Михаил Филяев о психосоматике глазных болезней

Глаза нужны для того, чтобы что-либо видеть либо что-то не видеть – для этого мы их можем специально зажмурить. Вы скажете, что это очевидно, но именно это и даёт нам ключ к пониманию причин глазных болезней.

Работая с людьми, у которых дальнозоркость, близорукость или катаракта, мы однозначно находим события, в которых человек либо очень хочет что-то увидеть, либо не видеть.

Например, близкий человек нашего клиента уходит и теряется из виду. Если наш клиент воспримет эту потерю драматично, то у него может испортиться зрение.

 

vk.com/occultumlibris - t.me/Occultum_Libris

Или, как я уже сказал, болезнь может возникнуть из-за того, что клиент очень не хочет что-то видеть.

Дети в школе не хотят видеть эти уроки или учительницу, например, и у них падает зрение, возникает близорукость.

У наших с вами бабушек и дедушек дальнозоркость для чего? Чтобы вдалеке увидеть своих детей. Пожилые лучше видят вдалеке, но хуже вблизи.

 

– А почему глаз дергается, спросите вы. Если люди часто моргают, они боятся что-то проглядеть. Для чего животное смачивает глаза, моргая часто? Чтобы было более пристальное, более четкое зрение. Это страх что-то не заметить, проглядеть. Чаще всего такой страх бывает у деток; если ребенок часто моргает, то это значит, например: «Боюсь что- то проглядеть». Напугали его родители барабашкой, и он теперь везде выглядывает это чудище. У взрослых людей это чаще всего связано со страхом проглядеть какое-то важное событие, важную встречу, к примеру.

* * *

– Вставайте и распределяйтесь по парам. Будем делать упражнение по возвращению вас в социум, – с лёгкой улыбкой говорит Михаил участникам супервизии личности.

 

Вспоминаю, что три дня почти не общалась с мужем. Интересно, узнает ли он меня после всех произошедших трансформаций. Ведь, по сути, я стала другим человеком.

 

– Сейчас вы будете становиться «новыми людьми» и говорить об этом своим близким людям:

«Мама, папа, теперь я такая. Прими меня». Второй человек говорит: «Я принимаю тебя». Важно, чтобы вы увидели обратную связь, что вас принимают, – объясняет участникам Михаил.

 

Выполняю упражнение в паре с одним из супервизоров, произнося свою фразу с лёгкостью и осознанием того, что, наконец, освободилась от гнёта родительского мнения. Однако всё равно услышать принятие со стороны семьи оказалось приятно.

 

– Теперь представьте, что напротив вас вы сами, и вам нужно сообщить себе о своих изменениях. Второй человек отвечает: «Я принимаю тебя любым. Я восхищаюсь тобой таким, какой ты есть». И у вас будет внутри ответ «Да» или «Нет». Я хочу, чтобы вы сказали своим переменам «Да». Я хочу, чтобы вы стали собой. У вас будет вопрос: «Верю или не верю?». Поверьте, – предлагает Михаил.

 

Второе упражнение даётся мне сложнее. Тело делает небольшую паузу, буксует, как старый запорожец, тормозит, страшась нового. Но моё внутреннее желание перемен побеждает, и я падаю в объятия партнёра по упражнению, полностью принимая себя.

– Сейчас я проведу для вас завершающую медитацию. Ложитесь на коврики, делайте глубокий вдох, выдох, расслабьтесь и слушайте мой голос.

 

Все участники распределяются по коврикам, в зале начинает звучать приятная негромкая музыка, а спокойный голос Михаила Филяева увлекает за собой.

 

«Я хочу, чтобы вы прислушались к Вселенной и почувствовали, как она, как весь окружающий мир воспринимает вас.

Это ваша Вселенная, которая воспринимает только вас, таких, какие вы есть сейчас. Попробуйте занять свое место в этом мире и посмотрите, как Вселенная к вам относится.

Понаблюдайте и окажитесь внутри вашего сознания. Окажитесь внутри тех знаний, которые вы получили за эти дни.

 

Создайте целую Вселенную из этих знаний и опыта. Окажитесь внутри этого опыта. Растворитесь в этом».

 

В моей голове начинают всплывать воспоминания и инсайты прошедших дней. Сначала я вижу свои руки, точно это руки моего отца, и чувствую, как во мне зарождается уважение к этому человеку.

 

Ловлю себя на мысли, что благодарна родителям за жизнь и тот опыт, который я сейчас проживаю. Понимаю, что не всё, что мы видим, существует, и не всё, чего мы не видим, не существует.

 

Осознаю, что работа над внутренним состоянием – самая важная для меня задача. Ведь можно переехать в самый экологически чистый район и построить там самый красивый дом, но какой это имеет смысл, если в твоей душе радиоактивная зона?

