто невозможно…

В Индии в ноябре произошла реформа денег, и многие индусы готовы были отдать свой товар за любую сумму, лишь бы в кошельке их что-то зашуршало.

Женщины-индианки тут же продавали, и что-то шили для продажи. Мне очень понравилась семья беременной продавщицы Рукму Чован из торговой палатки, соседствующей с нашей гостиницей и её колоритная цыганистая мама Багова. Они постоянно что-то шили и вещи продавали мне с хорошими скидками. У Рукмы двое детей, в апреле должна родить третьего. Старшая девочка тут же сидела над учебником с какой-то индуской, читая ей буквы.

Но с Рукмой я познакомилась позже, а сначала (как выяснилось) с ее родственницей Сарой Пуджяр, которая немного говорит по-русски и с первого дня стала, как и Ищю, нашим с Галиной переводчиком. Когда я видела ее, приветствовала словами: «Здравствуй, моя Сара», видимо это понравилось пареньку из магазинчика «Красная площадь» и при виде меня он, щуря свои с хитринкой глаза, улыбаясь во весь рот, кричал: «Май Сара, здравствуй», чем каждый раз смешил меня. Я ни в одном индусе не увидела каких-то отрицательных черт, были, не буду отрицать, и не сильно приветливые, а может, менее эмоциональные, и потому наши энергии не совпадали. В остальном, люди доброжелательные, спокойные, уверенные, с веселым характером, раз только и наблюдала их парней на пляже чуть подвыпившими, да и то барахтались в воде сами по себе, никого не задевая. Плескались в пене, подшучивая друг над другом, фотографировались, получая от этого удовольствие. У индусов, по-видимому, не принято приставать к людям, на берегу сидят «свистки»-спасатели, не знаю, как эти люди по-другому называются, которые следят за своими, чтобы далеко от берега не отходили или не начали безобразничать, а также не раз видели полицейских, прохаживающихся по набережной. Короче, порядок соблюдается.

Наверно происходит это оттого, что ощущение человеком того или иного пространства рождается прежде всего от людей. Именно от них ты впитываешь в свою душусимпатии, прорастающие затем в красивые лилии или антипатии – сорные колючки.И сейчас, спустя уже два месяца, когда я работаю над этим очерком, не нахожу в своей памяти ни одного сорняка, связанного с Варкалой, с набережной, с теми людьми, которые мне были дарованы Господом с такой щедростью…

А потому, как мне не вспомнить нашего добродушного и почему-то всегда сонного Наушада, который в одном лице и заселял всех в гостиничные номера, и сам же убирал их комнаты… В каких только позах мы не заставали его спящим: и на узком диване в холле, и здесь же на полу на дорожке, и на скамейке на улице… В шесть утра спит, в полуденное время спит, только к вечеру и заставали его бодрствующим, но при этом, что не попросишь, все сделает. И всегда на столике в холле у него в специальных посудинах рядом со статуэткой Ганеши, слоноподобного бронзового бога, свежие бутоны красных цветов в воде.

Когда Наушад провожал нас, вынес наши многокилограммовые чемоданы к такси со второго этажа гостиницы, тяжелые сумки… Мы с Галиной, расцеловав его, сели в машину, говоря напоследок приятные слова, которые, он совершенно не понимал. Окна машины были открытыми, и тут он сначала поцеловал меня в щеку, затем схватил руки и стал целовать их, потом руки Галины. На его глазах выступили слезы… Такое теплое, грустное расставание нас просто потрясло…

Нам казалось, что Наушад меланхоличен и совсем неэмоционален, и вдруг такие сильные эмоции. Как оказывается, от личного фактора симпатий или антипатий не уйти. Я не буду говорить, что это мы такие хорошие, сумели завоевать его доверие, просто так сложилось. А вообще я благодарна всем, кого узнала на этом Северном клифе, кто стал мне другом, с кем приятно было общаться, но что-то я раньше времени начала благодарить, а еще о многих и многом нужно рассказать.

