СУНДАРА-КАНДА. Обнаружение Ситы

 

У подножия горы добродетельный Хануман выразил почтение Сурье, Индре, Ваю и Брахме. Затем, забравшись на вершину, он вырос до гигантских размеров. По пути своими лапами он нечаянно раздавил несколько десятков оленей. Достигнув вершины, Хануман остановился и успокоил свой ум. Под весом его могучего тела гора задрожала. Огромные змеи, населявшие ее, стали изрыгать огонь и жалить камни, расщепляя их на тысячи частей. Видьядхары поднялись в небо, чтобы посмотреть на небывалый прыжок Ханумана.

Собрав все свои силы, Хануман присел и приготовился к прыжку. Когда вершина горы стала осыпаться, из нее струями хлынула вода. Супружеские пары гандхарвов, а также многочисленные мудрецы, обитавшие в этой райской обители, в страхе покинули ее. «Либо я верну Ситу, - заявил Хануман, - либо вырву из земли всю Ланку и принесу ее вместе с Раваной».

Хануман перевел дух и напряг все мускулы. Неожиданно он взмыл ввысь подобно стреле, выпущенной из лука Господа Рамы. Его прыжок был такой силы, что все деревья были вырваны с корнем. Расправив хвост, Хануман воспарил под облака. За ним следом взмыли в небо вырванные с корнем деревья, которые потом упали в океан. Многочисленные цветы с этих деревьев рассыпались по поверхности воды.

Ураган, вызванный полетом Ханумана, привел в возбуждение океан, подняв огромные волны, которые стали ударять ему в грудь. Тень, которую Хануман бросал на воду, насчитывала двести сорок миль в длину и восемьдесят миль в ширину. Скорость его была столь стремительной, что следом за ним стали тянуться облака. То скрываясь за облаками, то появляясь из-за них, Хануман напоминал луну. Любящий отец помогал ему: Ваю обдувал Ханумана прохладным ветром, защищая его от палящего солнца.

Пока Хануман парил в небе, им восхищались все живые существа. Поскольку Рама принадлежал к династии Икшваку, один из царей которой, Махарадж Сагара, расширил границы океана, повелитель океана из уважения к Раме захотел помочь Хануману.

В свое время Индра поместил посреди океана гору Майнака, чтобы закрыть демонам доступ на Землю с адских планет. Теперь океан, желая предоставить Хануману место для отдыха, приказал Майнаке подняться из воды. Однако, когда Хануман увидел выросшую перед ним из морской пучины огромную горную вершину, он счел ее препятствием и ударил ее грудью.

Оценив силу Ханумана, Майнака принял человеческий облик и, встав на своей вершине, сказал: «О сын Ваю, ты можешь отдохнуть на моей вершине, а потом продолжить свой путь. Прошу, прими это скромное служение, ибо я в долгу перед твоим отцом. В Сатья-югу у всех гор были крылья, и они летали в небе, словно Гаруда. Однако полубоги и риши боялись, что мы упадем на землю и что-нибудь разрушим. В конце концов, разгневанный Индра взял свою молнию и стал отрезать горам крылья. Он хотел лишить крыльев и меня, но Ваю пришел мне на помощь, бросив меня в океан. Так я сохранил свои крылья. Я хотел бы вернуть долг твоему отцу. Поэтому прошу тебя, остановись на мне и отдохни».

- Прости меня, - отвечал Хануман, - но у меня нет времени. Я обещал обезьянам, что нигде не буду останавливаться.

Почтительно коснувшись вершины горы, Хануман взмыл ввысь и продолжил полет. Довольный Индра сказал Майнаке: «Тебе больше не нужно бояться моей молнии. Можешь оставить себе свои крылья и летать, где захочешь».

 

Тем временем небесные риши, полубоги и гандхарвы предстали перед Сурасой, матерью нагов, и сказали: «Мы хотим определить подлинную силу Ханумана. Прими, пожалуйста, облик огромной ракшаси и прегради ему путь. Посмотрим, как он справится с этим испытанием».

Приняв облик безобразной ракшаси, огромной, как гора, Сураса неожиданно поднялась из океана, преградив Хануману путь. «По благословению Господа Брахмы, - сказала она, - я питаюсь тем, что предстает предо мною. О лучший из обезьян, по воле Провидения наши пути пересеклись. Теперь ты окажешься в моей пасти».

- Я - слуга Господа Рамы, - отвечал Хануман. - Мой господин поручил мне найти Его похищенную жену, Ситу. Ты должна помочь мне. Но если ты так сильно хочешь, чтобы я оказался в твоей пасти, то, найдя Ситу и доложив об этом Раме, я обязательно вернусь и исполню твое желание.

- Дерзкая обезьяна! - сказала Сураса. - Силой благословения Господа Брахмы ты будешь вынужден оказаться в моей пасти. С этими словами Сураса разверзла свой зев и преградила Хануману путь. Размер ее пасти достиг десяти йоджан. Увеличившись до десяти йоджан, Хануман сказал: «Если хочешь, чтобы я оказался в твоей пасти, раскрой ее шире».

