XIX. Сухумский ботанический сад и станция

В Сухум экспедиция прибыла к вечеру 16 сентября после более чем двухнедельного утомительного путешествия на лошадях. Следующий день был посвящен приему многочисленных депутаций и осмотру городских учреждений, имеющих связь с Министерством земледелия.

Прежде всего была посещена так называемая Горская школа, единственное учебное заведение Министерства народного просвещения в Сухуме. Школа эта создана при генерале Геймане преимущественно, если не исключительно, для инородцев. Она дает общее образование в пределах курса 2-классной министерской школы, кажется, даже несколько пониженного. Стоило это учебное заведение со всей обстановкой около 100 тысяч рублей.

Нас встретил директор школы Д. Г. Аджанов. Согласно его рапортичке, всех учеников 127, распределяющихся так: мингрельцев 93, абхазцев 27 и русских 7. Вакации еще не кончились, и потому учеников собрали только городских, всего человек двадцать.

Школа обладает недурным помещением, но, по-видимому, заражена большой мертвенностью и в настоящем своем виде является совершенно бесполезной. Недаром депутация от города Сухума просила министра обратить ее в сельскохозяйственную 1-го разряда, о чем город ходатайствует уже года три.

Из школы экспедиция направилась в ботанический сад, одну из редких достопримечательностей Черноморского побережья. Сад этот лучший на всем Кавказе, хотя отпускалось на него до сих пор очень немного, и его управление вплоть до прошлого года было неважное.

Заложенный еще князем Воронцовым, сухумский ботанический сад, полный очень редких и дорогих экземпляров деревьев, был почти сплошь под корень вырублен турками и абхазцами в 1877 году. Но сила растительности здесь так велика, что почти все деревья дали побеги от корней и за 17 лет разрослись еще буйнее и красивее прежнего.

Между многими достопримечательностями сада стоит упомянуть о небольшой плантации маслин, там более ценных, что это уже в большей части старые, обжившиеся деревья. Затем нам показали очень старый и большой чайный куст, посаженный еще при князе Воронцове и случайно уцелевший от турецкого погрома. Чай этот вывезен из Китая и представляет живое доказательство возможности чайной культуры в Сухуме. Покойный академик Бутлеров собрал с него как-то около 2 фунтов листьев, приготовил по китайскому способу чай и демонстрировал его в Петербурге. Опыт оказался очень удачным, но до самых последних лет чайная культура на Черноморье не привилась. Теперь, как я буду иметь случай рассказать ниже, дело это поставлено довольно основательно, и его будущность можно считать обеспеченной.

Много разбросанных там и сям яблонь и груш преимущественно высоких культурных сортов. Деревья эти страдают от кровяной тли, бороться с которой нет средств. Большие деревья лавровишни, инжира, или винной ягоды, орехов, камфарного и благородного лавров; миндальное дерево, кипарисы, много разнообразных сортов эвкалиптов, шелковицы, магнолий, опунций, агав и многое множество других представителей подтропической флоры.

С тех пор, как в распоряжение Министерства земледелия ассигнованы средства на постройку сельскохозяйственных и садовых станций в Сочи и Сухуме, садом, слитым со здешней станцией, занялся местный очень известный садовод и землевладелец П. Е. Татаринов, который весьма скоро привел его в хороший вид. Речка Сухумка, перерезавшая сад и образовавшая болото, была запружена и регулирована, болото осушено, заложены разнообразные и ценные опытные плантации, к ботаническому саду присоединен вымененный у города смежный участок земли и кроме того, верстах в 3–4, сорок десятин полевой земли. На присоединенном участке проложены дороги и строятся помещения для станции. В небольшой оранжерее культивируются редкие экземпляры экзотических хвойников. Тут же небольшая плантация апельсинов.

Виноградник тоже есть, но он почти заброшен и находится в самом жалком виде. Кусты наполовину посохли без ухода и заросли травой. Мы напрасно искали грозди — не было ни одной, так что даже сорт винограда было трудно определить. Очевидно, виноградарство считается здесь делом второстепенным. Но зато опытные плантации, расположенные в нижней части сада, содержатся прекрасно, весьма полны и поучительны.