То, что нас называли «мадам» было привычно с первого дня, но вот когда от Марселя, племянника Каша, что делал нам релаксацию тибетскими чашами, я услышала радостное «мамА» с ударением на последний слог, было непривычно. Позже узнала, что многих белых женщин здесь некоторые индусы именно так и называют «мамА» или «ма».

Я уже много раз упоминала Ищю, но ничего не сказала о его земляках и друзьях из Кашмира – Дыне и Али. Дыну, как и Ищю, 28 лет, Али, родному брату Дына – 30! Хорошие ребята. Когда узнали, что мы хотим попробовать индийского вина, Дын повел нас с Галиной на какой-то склад, где мы взяли маленькую бутылку сухого красного вина за 700 рупий. Затем Дын и Ищю пригласили нас посидеть в какой-то ресторанчик, где эта бутылка и была распита, ребята взяли пиво. Скажу честно, индийское вино меня не впечатлило совсем, а вот пиво понравилось.

А уж, когда мы заходили к Дыну выбрать на подарки его кашмировые шали, то Али готов был нам их вытащить из пакетов все. Останавливали его только мои окрики: «Али, хватит», но только я теряла бдительность, Али вновь их вытаскивал, а Галина с Дыном затем их складывали. Перед отъездом Дын показывал нам сначала на свое сердце, затем на глаза и на улицу (он в отличие от Ищю, не знал русских слов), что означало – я буду тосковать по вам и выглядывать вас из своего магазина на клифе. Али выдал и того круче, сказав, что хочет жениться на мне. Это конечно была шутка, но не скрою приятная, когда парень в два раза младше тебя делает такое заявление – это бодрит и вселяет уверенность, как говорил знаменитый Райкин: «но если меня в тихом месте прислонить... к тёплой... стенке!.. – то со мной ещё очень-очень можно!.. поговорить!..…»

И еще об одном человеке я не могу не рассказать. Это Джони (Johny Chittattukalam), написавший две книжки по народному лечению – хиленгу, с которым договорился Каш, когда увидел, что я страдаю варикозом. Джони приезжал в определенные дни и по часу занимался моими ногами, выпрямляя вены, а затем энергетически убирал мою грыжу. Очень позитивный и добрый человек, и что бы там не писали или не говорили о народных целителях, я ему больше доверила себя, нежели вновь доверила бы хирургу. На одной ноге у меня уже вырезали вену, а отекает она и порой болит больше той, на которой вена остается не тронутой. Спросила у Джони, нужна ли мне операция, твердо сказал: «Нет!», и грыжа уйдет, в это я тоже поверила, а, как говорится, все дается по вере нашей, тем и живем…

Когда вечером в день отъезда мы вышли на набережную, все уже знали, что ночью мы улетаем и обнимались с нами, фотографировались, говорили какие-то душевные, теплые слова, и это была приятно. Даже Наташа с Тамарой, с которыми мы уже распрощались в ресторане, пришли еще раз увидеться. Светлана, которую мы практически с начала нашего отдыха после экскурсий не видели, вдруг тоже появилась здесь. Очень обрадовались ей. Не увидели мы в этот день только Абеляша, его вызвали помочь молодой женщине, попавшей в аварию в другой город, куда он и поехал, отменив в этот день все свои массажи. И сейчас я мысленно всех обнимаю и благодарю за теплоту в общении и радость, что дарили нам в Варкале новые прекрасные друзья целый месяц.

 

АНГЛОЯЗЫЧНЫЙ ЛЮД ВАРКАЛЫ

 

Основной туристический контингент в Варкале – немолодые европейцы, ищущие уединений, занятий йогой (своими глазами видела, как далеко немолодые англоязычные граждане занимаются этим видом здоровья), а кто-то приезжает сюда, как мы на аюрведическое лечение...

Один довольно пожилой (около восьмидесяти лет точно) англичанин, например, как и наш питерский Антон, делал двухчасовые заплывы в Океан, а затем учил плавать молоденькую индуску, после чего я стала видеть их только вместе.