Когда Сураса разверзла свой зев до двадцати йоджан, разгневанный Хануман увеличился до тридцати. В ответ Сураса увеличила свою пасть до сорока йоджан. Тогда Хануман увеличился до пятидесяти йоджан. Когда Сураса раскрыла свой зев до шестидесяти йоджан, Хануман вырос до семидесяти. Тогда Сураса увеличила пасть до восьмидесяти йоджан, а Хануман в ответ увеличился до девяноста. Наконец, Сураса расширила свою пасть до ста йоджан. Хануман тогда в одно мгновение уменьшился до размера мизинца. Стремительно влетев в пасть Сурасы и так же быстро вылетев из нее, он сказал: «О дочь Дакши, я исполнил твою волю и не нарушил благословения Господа Брахмы. Прощай!»

Сураса была приятно удивлена тому, с какой легкостью Хануман одержал над ней победу. Представ перед ним в своем изначальном облике, она сказала: «Молодец! О лучший из обезьян, лети и исполни свою миссию. Пусть Рама и Сита воссоединятся».

Хануман взмыл в небо и продолжил свой путь. Вдруг за его тень ухватилась ракшаси Симхика. Вначале Хануман решил, что силы стали оставлять его. Но затем он заметил, как из воды поднимается огромное чудовище.

Широко разверзнув свою пасть, Симхика бросилась на Ханумана. Хотя Хануман стал стремительно увеличиваться в размерах, он понял, что пасть ракшаси все равно больше. Тогда он вновь прибегнул к уже испытанному приему и в одно мгновенье уменьшился до размера мизинца. Влетев в зев ракшаси, он своими острыми когтями на куски разорвал ее сердце. Так же стремительно вылетев из ее пасти, он принял свой гигантский облик. Симхика земертво рухнула в морскую бездну, а сиддхи, чараны и видьядхары стали восхвалять Ханумана за его подвиг.

Вскоре взору Ханумана предстали берега Ланки. Приняв свой изначальный облик, чтобы остаться незаметным для ракшасов, он приземлился на горе Трикута, главной вершине Ланки.

Даже прыгнув на сто йоджан, Хануман не чувствовал никакой усталости. На вершине горы он увидел чудесный город. Он был окружен рвом с водой, в котором росли многочисленные лотосы, а также высокой золотой крепостной стеной. На ней располагались многочисленные стражники.

Приблизившись к северным воротам, Хануман увидел возвышающиеся над ними белоснежные дворцы, а также широкие улицы с золотыми арками. Город кишел страшными, прекрасно вооруженными ракшасами, способными менять свой облик.

- Даже полубоги не смогут взять этот город, - подумал Хануман, - что говорить об армии обезьян. Как Рама одолеет ракшасов, ведь пересечь океан способны лишь Сугрива, Нила, Ангада и я? Однако я должен выяснить, жива ли Сита. Как же мне увидеться с ней? Нужно как следует все обдумать, ибо неумелые посланцы могут расстроить самые дальновидные планы. Охранники не дремлют. В таком виде мне их не пройти. Похоже, даже ветер не проскользнет мимо них незамеченным. Что ж, я приму неприметный облик и попробую войти в город ночью.

Дождавшись, когда зайдет солнце, Хануман уменьшился до размеров кошки и проник на Ланку, перемахнув через высокую крепостную стену. За стеной его глазам предстал сказочный город с семи- и восьмиэтажными дворцами, богато украшенными золотом и драгоценными камнями. Окна великолепных чертогов были убраны ажурными решетками, инкрустированными бриллиантами. Во дворцах было много прекрасных женщин, раздавался смех и слышались звуки музыки. Брахманы-ракшасы декламировали ведические гимны, моля о благополучии Раваны.

На небе взошла луна, залив Ланку серебряным светом. Неожиданно перед Хануманом предстала сама Ланка, принявшая облик ужасной ракшаси. «Как ты проник в город? - спросила она. - Что делает обезьяна в царстве ракшасов?»

- Я отвечу на твой вопрос, - сказал Хануман, - только после того, как ты скажешь, кто ты.

- Я - божество Ланки, - сердито отвечала ракшаси. - Я охраняю город Раваны. Поскольку ты проник сюда без разрешения, тебя ждет смерть.

- Я пришел сюда, - отвечал Хануман, - чтобы посмотреть на чудесные дворцы и парки.

- В этом городе живут одни ракшасы, - отвечала разгневанная Ланка. - Обезьянам запрещено бродить по улицам города. Чтобы увидеть великолепие Ланки, тебе придется прежде одолеть меня.

- Я буду гулять по городу, сколько захочу, - заявил Хануман, - и покину его, когда захочу!

