Дела архивного фонда Великого Князя Константина Константиновича Романова в Пушкинском Доме

 

Дело личного фонда № 137 (делопроизводственный документ для служебного пользования), к сожалению, многие вопросы проясняет не до конца: записи лаконичны и часто очень неконкретны. Более информативной оказалась подборка документов, находящихся в Петербурге в Архиве Академии наук. На эти материалы мы и будем опираться.

Константин Константинович скончался 2 (15) июня 1915 г. Завещание великого князя относительно его архива звучало следующим образом:

"Завещаю императорской Академии наук:

1) мое собрание автографов императрицы Екатерины II, Пушкина, Лермонтова, А. Н. Майкова, Тютчева и других русских писателей;

2) альбом Ю. Н. Бартенева;

)   мою переписку с Я. К. Гротом, А. А. Шеншиным (Фетом), А. Н. и Л. Н. Майковыми, Я. П. Полонским, Н. Н. Страховым, П. И. Чайковским, А. Ф. Кони, академиками, учеными и писателями и т. д.;

)   альбом, содержащий письма, полученные по поводу перевода и представления "Трагедии о Гамлете, принце Датском" и касающиеся моих произведений;

)   все мои рукописи стихотворений и литературных и критических трудов;

)   пакеты с бумагами, касающиеся императорской Академии наук;

)   все собрание тетрадей моего дневника, которому быть хранимым неприкосновенно в библиотеке или архиве Академии. Ни ближайшим моим родным, ни посторонним не предоставляю права читать мой дневник в течение девяноста (90) лет по моей кончине. По прошествии этого срока по усмотрению Академии, но не иначе, как с благосоизволения царствующего Государя императора и с согласия старейшего из прямых моих потомков, дневник мой, частями или полностью, может быть напечатан;

)   перстень А. С. Пушкина (золотой с четырехугольным изумрудом);

)   перо А. А. Фета, две картины, писаные Я. П. Полонским, им мне подаренные. (На одной из них изображен Дом Фета-Шеншина в Воробьевке). Всё означенное в этих девяти пунктах должно поступить в Пушкинский Дом по его создании, в отдел имени Л. Н. Майкова, а до этого храниться в русском отделении Библиотеки императорской Академии наук. Дневник же мой и по создании Пушкинского Дома должен оставаться в названной Библиотеке".

Уже в ноябре 1915 г. первая часть рукописей, завещанных К. Р. Академии наук, находилась в ее распоряжении.

ноября чиновник особых поручений Академии В. А. Рышков докладывал непременному секретарю академику С. Ф. Ольденбургу: "Имею честь представить вашему превосходительству полученные мною сего числа предметы из конторы в Бозе почившего великого князя Константина Константиновича, переданные в императорскую Академию наук на основании завещания его императорского высочества, согласно описи, на которой мною учинена расписка в получении".

И далее перечисляются почти все из названных выше документов и предметов. Здесь же дано краткое описание содержания портфеля с собранием автографов выдающихся исторических лиц и писателей (Екатерина II, митрополит Платон, Пушкин, Лермонтов, Гете, Шиллер и др.).

На первом заседании 1916 г., 9 января, С. Ф. Ольденбург доложил Общему собранию Академии наук дополнительный список предметов из наследия К. Р., переданных в Академию.

Список следующий:

1) Переписка великого князя с писателями: 2 тома переписки с А. А. Шеншиным-Фетом. 2 тома переписки с Я. П. Полонским. 1 том переписки с Н. Н. Страховым. 1 том переписки с П. И. Чайковским. 1 том переписки с А. Н. Майковым. 1 том переписки с И. А. Гончаровым. 1 том переписки с Л. Н. Майковым.

2) 7 черновых тетрадей литературных трудов великого князя.

)   Связка ключей от 66 дневников великого князя.

На отпечатанном типографским способом экземпляре данного списка, хранящемся в Архиве Академии наук, имеется расписка В. И. Срезневского, стоявшего в то время во главе Рукописного отделения Библиотеки Академии наук: "Восемь томов переписки, семь тетрадей трудов Великого Князя и 1 ключ принял в Рукописное отделение Библиотеки императорской Академии наук. В. Срезневский. 18.11.916".