А ещё одного медитирующего англичанина с бородой (не знаю, из какой он страны, мы его так с Галиной окрестили) вдруг стали встречать сидевшим в позе лотоса на столе одного из ресторанчиков, когда в шесть утра шли на Черный пляж. Первые два дня мы просто проходили мимо него, на третий он сказал: «Гуд монинг», еще через день стал протягивать для пожатия руку и постоянно кивать головой, словно хорошим знакомым, при встрече в другом месте и в другое время. Небольшого росточка, поджарый, степенный, он напоминал нам какого-то монаха, а тут, будучи на центральном пляже, видим, идет наш англичанин с девушкой приятной наружности, раздевается недалеко от нас и остается… в ярко-оранжевых стрингах… Даже индус-лодочник подбежал к «свистку», сидящему в кресле, и показал на него рукой… Англичанин, ни на кого не обращая внимания, шествовал со своей бородой и девушкой по мокрому песку, и его следы тут же съедала накатывающая волна… Что и говорить, мы с Галиной довольно повеселились по этому поводу…

 

МЫ С ТАМАРОЙ ХОДИМ ПАРОЙ

 

В Варкале я увидела довольно много русских, причем разного возраста от молодых девушек до пенсионерок, которые отдыхают здесь, как выяснилось не по месяцу, а по три, по полгода и дольше. Каких только интересных людей не встретишь в путешествии, не исключение и русские женщины, с которыми познакомились и подружились.

В нашем случае таковыми оказались Наталья Игнатьева и Тамара Лубская. Еще до близкого общения с ними я про себя стала называть их «Мы с Тамарой ходим парой», почему-то совершенно не применяя эту поговорку к нас с Галиной, а ведь мы также везде были вместе. Но когда познакомились ближе, оказалось вторую женщину на самом деле Тамарой и зовут. Сначала здоровались, перекидывались несколькими словами, затем пообщались на празднике в Кали темпел, затем они пришли на мой мастер-класс в центр «Атмосфера», далее Наталья сводила нас в аюрведическую аптеку и в магазин «Кришна маркет». Встречались на Черном пляже, а на центральном я устроила им фотосессию, взяла интервью.

Вот с Тамары и начну. Она вдова, живет в Питере одна, чтобы к детям добраться, внуков повидать, ей нужно ехать через весь город. Тамара рассказывает:

– В Питер приехала с глуши забытой, с Брянской области, где стояло тридцать пять домиков вокруг леса, и вот уже тридцать пять лет живу в Санкт-Петербурге.

– И до сих пор говоришь с акцентом, – вставляет свое слово в разговор Наталья.

– Есть немного, – ничуть не смутившись, ответила Тамара, – всё потому что в пятнадцати километрах от нашей деревни Белоруссия, а в двадцати – Украина, вот речь такая грязная в акцентах и есть.

Дальше, не успев окончить институт, меня замуж захотели, потому без образования по сей день и хожу. Судьба сложилась, считаю, ничего, работала в бухгалтерии, в банке, теперь отдыхаю на пенсии. В Индию приехала уже во второй раз, пять лет назад по туристической путевке две недели на Гоа была. Индия мне нравилась всю жизнь, мечтала о ней, потому в этот раз и не хотелось ехать всего на десять-двенадцать дней. С задержкой рейса получается, мы отдохнем здесь 49 дней. Вот такая моя жизнь, пробежала, как один миг. В Варкале в основном купаемся и гуляем. Мне Господь послал в спутницы разумную Наталью Игнатьеву, с которой комфортно и хорошо.

– А какие-то увлечения для души есть?

– Люблю по городу ходить, особенно в районах старого Петербурга. Заглядываю везде, на выставки хожу, в галерею, в театр, если это можно увлечением назвать. А вообще я модница, то, что не поносила в жизни реальной, перенашиваю в душе.

– Как хорошо сказала: то, что не поносила в жизни, переношу в душе… Запомню…

Я заметила на пальцах Тамары несколько перстней с лягушками из черненного серебра. Спросила, что это? Талисманы, какие-то знаки особые?

– Просто лягушечек обожаю, – сказала она, улыбаясь, – и дочери в подарок купила…

– Замечательно. А теперь, рассказывай о себе ты, Наташа.