Ланка пришла в ярость. «Да как ты смеешь?» - прокричала она и ударила Ханумана левой рукой. Возмущенный Хануман взревел и ударил Ланку левым кулаком, но не слишком сильно, поскольку она была женщиной. Ланка упала на землю и, застонав от боли, сказала: «Пощади меня. Доблестный воин никогда не поднимет руку на женщину. В прошлом Господь Брахма сказал мне: «Когда тебя одолеет обезьяна, твой город будет разрушен, а все ракшасы уничтожены». Ты одолел меня. Теперь я понимаю, что Равана скоро погибнет. О обезьяна, я разрешаю тебе быть на Ланке».

Хануман стал быстро осматривать город, прыгая с одной крыши на другую. Он заметил, что в городе много шпионов. Дворец Раваны, окруженный толстыми золотыми стенами, охраняла стотысячная армия ракшасов.

Обследуя Ланку в поисках Ситы, Хануман осматривал великолепные дворцы. Двери в них были убраны драгоценными камнями, стены сверкали чистотой, словно горный хрусталь. На полу были выложены причудливые узоры. К балконам вели кованые лестницы, украшенные золотом и серебром. Над ними возвышались величественные купола и своды. Повсюду звучала музыка. Жены ракшасов лежали в объятиях своих влюбленных мужей.

Внутри дворцов супруги ласкали друг друга, в то время как женщины умащали их тела сандаловой пастой. Кто-то спал, кто-то смеялся, кто-то предавался любовным утехам. В одном месте обнаженная женщина растянулась на ложе после близости с мужем, в другом - нарядно одетая красавица приветствовала своего возлюбленного.

Взору Ханумана предстали тысячи женщин с прекрасными, словно луна, лицами и лотосоподобными очами. Бросая косые взгляды, они возбуждали страсть в сердцах своих возлюбленных. Не обнаружив никаких следов Ситы, Хануман пришел в уныние.

Хануман решил искать Ситу во дворцах, принадлежавших женам Раваны и его родственникам. Издалека они казались скоплением туч, озаряемых вспышками молнии.

Осмотрев множество роскошных дворцов, Хануман проник в чертоги Раваны, которые были полны прекрасных женщин. Внутри ему показалось, что его несет по небу райская колесница, запряженная белыми лебедями. Интерьеры дворца поражали воображение своим великолепием. Повсюду стояли деревья, исполняющие желания. Их окружали сверкающие, словно бриллианты, цветы.

Взору Ханумана предстали многочисленные комнаты для развлечений, пол в которых был залит вином. В одних комнатах хранилось оружие, в других - сокровища. Однако как ни старался Хануман, он нигде не мог найти Ситу. Но он еще не был в личных покоях Раваны, которые насчитывали восемь миль в длину и четыре - в ширину.

Осматривая дворец, Хануман размышлял, как проникнуть в покои Раваны. Тем временем он оказался в зале, где хранилась колесница Пушпака. Построенная Вишвакармой для Господа Брахмы, она летала по небу, повинуясь воле колесничего.

Колесница парила в воздухе, не касаясь пола. Ее украшали сделанные из самоцветов механические птички, которые махали крыльями, а также золотые и серебряные змеи. Внутри стояли статуи слонов с красивыми хоботами, из которых била ароматная вода. Она омывала изваяние богини процветания, Лакшми, которая держала в четырех своих изящных руках по цветку лотоса. Колесница Пушпака походила на парящую в воздухе гору. Она была снабжена золотыми лестницами, хрустальным полом и сапфировыми балконами.

Чтобы лучше разглядеть внутренние покои Раваны, Хануман взобрался на колесницу. Оттуда он увидел огромный зал с хрустальным полом, инкрустированным жемчугом, бриллиантами и золотом. На полу лежал ковер, узор которого представлял собой карту Земли. Наверх вели ажурные лестницы, украшенные самоцветами. В бесчисленных драгоценных камнях отражался мягкий свет золотых светильников. Великолепное убранство зала захватывало дух и поражало воображение. «Где я? - подумал Хануман. - Быть может, это райская планета или обитель самого Господа Брахмы?»

Проникнув во внутренние покои, Хануман увидел тысячи прекрасных, нарядно одетых женщин, лежавших на огромном ковре. Они спали, опьяненные вином и утомленные любовными утехами. Их умолкнувшие браслеты, пояса и ножные колокольчики сияли, напоминая поросшие лотосами озера с бесшумно плавающими лебедями и спящими пчелами.

Хануман смотрел на женщин, чьи глаза и рот были закрыты, подобно ароматным лотосам, которые с наступлением вечера свертывают свои лепестки. Их волосы и украшения пришли в беспорядок. Пока они танцевали и наслаждались вином, их ножные колокольчики сместились, тилака стерлась, а бусы рассыпались. Их пояса ослабли, одежды помялись, а гирлянды порвались. Жены Раваны походили на цветущие лианы, вырванные из земли слоном.

Некоторые из них спали, положив под голову украшенную браслетами руку, другие лежали на груди друг у друга, третьи почивали, положив голову на живот, колени или зад своей подруги. Были и такие, кто спал, крепко обнявшись.