Сразу же скажем, что большая часть архива К. Р., завещанная им лично в Пушкинский Дом, в конце концов здесь и осела, хотя не все документы оказались в его личном фонде. Обозначим особо значимые комплексы материалов.

· Переписка великого князя с выдающимися деятелями русской культуры, бережно сохраненная Константином Константиновичем (после смерти дорогих ему корреспондентов К. Р. просил родственников вернуть его собственные письма) и переплетенная в отдельные тома, в настоящее время хранится в его личном фонде:

Ø с П. И. Чайковским;

Ø с И. А. Гончаровым;

Ø с А. Н. Майковым;

Ø с Л. Н. Майковым;

Ø с Я. П. Полонским;

Ø с Н. Н. Страховым;

Ø с А. А. Фетом.

Этот материал бесценен и в связи с изучением биографии поэта К. Р., и в связи с творчеством его великих корреспондентов.

· В отдельные тома переплетены также отзывы различных лиц на его стихотворения и на перевод и постановку шекспировского "Гамлета".

·   Творческие рукописи Константина Константиновича (его стихотворения, варианты драмы "Царь Иудейский", переводов Шекспира, Шиллера, Гете и др.) составляют массив документов.

·   Сохранились критические отзывы Константина Константиновича на стихотворения других авторов, написанные им в связи с вопросом о присуждении какой-либо премии. Об остальных документах и памятных вещах, упомянутых в завещании К. Р., будет сказано ниже.

Следует сказать, что передача в Академию наук отдельных материалов из архива К. Р., имеющих литературный характер, продолжалась на протяжении всего 1916 и 1917 гг. Так, 3 февраля 1916 г. С. Ф. Ольденбург благодарит Р. Ю. Константиновского, душеприказчика великого князя, за передачу рукописей К. Р.

· "Возрожденный Манфред" и "Трагедия об Отелло, венецианском мавре". 3 июня 1916 г. Академия получила бювар с 53 листами со стихотворениями Константина Константиновича.

·   22 ноября Академия обращается к шталмейстеру Двора великого князя Н. Н. Ермолинскому с просьбой передать вдове К. Р., великой княгине Елисавете Маврикиевне, благодарность за присылку двух тетрадей: первой - с рукописью "Переделка Царя Иудейского" и речью о поэте А. А. Голенищеве-Кутузове, читанной Константином Константиновичем 27 октября 1913 г. на публичном заседании Разряда изящной словесности.

·   и второй - с переводом статьи Шиллера "О пользовании хоров в трагедии".

·   11 ноября 1917 г., буквально через несколько дней после Октябрьского переворота, С. Ф. Ольденбург отсылает письмо князю В. А. Шаховскому с просьбой поблагодарить Елисавету Маврикиевну за передачу ею пятнадцати акварельных рисунков к трагедии "Гамлет".

В связи с тем, что Пушкинский Дом в 1915 г., когда скончался Константин Константинович, не имел своего здания, и в соответствии с распоряжением самого великого князя, его архивные документы первоначально оказались в Рукописном отделении Библиотеки Академии наук. Том же переписки К. Р. с вице-президентом Академии Л. Н. Майковым решено было передать в Архив Конференции Академии.

Золотой перстень Пушкина и перо Фета были помещены на хранение в кассу Правления Академии.

Надо отметить, что Библиотека Академии наук очень ответственно отнеслась к хранению архива К. Р.: уже в январе 1917 г. ученый хранитель рукописей А. Л. Бем составил охранную опись рукописям Константина Константиновича.

По этой описи мы и можем судить о первоначальном составе архива К. Р.

В Рукописном отделении БАНа архив находился до 1922 г. Начало 1920-х гг. было весьма значимым в истории Пушкинского Дома периодом. Еще в апреле 1919 г. Пушкинский Дом получил собственное помещение - здание архива бывшего Таможенного департамента на Тифлисской улице рядом с Библиотекой Академии наук. Правда, переезд состоялся только в октябре 1922 г., после того, как там был сделан необходимый ремонт. Летом 1920 г. Пушкинский Дом получил в свое распоряжение также особняк С. С. Абамелека-Лазарева на Миллионной улице и в 1921 г. начал его активно осваивать, разворачивая там одну за другой выставки.

