Концепт «пустоты» и его реализация в романе Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота»

Курсовая работа

Концепт «пустоты» и его реализация в романе Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота»

 

 

Гомель 2013

 

РЕФЕРАТ

 

Ключевые слова: концепт «пустота» (шуньята), буддизм, дзен-буддизм, постмодернизм, индуизм, интерпретация.

Предмет исследования: развитие концепта «пустоты» в диахронии от ведического индуизма до японского дзен-буддизма и его отражение в европейской культуре (в частности, в русской концептуалистской поэзии конца 20-го века и романе Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота»)

Объект исследования: концепт «пустоты» и его интерпретации от ведического понимания до постмодернистского в романе «Чапаев и Пустота» В. Пелевина.

Цель работы: изучение эволюции интерпретаций концепта «пустоты» в ведическом, буддийском, дзенском и постмодернистском аспектах, а также особенностей его реализации в текстах концептуалистов и пелевинской прозе.

Задачи исследования: а) на основе существующих в пространстве гуманитарного знания религиозных, а также философских представлений о «пустоте» (шуньяте) проследить историю эволюции его интерпретаций; б) исследовать концепт «пустота» во взаимодействии с такими явлениями культуры, как постмодернизм; в) сопоставить постмодернизм и дзен-буддизм; г) проследить реализацию концепта «пустота» в концептуалистской поэзии конца 20-го века и романе Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота»;

Методы исследования: сравнительно-исторический, культурно-исторический, элементы системного моделирования.

Выводы: концепт «пустота» возникает на богатой ведической почве и из достояния брахманов становится едва ли не основным понятием новой религии кшатриев: буддизма. Из раннего индийского буддизма, который по ряду причин был вытеснен с территории современной Индии, «шуньята» («пустота» на санскрите) перекочевала в новую культурную среду, подготовленную Лао-Цзы и Конфуцием, - в Китай. Смешавшись с даосизмом оно обрело новые черты. Санскритсткое «дхьяна» (возможно, однокоренное с нашим «дыханием») - слово, которое не переводится на современные языки, но на Западе интерпретируется как «медитация» - в Китае превращается в «чань». Чань перемещается в Японию и обретает имя «дзен», где концепт «пустоты» становится центральным. Очевидно, что классический буддизм повлиял на эпоху модерна. Также ощущается влияние дзен-буддизма на эпоху постмодерна. По-своему интерпретируют «пустоту» русские концептуалисты конца 20-го века, но самым любопытным образом «шуньята» входит в канву постмодернистского романа Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота» 1996 года.

Область применения: материал данного курсового проекта может быть использован при подготовке к практическим и семинарским занятиям по курсу «Теология», «Современная русская литература», а также для написания других курсовых и дипломных работ.

 

ВВЕДЕНИЕ

 

«Чапаев и Пустота» - роман <http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%BE%D0%BC%D0%B0%D0%BD> Виктора Пелевина <http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D0%BD,_%D0%92%D0%B8%D0%BA%D1%82%D0%BE%D1%80_%D0%9E%D0%BB%D0%B5%D0%B3%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87>, написанный в 1996 году <http://ru.wikipedia.org/wiki/1996_%D0%B3%D0%BE%D0%B4>. Сам автор характеризует свою работу как «Первое произведение в мировой литературе, действие которого происходит в абсолютной пустоте». В 1997 году <http://ru.wikipedia.org/wiki/1997_%D0%B3%D0%BE%D0%B4> роман был включён в список претендентов на Малую Букеровскую премию <http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%91%D1%83%D0%BA%D0%B5%D1%80>. [2; 15.05.2013]

«Чапаев и Пустота» - практически безупречный с точки зрения формы и содержания роман русского постмодерниста Виктора Пелевина. Одним из основных мотивов в данном романе является мотив «пустоты». Не секрет, что автор позиционирует себя как человека, придерживающегося философии дзен-буддизма. Концепт «пустоты» (или на санскрите «шуньяты») пришел в дзен из глубокой древности, и его интерпретации с каждым переходом от учения к учению претерпевали изменения. К счастью, необходимые для исследования философские, религиозные школы и учения в большей или меньшей степени сохранились до наших дней; одно из них является мировой религией, а остальные по количеству приверженцев вполне могли бы «потягаться» с христианством и исламом.