- Чьи это руки, чьи это ноги? - недоумевал Хануман, глядя на женщин. - Чьи это гирлянды? Кому принадлежат эти одежды? Чьи это украшения? Супруги Раваны спали в такой близости, что трудно было определить, кто есть кто. Однако то, кому они служили, не вызывало никаких сомнений.

Под влиянием вожделения женами Раваны стали многочисленные дочери царей, брахманов, дайтьев и гандхарвов. Некоторых Равана похитил, сокрушив их родственников. Но все они стали его женами добровольно, поддавшись страсти. Среди них не было низкорожденных, уродливых, дурно воспитанных или глупых. Ни одну из них Равана, повелитель Ланки, не обходил своим вниманием.

Посреди женщин Хануман заметил Равану. Он спал на изысканном ложе, обтянутом шелком, которое возвышалось на хрустальном пьедестале. Над ним висел белый балдахин, украшенный цветами. У Раваны была одна голова и две руки - свой устрашающий облик с десятью головами и двадцатью руками он принимал только во время сражения. На его теле виднелись многочисленные шрамы от молнии Индры, бивней Айраваты и чакры Господа Вишну.

Темное тело Раваны было умащено сандаловой пастой. В его ушах, словно огонь, сверкали серьги. Проведя ночь в наслаждениях едой, вином и женщинами, он крепко спал. Хануман смотрел на него с благоговением, восхищаясь его мощью и величавостью. Затем он вновь обратил свой взор на жен Раваны, которые окружали его подобно бесчисленным мерцающим звездам, окружающим луну. Несколько женщин спали в объятиях своего любимого супруга, другие почивали, обняв музыкальный инструмент, на котором они играли накануне вечером. Подобно цветку лотоса, прильнувшему к плавающей на поверхности ветви дерева, одна стройная красавица прижимала к себе вину. Другая держала на коленях барабан, как будто это был грудной ребенок. Третья пышногрудая красавица крепко обнимала тамбурин, словно это был ее возлюбленный, которого она повстречала после долгой разлуки.

Отдельно от остальных женщин, на богато убранном ложе возлежала светлокожая Мандодари, любимая царица Раваны. Увидев, как она была молода, прекрасна и величава, Хануман подумал: «Должно быть, это Сита».

Обрадовавшись своей находке, Хануман стал хлопать в ладоши, прыгать, целовать свой хвост, карабкаться на колонны, - словом, радоваться так, как радуются обезьяны. Однако, подумав, он решил: «Это не Сита. Сита не смогла бы ни есть, ни спать в разлуке с Рамой. Она не стала бы наряжаться и проводить время с другим мужчиной, будь он даже царем небес. Ни один полубог не сравнится с Рамой, что говорить о таком мерзком ракшасе, как Равана».

Хануман продолжил свои поиски, осматривая одну комнату за другой. Его взору предстали тысячи прекрасных женщин, спящих посреди огромных емкостей, наполненных мясом и вином. Повсюду были разбросаны бокалы и кубки для вина. Поскольку, чтобы найти Ситу, Хануман был вынужден рассматривать женщин с близкого расстояния, в его сердце стало закрадываться опасение: «Быть может, я нарушаю религиозные принципы, смотря на обнаженные тела чужих жен. Что ожидает меня за это?»

Но, немного поразмыслив, он решил: «Греховность или праведность любого поступка определяется мотивами того, кто его совершает. Глядя на этих обнаженных женщин, я сохранил чистоту, поскольку делал это только для того, чтобы найти Ситу. Поскольку мне поручили найти женщину, где же мне искать ее, как не среди женщин? Таково мое служение Господу Раме. Поэтому мои действия не являются грехом».

Осмотрев весь дворец Раваны и не обнаружив в нем Ситы, Хануман решил, что она мертва. Эта мысль привела его в уныние. Он стал думать над тем, что он скажет обезьянам, которые с нетерпением ожидали его возвращения. Хотя Сампати утверждал, что Сита находится на Ланке, Хануману нигде не удалось ее найти. Он стал размышлять, что могло случиться с ней: «Быть может, Сита умерла от страха по дороге на Ланку? Возможно, в страхе перед Рамой Равана сбросил ее с колесницы? Может быть, она вырвалась из его рук и кинулась в океан? А может, Равана проглотил ее, когда она отказалась стать его женой?»

Хануман стал размышлять, что произойдет, если он вернется, не обнаружив Ситы: «Лишившись Ситы, Рама покончит с Собой, Его примеру последует Лакшман. Когда весть о смерти Рамы и Лакшмана дойдет до Бхараты и Шатругхны, Они также лишат Себя жизни. Потеряв своих сыновей, царицы не переживут подобного удара. Не вынеся позора, с жизнью расстанутся Сугрива, Ангада и другие обезьяны. Я не должен возвращаться в Кишкиндхью. Либо я покончу с собой, либо проведу остаток своих дней, живя в лесу, как отшельник».