– Я Игнатьева Наталья Алексеевна, в девичестве Волкова. Когда в детстве меня спрашивали, как зовут, говорила: «Натаса сели волки». Люди в недоумении: «Наташу съели волки?», а после, выяснив, что это обозначало «Наташа Алексеевна Волкова», смеялись. В школе волчонком называли.

– А в Индию который раз приехала?

– В третий. Дважды была на Гоа. Причем один раз мне посчастливилось путешествовать с замечательным, удивительным человеком, через которого я увидела Индию его глазами и очень полюбила. Была в Агре, в Джайпуре, в Дели… Зовут его Ашиш, представляясь, он с юмором говорил нам: «Я не шиш и не гашиш». Учился в Харькове, жену взял из Австралии. В любую погоду ходил в ботинках, добротных джинсах и зачастую в куртке… О своей стране рассказывал с таким уважением к нам, с такой любовью, совершенно не пытаясь зарабатывать дешевый авторитет анекдотическими случаями, повеселить народ. Многое уже забылось, до сих пор жалею, что не записывала его экскурсии на диктофон. Сколько слушала позже других экскурсоводов, никто не понравился мне, как Ашиш. Если, дай Бог, придется еще раз по Индии в путешествие поехать, хочу только с ним.

– Ну, немножко о себе-то расскажи, – попросила я.

– Родилась в 1948 в Ленинграде. Предки по отцовской линии в нескольких поколениях питерцы. Дедушку помню, комиссаром был – весь из себя, хорошую квартиру имел. Бабушка, не смотря, что из деревни приехала, всю жизнь нигде не работала. С такой великосветской дворянской статью, никогда не сгибала спину, осанка всегда прямая, и все подозревали, что дело с ее рождением нечисто. Мама – необыкновенная красавица из Киева. Во время войны в партизанский отряд записалась в шестнадцать лет. Папа летчиком воевал. К армии относился с огромным трепетом, весь в орденах… Для меня он был олицетворением всех мужских достоинств, какие я только могу вспомнить. Вот такой мой папочка, Алексей Михайлович. Я очень любила его, и, несмотря на сложный свой характер, ему доверяла всегда. Если мамочка не выдерживала и лупила меня всем, что под руку попадало, то папа мой характер уважал, всегда мог до меня достучаться. Большой фантазер и рассказчик был. «Трех мушкетеров» в деревне уже на пенсии в лицах мог рассказывать изо дня в день, собирая на прослушивание всех старушек округи. А какой азартный… Любил жизнь и маму. Ему уже много лет было, а утром маму приветствовал: «Людочка, моя Людочка, ты проснулась уже?» Сказка!!! Вот к каким отношениям стремиться надо. И я со своей четырехлетней внучкой, истории про Ромбика тоже придумывала, причем выдумала его внучка, а вместе мы уже отправляли его в приключения. Ну, что еще рассказать?  

Работала много лет товароведом, заведующей небольшого магазинчика, удачно развелась с первым мужем, отучилась и стала оператором газовой котельной, что в те годы было очень модно. Затем мама заболела, потом – муж, и пришлось с работы уйти, ухаживать за ними. Всегда любила спорт, профессионально плавала. От чувства воды и восторга, когда нахожусь в море или бассейне, начинаю повизгивать. Люблю читать, когда есть возможность, хожу в театры, внуков люблю, их у меня трое, поездки люблю…

– В Варкале понравилось?

– Да! Волны понравились, ландшафты, клиф… Равнинные пляжи Гоа совершенно не впечатлили, а здесь чудо, как хорошо! Причем увидела индусов в их жизни, быту, естественной среде обитания. На Гоа они только европейцев обслуживают. Покоряют картины, когда индусы выходят на Океан солнце проводить, с какой детской непосредственностью радуются, заходя в воду. Просто восторг! Увидели мы с Тамарой, да и вы тоже, праздник слонов в ашраме. На Гоа всего этого нет. Очень приятно было с вами познакомиться.

– Мы, между прочим, с Галиной об этом как раз перед вашим приходом на пляж говорили, подводя итоги нашего пребывания здесь. Просто замечательно…

 

ПРАЗДНИК В КАЛИ ТЕМПЕЛ

 

Точное число праздников в Индии установить невозможно. Почти каждый день оказываются почести тому или иному богу, либо его воплощению.

