Размышления о свидетелях драмы

Размышления о свидетелях драмы

Коллоквиум

2007

 

Книга «У подножия креста» позволяет читателю на какое-то время побыть рядом с этими персонажами и посмотреть на события, перевернувшие мир, их глазами. История смерти Иисуса проходит красной нитью через судьбы многих Евангельских персонажей, одни из которых стояли у подножия креста, другие — так или иначе стали участниками крестной драмы:  Мария из Вифании — женщина, совершившая над Иисусом обряд помазания, Иуда Искариот — предатель Иисуса, Пилат — колеблющийся правитель, Симон Киринеянин — человек, буквально понесший на себе крест Христов, Варавва — узник, чудом избежавший смертной казни, Мария Магдалина — прощенная грешница. Эти и другие люди внесли свой вклад в развитие событий первой Страстной пятницы — событий, повлиявших на ход вселенской истории. Задействовав немалую долю воображения, основанного на глубоком познании истории и богословия, Ричард Бокэм и Тревор Харт сумели преподнести в новом свете события, описанные в последних главах Евангелий. Эти люди жили в иное время, их ноги ступали по неведомой многим земле, но тем не менее в каждом из них читатель распознает знакомые черты своих соседей, знакомых, друзей, близких и самих себя. Каждый из них по-своему переживал жестокую смерть на римском кресте Иисуса из Назарета — иудейского пророка и Царя, сына Бога и сына человека.

Оглавление

Мария из Вифании. Женщина, о которой помнят

Иуда Искариот. Предатель

Петр. Неудачник

Каиафа. Человек, которому мешал Иисус

Понтий Пилат. Человек, который не мог решиться

Варавва: На волосок от смерти

Симон Киринеянин. Под чужим крестом

Мария Магдалина: Жизнь во тьме

Римский сотник: Случайный свидетель

Никодим: Узревший Божье Царство

Ученик, которого любил Иисус. Свидетель истины

Иуда Искариот. Предатель

«Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребренников; и с того времени он искал удобного случая предать Его...

И, когда еще говорил Он, вот Иуда, один из двенадцати, пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных. Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его.

И, тотчас подойдя к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его. Иисус же сказал ему: друг, для чего ты пришел? Тогда подошли и возложили руки на Иисуса, и взяли Его...

Когда же настало утро, все первосвященники и старейшины народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти; и, связав Его, отвели и предали Его Понтию Пилату, правителю.

Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребренников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. И, бросив сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился»
(Матфей 26:14-16, 47-50; 27:1-5).

 

Гельмут Тилике рассказывает о человеке, который в черную годину гитлеровского Третьего Рейха выступил против действии правительства национал-социалистов, за что был немедленно арестован. Его отправили в тюрьму и продержали в одиночном заключении, периодически подвергая избиениям и пыткам, при помощи которых его мучители пытались добиться от него признания в совершении какого-нибудь преступления. Несколько месяцев спустя его освободили, причем обвинение против него так и не было выдвинуто. Усталый, ослабевший и изголодавшийся, он не пал духом и продолжал столь же яростно противостоять тоталитарному режиму. Через две недели после освобождения этого человека нашли повесившимся на чердаке. Все те кто интересовались его судьбой, недоумевали, почему в конце концов его оставили сила и мужество. Причина была известна лишь близко знавшим его людям. Незадолго до смерти он сделал ужасное открытие: доносчиком, предавшим его в руки нацистов, был его собственный сын. Предательство любимого человека совершило то, чего не смогли сделать зверства палачей.

С такого рода страданиями не сравнится даже самая сильная физическая боль. Ведь предательство, по сути своей, означает, что мы подвергаемся опасности или терпим бедствия по вине любимого нами человека, которому привыкли доверять. Зло проникает в святая святых наших сердец, и мы оказываемся беззащитными перед ним. Страдания, причиненные врагом, не идут ни в какое сравнение с ударом, нанесенным другом или любимым человеком.