В данном исследовании будут рассмотрены такие учения как буддизм, кратко - индуизм, дзен-буддизм. Так же попытаемся найти взаимосвязь дзен-буддизма и философии постмодернизма. Изучим концепт «пустоты» во всех вышеперечисленных учениях и его интерпретации в рамках этих учений.

Концепт «пустота» возникает на богатой ведической почве и из достояния брахманов становится едва ли не основным понятием новой религии кшатриев: буддизма. Из раннего индийского буддизма, который по ряду причин был вытеснен с территории современной Индии, «шуньята» («пустота» на санскрите) перекочевала в новую культурную среду, подготовленную Лао-Цзы и Конфуцием, - в Китай. Смешавшись с даосизмом оно обрело новые черты. Санскритсткое «дхьяна» (возможно, однокоренное с нашим «дыханием») - слово, которое не переводится на современные языки, но на Западе интерпретируется как «медитация» - в Китае превращается в «чань». Чань перемещается в Японию и обретает имя «дзен», где концепт «пустоты» становится центральным. Очевидно, что классический буддизм повлиял на эпоху модерна. Также ощущается влияние дзен-буддизма на эпоху постмодерна. По-своему интерпретируют «пустоту» русские концептуалисты конца 20-го века, но самым любопытным образом «шуньята» входит в канву постмодернистского романа Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота» 1996 года.

Данный курсовой проект опирается на широкий спектр источников, как виртуальных, так и полиграфических: книг, научных работ и статей, рецензии книжных издательств и материалы литературной критики. Также для выявления связей и различий между интерпретациями «шуньяты» в различных течениях и направлениях будут рассмотрены произведения московских концептуалистов конца 20-го века и роман Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота».

Научная новизна данной работы заключается в том, что хотя статей и научных работ, где происходит выход на проблему интерпретации «пустоты» в различных культурных условиях не так уж и мало, в литературоведческой плоскости практически нет работ, сочетающих исторические и литературоведческие изыскания по концепту «пустоты» в таких пропорциях: от древнеиндийских Вед к постмодерну.

Таким образом, цель данной курсовой работы состоит в том, чтобы выявить значение концепта «пустоты» в пространстве философских и религиозных школ и учений, оценив при этом его влияние на постмодернизм, рассмотреть специфику реализации данного концепта.

) Для достижения названной цели представляется необходимым разрешить следующие задачи:

) На основе существующих в пространстве гуманитарного знания представлений рассмотреть концепт «пустоты» и проследить его эволюцию от ведической «шуньяты» к дзен-буддийской;

) Рассмотреть образ «пустоты» в художественном тексте Пелевина.

) Дать структурированный анализ использованию данного концепта московскими структуралистами конца 20-го века;

) Рассмотреть взаимосвязь таких культурных явлений, как дзен-буддизм и постмодернизм.

 

БУДДИЗМ

 

Буддизм - первая по времени возникновения мировая религия. Другие мировые религии появились значительно позднее: христианство возникло приблизительно через пятьсот лет после буддизма, а ислам - более чем через тысячу. Мировой религией буддизм считается на том же основании, что и две другие только что названные религии: подобно христианству и исламу, буддизм в своем распространении по земному шару решительно переступил этно-конфессиональные и этно-государственные границы, став религией самых различных народов с совершенно разными культурными и религиозными традициями. Буддийский мир простерся от Ланки (Цейлона) до Тувы и Бурятии, от Калмыкии до Японии, при этом продолжается начавшийся в конце XIX века процесс распространения буддизма в Европе и Америке. Буддизм стал религией сотен миллионов людей в Юго-Восточной Азии, традиционно связанной с родиной буддизма - Индией, и на Дальнем Востоке, цивилизации которого формировались на основе традиций китайской культуры; цитаделью буддизма уже тысячу лет является Тибет, куда буддизм принес индийскую культуру и которому он дал письменность, литературный язык и основы цивилизации. Буддийской философией восхищался А. Шопенгауэр и с уважением отзывались Ф. Ницше и М. Хайдеггер. Без понимания буддизма невозможно понять и великие культуры Востока - индийскую, китайскую, не говоря уж о культурах Тибета и Монголии, пронизанных духом буддизма до их последних оснований. В лоне буддийской традиции были созданы утонченнейшие философские системы, изучение и осмысление которых и сейчас интересно не только с чисто историко-философской точки зрения, так как вполне возможно, что буддийское умозрение способно обогатить и современную философию, в выжидании стоящую на путях схождения новоевропейской классики и постмодерна. Таким образом, изучение буддизма (а дисциплина, занятая научным изучением буддизма, более ста лет тому назад получила название буддологии) необходимо и для востоковеда, и для культуролога, и для религиоведа, и для философа. И, конечно, нельзя понять буддизм, не обратившись прежде к вопросу о причинах его происхождения. Надо сказать, что этот вопрос вполне правомерен и с точки зрения самого буддизма: ведь буддизм провозглашает принцип всеобщей причинной обусловленности, а, следовательно, и сам также должен рассматриваться с точки зрения причинной обусловленности. [1;1]