Тогда же возникла наивная в условиях новой власти мысль о создании в Мраморном дворце, до революции принадлежавшем семье Константина Константиновича, памятного отдела, посвященного К. Р.

марта 1922 г. Пушкинский Дом обратился в Российскую Академию истории материальной культуры (РАИМК), размещавшуюся в Мраморном дворце, со следующим запросом: "В виду того, что бывшие апартаменты поэта К. Р. в Мраморном дворце по настоящее время находятся в неприкосновенном виде, Пушкинский Дом обращается в Совет Академии с просьбой, не найдет ли он возможность передать апартаменты эти вместе с находящимся в них имуществом в ведение Пушкинского Дома для устройства на них особого отдела Пушкинского Дома имени К. Р.".

Названный проект принят не был. Однако контакты Пушкинского Дома с Академией истории материальной культуры имели важные последствия: Мраморный дворец начал передавать в Пушкинский Дом мебель, бумаги и другие предметы.

Так, 22 марта Пушкинский Дом получил ряд рукописных материалов и вещей князя Олега (1892-1914), сына Константина Константиновича: его лицейский знак, орден Андрея Первозванного, письма отца и матери к нему и др. 20 июня в Пушкинский Дом поступила семейная переписка К. Р.: письма его русской и иностранной родни, детей, жены и т. д., и целый комплекс документов Олега Константиновича. Впоследствии материалы князя Олега составили в Пушкинском Доме отдельный фонд.

Осенью 1922 г., освоив здание на Тифлисской улице, Пушкинский Дом поднял перед Академией наук вопрос о передаче ему, согласно завещанию К. Р., основного архива великого князя. Этот вопрос решался на Общем собрании Академии 14 октября 1922 г. Сохранился следующий документ на бланке Российской академии наук: "Директор Пушкинского Дома (исполняющим обязанности директора в это время был Б. Л. Модзалевский), напомнив Конференции (Общее собрание Академии), что покойный президент Академии великий князь Константин Константинович завещал Пушкинскому Дому свое собрание Пушкина и других писателей, перстень Пушкина с изумрудом, перо Фета и некоторые другие материалы, с тем, чтобы все эти драгоценности хранились в Рукописном отделении Библиотеки Академии вплоть до того времени, когда Пушкинский Дом переедет в свое собственное здание, просил Конференцию сделать постановление о передаче ныне всего завещанного покойным имущества Пушкинскому Дому, так как последний фактически уже переехал в свое отдельное здание <...>

Положено: передать, о чем сообщить для исполнения Рукописному отделению Библиотеки и Пушкинскому Дому. Непременный секретарь академик С. Ольденбург". Уже 26 декабря Пушкинский Дом официально связывается с Библиотекой Академии наук по этому вопросу и поручает хранителю Н. В. Измайлову принять под расписку рукописи К. Р.

Материалы Константина Константиновича, включая пушкинские рукописи, оказались в Пушкинском Доме, по-видимому, в начале 1923 г. В отчете Академии за 1923 г. говорится: "Обращаясь к Рукописному отделению (Пушкинского Дома), надо отметить ряд особенно ценных в него поступлений, среди которых на первом месте следует отметить собрание рукописей Пушкина, завещанное Дому покойным Президентом Академии поэтом К. Р. (12 автографов Пушкина и альбом Ю. Н. Бартенева с автографом Пушкина)".

В том же 1923 г. в Пушкинский Дом поступили золотой перстень Пушкина и перо Фета, хранившиеся с 24 ноября 1915 г. в кассе Правления Академии. Вопрос об этих драгоценных памятных вещах Пушкинский Дом поднял 4 сентября, и вскоре тот же Н. В. Измайлов получил названные вещи.

По-видимому, в этот же период, в 1922-1923 гг., материалы, обозначенные в завещании Константина Константиновича в пункте 6 ("пакеты с бумагами, касающиеся императорской Академии наук") были приданы только что созданному Архиву Академии наук, где составили фонд Президента Академии наук.