Неудивительно, что авторы Нового Завета в самых мрачных тонах рисуют человека, который прежде всего известен предательством Иисуса в руки властей, что повлекло за собой его арест, осуждение и казнь. С самого начала и до конца рассказы евангелистов о времени, проведенном Иудой с Иисусом и другими учениками, окрашены неумолимой реальностью его будущего предательства. Клеймо отступника оказалось несмываемым в глазах тех, чьи свидетельства мы сегодня читаем. Сам Иисус в довольно резких выражениях высказывался о своем предателе, называя его дьяволом и сыном погибели, которому лучше было бы и не родиться. История Иуды заканчивается ужасом, позором и безысходностью самоубийства. Не в силах пережить последствия своих действий, преследуемый чувством вины и отчаянием, он выбрал постыдную и одинокую смерть.

Как следует относиться к этому человеку? Какие чувства мы должны испытывать к нему? Отвращение?.. Гнев? Горечь? Есть ли у нас основания жалеть его, видя в нем лишь жертву обстоятельств, игрушку в руках злых сил?

Заслужил ли он свою судьбу? А как же Бог? Есть ли в его сердце место для человека, предавшего его единственного сына на распятие? Большинство христианских традиций отвергают такое предположение, а в воображении Данте участью Иуды стал низший из кругов ада. Вместо жаркого пламени, грозящего людям, согрешившим в порыве страсти, там царит ледяной холод, уготованный тем, кто сознательно и расчетливо отвергает Божью любовь. Можно ли согласиться с такой оценкой?

Вопросы из предыдущего абзаца, несомненно, важны. И хотя ответом на них могут послужить лишь догадки и предположения, мы все же должны попытаться на них ответить.

Грех Иуды, бесспорно, ужасен. Евангелисты высказались по этому поводу довольно открыто: по словам Луки, Иуда «сделался предателем», и его навсегда запомнят в связи с одним единственным трагическим событием — совершенное им предательство стало определяющим в его судьбе. Помимо предательства, нам мало что известно об этом человеке. Мы не знаем ничего о его детстве, как он учился в школе, как его называли родители, никаких других деталей, которыми полна каждая человеческая жизнь. До нас дошло лишь описание роли, сыгранной Иудой в событиях одной роковой ночи Страстной недели, когда он покинул Тайную Вечерю и предал Иисуса в руки храмовой стражи.

Рассказ об этом стал неотъемлемой частью повествования о страданиях и смерти Иисуса. Своим поступком Иуда Искариот приобрел себе славу человека, предавшего наставника и друзей, славой, вместе с которой он уже оказался не в силах жить. Он не вынес болезненного осознания того, что теперь, как бы он ни старался загладить свою вину или избежать позора, он будет неизменно отождествляться с событием, которое ему больше сего на свете хотелось стереть из памяти и из жизни. Перед его мысленным взором стояла лишь смертная тьма, казавшаяся ему необратимым последствием его предательства.

Наверное, было бы не совсем справедливо позволить по одному единственному поступку Иуды определять наше восприятие этого человека, ведь его жизнь не ограничивалась одним лишь низким и подлым предательством, как и жизнь любого человека никогда нельзя отождествлять с его самыми безнравственными действиями, какими бы описательными они ни казались. И все же поступок Иуды, как бы он ни был трагичен, — великое зло. Кто знает, как он воспринял последствия своего сотрудничества с иудейскими властями? Его глубокое сожаление о совершенном поступке указывает на то, что он вряд ли ожидал осуждения и казни Иисуса в результате своих действий. Возможно, он отказывался взглянуть правде в глаза, гнал от себя мысли обо всех вариантах развития событий, кроме наиболее приемлемого, на его взгляд, желая успокоить свою совесть. Но не стоит поспешно приписывать Иуде высокопарные мотивы или представлять его чересчур доверчивым, чтобы смягчить тяжесть его низкого преступления. Сознательно предать Иисуса и его друзей в руки людей, не скрывавших своей враждебности и злых намерений, мог только человек, который в лучшем случае испытывал полное безразличие к их судьбе, а в худшем - желание подвести их под плаху. Как бы мы ни расценивали его намерения, мы не вправе снимать с Иуды ответственность за его вопиющее преступление.