 

А ещё я чувствую себя обновленной и где-то на горизонте вижу себя такой, какой хочу быть, – счастливой, уверенной и свободной.

 

«Представьте, если опыт и знания каждого из вас смешаются. Представьте, как ваши знания и опыт дополняют друг друга.

 

Сейчас я стану частичкой вашего внутреннего момента, впустите меня.

 

Вы – самое чудесное создание. Я внутри вас буду мотивировать вас на что-то хорошее.

Ваше тело все знает. Позвольте ему все чувствовать. Позвольте своему телу синхронизироваться с вашим сознанием. Ощутите, что вы все знаете. Это и есть чудо».

 

На последних словах я проваливаюсь в глубокий безмятежный сон. Закрыв глаза, вижу Вселенную в образе сотканного из звёзд младенца. И где-то в глубине его сердца замечаю яркую планету, а на её поверхности себя. Я машу рукой гигантскому младенцу, тот улыбается мне в ответ и кладёт свои светящиеся руки мне на грудь.

Из моего сердца тут же вырывается искрящийся перламутровый поток, заполняя всё моё тело, тело младенца и весь мир вокруг. Открыв глаза, я чувствую себя большим звёздным младенцем – огромной Вселенной, вобравшей в себя самые яркие из планет.

«Моя жизнь. Это и есть чудо», – просыпаюсь я с космическим инсайтом в душе.

 

 

Глава 11 Особые дети

vk.com/occultumlibris - t.me/Occultum_Libris

– Привет, я тебя узнала. Мы вместе были на клиентском дне, помнишь?

Молодая женщина – участница благотворительного мероприятия PSY2.0 окликает меня возле кулера. Я с улыбкой вглядываюсь в её черты, узнавая восточный разрез глаз.

– Привет! Рада встрече. Как ваши дела? – задаю вопрос во множественном числе, потому что вспоминаю, что к Михаилу Филяеву девушку привела редкая генетическая болезнь ребёнка. В момент нашей последней с ней встречи врачи разводили руками, говоря, что её малышу поможет только очень дорогостоящая операция за границей с вероятностью на выживание всего 40%.

– Представляешь, после терапии с Михаилом Филяевым ребёнок целых три месяца был в ремиссии. Но после того, как мы вернулись домой из отпуска, всё началось по новой. Хочу выяснить почему. Специально приехала для этого из Уфы.

Просьба организаторов занять места прервала нашу беседу, и мы, обменявшись приветливыми взглядами, присоединились к другим слушателям.

 

Сегодня школа психосоматики PSY2.0 собрала несколько десятков женщин на благотворительном мероприятии, посвященном «особым» детям.

– Здравствуйте, дорогие мамы. Расскажите, пожалуйста, каждая о себе, – обращается к собравшимся один из специалистов PSY2.0.

– Меня зовут Лиана. Я мама двух детей, один из которых, как это принято говорить, с особенностями. У него очень редкий синдром, он называется синдром Ангельмана. Я совершенно случайно узнала про эту лекцию. Знакомая из детского сада рассказала, что можно будет приехать и, может быть, найти какие-то ответы на мои многочисленные вопросы. Хочу узнать что-то новое, хочу понять, как мне реагировать на ситуацию с ребёнком, потому что я в ней недавно, и ещё я хочу разобраться в себе.

– Разобраться в себе – это отличный мотив, – улыбается ведущая мероприятия и слушает истории других участниц.

Большинство озвучивает непростые диагнозы, такие как ДЦП, синдром Дауна, СДВГ и другие.

– Я правильно понимаю, что все присутствующие здесь – родители? У кого детки с особенностями? Поднимите руку, – просит специалист PSY2.0, и весь зал поднимает руки.

– Прекрасно, – говорит ведущая.

– Ничего прекрасного, – тут же реагирует на её слова слушательница.

– Вот и будем разбираться – прекрасно это или нет. Как раз в сегодняшнем своем выступлении я хочу немного переключить фокус вашего внимания, чтобы вы задумались, что для вас особые детки? Наказание или, наоборот, особый дар? – задаёт непростой вопрос специалист PSY2.0, который повисает в воздухе под всеобщее молчание.

Записываю мысль, которая, наверняка, в этот момент крутится в голове у всех собравшихся мам:

«Можно ли диагноз назвать даром?»

– А сейчас давайте обсудим, как состояние ребенка зависит от состояния его мамы и, в том числе, от её отношения к диагнозу, – продолжает ведущая. – На всех наших встречах и открытых лекциях мы говорим о том, что состояние ребенка очень плотно связано с

состоянием мамы, о том, что детки чувствуют своих родителей до 3 лет буквально на 100%. Чуть позже они начинают подражать. Как в дикой природе – волчица начинает охотиться, а волчата следят и повторяют. У людей также – детки смотрят, как мама реагирует на ту или иную ситуацию, и берут это как свою стратегию, учатся этому.