Особенное внимание обращено на хлопок, идущий здесь очень успешно. Отдельными кварталами посеяны сорта Upland: закавказский, египетский «Гордон-паша», неаполитанский и луизианский. Семена выписаны от Дамана в Неаполе и Вильморена. Несколько кварталов занято рицинусом, имеющим здесь большую будущность. Далее идет сахарное сарго, джута, суходольный рис (не нуждающийся в искусственном заболачивании почвы), итальянский овес «де-Казерта», различные сорта кукурузы и, наконец, индиго. Последнего выписано от Вильморена один килограмм и весь пущен на семена, которых надеются получить до 2 пудов. Это тоже одна из важных культур будущего. Индиго растет и дозревает здесь прекрасно.

Последняя плантация около ручья была занята разными сортами бамбука. Это очень выгодное быстрорастущее растение, идущее на множество поделок. Бамбук растет на низменных местах, как самый обыкновенный тростник, и, раз посаженный, не требует почти никакого ухода, давая массу материала.

Мы поднялись наверх по отлого распланированной дороге. На площадке расположен дом садовника, и заготовляется материал для будущей станции. Выстроены уже конюшня и сарай с отделением для хранения семян. Пока там помещаются лишь початки разных сортов кукурузы и несколько закромков с рицинусом.

Сухумской опытной станции, очевидно, предстоит в будущем играть весьма важную роль. Нужно лишь привести в полное соответствие программу ее работ с задачами той климатической полосы, которой культуру она должна двигать. Затем станция должна вести не только научное, не только показательное хозяйство, но на своих 40 десятинах непременно и коммерческое. Если желать сделать ее двигателем и центром местной культуры, — а тому благоприятствуют все условия, — необходимо, чтобы станция была тем пунктом края, через посредство коего правительство может оказывать не только просветительное, но и прямое творческое воздействие на местную культуру. Пояснить это нетрудно.

Станция должна иметь не только свои сады и плантации, но и питомники, и склады всевозможных семян, необходимых орудий, популярных и специальных руководств. Интеллигентный рабочий персонал станции должен быть всегда к услугам хозяев; за самую недорогую цену любой из специалистов или молодых практикантов должен быть командируем, в пределах своего округа, в распоряжение частных лиц для работ над организацией новых или улучшением старых культур.

Но и этого мало. Станция должна быть культурным органом Министерства земледелия. Главная форма воздействия, которое это ведомство может оказывать, есть мелиоративный кредит. Если его финансовая, банковская сторона была бы трудна для станции, то она должна оставить за собой хотя бы его культурную сторону, а там решительно все равно, какая касса будет выдавать и принимать деньги и вести счета заемщиков.

Дело это следовало бы поставить так, чтобы лицо, обращающееся к станции, могло не только при ее посредстве выработать план мелиорации, но и осуществить его, то есть чтобы утвержденный станцией план и финансовый расчет был уже окончательным, по которому касса выдавала бы деньги, не входя ни в какие проверки и расценки.

Наконец, станция должна иметь в виду и еще одну важную сторону местного хозяйства. Разбросанные одиночные хозяева, вводящие новые культуры, могут не найти сбыта своим произведениям или, вырабатывая товар в небольших количествах, рискуют продать его за бесценок. Станция должна служить по крайней мере для новых культур коммерческим агентством, складом, должна, если нужно, выдавать авансы под сложенные у нее произведения, словом, должна оказывать всестороннюю живую помощь хозяевам.

Дело именно в этой всесторонности. Новая культура пойдет хорошо только тогда, если будут устранены всякие для нее препятствия. Не следует забывать, что на Черноморском берегу хозяйничают не одни миллионеры Хлудовы и Поповы, которые, в сущности, в станции не нуждаются вовсе и сделают все, что нужно, сами. Деятельность этих людей также полезна и плодотворна в культурном смысле, но разница будет в том, что эти господа сделают на 90 процентов для себя и только, может быть, на 10 процентов для населения, тогда как правительственная станция будет работать только для последнего.

Все будет зависеть, конечно, прежде всего от личности, которая станет во главе дела.