Но здесь нам не обойтись без «недоразумений», ведь согласно христианскому преданию, представляющему Иуду в столь неприглядном свете, его действия были необходимы. Кто-то ведь должен был предать Иисуса, кому-то пришлось стать изменником. Этого требовал божественный замысел. На пути в Иерусалим Иисус сказал своим ученикам: «Сын Человеческий предан будет на распятие». На слова, предшествующие упоминанию о смерти Иисуса, редко кто обращает внимание, поскольку главное место в нашем учении о спасении отводится именно его смерти. Но учение о спасении не может существовать вне более широкого контекста, и Иисус ведь говорил не только о своей смерти, но и о том, что он будет на нее предан. В таком свете сама смерть обретает особый смысл и значение.

События Страстной недели, вплоть до их кульминации, позволяют нам понять, что крестные муки поразили не только тело Иисуса, но и его дух, и даже его взаимоотношения с людьми. Они неразрывно связаны с его готовностью испытать всю глубину отчуждения от Бога, которая только может быть известна человеку. В тот страшный час на Голгофе Сын Божий и Человеческий в полной мере ощутил свое одиночество, боль которого прямо пропорциональна близости его отношений с Отцом. Раздавшийся с креста вопль «Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» вырывается из груди человека, за одни сутки испытавшего верх мучений. И здесь мы видим страшную иронию: в тот момент, когда он более всего приблизился к Богу своим послушанием, до конца исполнив волю Отца, он оказался преданным и оставленным. Но все же ради нашего спасения он добровольно принимает нестерпимую боль предательства.

Участью Мессии, по словам Иисуса, должна была стать не просто смерть, даже самая ужасная и унизительная, но смерть, на которую он будет «предан». Поступок Иуды можно считать извращенной человеческой версией отношений между Отцом и Сыном, и он только добавил мук для распятого Христа. Страждущий Мессия, Эммануил, Бог живший среди нас в облике человека, познал страшную боль предательства, грозящую сломить дух скорее, нежели пытки и истязания. В каком-то смысле можно сказать, что Бог никогда не переставал испытывать эту боль с того самого момента, когда он создал человека, способного на любовь и дружбу, а значит и на предательство. Но на кресте Богу пришлось пережить нечто иное, ощутив весь ужас и боль предательства человека человеком. Бог сам предал себя на смерть, быть может с неосознанной, но добровольной помощью Иуды. «Он пришел к своим, — пишет Иоанн в своем Евангелии, — и свои Его не приняли». Напротив, его собственный народ отверг Иисуса и предал римлянам на распятие. В тот момент истории взаимоотношений Бога и его народа Иуда выступил от имени всех тех, кто желал этой смерти, от сговорившихся против Иисуса первосвященников до переменчивой толпы, чьи восклицания «Осанна!» вскоре сменились криками «Распни его!» Иисус предвидел предательство Иуды. Потому, когда тот приблизился к нему в Гефсиманском саду, Иисус не выказал удивления или смятения. Он ожидал его появления и вышел ему навстречу, по словам Иоанна, «зная все, что с Ним будет». Иуда предал Иисуса только потому, что Иисус сам этого захотел. В определенном, очень важном смысле, Иисус сам предал себя в руки своих врагов. Ведь он предсказывал предательство Иуды, и для него не составило бы труда назвать имя изменника и с помощью других учеников помешать ему. Но Иисус отпустил его, позволив свершиться злу. Создается такое впечатление, что Иуда вообще сыграл во всем этом только второстепенную роль. Для правильного развития событий потребовался предатель, но им не обязательно должен был стать Иуда. Он лишь олицетворяет собой все человечество, готовое отвергнуть Сына Божьего и предать его на распятие. Евангелисты не случайно применяют к греху Иуды то же слово, которое используется в Новом Завете и по отношению к Богу, пославшему своего Сына на смерть, по отношению к Сыну, добровольно предавшему себя на смерть ради нашего спасения. Это слово - рагаdidomi — означает «сдать, передать, предать». С чисто человеческой точки зрения, поступок Иуды следует считать откровенным предательством человека, который любил его, как друга. В более широком богословском контексте его поступок, оставаясь в высшей степени безнравственным, стал частью Божьего замысла, частью того, что должно было произойти для прощения наших грехов.