– А про влияние отца расскажете? – интересуется одна из женщин, удивлённо приподняв бровь.

– Почему я говорю «мама»? Потому, что связь с мамой все-таки больше. Папино влияние подключается чуть позже, когда ребенок становится старше, а на первых этапах почти 100%

– мамино влияние. Дети связаны с мамой внутриутробно, через пуповину, а когда рождаются, эта связь сохраняется еще длительное время. Помните, есть такой кризис трехлетия? Это когда детки начинают вести себя иначе. Именно тогда ребенок осознает, что он – отдельное существо, что есть я, и есть мама, а до этого возраста они сильно связаны с мамой. Именно на этой связи строится наша психологическая терапия, наша работа, – объясняет специалист PSY2.0.

– Как вы знаете, у нас сегодня лекция по психосоматике. Что для вас психосоматика? – интересуется ведущая.

– Связь тела и головы, – звучит ответ в первом ряду.

– Хорошо, правильно, – соглашается специалист PSY2.0.

– Это про эмоции и чувства, – добавляет другая женщина.

– Да, прекрасно. Вижу, что вы люди подготовленные. «Психо» переводится, как душа,

«сомо» – тело, т.е. «психосоматика» – связь души и тела, психики и тела. Она про то, как наши эмоции влияют на внутренние, телесные ощущения и наоборот. Это связь всегда двухсторонняя, это важно помнить. Если у нас в теле что-то происходит, то и в психике начинает тоже что-то происходить, – объясняет она и объявляет короткий перерыв.

* * *

Во время кофе-брейка моя знакомая из Уфы ловит Михаила Филяева.

– Как состояние сына? – интересуется он у молодой мамы.

– Улучшилось. Вернее, было улучшение. После клиентского дня три месяца ребёнок был в ремиссии. Сейчас вот опять… проблемы, – с тревогой в голосе отвечает она.

– А ты вышла на работу, как мы договаривались? – уточняет Михаил.

– Не вышла, – потупив глаза в пол и слегка покраснев, признается она.

– Так. А почему? – спрашивает у неё Филяев.

– У меня нет столько денег на няню, – пытается оправдаться женщина.

– Ты выйдешь на работу, и эти деньги у тебя появятся, правильно? – пробует найти логику в её словах Михаил.

– Правильно. Но я боюсь.., – признается она.

– Чего боишься? – уточняет Михаил.

– Что няня будет обижать моего ребёнка, что не будет добра к нему. Он ведь… необычный, – дрожа от волнения, делится своими сомнениями молодая мама.

vk.com/occultumlibris - t.me/Occultum_Libris

– Поставь видеоняню. В чем проблема? – не сдаётся Михаил.

Этот аргумент загоняет женщину в угол, и она, не зная, что ещё сказать, тяжело вздыхает.

– Давай, выбирай. Либо ты сидишь с ним, и он болеет, либо ты выходишь на работу, отдаёшь часть или весь заработок на няню, но твой ребёнок снова хорошо себя чувствует. Что ты выбираешь? – ставит её перед выбором Михаил.

– Как же сложно сделать этот выбор, – закрывает лицо руками она.

– Решайся. Потому что мне скоро выходить к людям. Считаю до десяти, – строго говорит Филяев.

– Я согласна. Я выйду на работу, – соглашается, наконец, она и выдыхает, – Спасибо вам! Как камень с души упал. Я знала, что нужно это сделать, что я давлю на ребёнка своими страхами, но почему-то не могла решиться.

* * *

– Сейчас я постараюсь разложить для вас всё, что касается психосоматики особых деток, по полочкам – обращается к аудитории Михаил Филяев.

– Тут есть ряд критиков, как мне показалось. У вас было какое-то сомнение? – интересуется он у полной женщины во втором ряду.

– Нет, не было, – откликается она.

– Точно? А мне показалось, что вы засомневались. Смотрите, все ваши сомнения имеют право на существование. Большая часть нашего общества живёт в одной парадигме, но сегодня мы всё-таки попробуем отказаться от понятий «диагноз» и «болезнь». Это не для того, чтобы отрицать что-то, а чтобы смотреть на вещи шире, – объясняет он.

На лицах некоторых слушательниц читается удивление – вероятно, к более широкому взгляду на свои проблемы готовы не все.

– Например, когда ребенок рождается или ещё находится в утробе, вам говорят, что с ним что-то не так. Вы сначала пугаетесь, волнуетесь, начинаете что-то делать, ищете лечение, ходите по врачам, вам прописывают все, что только можно, но вы понимаете, что ничего не работает. У кого-то, может, и работает, но не так хорошо, как бы хотелось. Далее вы, конечно же, начинаете искать какие-то дополнительные способы: топовых врачей, профессоров,

кататься за ними по миру, думая, что чем умнее и статуснее человек, тем больше шанс, что он поможет. Он вам что-то рекомендует, но его советы тоже не работают, к сожалению, – обрисовывает путь матери особого ребенка Михаил Филяев.