Пытаясь отогнать от себя эти мрачные мысли, Хануман подумал: «Быть может, мне стоит убить Равану или притащить его к Раме, чтобы Он предложил его в качестве жертвы Господу Шиве?»

Сидя на высокой крепостной стене, Хануман неожиданно заметил на окраине города большую рощу деревьев ашока, которую он еще не осматривал. Решив продолжить поиски, он выразил почтение Раме, Лакшману, главным полубогам и прыгнул со стены прямо в рощу. Сначала он бродил по ней, а затем, чтобы лучше осмотреться вокруг, забрался на высокое дерево.

Оттуда он заметил горный ручей, впадающий в поросшее лотосами озеро. Озеро окружали цветущие деревья. Казалось, это живописное место как нельзя лучше подходило для Ситы. Хануман решил остаться на дереве и дождаться, когда Сита придет к озеру, чтобы принять омовение и совершить утреннее поклонение.

Посмотрев в другую сторону, Хануман заметил величественный храм, поддерживаемый тысячью колонн, вокруг которого был разбит парк. Перед храмом сидела женщина, скрывавшая свое тело под грязной, поношенной, желтой, тонкой материей. Она была истощена постом и все время тяжело вздыхала. В ее глазах стояли слезы, а лицо выражало тревогу и измождение. Тем не менее она излучала божественное сияние. В окружении многочисленных ракшаси она походила на пламя огня, покрытое дымом.

Ханумал узнал в ней женщину, которую уносил Равана. Он также заметил, что ее украшения соответствуют описаниям, данным Рамой. Взглянув на ее луноподобный лик, изящные брови, полные груди, алые губы, тонкий стан, лотосные глаза и грациозную фигуру, Хануман заключил, что это Сита. Прекрасная, словно богиня любви, Сита сидела на голой земле, подобно отшельнице, совершающей аскезы. Несмотря на свое величие, она испытывала невыносимые страдания и походила на неверно истолкованный священный текст, растраченное состояние, подорванную веру, неоправданную надежду, поверженный идеал, оскверненный разум или запятнанную репутацию.

- Это возлюбленная Рамы, - подумал Хануман. - Из-за нее Он испытывает сожаление, нежность и скорбь. Он сожалеет о том, что Ему не удалось защитить ее, чувствует нежность, поскольку она во всем зависит от Него, и скорбит в разлуке с ней. Сита грациозна и прекрасна, как Сам Рама. Она заслуживает того, чтобы Ланка пала, а все ракшасы были уничтожены. Власть над тремя мирами не стоит и толики ее красоты. Как больно видеть, что она вынуждена страдать от рук Раваны. Однако из-за того, что она поглощена размышлениями о Раме, она не замечает выпавших на ее долю лишений.

Взошла луна, и Хануман смог лучше разглядеть Ситу и охранявших ее ракшаси. У одной из них был только один глаз, у другой - одно ухо, у третьей ушами было покрыто все тело, у четвертой нос торчал посреди лба. Некоторые ракшаси не имели волос на голове, другие были карликового роста, третьи были горбуньями, а четвертые имели отвисшие губы. У некоторых была голова кабана, у других - голова оленя, у третьих - верблюда. Там также были ракшаси с головой тигра и лошади. У одних была только одна нога, у других - одна рука. Головы некоторых ракшаси были погружены в тело, как у Кабандхи. Тела многих ракшаси были вымазаны кровью и мясом.

Слезы радости появились в глазах Ханумана, когда он нашел Ситу. Оставаясь на верхушке дерева, он продолжал наблюдать за ней. Между тем ночь подошла к концу.

Равана проснулся до рассвета. Он был разбужен певцами, которые прославляли его под аккомпанемент музыкальных инструментов. Как только он пробудился, все его мысли устремились к Сите. Не способный сдержать своего желания насладиться Вайдехи, Равана отправился в ашоковую рощу в сопровождении ста красавиц, которые несли золотые лампады, чамары, подушки, воду и другие принадлежности. Вчерашний хмель его еще не рассеялся, и потому он шел, покачиваясь. За ним, следовали красавицы, походившие на вспышки молнии, мелькающие за облаком. Увидев Равану, Хануман укрылся в листве. Когда Сита заметила приближающегося царя ракшасов, она полностью покрыла все свое тело. Дрожа от страха, она села на землю и зарыдала. Сидя на голой земле, Сита качалась взад и вперед, подобно лодке, раскачиваемой волнами. Она напоминала помутненный рассудок, неоправданную надежду, попранный закон или оскверненный алтарь. Она была словно луна во время лунного затмения, словно разбитая наголову армия, словно пересохший ручей. Она походила на пруд, из которого вырвали все лотосы; на огонь, который затушили; на уносящихся прочь птиц, которых напугали.

Пост и душевные муки истощили ее тело и ум. Подойдя к ней, Равана, в надежде соблазнить ее, сказал: «О прекрасная, зачем ты скрываешь свою красивую грудь и тонкую талию? О красавица, я страдаю от любви к тебе, не будь такой застенчивой. Любовь моя, прояви благосклонность и стань моею. Испокон веку ракшасы похищали и насиловали чужих жен, я же не прикоснусь к тебе до тех пор, пока ты не дашь своего согласия.