Иуда, один из двенадцати апостолов (о чем Лука напоминает нам в Деян. 1), был призван Иисусом к благовествованию. Он должен был донести, передать (здесь используется то же самое слово) людям весть о смерти и воскресении Иисуса и последующем прощении грехов. Считается, что он оставил свое служение, когда, предав Иисуса, изменил Евангелию. Но можно предположить, что этим низким поступком он внес в него свой особый вклад. В трагический момент самоосуждения Иуда послужил исполнению Божьего замысла, согласно которому «нет ныне никакого осуждения» тем, кто во Христе Иисусе. Кажется, будто предательство Иуды было единственным, на что Бог мог рассчитывать. И Иуда его не подвел.

Хотя в Евангелиях Иуда неизменно несет на себе позорное пятно предателя, а Иоанн еще утверждает, что апостолы напрасно доверяли ему ящик для пожертвований (не продиктованы ли эти слова желанием видеть только плохое в человеке, впоследствии совершившем ужасное преступление? «Он всегда был нечист на руку!»), мало что в истории жизни Иуды делало его наиболее вероятным кандидатом для такого злодейства. Другие ученики не спешили обвинить именно его. Из описания Тайной Вечери ясно, что предсказание Иисуса повергло их в смятение. Каждый немедленно задался вопросом; «Не я ли, Господи?» Виновным действительно оказался Иуда, но никто не мог предвидеть этого заранее.

Хотя Иуда стал предателем, он не был единственным. Он был первым, и его предательство, мы думаем, было самым ужасным, но нельзя забывать, что после ареста Иисуса все ученики в страхе бежали из Гефсиманского сада. Даже Петр, поклявшийся, что умрет, прежде чем оставит Иисуса, под влиянием обстоятельств поколебался в своем обещании и трижды отрекся от своего учителя. Между отречением и последующим покаянием Петра и предательством и муками совести Иуды существует более чем поверхностное сходство. Вот только Иуда поддался искушению, которое, возможно, испытывал и Петр: он покончил жизнь самоубийством. Поэтому он не увидел воскресшего Христа и не узнал, что его грех, при всей своей низости, по воле Божьей послужил спасению человечества. Интересно, с какими словами обратился бы к Иуде Иисус, если бы и он оказался тогда на берегу с остальными учениками?

Можно, по крайней мере, сказать, что он тоже был бы вправе рассчитывать на прощение, предложенное Петру и всем, кто готов его принять. Грех Иуды был ужасен, но не настолько, чтобы Иуда стал недосягаемым для Божьей любви. Вот и все, что, пожалуй, можно сейчас сказать. Но даже такое признание необходимо. Ведь если для Иуды не было никакой надежды, едва ли она найдется и для нас каждый из нас по-своему много раз предавал Иисуса, причем требуя за это гораздо меньшую цену, чем тридцать сребреников.

В своей «Балладе об Иудином дереве» Руфь Этчеллз призывает нас продолжить свои размышления на эту тему. Она попыталась представить себе взаимоотношения между Иудой и Иисусом после смерти, которая, как это ни странно, сблизила Иуду с его учителем более, чем кого бы то ни было из учеников.

 

Петр. Неудачник

«Дети! недолго уже быть Мне с вами. Будете искать Меня, и, как сказал Я Иудеям, что, куда Я иду, вы не можете придти, так и вам говорю теперь. Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою.

Симон Петр сказал Ему: Господи! куда Ты идешь? Иисус отвечал ему: куда Я иду, ты не можешь теперь за Мною идти, а после пойдешь за Мною. Петр сказал Ему: Господи! почему я не могу идти за Тобою теперь? я душу мою положу за Тебя.

Иисус отвечал ему: душу твою за Меня положишь? истинно, истинно говорю тебе: не пропоет петух, как отречешься от Меня трижды»
(Иоанн 13:33-38).