Ответом ему становится грустное молчаливое согласие всех собравшихся женщин.

– Третий этап – это церковь и всякие бабушки-прикладыватели рук. У этих методов тоже есть своя результативность, но у церкви, например, всего около 2%, в пределах статистической возможности. Кому-то религиозные организации помогают, кому-то – нет, – разводит руками он.

Замечаю, что на глаза сидящей рядом слушательницы накатывают слёзы и делаю вывод, что Михаил попал в точку.

– Да, я немножко циничен и хочу вам сказать ещё одну не очень приятную вещь – детки с вашими диагнозами не выздоровеют. Другими словами, стать, как все, они никогда не смогут. Почему это важно понимать? Дело в том, что ребенок, который рождается с такими

диагнозами, он уже на уровне биологии поврежден. Хотя вы можете откорректировать его состояние, что-то убрать, поправить, изменить, запустить, начать восстанавливать, – доносит до слушательниц свою мысль Филяев.

А сидящая рядом со мной женщина, тихо всхлипывая, достаёт второй носовой платок.

– Я просто хочу, чтобы мы с вами говорили на одном языке. Это очень важно, потому что большинство из присутствующих бегают за диагнозом, за словом, написанным в медицинской карте. 90% из вас. Те, кто уже по-своему прошел эту тему или, например, стал изучать психосоматику и психологию, вы уже понимаете, что надо идти не за словом, а за состоянием вашего ребенка, за его адаптацией, за его комфортом, за самочувствием, за его возможностью социализации. Я просто хочу, чтобы вы приняли сейчас то, что излечения, как такового, не будет. Это очень важно. Когда вы это поймёте, тогда мы с вами начнем говорить на одном языке, – объясняет Михаил.

Некоторые женщины начинают кивать, внимательно слушая его слова.

– Ещё момент. Ребенок, каким бы он ни был, рождается у вас как у женщины, у вас, как у мужчины. И он рождается таким или иным не просто так. На него оказывает влияние множество факторов. В вашей жизни происходят какие-то события, иногда очень драматичные, эмоциональные, сложные. Вы попадаете в какие-то истории. Вы вышли замуж именно за этого человека, вы зачали именно такого ребенка, в такое время, в таком месте и при таких условиях. Все это все сделали вы. Понимаете?

– А как узнать точную причину? – интересуется слушательница.

– Я дам вам пару техник, и мы её найдем, не беспокойтесь. Сейчас просто очень важно понять, что в вашей жизни было или есть что-то, что привело к такой ситуации. Первое, это ваши взгляды на жизнь, ваше мышление. Второе – однозначно было событие, которое запустило перемены в вашем ребенке. Например, вы его зачали, счастье и любовь-морковь, но в 5 месяцев вы идёте на УЗИ, и вдруг вам сообщают, что с вашим ребенком что-то не так. Самая убийственная фраза, наверно, которая угробила многих деток, – это фраза

«Держитесь». Специалисты УЗИ смотрят и говорят: «Держитесь!» Всё. Вы это слышите и думаете, что «попали», хотя на УЗИ часто делают ошибки и говорят ложные диагнозы. Мы сейчас разберем парочку ваших историй, чтобы вы убедились, что всегда есть какое-то эмоциональное событие, – говорит специалист по психосоматике.

Делаю в своём блокноте новую запись:

«Тяжелые детские болезни – результат родительской психотравмы?».

– Ещё момент. У многих из вас есть некий страх за ребенка или за диагноз ребенка. А теперь представьте, что рядом с вами будет находиться человек и все время за вас бояться, – просит Михаил и обращается к девушке в левом углу зала.

– Ой, ты так странно держишь телефон. Здесь на этом месте в прошлый раз сидела девушка, она умерла. А у тебя дети есть, кстати? А у нее тоже были, – смеется он, заставляя девушку хохотать и смущаться.

– А у тебя с дыханием что-то не так. Ты покраснела, кстати. Это очень подозрительно, надо тебя врачу показать, – находит ещё одну «жертву» Филяев.

– Теперь представьте, что малыш чувствует, когда его мама постоянно за него боится. Вам от одной фразы стало неуютно, правда? А ведь в семьях это происходит круглосуточно.

Представьте, что вы все время боитесь за то существо, которое рядом с вами. Вы это

 

vk.com/occultumlibris - t.me/Occultum_Libris

невербально транслируете, вы это говорите, вы так звучите, а ребёнок всё считывает, – объясняет Михаил.