Это был первый акт в длинной цепочке дробления архива К. Р., о чем мы будем говорить ниже. Однако в целом двадцатые годы (до 1929 г.) в судьбе архива Константина Константиновича могут считаться периодом пополнений и добавлений, а не изъятий. И главным источником пополнений был все тот же Мраморный дворец.

Так, 27 октября 1924 г. Российская Академия истории материальной культуры передала в Пушкинский Дом целый комплекс документов из библиотеки Мраморного дворца, среди которых были: рукописный полный экземпляр "Русских пословиц" В. И. Даля, поднесенный собирателем великому князю Константину Николаевичу, отцу К. Р. (здесь же находятся документы, касающиеся разрешения данного труда на публикацию); старинные списки с произведений русских писателей; записная книжка К. Р. и т. д.

Важная часть этого поступления из Мраморного дворца - коллекционное собрание автографов, полученное Константином Константиновичем от О. А. Новиковой (1840-1925), урожденной Киреевой, жены генерал-лейтенанта Новикова, имевшей политический салон в Англии и писавшей под псевдонимом "O. K."

· статьи о политических отношениях России и Англии. В собрании О. А. Новиковой были автографы Гете, Байрона, мадам де Сталь, Э. Ренана, П. Мериме, А. Рембо, Оскара Уайльда, Ф. Листа, Ч. Диккенса, К. Д. Кавелина, В. Соллогуба и других деятелей культуры. О. А. Новикова была знакома с К. Р. (тот, кстати, приобрел у ее отца, генерала А. А. Киреева, небольшое имение Сенькино в Подольском уезде Московской губернии) и, зная его интерес к историко-культурным документам, передала ему часть своей коллекции.

Впоследствии в Пушкинском Доме был образован личный фонд О. А. Новиковой, получивший по некоторым обстоятельствам политического характера тот же номер 137, что и фонд Константина Константиновича (см. о причинах ниже). В фонде О. А. Новиковой сохранились пустые конверты с надписями рукой фондообразовательницы: "Его императорскому высочеству великому князю Константину Константиновичу. Автографы: Palmerston. Gladstone. Clarendon. Morier и Kinglake". На конверте карандашная помета рукой Константина Константиновича: "На хранение в моей библиотеке. К. Р. 7.XI.1910". На другом конверте: "От О. А. Новиковой, рожд. Киреевой. Получено 9 июня 1910". На третьем: "В библиотеку. Автографы, подаренные О. А. Новиковой. 7 мая 1911".

Эти конверты, а также перечень материалов, переданных РАИМК в Пушкинский Дом 27 октября 1924 г., бесспорно, свидетельствуют, что коллекция автографов О. А. Новиковой в предреволюционные годы принадлежала Константину Константиновичу. Таким образом, значительный пласт зарубежных автографов (а именно они составляли большую часть коллекции О. А. Новиковой), которыми владеет Пушкинский Дом, связан с именем К. Р.

В 1935 г. та же Академия истории материальной культуры пополнила фонд К. Р. письмом к нему поэтессы С. Свиреденко (от 23 октября 1912 г.), найденным в одной из книг тамошней библиотеки.

Еще одним значимым источником пополнения фонда Константина Константиновича стал личный архив Р. Ю. Минкельде, офицера дорогого Константину Константиновичу Измайловского полка, секретаря знаменитых Измайловских досугов, извечного корректора печатных трудов великого князя (Р. Ю. Минкельде посвящено стихотворение К. Р. "Закат над Нилом"). 24 ноября 1926 г. от него поступила серия документов: как сказано в пушкинодомской книге поступлений, это "записки" К. Р. и рукописи некоторых его статей и критических отзывов.

Можно предположить, что тогда же в Пушкинском Доме оказались 95 писем за 1885-1914 гг. К. Р. к Минкельде (с обращениями типа "Милый мой Роберт", "Милый Робинька"). Укажем, что письма весьма информативны и дают интересный материал для истории Измайловских досугов.