– А какие-то общепринятые праздники они отмечают? – Спросила я у Светланы по ходу экскурсии. – Например, Новый год?

– К европейскому Новому году 31 декабря они не привязываются, для них это праздник европейский. Они его просто поддерживают потому, что сюда на новогодние каникулы приезжает очень много европейцев. У них время года все в одном потоке, нет как у нас, разделения на зиму, весну, лето, осень. У них в мае начинаются муссоны и для них этот сезон, как наша зима, а февраль, март, апрель, как примерно наша осень. Но как такового разделения нет…

Зато важнейшие индийские праздники представляют собой красочные торжества. Например, проводятся специальные чествования Лакшми – богини богатства и красоты; Ганеши – бога мудрости и успеха; Сарасвати – богини знания; Карттикейи – бога воинской доблести; Дэви – Матери. Шиве – одному из трех главных богов индуистского пантеона – поклоняются в каждую ночь новолуния. Существует великое множество местных празднеств, подчас даже неизвестных за пределами данной области. Совершаются также храмовые и домашние обряды.

Ищю Вани сказал нам, что рядом с его домом в храме богини Кали (Кали темпел) ожидается большой праздник, в котором будут участвовать сразу семь слонов.

Священные индийские писания говорят о том, что у бога Шивы было две жены – Парвати и Кали, но по сути это одно целое – две грани великой богини Шакти – внутренней женской космической энергии. Парвати – ее «светлое» проявление, Кали – темное. А женщине, чтобы увидеть в себе обе ипостаси великой Богини, нужно стать воплощением одновременно и Парвати, и Кали. Дарить любовь и сострадание, но к проявлениям нравственного и духовного падения быть безжалостной, хранить верность добру и быть беспощадной к злу, творить и оберегать красоту «земного» и, в то же время, быть преданной «вечному».

Скорее всего, праздник в Кали темпел посвящался ипостаси этой богини и проходил в нарастающую луну. Замечу только, что пока мы были в Варкале, в это время почти во всех ашрамах проходили красочные праздники с грохотом барабанов, музыкой, танцами, огнями и песнями, на который сходилось множество индусов и отдыхающих. 

Ищю привел нас с Галиной в ашрам и оставил, сказав, что зайдет домой. Мы за это время огляделись, послушали исполнительницу индийских песен, хотя после театра Катакали я уже была не уверенна, пела это женщина или мужчина в костюме индийской певицы.

Увидели в ашраме и наших приятельниц из Питера Наталью Игнатьеву и Тамару Лубскую, Венеру Али с мужем и двумя дочками, других людей, которых частенько видели на пляжах Варкалы. Я много фотографировала.

Откуда ни возьмись, вновь появился Ищю и повел нас на перекресток дорог, откуда лучше всего было фотографировать проход слонов. Пока шли по довольно длинной улице, я снимала нарядных индийских женщин с дочерями, державших в руках блюда с лепестками цветов и каких-то зерен. Для местных жителей слон олицетворение силы, смелости, благородства, поэтому все и ждут слонов в дни праздников с особым почтением.

Когда мы пришли на перекресток и определились с местом, появился Дын. Началось столпотворение машин, скутеров, тук-туков, мотоциклов, людей, о чем я уже писала выше. И, наконец, сигналы куда-то исчезли, зато появилась дробь барабанов и музыка, по мере продвижения она становилась все ближе и, наконец, показалась машина, на которой сидели индийские музыканты, предваряя появление главное украшение праздника – слонов, которые шествовали в праздничной процессии с золотыми украшениями по лбу и своими махаутами – погонщиками. Как я узнала махауты – это закрытая каста погонщиков слонов, передающая свои навыки и знания внутри семьи, от отца к сыну.

Слоны, ведомые махаутами, степенно вышагивали, покачивая на своих массивных спинах мужчин, сидевших под зонтиками с индийскими колокольчиками…

Когда мы сами катались на Сурдари, то казалось, сидим на ней совсем невысоко от земли, когда же я глядела на мужчин под зонтиками, они казались мне на такой высоте, что дух захватывало.