О богиня, почему ты сидишь на голой земле? Зачем носишь грязную одежду и постишься? Почему заплетаешь свои волосы в косу? О чем ты постоянно размышляешь? Не пристало такой красавице, как ты, вести себя так. Стань моей царицей, и ты будешь наслаждаться богатством трех миров. У тебя будут лучшие гирлянды, лучшая сандаловая паста, лучшая косметика и лучшие украшения. Ты станешь вкушать самые изысканные блюда, пить божественные напитки, отдыхать на самых роскошных ложах. Тебя постоянно будут развлекать музыкой, пением и танцами.

О красавица, молодость скоротечна, поэтому не упрямствуй. Твое лицо сияет, словно луна, а тело являет собой совершенство красоты. Стань моей возлюбленной, и я сделаю для тебя все, что пожелаешь. Если хочешь, я покорю всю Землю и подарю ее твоему отцу, Джанаке. Кто устоит против меня? О Сита, с тех пор как я увидел тебя, мне не мила ни одна из моих жен, даже Мандодари. Оставь Раму, простого смертного. По сравнению со мной Он словно пучок сухой травы. Возможно, Он уже мертв. Если же Он все-таки жив, будь уверена, ты никогда не увидишь Его».

Положив между собой и Раваной соломину, Сита показала свое нежелание общаться с ним. «Ты должен забыть меня, - мягко ответила она. - Довольствуйся своими собственными женами. Я никогда не стану твоей, так же как грешник никогда не достигнет совершенства. Я рождена в знатной семье и связана священными узами брака. Ничто не заставит меня сойти с праведного пути. Тебе не удастся обрести мою благосклонность».

Повернувшись спиной к Раване, Сита продолжала: «Своими действиями ты попираешь добродетель. Твое упорство приведет к гибели всё твое царство. Почему ты не следуешь примеру праведных мужей, которые защищают своих и чужих жен? Глупец, ищущий наслаждений с чужой женой, обречен. Почему ты не прислушиваешься к доброму совету? Зачем ты так настойчиво стремишься погубить всех ракшасов? Разве ты не знаешь, что смерть нечестивца приносит радость праведникам?

Тебе не соблазнить меня ничтожной роскошью и удобствами. Я неразлучна с Рамой, так же как солнечный свет неотделим от солнца. Ты избежишь гнева Рамы, только если вернешь меня Ему. Тебе следует стать Его другом, ибо Он очень милостив к тем, кто предается Ему. Иначе пройдет совсем немного времени, и Рама с Лакшманом придут сюда и пронзят тебя Своими стрелами. Тебе не удастся избежать возмездия, даже если ты способен спастись от молнии Индры. Очень скоро за свои грехи ты расстанешься с жизнью».

- Чем больше обходительности проявляет мужчина в отношении какой-либо женщины, тем больше он располагает ее к себе, - сказал Равана. - Ты, однако, - исключение из этого правила. За твои дерзкие слова мне следовало бы убить тебя! Но на твое счастье моя любовь к тебе сильнее моего гнева. Она обуздывает его, подобно колесничему, сдерживающему непокорных жеребцов. Любовь противоречива: чем хуже возлюбленная обходится с возлюбленным, тем больше привязанности он испытывает к ней. Только поэтому я до сих пор не лишил тебя жизни, хотя бесчестие и смерть - это то, чего ты заслуживаешь. Прошло уже десять месяцев. У тебя осталось еще два. Если через два месяца ты откажешься ответить взаимностью на мою любовь, я прикажу разрубить тебя на куски и приготовить мне на завтрак!

Некоторые жены Раваны тоже были когда-то похищены им. Услышав угрозы своего супруга, они почувствовали сострадание к Сите. Когда Равана собрался уходить, они успокоили ее ласковыми словами. Вновь обретя небольшую уверенность, Сита сказала Раване: «В твоем царстве нет ни единого доброжелателя, поскольку никто не попытался удержать тебя от столь низкого поступка, который приведет тебя к гибели. Рама подобен могучему слону, а ты - жалкий кролик. Ты можешь угрожать мне, пока Рамы нет рядом. Я могла бы сама уничтожить тебя своей мистической силой, но я не сделала этого, поскольку не получила подобного указания от моего супруга. Ты - глупец, потому что решил, что можешь украсть жену Господа Рамы. Тебе удалось сделать это только потому, что волею Провидения мне суждено стать причиной твоей смерти».

Слова Ситы, словно острые стрелы, пронзили сердце Раваны. Шипя от ярости, он метнул на нее гневный взгляд. «Сегодня же я убью тебя», - прорычал он. «Она должна покориться мне, - сказал он охранявшим Ситу ракшаси, - используйте любые средства: уговоры, дары, угрозы».