 

XX. У П. Е. Татаринова

За самым Сухумом начинаются так называемые санитарные участки — неширокая прибрежная полоса, разделенная на отдельные владения пространством от трех до двадцати десятин, задней своей стороной взбирающиеся на холмы, а передней упирающиеся в море. Здесь помещаются сады П. Е. Татаринова, господ Никитиных, знаменитое садоводство Ф. Ф. Ноева, великолепный сад «Синоп», бывший Введенского и недавно купленный великим князем Александром Михайловичем, и другие сады и дачи, а затем начинается майоратное имение нынешнего тифлисского губернатора князя Шервашидзе. Все эти владения прорезает прекрасная мощеная дорога, служащая продолжением большому побережному Новороссийско-Сухумскому шоссе.

Все здешние выдающиеся сады были последовательно и очень подробно осмотрены нашей экспедицией, посвятившей этому два дня.

Наиболее внимания было уделено одному из самых замечательных садов не только на всем побережье, но, пожалуй, на всем Кавказе, — саду П. Е. Татаринова. Сад этот заключает в себе огромное количество акклиматизованных растений жаркого пояса, воспитанных артистом-любителем и чрезвычайно ценных как в чисто научном, так и в прикладном, культурном отношениях.

На шоссе к самому морю выходят красивые резные ворота, и от них, постепенно повышаясь, идет дорожка к дому владельца, построенному на небольшой, но высокой площадке.

На первый взгляд кажется, что усадьба эта очень старая. Огромные эвкалипты серебристыми стенами окружают двухэтажный домик, почти сплетаясь над ним своими ветвями. Однако этим деревьям, имеющим внизу ствола до одиннадцати вершков диаметра, идет лишь восьмой год. Такова сила здешней растительности. Между тем дерево эвкалипта, несмотря на столь быстрое развитие, обладает сравнительно большой прочностью и особенно ценно там, где приходится иметь дело с морской водой. Еще недавно по всем улицам Сухума тянулись аллеи эвкалиптов, насаженные одним из просвещенных градоначальников. Но, к сожалению, выбор сорта был сделан неудачно, и эти деревья вымерзли все до одного с суровую зиму 1892 года.

П. Е. Татаринов остановился на самом прочном сорте, «миндальном» (eucalyptus amygdalina), и эти деревья, как он надеется, выдержат самый большой и самый редкий из здешних морозов –6,7°.

П. Е. Татаринов посвятил целых восемь лет практическому изучению тропических культур, возможных в Сухумском округе, и его сад является живым доказательным и образцовым учреждением. Начиная от дома и до самого моря, в одиночку и группами расположены представители тропических растений из самых отдаленных стран, добытые часто с большим трудом и пожертвованиями. Перечислить все значило бы повторять ботанический список южных видов. Назову лишь некоторые.

Вот, например, китайским хамеропс, дающий отличный материал для веревок, канатов, шляп и простых тканей. Вот чудный по красоте экземпляр австралийской сосны, полуаршинная хвоя которой висит, как гигантские мотки зеленого шелка. Вот два вида лавра, листья коих доставляют один камфору, другой — ладан. Вот оригинальная игра противоположностей: хвойное дерево, покрытое настоящими широкими листьями вместо игл, и другое лиственное, с листьями в форме острых игл (боюсь перепутать название). Благородный лавр, лавровишня, гранат, разнородные магнолии, акации, нереидское железное дерево, японская и китайская хурма, множество пальм, маслин, роз, вечнозеленая мушмула, редкая разновидность нашей березы с лиловыми, почти черными листьями, множество разновидностей кипариса, между которыми особенно любопытен так называемый американский болотный кипарис, рассаживаемый специально для осушения болот; японские клены, бамбуки черные и белые, и многое множество других представителей жаркого пояса, разрастающихся здесь на вечно влажной почве и под горячим южным солнцем с необыкновенной быстротой.

На веранде, обращенной к морю, мы нашли хозяина, бодрого старика лет шестидесяти, беседующего с другим двигателем культуры в здешнем краю, членом Государственного Совета, Н. С. Абазой. Как я упоминал уже выше, по мысли и под непосредственным наблюдением последнего устраиваются здесь и в Сочи образцовые правительственные, садовые и хозяйственные станции. Заведывание здешней станцией вместе с присоединенным к ней ботаническим садом, принял на себя П. Е. Татаринов.

