Один против двух: Берни Сандерс vs Биллари Клинтон

Боюсь, у читателя уже рябит в глазах от приведенных процентов – что ж, в самом деле пора перейти от статистики к идеям и концепциям, опираясь опять‑таки на цифры и числа.

Два вывода напрашиваются сами собой и особых умственных усилий не потребуют. Хиллари и Берни обращаются к разным частям тела избирателей: она – к голове, а он – к сердцу. Какой зов сильнее, покажет время. Недалекое. Наберемся терпения. Ждать осталось недолго.

Зато второй вывод потребует немедленного рассмотрения: судя по их лозунгам, Хиллари Клинтон олицетворяет прошлое, тогда как Берни Сандерс – будущее. Она ссылается на свой опыт работы на вашингтонском Олимпе – сначала в Белом доме (пусть и в церемониальной роли первой леди) и в госдепе, а потому ее набившие оскомину ссылки на Барака Обаму, на преемственность и на статус‑кво вызывают обратный эффект. Для кого‑то это все еще аргумент в ее пользу, но для других – совсем напротив: побывала у власти – пора и честь знать. Женская карта больше не срабатывает и не гальванизирует даже женский электорат (большинство демократок до 59 лет склоняется к кандидатуре Сандерса), а мужчин и подавно. К тому же Сандерс один против двух: Биллари Клинтон. Как когда‑то – восемь лет назад – Барак Обама. А потому бывший президент, как участник кампании Хиллари, вызывает двоякое чувство: для одних он авторитет, а для других нафталин. Судя опять‑таки по опросам, электорат подустал от обоих Клинтонов. Дословно: «52 percent of voters say they are tired of Clintons running for president». Как и от Бушей. К тому же у нас все‑таки республика, на кой нам политические династии? Вот, к примеру, республиканский наследник Джеб Буш срезался и сошел с дистанции. Чем не прецедент?

Тем более знакомая ситуация: Барак Обама – Хиллари Клинтон. Правда, у Берни нет того обамовского недостатка, который при умелой им манипуляции превратился в достоинство: цвет кожи. Отчасти благодаря ему Барак и одолел Хиллари по всей Америке.

Подчеркиваю: отчасти. Главная причина триумфального шествия Обамы в том, что он обещал электорату изменения – напомню его революционные слоганы, его сдвоенную мантру «The Change We Need» Sc «Yes, We Сап». He один к одному, но напоминают популистские призывы к революции Берни Сандерса – «А Future То Believe In» Sc «А Political Revolution Is Coming». А уж кто из них больший левак – Обама тогда или Сандерс теперь, – читателю на размышление.

Поколенческая революция

Оба‑два целенаправлены к будущему. А потому увлекли прежде всего молодых избирателей, и только потом уже – их родаков: «Teil your mama: “Vote for Obama!”». Вот тогда – в 2008 году – и возникло это поколенческое противопоставление: милленниалов – бебибумерам (или просто бумерам). Второй термин в разъяснении вряд ли нуждается, а милленниалы от millennium – тысячелетие. Милленниалы – это те, кто родился на рубеже тысячелетий, между 1982 и 2000 годами: старшим сейчас 34, младшим – 16, они еще не вошли в электоральный возраст. Одним словом, тысячелетники.

Позволю ссылку на самого себя – вот что я писал восемь лет назад, вкратце, суммарно.

Толчком для поколенческой, циклической смены послужило развитие коммуникационных технологий, прежде всего Интернета. Сходит со сцены пожилое поколение американцев, которые статистически не являются пользователями Интернета, да и равнодушные в большинстве своем к политике бумеры вошли в пенсионный возраст. В то время как милленниалы благодаря воспитанию и самовоспитанию имеют тенденцию к политической независимости, к самостоятельному, индивидуальному выбору, к отказу от традиционных ценностей. Вот почему большинство молодых избирателей‑демократов голосовало в 2008 году за Барака Обаму, который угадал это стремление нового поколения к переменам и сдвигам, в противоположность Хиллари Клинтон.

Нечто подобное происходит и в этом високосном году с той только разницей, что на этот раз во главе милленниалов встал не сравнительно молодой кандидат, а септогенарий, которому через полгода стукнет три четверти века. Лично я нахожу в этом возрастном парадоксе некоторое утешение – значит, не все еще для меня потеряно, а я слегка помоложе Берни Сандерса. И вот что еще любопытно: никто из его нынешних соперников не посмеет пенять ему на почтенный возраст, коли все они из племени геронто‑кратов: Дональду Трампу скоро будет семьдесят, а Хиллари Клигтон – шестьдесят девять. Еще один феномен президентской кампании этого года. Не последний.

И еще один абзац из той моей статьи в конспективном пересказе, но близко к оригиналу:

Смена политических ориентиров и приоритетов, связанная с появлением на сцене милленниалов‑тысяче‑летников, в большей мере коснулась демократов, чем республиканцев, которые по определению консервативнее. Но и статистически демократы быстрее осваивают и используют новую технологию, чем республиканцы. Милленниалы более политизированы и полагаются на Интернет, включая мнение своих друзей и ровесников, выражаемое через электронную почту и социальную паутину. На смену аполитичной индивидуальной морали бебибумеров приходит мультилатеральная тенденция милленниалов, склонных к принятию быстрых и обговоренных решений. Для этого поколения, объединенного Интернетом, прежние острые социальные проблемы теряют свою эффективность, а идеологические разногласия уступают место успешному поверхбарьерному, надпартийному активизму Большинство объединяется, вовлеченное в политический процесс, отрицая за меньшинством право устраняться от политики, как это происходило у бумеров.

Вот, наконец, проклюнулось хорошее русское слово для этих милленниалов‑тысячелетников. Ну, конечно же сменовеховцы – вот кто они!

Статистики и поллстеры тщательно просчитывают электорат по стратам – этническим, религиозным, идеологическим, гендерным, возрастным и проч. А мне вот почему‑то кажется, что важнее сколько процентов среди избирателей тех, кто голосует в этом году впервые. От этого будет во многом зависеть исход президентских выборов.

Берни Сандерс & Дональд Трамп: Скромное обаяние социализма и нескромное обаяние капитализма