Равана угрожающе повернулся к Сите. Казалось, он вот-вот бросится на нее. Однако Мандодари, стоявшая рядом с Дханьямалини, младшей женой Раваны, обняла своего супруга и сказала: «Давай вернемся во дворец и продолжим веселье. Забудь об этой чахлой Сите. Если мужчина хочет наслаждаться с женщиной, которая не отвечает ему взаимностью, его ждет разочарование. Однако с той, которая отвечает ему взаимностью, он изведает райских наслаждений».

Равана воздержался от жестокости. Смеясь, он вернулся к себе во дворец. Тем временем ужасные ракшаси, охранявшие Ситу, обступили ее и стали ей угрожать. «Оставь свою гордость и стань женой Раваны, - сказала одна ракшаси. - Он - великая личность. Он - сын Вишравы Риши, порожденного умом Пуластьи, который появился на свет из ума Господа Брахмы. Не думай, что царь ракшасов не достоин стать твоим мужем. Если будешь противиться, тебя ждет смерть».

- Ты не ведаешь, какую ошибку совершаешь, отвергая Равану, - сказала другая ракшаси. - Разве ты не знаешь, что, повинуясь его воле, распускаются цветы и идет дождь? В страхе перед ним перестает светить солнце и стихает ветер. О прекрасная богиня, внемли нашим словам или приготовься умереть.

- Можете проглотить меня, - спокойно отвечала Сита, - но я никогда не покорюсь Раване.

Видя упорство Ситы, ракшаси схватили свои копья, топоры и ножи и обступили ее. «Ты молода, - воскликнула одна ракшаси, - и у тебя нежное мясо. Если не уступишь Раване, я тотчас съем твое сердце, печень и селезенку». «Я съем твои розовые щечки! - закричали другие. - Я проглочу твои мясистые бедра! Я напьюсь твоей крови!»

- Не будем ссориться, - вмешалась другая ракшаси. - Давайте разрубим ее на куски и поделим поровну. Пусть принесут вина. Насладимся плотью Ситы и вознесем хвалу богине Бхадракали.

Не в силах более вынести подобных угроз, Сита разразилась рыданиями. Дрожа от страха, она восклицала: «О Рама! О Лакшман!»

- Почему Рама не приходит ко мне на помощь? - сокрушалась она. - Быть может, Он не знает, где я. Возможно, не вынеся разлуки, Он лишился жизни и вознесся на небеса. А может, Раване хитростью удалось одолеть Его? Когда же Рама сокрушит всех ракшасов и заберет меня обратно в Айодхью? Почему жизнь не оставляет меня? Лучше умереть, чем испытывать такие муки.

Пока ракшаси пытались запугать Ситу, проснулась старуха Триджата. «Эй, негодные, - сказала она, - как смеете вы мучить Ситу? Вам никогда не удастся съесть ее. Я расскажу вам, почему. Только что я видела сон, как Рама пришел сюда, чтобы спасти Ситу, и сокрушил всех ракшасов».

Ракшаси попросили рассказать об этом подробнее, и Триджата продолжала: «Я видела Раму и Лакшмана. На Них были белые одежды и белые гирлянды. Они плыли по небу на белой колеснице, запряженной тысячью белых коней. Потом я увидела Раму, восседающего на огромном белом слоне с четырьмя бивнями. Царевич был одет во все белое. Сита тоже была во всем белом. Она стояла на вершине белой горы посреди моря. Когда Рама приблизился к ней, она взошла на белого слона и воссоединилась со своим возлюбленным супругом. Затем я увидела, как Рама, Сита и Лакшман улетают на север на колеснице Пушпака.

Потом я увидела Равану. Голова его была обрита, а тело умащено красной сандаловой пастой. Его уносила колесница, запряженная ослами. По дороге он пил масло и безумно хохотал. Колесница пропала в преисподней, откуда доносился отвратительный запах. За Раваной последовали его сыновья, а также Кумбхакарна. Вибхашана, однако, восседал верхом на слоне с четырьмя бивнями. Над ним был белый балдахин. В его честь били барабаны и трубили раковины. Наконец, я увидела, как вся Ланка рухнула и погрузилась в морскую пучину. Из этого я заключила, что скоро Рама уничтожит всех ракшасов и освободит Ситу. Поэтому перестаньте мучить ее и попросите у нее прощения».

Между тем, подобно слугам, ожидающим распоряжений своего господина, в совершенном теле Ситы стали проявляться благоприятные знаки. У нее начал подергиваться левый глаз, стала вздрагивать левая рука и левое бедро. Увидев это, Триджата сказала: «Эти благоприятные знаки говорят о том, что скоро Сита получит добрую весть».

Слова Триджаты ободрили Ситу. «Если то, о чем ты говорила, правда, - сказала она, - я спасу тебя от гнева моего супруга».

Вскоре, однако, Сита вновь впала в отчаяние. Глядя на окружавших ее ракшаси, она подумала: «А что, если Равана убьет меня прежде, чем Рама сможет меня спасти? Нет, это невыносимо».