Когда слоны завернули на небольшую улочку, на которой я ранее фотографировала нарядных женщин и девочек, мы поспешили за ними, и вот тут-то я поснимала!!! Почему-то только когда стала снимать ноги слонов, украшенные гирляндами желтых и розовых цветов, увидела, какие у них оказывается красивые круглые ногти. Я четко помнила, что до этого никогда их не видела, а тут – целое открытие.

Попросила Ищю сделать кадр со мной и Галиной в этом шествии, и не могла понять, почему он щелкает, а вспышка не срабатывает. Было уже довольно темно. Слоны проходят, а Ищю все не может сфотографировать. Не выдержала, сказала громко:

– Ищю, ну что ж ты так кнопку-то мучаешь, понежнее надо, нажми и подержи палец на ней, точно к девушке прижимаясь…

Ищю, наконец, понял и сфотографировал нас. Я успокоилась. Только позднее до меня дошло, что они привыкли быстро жать смартфоновские визуальные кнопки, и совершенно не знают, как управляться с реальным фотоаппаратом.

Когда пришли в ашрам, за слонами, откуда ни возьмись, пошли наряженные в яркие красные костюмы индийские танцовщицы, персонажи индийской мифологии, красивый павлин с огромным хвостом из настоящих павлиньих перьев, актер в роли статуи Кришны, барабанщики в ярких коронах из павлиньих перьев с оранжевыми гирляндами из цветов… Затем барабанщики в белых одеждах и два сопровождающих их трубача, дующие в свои тонкие полукруглые трубы, еще одна группа барабанщиков в желтых перьевых коронах. Все они колотили по своим барабанам так громко, что порой закладывало уши. Таких проходов слонов с разноцветной театрализованной музыкальной группой вокруг ашрама было три. И на что только это пестрое действо не было сфотографировано: на мобильные телефоны, смартфоны, фотоаппараты, видеокамеры. Ничего не скажу, действо впечатлило!

А напоследок мы с ребятами зашли на площадку, где собрались барабанщики в желтых коронах-перьях, а там мальчишки 8-13 лет танцуют, я стала тоже подтанцовывать, они увидели, окружили меня, и тут уж я дала жару, давно так не танцевала и не расслаблялась, да еще с такими малолетками. Краем глаза, вижу как взрослые индусы уже не на барабанщиков, а на меня с мальчишками смотрят, а это похлеще наркотика будет. На телефоны наш танец снимать стали, а мне что, меня радость распирала во все стороны, да и целую вечность не танцевала уже. Зато здесь натанцевалась от души…

Когда барабанщики закончили стучать, и мы с Галиной, Дыном и Ищю направились домой, ко мне подходили многие индийские матроны, их мужья и благодарили. Правда, не понятно за что? Может, за то, что дала волю повеселиться себе…

 

ДЕТИ ВАРКАЛЫ

 

Дети, кажется, везде одинаковыми: красивые, непосредственные, радость матерей и отцов. Но от многих перед поездкой я была наслышана, что индийские дети, точно прилипалы, если выйдешь на улицу, окружат тебя и не отцепятся, пока ты им что-то не подашь или не сядешь в машину и не уедешь (типа цыганское племя, что ты хочешь). Но только не в Варкале, здесь я не встретила ни одного такого ребенка. Здесь они даже самые маленькие цену знают себе и с достоинством живут своей маленькой жизнью возле родителей, целый день, находясь то в торговой палатке, или играя поблизости. Ни разу не услышала я от них и зазывание отдыхающих зайти к ним, что-то купить. Несколько раз наблюдала, как старшенькие тут же в палатках занимались, читали по учебникам какие-то тексты, делали уроки. На праздник девочки обряжались в красивые платья, сари, красились и выглядели настоящими маленькими красавицами-индианками. На клифе же, в основном, с родителями жили детки дошкольного возраста (но это по нашим меркам, потому как вначале я писала, что они здесь начинают общее обучение в пять лет) и совсем маленькие, такие, каких мамы кормили грудью еще. Все очень разные и замечательные.