«Сказав сие, Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошел Сам и ученики Его.

Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими. Итак Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием. Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете?

Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его. И когда сказал им: это Я, они отступили назад и пали на землю. Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея.

Иисус отвечал: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут, да сбудется слово, реченное Им: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого.

Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх. Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?»
(Иоанн 18:1-11).

«Взяв Его, повели и привели в дом первосвященника. Петр же следовал издали. Когда они развели огонь среди двора и сели вместе, сел и Петр между ними. Одна служанка, увидев его сидящего у огня и всмотревшись в него, сказала: и этот был с Ним. Но он отрекся от Него, сказав женщине: я не знаю Его.

Вскоре потом другой, увидев его, сказал: и ты из них. Но Петр сказал этому человеку: нет! Прошло с час времени, еще некто настоятельно говорил: точно и этот был с Ним, ибо он Галилеянин. Но Петр сказал тому человеку: не знаю, что ты говоришь. И тотчас, когда еще говорил он, запел петух.

Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра, и Петр вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде нежели пропоет петух, отречешься от Меня трижды. И, выйдя вон, горько заплакал»
(Лука 22:54-62).

 

Из двенадцати учеников Петр дальше всех последовал за Иисусом по крестному пути. Вместе с остальными учениками он участвовал в Тайной Вечере. Позже он отправился с Иисусом в Гефсиманский сад и, как и его товарищи, уснул, пока Иисус в мучительной молитве готовился встретить свою судьбу. Когда храмовая стража вместе с Иудой пришла арестовать Иисуса, Петр, не желая сдаваться без боя, схватился за меч, но Иисус остановил его. Вместе со всеми Петр бежал из Гефсимании, правда позже, узнав, что Иисуса отвели на допрос в дом первосвященника, последовал за ним. Не желая попадать людям на глаза, в ожидании новостей он укрылся во дворе.

Но дальше по крестному пути Петр не пошел. В последний раз он увидел Иисуса, когда того уводили на очередной допрос, и тогда Петр в ужасе понимает, что не оправдал доверия Иисуса, отрекся от него, отказался признать себя его учеником. Петр действительно следовал за Иисусом дольше других, но и он не выдержал, сошел с крестного пути задолго до суда и смерти Иисуса. Ни Петра, ни его товарищей не было у подножия креста, когда распинали их учителя. Потому, если мы посмотрим на крестный путь Иисуса глазами Петра, мы увидим его глазами ученика, который в трудную минуту проявил малодушие и не выдержал испытания. И все же именно падение Петра позволяет нам взглянуть на Иисуса в новом свете.

Поступок Марии из Вифании стал свидетельством ее безграничной преданности Иисусу и смирением с тем, что Иисусу должно было умереть. Петр любил Иисуса не менее преданно, не раз говорил о том, что готов умереть за него, причем говорил искренне. Вот только, в отличие от Марии, Петр не мог смириться с необходимостью смерти Иисуса! Сам он готов был отдать за него жизнь, но меняться с ним ролями он не хотел. Вот здесь-то он и упустил истинную суть ученичества, этим и обрек себя на падение. И только после своего падения он наконец понял, что значит быть учеником Иисуса, посмотрел на Иисуса другими глазами. Петр был одним из таких людей, кто не может постичь истины, не наломав прежде дров. Ему опять пришлось стать перед фактом, что поступая по-своему, он ничего не добьется, и лишь тогда он смог подчинить свою волю Божьей. Но если Божья любовь покрыла все наши ошибки и поражения именно на кресте, то где тогда как не на крестном пути можно не бояться упасть, чтобы подняться вновь. А падение Петра только еще раз подчеркнуло могущество Бога.

Прочитывая Евангелия, мы узнаем о Петре больше чем о любом другом ученике. Петр первым вступал в разговор, первым начинал любое дело, чаще бывал в центре внимания, часто вел за собой других. Когда Иисус спрашивал мнение учеников по тому или иному вопросу, Петр выступал за всех. Он был энергичен, импульсивен, пылок, самоуверен. Петр знал ответы на все вопросы и смело заходил туда, куда не осмеливались проникнуть даже ангелы. У него было много прекрасных качеств. Он умел повести за собой других, обладал завидным рвением, мужеством и настойчивостью. Петр был беспредельно и искренне предан Иисусу и больше всего на свете хотел быть его учеником. Иисус и сам ставил его первым среди двенадцати апостолов.