Решив покончить с собой, Сита взяла веревку, которая связывала ее волосы, и завязала ее вокруг шеи. Но когда она стала привязывать другой конец к ветви дерева, она вновь увидела благоприятные знаки, и ее тревога рассеялась.

Все это время Хануман наблюдал за Ситой и ракшаси, оставаясь невидимым. «Я должен успокоить Ситу, - думал он. - Из-за глубокой скорби разум ее помутился. Мне нужно рассеять ее тревогу и поддержать ее. Отчаяние может в любой миг толкнуть ее на самоубийство. Но как мне заговорить с ней, ведь ее охраняют? Ничего, я должен это сделать. Рама обязательно спросит меня, что просила передать Ему Сита. Если я не принесу Ему от нее какое-нибудь послание, Он может в гневе испепелить меня Своим взглядом. Весть о Сите успокоит Его.

Я предстану перед Ситой, когда стража на время утратит бдительность. Чтобы она поверила мне, я заговорю с ней на санскрите. Но если я буду говорить, как брахман, она может подумать, что Равана пришел к ней в облике отшельника. Быть может, мне стоит обратиться к ней на языке жителей Айодхьи? Однако, увидев обезьяну, говорящую человеческим голосом, она все равно примет меня за Равану. Что же мне делать, ведь Равана способен принять любой облик? Нужно быть крайне осмотрительным, ибо стоит ей вскрикнуть от испуга, как сбежится стража. Когда стража увидит меня, она испугается моих гигантских размеров и станет звать на помощь. Тогда меня могут схватить. Даже если мне удастся одолеть всех ракшасов, у меня, скорее всего, уже не будет сил, чтобы прыгнуть обратно на материк. Я должен все хорошенько продумать, ибо неосторожный посланник может разрушить самый совершенный план».

Обдумав все, как следует, Хануман решил: «Чтобы завоевать доверие Ситы, я сначала прославлю Раму. Затем я передам ей Его послание».

Из-за ветвей дерева ашока Хануман начал декламировать:

Славный потомок Икшваку,

Доблестный царь Дашаратха

Айодхьей правил великой -

Царством несметно богатым.

Четверых могучих сыновей

Бог ему даровал,

Средь них любимый Рама был,

Он силой Вишну обладал.

Когда исполнить волю Кайкейи,

Неумолимый срок пришел,

С Лакшманом, братом, и Ситой, супругой,

Рама в изгнанье ушел.

От полчищ ракшасов свирепых

Избавил Он отшельников лесных.

Но Равана коварный Ситу возжелал

И с помощью Маричи ловко ее украл.

Когда царь Сугрива другом Раме стал,

Меня, Ханумана, на юг Он послал.

Прыгнув через океан,

Высоких гор преодолев венец,

На Ланке оказался я,

Здесь и нашел тебя наконец.

Рама спасет тебя, Сита,

Ты мне поверь,

Посланья ждет Он от тебя,

Ты мне его доверь.

Когда Хануман замолчал, Сита подняла голову и посмотрела на дерево. Увидев Ханумана, она решила, что это сон. «Видеть во сне обезьяну - не к добру», - прошептала она. Не вынеся мук, она разразилась рыданиями и неожиданно лишилась чувств.

Придя в себя, Сита подумала: «Какой ужасный кошмар! Нужно помолиться о благополучии Рамы и Лакшмана. Но разве я спала? Страдая от разлуки с Рамой, я ни на мгновенье не могу сомкнуть глаз. Стало быть, это был не сон, а галлюцинация. Обезьяна привиделась мне. Куда бы я не бросила свой взгляд, я вижу Раму. В ушах моих звучит Его голос, к Нему устремлены все мои мысли. Но обезьяна не могла быть призраком, она показалась мне такой реальной. О Брахма, Индра, Сурья и Ваю, пусть эта обезьяна будет реальностью, и пусть ее слова принесут мне благо».

Хануман спустился с дерева и, почтительно сложив ладони, спросил: «Кто ты? Ты прекрасна, как богиня. Должно быть, ты супруга Рамы».

Услышав имя Рамы, Сита обрадовалась и рассказала Хануману историю всей своей жизни. «Мне осталось жить еще два месяца, - заключила она свой рассказ. - Если Рама не спасет меня, я покончу с собой».

- Я - посланник Рамы, - уверенно сказал Хануман. - С Ним все в порядке. Он поручил мне найти тебя. Он тоскует по тебе.

Сита была вне себя от радости. Она стала оживленно беседовать с Хануманом. Во время разговора Хануман стал потихоньку приближаться к ней. Заметив это, Сита решила, что перед ней Равана, принявший облик обезьяны. «Как ужасно, - воскликнула она, - что ты обманул меня и заставил меня говорить».

Опустившись на землю, измученная Сита упрекнула Ханумана: «Как отвратительно, что ты пришел, сменив обличье». Но затем она подумала: «Глядя на эту обезьяну, я почему-то чувствую радость. Быть может, мои подозрения напрасны. <