Сами последователи этого учения называли его словом «Дхарма» (Закон, Учение) или «Буддхадхарма» (Учением Будды). Термин «буддизм» был создан европейцами в XIX веке <http://ru.wikipedia.org/wiki/XIX_%D0%B2%D0%B5%D0%BA>. В настоящее время некоторые исследователи и буддийские деятели определяют буддизм как «науку о сознании <http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BE%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5_(%D1%84%D0%B8%D0%BB%D0%BE%D1%81%D0%BE%D1%84%D0%B8%D1%8F)>». [2; 15.05.2013]

Не будет ошибкой сказать, что буддизм возник в Индии (точнее, на индийском субконтиненте, поскольку на территории исторической Индии в настоящее время существует несколько государств - Республика Индия, Пакистан, Бангладеш и Непал; к этим континентальным странам следует также добавить и остров Ланку) в середине первого тысячелетия до н. э., то есть в знаменитое ясперсовское «осевое время», время возникновения рациональной философии и этически ориентированных религий, когда архаическая имморальная религиозность сакрализованного космоса сменяется религиями спасения и освобождения человеческого существа.

Середина I-го тысячелетия до н.э. была в Индии временем кризиса древней ведической религии, хранителями и ревнителями которой были брахманы. И неудивительно, что «слабое звено» брахманизма - государства северо-востока Индии - стало опорой и цитаделью альтернативных религиозных движений, к которым принадлежал и буддизм. А возникновение этих альтернативных учений, в свою очередь, было тесно связано с разочарованием части древнеиндийского общества в ведической религии с ее ритуализмом и формальным благочестием, а также с определенными противоречиями и конфликтами между брахманами (жречеством) и кшатриями (воплощавшими начала светской власти древнеиндийских царей) [1;1]

Известно, что в буддийском мире нет единого бога, поэтому высшей целью является не единство с всевышним, как в других мировых религиях, а достижение просветления. Для нашего исследования интересна история о том, как основатель буддизма Сиддхатха достиг просветления.