– Ещё один важный момент – это, безусловно, социализация особых деток. Если бы меня спросили: «Что для тебя самое главное?», я бы ответил: «Чтобы мой ребенок не чувствовал боли и был социализирован». Пусть он будет хоть с тремя ногами или еще каким-то диагнозом, лишь бы ему не больно было, чтобы он мог чувствовать себя счастливым. И ещё я хотел бы, чтобы он был социализирован и мог жить полной жизнью. Это моя картина.

Поэтому очень важно понять ту социальную среду, в которой вы находитесь, в которой ребенок находится, и инструменты, которые помогут ему коммуницировать. Я назову это словом «социализация». Здесь полезны логопеды, дефектологи, разные упражнения, техники, – даёт подсказку Михаил.

 

– Теперь давайте сделаем пару упражнений. Положите сейчас болезнь своего ребёнка себе на руку и почувствуйте ее вес. Есть вес или нет? Просто подержите и прочувствуйте. И вот рядом с вами сейчас оказывается ваш мужчина или партнер, с которым вы живете. Вы держите вес, а рядом с вами этот мужчина. Что с весом происходит? Просто отметьте про себя. У кого-то рука стала тяжелее, значит, больше проблем с этим человеком, чем радостей, у кого-то легче, потому что от него есть помощь. Продолжайте держать вес, это важно, – инструктирует Михаил несколько десятков женщин, дружно держащих воображаемый вес в своих руках.

– Теперь вы работаете. Держите вес, не отвлекайтесь и представьте, что вы реализуетесь в карьере. Работа, учеба, развитие, свой проект какой-то. Почувствуйте вес. Хорошо. И теперь вы находитесь дома, рядом с ребенком, почувствуйте вес. Как вам? Это для вас ответы, подсказки от вашего бессознательного, – резюмирует он, вглядываясь в лица озадаченных женщин.

– Когда-то в детстве или в каком-то юном возрасте вы впервые узнали о том, что такой диагноз возможен, о том, что такой ребенок вам нужен, о том, что это является частью вашей будущей миссии. Сейчас придет воспоминание любое – детское, подростковое или взрослое. Пусть оно придет. Побудьте в этом воспоминании, – просит слушательниц Михаил.

Журналистская ищейка невежливо толкнула меня лапой, вырывая из омута гипноза, в который я незаметно провалилась вместе со слушательницами. Очнувшись, набросала ещё один заголовок:

«Детские болезни – неосознанный родительский заказ».

– Я хочу, чтобы вы понимали, что особые детки появляются, потому что вы такие, потому что это решает какую-то вашу задачу, потому что в этом есть некий смысл и решение, определенная коммуникация для вас. Получилось сейчас найти это событие? У кого получилось? – интересуется Михаил, прерывая объяснения.

– Я увидела в детстве, – признается одна из участниц, с небесно-голубыми глазами и очень осознанным чистым взглядом.

– Почему я спрашиваю? Дело в том, что в терапии мы часто находим то, что детки болеют теми болезнями, о которых знает мама. Это некий смысл ребенка, некое программирование, которое мы закладываем, как возможный вариант.

– Вы сказали, что ещё мышление влияет. Как это? – интересуется пожилая дама.

– Когда маленький ребёнок находится внутри вас, у него есть две вещи – ваш внешний мир и ваша реакция. То есть у вас происходит какое-то событие, возможно, финансовые проблемы, обиды, расставания, умер кто-то и так далее. Вы как-то на это реагируете, ребенок

перенимает эту стратегию и потом реагирует так, как мама. У каждого будет свой механизм реагирования. Кто-то будет испытывать вину, кто-то стыд, кто-то сожмется весь. Поэтому и у ребенка могут быть разные диагнозы – ДЦП – через мышцы, а значит, напряжение, аутизм – отрешенность, зрение – стратегия не видеть, что угодно может быть.

– И всё-таки я не совсем понимаю. Я же не хотела, чтобы ребенок родился с этим, – робко тянет руку женщина с последних рядов.

– Я вам показываю, что детки рождаются с определенными болячками, потому что они у вас научились, что таким образом можно выжить, что так нужно реагировать на внешний мир. Эмоция превращается в стратегию. Конечно, вы не хотели ребёнку этой болезни. Это понятно. Но дети крайне чувствительны. Ваша эмоция – это и есть та стратегия, которую ваш ребенок подхватил. Ведь малыши связаны с мамой на 100%.

В глазах собравшихся женщин я начинаю замечать понимание. В поле моего зрения попадает молодая мама из Уфы, внимательно вслушивающаяся в слова Михаила Филяева.

– Вот подходит ко мне в перерыве девушка и говорит: «Я боюсь няню нанимать». А у неё ребенок-дошкольник не адаптированный. Почему обязательно нужна няня? Потому, что он из вас уже веревки вьет, – говорит Михаил, глядя на мою знакомую по клиентскому дню. – Няня даст ему новые механизмы адаптации, и они будут другими, не такими, как у вас.