Все осложнялось лишь тем, что Петр понимал миссию Иисуса по-своему — помазанник Божий должен был освободить Израиль, и Петр готов был всячески ему в этом помогать. Поэтому, когда Иисус сказал ученикам, что путь к искуплению лежит через его страдания и смерть, Петр не хотел даже слышать об этом. Ведь смерть Иисуса означала бы поражение, а Петр всем сердцем желал, чтобы Иисус добился успеха. К тому времени когда Петр сидел рядом с Иисусом за трапезой, превратившейся в своеобразное прощальное торжество, всем было очевидно, что Иисусу грозит серьезная опасность. Разговор шел в основном о расставании, о предательстве и надвигавшейся беде. Но Петр и здесь отличился: он сказал, что постоит за Иисуса, что ради его спасения он не раздумывая отдаст жизнь. Возможно, кто-то из учеников уже подумывал о том, что неплохо было бы незаметно выскользнуть из-за стола и вернуться в Галилею. Но Петру не приходили в голову подобные мысли. Все остальные могли оставить Иисуса, но только не он. Петр был готов ко всему. Ведь наступал решающий момент, и Петр должен был быть уверен в успешном исходе. Даже если ему предстояло пожертвовать собой, он умер бы героем, пал бы за правое дело.

Но не слишком ли самоуверенно вел себя Петр? Ответ мы узнаем довольно скоро, ведь испытание следует по пятам: для ареста Иисуса в Гефсиманию прибыл целый отряд хорошо вооруженных воинов, готовых к сопротивлению. На одиннадцать учеников, оставшихся с Иисусом, приходилось всего два меча. Один из них был у Петра, и он не замедлил пустить его в ход. Этот поступок едва ли следует считать безрассудным - ученики могли бы отвлечь стражу и дать Иисусу шанс скрыться под покровом ночи. Иисус смог бы спастись, возможно ценой жизни Петра. Но разве мог Иисус принять такую жертву? Вместо этого Иисус говорит (и Петру пришлось подчиниться): «Вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?»

Итак, Петр доказал свое мужество, рискуя собственной жизнью ради Иисуса. Беда лишь в том, что он не сумел до конца понять ни самого Иисуса, ни сути ученичества. Петр хотел самостоятельно составить список обязанностей: для Иисуса — мессии, для себя -примерного ученика. Иисусу он отвел роль завоевателя, себе — роль «правой руки», верного помощника в достижении успеха. Ради Иисуса, ради его победы он даже поставил на карту собственную жизнь. Лишь одного он не понимал (да и как он мог тогда это понять?) — не понимал, почему путь к победе Иисуса лежал через поражение и смерть. Петр отдал бы все, чтобы спасти Иисуса от креста, но сопровождать его на крест он не решился.

Поэтому, когда Иисус удержал его руку с мечом, Петр бежал вместе с другими учениками. Он хотел спасти Иисуса, но когда тот отказался от помощи, Петр ничего уже не мог для него сделать. Однако и тогда Петр, в отличие других учеников, сумел доказать свою любовь к Иисусу. Как сказано в Евангелии, он последовал за учителем — разочарованный ученик несостоявшегося Мессии. Но все же еще ученик. Он остался во дворе первосвященника, чтобы узнать о дальнейшей судьбе Иисуса, который был для него не просто борцом за правое дело, а человеком, которого он любил и почитал, за которым он и теперь готов был следовать несмотря на то, что тот явно потерпел поражение, да и сам Петр уже совсем не понимал, что происходит.