Лучшего руководителя для подобного дела, разумеется, трудно и пожелать. За восемь лет неустанной и широкой практики в собственном саду господин Татаринов успел выработать обширную программу культурных работ в этой части Кавказа. Он уже твердо на практике определил, какие растения и с какой целью выгодно здесь разводить. Деление его настолько любопытно и важно, что я повторю его в главных чертах, пользуясь богатейшим материалом, помещенным в прошлогоднем докладе П. Е. Татаринова Императорскому обществу садоводства.

Хлебные растения: пшеница, ячмень, кукуруза, гоми, особенно в местах, возвышенных над уровнем моря.

Волокнистые растения: хлопчатник, кендырь, или турка, джут, новозеландский лен, aralia и broussoneria papyriferae, рами, или китайская крапива, urtica tenacissima, алжирская альфа, хамеропс.

Лекарственные растения: камфарный лавр, японская корица, эвкалипты, звездчатый анис, благородный лавр, ментальный лавр, лавровишня, гранат, клещевина, или рицинус, розмарин, рута, лавандула, опийный мак и множество других.

Парфюмерные растения: акация, citrus biggaradia, choisia, дафне, гардения, глицина, гиацинты, жасмины, много видов магнолии олеа фрагранс (для душения чая), питтоспора, ринхосперма, розы, вибурны, карилопсы, флорентийский ирис, люфа и много других. Эта огромная группа растений при организованном сбыте могла бы давать крупный доход.

Растения строительные и столярно-поделочные: бамбуки, самшит (кавказская пальма), эвкалипты, железное дерево, бук, тисс (красное дерево) и множество других пород.

Растения, дающие пищевые продукты: виноград, чай, сахарное сорго, маслина, апельсины, мандарины и лимоны, инжир (винная ягода), мушмула, персики, анона, каштан, грецкий орех, фундуки, лавр, гранат, японская и китайская хурма, гуаява, гомбо, кунжут, парагвайский чай (матэ), шафран, соя (масличный горох), перец, спаржа, новозеландский шпинат, зимняя капуста (выспевающая зимой и могущая получаться в столицах в феврале и марте) и т. д.

Другие промышленные растения: табак, пробковый дуб, австралийская сосна (для смолы, обладающей драгоценными свойствами), ворсильные шишки, лаковое дерево (дающее японский лак), восковое дерево, чернильный дуб, ладонник, стиракс и многое множество других растений, дающих очень дорогие продукты, ныне ввозимые из разных стран.

Последняя самая многочисленная группа, которую я перечислять не буду, — декоративные, или садовые растения. Как увидим ниже, эта культура уже начата в обширных размерах Ф. Ф. Ноевым. Здесь можно выращивать на открытом воздухе большую часть самых прихотливых и редких из наших комнатных растений, которые на севере с большими хлопотами выводятся лишь в оранжереях.

Тут же на веранде у П. Е. Татаринова образовалось нечто вроде совещания о местных культурах и севооборотах. Несмотря на то, что и А. С. Ермолов и П. Е. Татаринов оба выдающиеся агрономы, здесь, на Кавказе, ничего не известно, ничего не выработано. Возможны лишь предположения, ибо все приходится создавать вновь, сообразуясь с совершенно исключительными условиями.

Принимая во внимание, что возделанная земля здесь в самое короткое время зарастает всякой дрянью, преимущественно папоротниками, борьба с которыми очень трудна, А. С. Ермоловым был предложен следующий севооборот для собственного полевого хозяйства:

1-й год — кукуруза, 2-й год — пшеница с подсевом клевера, люцерны или различных горошков vicia, которые могли бы коситься в том же году, затем через несколько лет сорго по пласту, снова кукуруза и т. д. Севооборот этот, в научном отношении совершенно правильный, могла бы испытать сухумская станция.

Затем много говорилось о возможности здесь примерного и консервного огородничества. Артишоки, спаржа, цветная и обыкновенная капуста могли бы поспевать здесь в такое время, когда в столицах имеются только тепличные или парниковые овощи, и отправляться отсюда в огромном количестве или перерабатываться в консервы, также пошли бы хорошо и зимние туркестанские дыни.

Все эти вопросы должна практически порешить садовая и хозяйственная станция под руководством П. Е. Татаринова, с которым мы расстались самым дружеским образом, пожелав ему всякого успеха.