– Да, я уже решилась на няню, – сообщает девушка из Уфы.

– С кем ещё мне поработать? Мамы детей с ДЦП тут есть? – интересуется Михаил.

– Да, – тянет руку брюнетка из среднего ряда.

– А можно вас на минутку сюда позвать? Я за вами наблюдаю. Как ребенка зовут? – обращается Филяев к женщине.

– Мирослава, – отвечает она.

– Хорошо. Сейчас вы Мирослава. Что чувствуете: тонус или слабость? – интересуется он.

– Неприятные ощущения, как будто что-то в ногах связало, тяжело, – с натугой проговаривает она.

– Ты Мирослава. Ты в животе у мамочки на восьмом месяце. Там есть тяжесть? – спрашивает он.

– Немного легче, – выдыхает брюнетка.

– И вот схватки. Ты Мирослава. Показывается головка, – возвращает женщину в день родов Михаил, описывая процесс деторождения.

– Только Мирослава родилась не совсем обычным способом. Был разрыв матки, но врачи нас спасли, – делится женщина.

– Ты Мирослава. Матка разрывается. Почему? Что мама решила, чтобы матка разорвалась? Что мама решила? Правильно, правильно. Можешь не озвучивать. Это ты решила или мама? Ты Мирослава. Что с тонусом? – вопрос за вопросом задаёт Михаил, вглядываясь в лицо брюнетки и считывая её телесные ответы.

– Ощущения стали другие, – с небольшим напряжением в голосе, но уже с гораздо более расслабленным выражением лица отвечает она.

 

vk.com/occultumlibris - t.me/Occultum_Libris

– Что произошло? Почему матка разорвалась? – с настойчивостью следователя спрашивает Михаил.

– Отрицание и непринятие, – ежась и обхватывая себя руками, отзывается женщина.

– Ты Мирослава. На маму пофиг. Не делай этого. Что сейчас в теле? – спрашивает Михаил.

– Все равно тяжело, – отвечает брюнетка.

– Ты Мирослава. Это твое ощущение или мамино? Твое? Хорошо, тебе 3 месяца, и ты в животе у мамочки, 2 месяца, один месяц. Там оказываюсь я и говорю: «Мирослава, у мамы будут сложности, а ты можешь просто принимать это и становиться только сильнее.

Рождайся». Я твоя мама, Мирослава, и ты мне нужна. – ведёт гипнотический диалог гений психосоматики.

– Ты это ты, ты – мама. Хочешь, у тебя будет ребенок? – спрашивает он у женщины.

– Да, – твердо отвечает она.

– Тогда скажи, что Мирослава тебе нужна, – приказывает Михаил.

– Она мне нужна, – с улыбкой повторяет фразу женщина.

– Ты в прошлом. Матка разрывается, и Мирославу не спасают. Ее не спасают, прости. Нет врачей. Ее не спасли. Сожалею, – вдруг говорит Филяев.

– Есть они, – не соглашается она.

– Нет, я с ними договорился. Прими. Что делать? Врачей нет, что делать? – спрашивает Михаил.

– Не знаю, – растерявшись и едва не рыдая, бормочет брюнетка.

– Я тоже. Что делать? Не спасут. Что делать? Какого бы ребенка ты родила, если бы не спасали? Если бы ты знала, что спасать некому? Родила бы ты его или нет? Ты рожаешь без врачей. Родила бы ты Мирославу или нет? Почему ты там решила вот так? – снова обрушивает на женщину град провокационных вопросов гений психосоматики.

– Потому что я была настроена, что умру, – вдруг выдыхает правду она.

– Так умри там. И ребенок пусть погибнет. Что ты тянешь? Ребенок мучается. Прими решение. Умри, в конце концов, – требует Михаил.

– Почему? – удивляется женщина.

– Важно это завершить. Всевышний пообещал, тебе придется умереть, но тогда ребенок поправится. Умрешь? – повторяет свой вопрос фронтмен PSY2.0.

– Все, умерла, – сдается брюнетка.

– Это неспроста произошло, понимаешь? ДЦП – это двигательный конфликт. Я же изучаю психосоматику, и это в данном случае выбор мамы себя, а не ребенка. Грубо говоря, это так:

«Я всех угрохаю, но сделаю все, чтобы самой выжить». Пока мама не пройдет эти темы, ребенок что будет делать? Выживать. И она тоже. Ну, это так, подсказка для публики. А теперь снова вопрос к тебе: твоя жизнь или ребенка? – снова обращает своё внимание к женщине Михаил.

– Ребенка, – без тени сомнения отвечает она.

– Вот теперь ты Мирослава, а я твоя мама. Как вас зовут? – уточняет Филяев.

– Вика, – называет своё имя брюнетка.