В этот-то момент и происходит падение Петра. Действительно ли им руководил страх, как принято считать? Страх, что его арестуют как ученика Иисуса? А может, дело в том, что ему не хотелось иметь ничего общего с несостоявшимся мессией? Не стыдился ли он признать себя последователем человека, которого считали Мессией, но который так явно не подходил для этой роли? Быть может, разговор вокруг костра шел о других мессиях-неудачниках. Ведь были и такие самозванцы, которые обещали своим последователям власть и золотые горы, но все как один пали от рук римлян - короткая жизнь, бесславная смерть. Быть может, собравшиеся во дворе первосвященника причисляли к ним и Иисуса, который, казалось, быстрее других оказался неудачником. Петр отрекся от Иисуса, не захотев предстать перед всеми в роли ученика несостоявшегося мессии. Ведь он по-прежнему смотрел на Иисуса сквозь призму своего собственного представления о Мессии, а цель ученичества видел в том, чтобы помочь Иисусу добиться успеха и разделить с ним радость победы. Именно поэтому его ожидало полное поражение. И хотя он пошел дальше других учеников, проявил больше мужества, оказался более преданным, в конце концов его малодушие проявилось сильнее других. Отвергнув идею о кресте, он не смог последовать за Иисусом по крестному пути.

Теперь мы понимаем, что именно поражение Петра, крушение его ошибочных представлений об Иисусе и ученичестве вселяют в нас надежду. Все его иллюзии об Иисусе и о себе самом рассеялись. Только тогда его изначальная преданность Иисусу могла перерасти в истинное ученичество. Только тогда Петр перестает думать, что без его помощи Иисус не добьется ожидаемого от него успеха. Только тогда он понимает, что без помощи Иисуса он не может стать настоящим учеником. В распятом Мессии Петр обретает Божью благодать и теперь может последовать за Иисусом по крестному пути. Именно благодаря своему поражению Петр получил возможность стать истинным учеником Иисуса на пути ко кресту. Падение перешло в возвышение. Его неудача обернулась победой Бога. Это один из парадоксов, к которым ведет крестный путь. Иисус умер, чтобы мы жили, но обрести жизнь мы можем, лишь потеряв ее. Только поражение приведет нас к победе. Крест служит главным примером такого рода парадоксов — Иисус добился успеха и одержал победу, потерпев поражение; вернулся к жизни, пройдя долиной смерти. Крест источает парадоксы. В поражении, осуждении и смерти Иисуса Бог разделил с нами наши собственные поражения, осуждение и смерть, чтобы после множества неудачных попыток мы смогли воистину начать жить заново. Первая попытка Петра стать учеником Иисуса провалилась во дворе первосвященника, где Иисус был осужден на смерть. Но когда Иисус, отправляясь на крест, посмотрел на Петра, который только что познал самое ужасное поражение в своей жизни, — когда взгляд Мессии-неудачника встретился со взглядом неудачника-ученика, там, на крестном пути, Петр наконец познал истинную суть ученичества.

Чтобы по достоинству оценить это возрождение, вспомним, что через тридцать пять лет Петр в самом буквальном смысле последует за Иисусом на крест, пронеся его по улицам Рима на пути к собственному распятию. Ведь на Тайной Вечере Иисус сам сказал ему: «Куда Я иду, ты не можешь теперь за Мною идти, а после пойдешь за Мною»

Каким же образом поражение Петра привело к его спасению? Здесь надо обратить внимание на два момента: прежде всего, это крушение иллюзий. Ведь Петр не просто оступается, поднимается и продолжает свой путь: Петр совершенно неправильно истолковывает личность Иисуса и суть ученичества. В этом случае он не может «встать» и продолжить начатое. Теперь он должен созидать сначала, на новом основании. Иллюзия о мужественном, энергичном, преданном Иисусу Петре — спасителе своего учителя, величайшего из его учеников и помощников — рассеялась. Вместо этого Петру пришлось признать, что, несмотря на свое мужество, энергию и преданность, он не может стать учеником Иисуса, если Иисус прежде не умрет за него. Петр понял, что не Иисус нуждается в нем, а он сам отчаянно нуждается в Иисусе. Но не в том Иисусе, которого он сотворил для себя, за которого собирался отдать жизнь. Петр нуждался в настоящем Иисусе — в Иисусе, который, пройдя весь путь до конца, пожертвовал ради него своей жизнью; в Иисусе, в котором Божья благодать открывается неудачникам — нам с вами.