– Ты Мирослава, а я Вика. Я Вика – твоя мама. Что мне сделать, чтобы тебя отпустило окончательно? Что сделать? Можешь не озвучивать. Сделаешь? – задаёт вопрос гений психосоматики, после которого женщина задумывается на несколько секунд.

– Да, – наконец, выдыхает она.

Для этой истории мне тут же хочется подобрать провокационный заголовок:

«Выбирая между своей жизнью и жизнью своего ребенка, что выберете вы?»

* * *

– Давайте сделаем ещё одно упражнение, – предлагает мамам «особых» детей Михаил.

Женщины подаются вперед, чтобы как можно лучше расслышать то, что им сейчас скажет гений психосоматики.

– Почувствуйте внутри себя болезнь своего ребенка. Диагноз, болезнь или его состояние – как хотите. Почувствуйте болезнь своего ребенка. Что хорошего она вам дает в жизни? К чему она вас движет? На что она вас мотивирует? Как она вас меняет? Как она на вас воздействует? Какую задачу она для вас решает? – задает непростые вопросы Михаил Филяев.

Кто-то сразу включается в работу, а кто-то саботирует выполнение упражнения, уткнувшись в телефон. Видимо, ответы на эти вопросы для многих откликаются тщательно спрятанной болью.

– А теперь я попрошу вас решить эту задачу без болезни. Решите ее. Развивайтесь просто так, разойдитесь с мужем, найдите себе другого, выйдите на работу, пошлите на хрен свекровь. Что вам ещё необходимо? Сейчас внутри себя попробуйте это решить без болезни ребенка, – просит собравшихся Михаил.

Женщина, сидящая недалеко от меня краснеет, как помидор, от напряжения, силой воли заставляя принять себя какое-то, по всей видимости, непростое решение.

– Итак, готовы ли вы это сейчас решить без болезни ребенка? Для себя на этот вопрос ответьте. Сможете? Ни хрена вы не сможете. Большинство не сможет. Получилось у кого- то? – любопытствует Михаил.

Кто-то кивает в ответ, но часть аудитории молчит, не решаясь сознаться в том, что, по разным причинам, им это не удалось.

– Помехи, которые вы ощутили, это вторичные выводы, это смысл болезни ребенка. Поймите, вы со своими детьми – одна команда. Ребенок всегда решает задачи мамы, потому что он вас очень любит, безумно любит. Для вас он болеет, для вас он загибается, для вас он получает химиотерапию и так далее, – делает неутешительный вывод гений психосоматики.

В глазах раскрасневшейся от напряжения женщины я вижу слёзы огорчения, а затем ещё одну попытку что-то для себя решить.

– Что же вам такого сделать для себя, чтобы ребенку стало хорошо? Сейчас для себя просто решите, что вам важно для себя сделать? Самое-самое важное для себя. Самое-самое нужное. А теперь поднимайте руку и скажите: «Клянусь здоровьем своего ребенка, что я это сделаю.

 

vk.com/occultumlibris - t.me/Occultum_Libris

Мне нужно это сделать для себя ради ребенка». Вам тяжело, я знаю. Но вы большие умницы. У кого не получилось? – спрашивает Михаил.

Женщина, до красных пятен на лице пытавшаяся что-то для себя решить, тянет руку.

– Михаил, я поняла, что я не могу решить и почему у моей четырнадцатилетней дочки сосудистое заболевание. Ей угрожает ампутация ноги. И теперь я знаю причину.

– Слушаю вас, – отвечает ей Михаил.

– Я знаю, что для меня её болезнь это способ удержаться за опеку её отца. Чтобы он позволял мне жить в той квартире, в которой я сейчас живу. Я это чувствую, но никак не могу решиться и отказаться от поддержки бывшего мужа и жилья. Сейчас дочери 14 лет, и недавно я начала находить у нее записки о том, что она хочет покончить с собой. Неделю назад мы с ней поговорили, и она сказала: «Я вижу, что я мешаю тебе и папе жить счастливо», – исповедалась гению психосоматики слушательница.

– Ну, выгонит он вас на улицу, и что в этом такого страшного? Вы в Москве живете? – уточняет Михаил.

– Да, – отвечает она.

– Как с квартиры в Москве съехать? Это же невозможно, да? Вас можно понять. Тут половина людей на органы сдадут себя за московскую квартиру. Ни в коем случае не съезжайте. А дочку все, на помойку, – с сарказмом говорит Михаил.

– Я всё понимаю, но, – начала оправдываться дама, раскрасневшись ещё сильнее.

– Чем вам помочь? Вы же все знаете. Так, на всякий случай для всех мам повторю: вы все знаете. Смотри, ты знаешь, что у твоего ребенка отпилят ногу, потому что у девушки сложности с сосудами, из-за того что ты хочешь продолжать жить в этой квартире и чтобы содержал бывший муж. Я тебя понимаю, квартира в Москве! Что делать? Как быть? Что делать, ребята? Давайте спасать человека? Я пока не вижу выхода, – театрально разводит руками Михаил.

Вся аудитория тем временем изумленно смотрит на женщину, которая по-прежнему ждёт от специалиста чудо-рекомендации.

– Для этого и необходимо изучение психосоматики. Когда вы ее изучаете, когда ходите на психотерапию, вы просто понимаете, как ваши решения, ваш образ жизни, ваше мышление приводят к тому, что у вас есть. Эта женщина, она же вроде бы хочет помочь дочери. Нужно всего лишь съехать с квартиры и послать бывшего мужа на хрен. Дело в 30 тысяч рублей, а на кону жизнь ребенка. Аренда квартиры в Москве стоит примерно полсотни. Поверьте, я очень хорошо разбираюсь в расценках, сам 20 лет на съемных квартирах прожил, – делится Михаил.

– Это так сложно, – робко отвечает она.

– Сейчас ты говоришь: «Клянусь, что больше меня муж опекать не будет. Либо умру и дочка умрет», – строго обращается к ней Филяев.

Путаясь в словах, женщина пытается повторить слова клятвы, но краснеет и замолкает.

– Не верю тебе, не верю, прости, – сдаётся он.

Женщина продолжает что-то мысленно решать, но, бросив попытки, громко сморкается в платок и пустым взглядом смотрит в окно.

– Давайте подводить логическое завершение. Психосоматика изучает связь внешнего мира и ваших физических на него реакций. Как только вы их меняете, они становятся, условно, более здоровыми, позитивными, открытыми, добрыми, безопасными. Что ещё происходит? Ваш ребенок вас чувствует, считывает. Он учится у вас вашим новым позитивным реакциям. В зависимости от диагноза, у него, например, может уменьшиться тонус, уменьшиться гиперактивность, он может перестать заикаться, потому что эта стратегия будет уже не нужна, он может начать произносить звуки или начать понимать какие-то вещи.

– Как бы вы ответили на вопрос: для чего нам дана болезнь? – интересуется одна из слушательниц.

– Смотрите, например, вы где-то трудитесь, ходите за свои десятки тысяч рублей на работу, но не любите ее, живете с нелюбимым мужем, который требует от вас детей, потому что его свекровь хочет внуков, а вы не хотите. У многих так? Получается, для того, чтобы что-то в жизни поменять, в ней должно произойти что-то более важное, чем риск быть плохой, остаться без мужа, без привычного окружения и так далее. Многие из вас так и не смогли решение принять, не так ли? Поэтому болезнь, конечно, имеет для нашего развития некий смысл. – резюмирует гений психосоматики.

* * *

На следующий день я вновь отправляюсь в школу PSY2.0, чтобы посмотреть, как проходят благотворительные сеансы психотерапии для мам «особых» детей, и снова вижу ту женщину с голубыми глазами, которая запомнилась мне накануне. Что её отличает от всех остальных и почему моя чуйка, которую я всегда представляю в образе собаки-ищейки, с таким интересом её изучает? Возможно, дело во взгляде? Осанке? Или силе характера?

– Дорогие участники, давайте начинать, – обращается к нам организатор.

На сегодняшнюю терапию пришли двадцать пять женщин, многих из которых я уже видела на вчерашней лекции.

– Давайте поговорим о теме нужности и ненужности. Поднимите руки те, кому откликается эта тема? – просит специалист PSY2.0.

Вверх взлетают руки почти всех присутствующих.

– У вас у всех есть эта тема, но я хочу, чтобы вы позволили себе на 1 минутку стать ненужной. Никому во всем мире. Что в теле? – спрашивает специалист PSY2.0.

– Дискомфортно, – признается одна из мам.

– А мне от этой мысли, наоборот, легко и свободно. Никто от тебя не зависит, делай что хочешь. Сейчас я не могу никуда отойти, никуда уехать, словно жизнь на паузе, остались одни больнички, – сетует украшенная татуировками молодая мама в одежде в стиле милитари.

– Почему тогда это произошло? Зачем ты себе создала эту ситуацию? – интересуется женщина-специалист.

– У нас с папой ребенка были проблемы, он не хотел принимать участие в его воспитании. И возможно где-то подсознательно я подумала, что если что-то серьезное случится, то он одумается. Случилось, но стало ещё хуже. Отец исчез из жизни ребенка, – делится своей историей девушка.

– Хорошо, кто ещё хочет высказаться? – спрашивает организатор.

 

vk.com/occultumlibris - t.me/Occultum_Libris

Руку тянет женщина с голубыми глазами, и внутри что-то подсказывает мне, что сейчас я узнаю кое-то интересное.

– К теме нужности. Вчера Михаил погружал нас в гипноз и задал такой вопрос: «Вспомни тот первый раз, когда ты узнала об особенных детях». И я вспо