Крест разрушает наши иллюзии — наши ложные представления о себе, об Иисусе и о мире. Мы вдруг понимаем, что Иисус пришел не ради исполнения наших желаний, сколь бы возвышенны они ни были. Он не идет на поводу этого мира, каким бы привлекательным он ни казался. Он не собирается подогревать самомнение человека, каким бы он ни хотел предстать перед окружающими. Нет такой проторенной тропы, по которой мы могли бы подняться к Богу, чтобы при этом исполнились все наши пожелания. Есть только крестный путь, где осужденный и распятый Иисус низвергает все наши ожидания. Заставляя нас увидеть себя в истинном свете, он открывает перед нами новые, доселе невиданные и неизведанные горизонты, игру парадоксов, где победителем становится проигравший.

Крушение иллюзий всегда болезненно, но в то же время оно несет с собой освобождение. Когда Петр понимает, что его поражение не заберет от него Иисуса, он постигает главное. Ведь его падение стало единственным условием, чтобы последовать за ним. Наши поражения не всегда столь драматичны, как у Петра. Чаще мы говорим о повседневных мелочах, которые, нагромождаясь друг на друга, повергают нас в отчаяние. Нам кажется, что мы не растем, что преданность наша ослабевает, что мы перестаем следовать за Иисусом.

Но каждое наше поражение еще больше проявляет Божью благодать в нас. Как и Петр, мы должны понять, всю жизнь мы упорно следовали своим собственным путем, предпочитая его пути, приготовленному для нас Богом. Но как можно это понять, если на нашем пути нам всегда сопутствует успех? Возможно, Богу придется разрушить нашу непоколебимую уверенность в собственных силах. Те же из нас, кто являет собой полную противоположность Петру, берут в руки другую палитру и унижают себя, обходя стороной полноценную жизнь. Поражения должны бросить нас в руки Божьей милости, со всеми своими достоинствами и слабостями, надеждами и устремлениями, дабы милость Бога исцелила нас и возродила к новой жизни. Только вкусив горечь поражения, мы понимаем, что нуждаемся в благодати и милости, щедро изливаемой на нас Богом.

Конечно же, прекрасные качества Петра не пропали даром. Им нашлось применение и в его новой жизни, но для этого Петру пришлось посвятить их Богу — даже желание жертвовать собой ради Иисуса, отдавшего жизнь за него самого. Петр исполнил уготованное ему предназначение — пасти овец Христовых. Но для этого ему потребовалось пережить поражение и оказаться по ту сторону креста.

Размышления о свидетелях драмы

Коллоквиум

2007

 

Книга «У подножия креста» позволяет читателю на какое-то время побыть рядом с этими персонажами и посмотреть на события, перевернувшие мир, их глазами. История смерти Иисуса проходит красной нитью через судьбы многих Евангельских персонажей, одни из которых стояли у подножия креста, другие — так или иначе стали участниками крестной драмы:  Мария из Вифании — женщина, совершившая над Иисусом обряд помазания, Иуда Искариот — предатель Иисуса, Пилат — колеблющийся правитель, Симон Киринеянин — человек, буквально понесший на себе крест Христов, Варавва — узник, чудом избежавший смертной казни, Мария Магдалина — прощенная грешница. Эти и другие люди внесли свой вклад в развитие событий первой Страстной пятницы — событий, повлиявших на ход вселенской истории. Задействовав немалую долю воображения, основанного на глубоком познании истории и богословия, Ричард Бокэм и Тревор Харт сумели преподнести в новом свете события, описанные в последних главах Евангелий. Эти люди жили в иное время, их ноги ступали по неведомой многим земле, но тем не менее в каждом из них читатель распознает знакомые черты своих соседей, знакомых, друзей, близких и самих себя. Каждый из них по-своему переживал жестокую смерть на римском кресте Иисуса из Назарета — иудейского пророка и Царя, сына Бога и сына человека.

Оглавление