Чувствуя приближение победы Сиддхартхи над миром смертей и рождений, злой демон Мара атаковал его своими демоническими полчищами, а когда тот не устрашился, попытался соблазнить его обликом своих прекрасных дочерей. Но Сиддхартха остался непоколебим, и Мара отступил. Между тем Сиддхартха все глубже и глубже погружался в созерцание, и ему открылись Четыре Благородные Истины о страдании, причинах страдания, прекращении страдания и пути, ведущем к прекращению страданий. Еще глубже стало его сосредоточение, и он постиг всеобщий принцип причинно-зависимого происхождения. Наконец разум Сиддхартхи достиг четвертого уровня сосредоточения, и перед ним засиял свет нерушимого покоя нирваны, Великого Освобождения. Здесь Сиддхартха вошел в состояние транса (самадхи) Океанического Отражения, когда его сознание уподобилось безграничной поверхности мирового океана в состоянии полного штиля, когда зеркальная гладь неподвижных вод отражает в себе все феномены. В этот момент Сиддхартха Гаутама, царевич из клана Шакьев, исчез, и в мире появился Будда (Buddha) - Пробужденный, Просветленный (санскритский корень buddh тот же самый, что и в русских словах «будить», «пробуждаться», что абсолютно неудивительно, поскольку русский язык, как и санскрит, наряду с латынью, немецким, литовским и многими другими славянскими, германскими, романскими и т.п. языками, относится к индоевропейской языковой семье). И больше уже не был он принцем и наследником престола, строго говоря, не был он больше и человеком, ибо люди рождаются и умирают, а Будда пребывает превыше и жизни, и смерти. И его имена и титулы отныне - Будда Шакьямуни (Пробужденный Мудрец из рода Шакьев), Татхагата (Так Пришедший или Так Ушедший), Бхагаван (Благословенный, Блаженный; дословно - «наделенный благой долей»), Сугата (Правильно Идущий), Джина (Победитель), Локаджьештха (Почитаемый миром). И возрадовалась вся вселенная, боги осыпали Будду небесными цветами, по миру разлилось прекрасное благоухание, и земля сотряслась от появления Победителя. Но сам Будда еще семь дней пребывал в состоянии самадхи, наслаждаясь блаженством освобождения. На восьмой день он вышел из транса, и к нему тотчас же приступил Мара с последним искушением. Он предложил Будде оставаться здесь, под Древом Бодхи, и наслаждаться обретенным блаженством, никуда не ходя и не проповедуя истину другим людям. Но Будда немедленно отверг это искушение и пошел в один из религиозных центров Индии - Бенарес (Варанаси), находившийся неподалеку от Ваджрасаны (Ваджрасанa (санскр.) - Поза Алмазной Несокрушимости, эпитет места Пробуждения; ныне Бодхгая, штат Бихар). Придя туда, он направился в близлежащий Олений Парк (Сарнатх), где и произнес свою первую проповедь - Проповедь о Повороте Колеса Учения (Дхармы). Первыми слушателями Будды были пять аскетов, ранее с презрением покинувшие отступника Гаутаму. Они и теперь поначалу не хотели слушать Будду, но его изменившаяся внешность так потрясла их, что они все-таки решили выслушать его, а выслушав, уверовали, став, таким образом, первыми буддийскими монахами, первыми членами сангхи - буддийской монашеской общины. Так новая религия сразу же обрела свои Три Драгоценности (Триратна), три объекта поклонения, с принятия прибежища в которых человек может считаться буддистом - Будду, Дхарму (его Учение) и Сангху (монашескую Общину). [1; 3]

Предание о жизни Будды не могло не трогать и не волновать людей разных эпох и культур. Оно дошло даже до Византии, превратившись в сказание о царевиче Иосафате (искаженное «бодхисаттва») и его отце Авенире. Под именем «Иосафат» Будда и был там канонизирован, оказавшись, таким образом, включенным и в православные святцы. [2; 15.05.2013]

Предание утверждает, что вскоре после нирваны Будды произошел так называемый первый буддийский «собор», когда собрались все ученики Будды и трое из них - Ананда, Махакашьяпа и Махамаудгальяяна на память воспроизвели все, чему учил Будда - нормы и правила монашеского общежития, «дисциплинарный устав» сангхи (Виная), проповеди и поучения Будды (Сутры) и его философское учение, «сверх-Дхарму» (Абхидхарма). Так возник буддийский Канон - Трипитака (на пали - Типитака), то есть «Три Корзины» Учения (в Древней Индии писали на пальмовых листьях, которые носили в корзинах). В действительности первый из известных нам вариантов Канона - палийская Типитака - складывался в течение нескольких столетий и был впервые записан на Ланке около 80 г. до н. э., то есть более, чем через триста лет после нирваны Будды. Поэтому некритически отождествлять палийский Канон с учением раннего буддизма, и тем более с учением самого Будды, было бы легковерно и совершенно ненаучно. [1;5]

 

КОНЦЕПТ «ПУСТОТЫ» В РОМАНЕ

концепт пустота буддизм пелавин

Нирвана, «внутренняя Монголия», - блаженное состояние, которое достигается после понимания Пустоты. (Так, говоря технически, в стороне остается собрание заслуг и вопрос о клешах - омрачениях психики. Таким образом, процесс достижения высшего состояния никак не связывается с нравственными проблемами).

Пустота, по Пелевину, - это, по одному диалогу Петра с Чапаевым, - недвойственность субъекта и объекта, а по сцене с Котовским, плавящимся воском и выстрелом Чапаева в лампу, плавящую воск, - это, на грубом уровне, отсутствие отдельной личности, при наличии некой единой субстанции (сознания?) а на тонком уровне (при взрыве лампы) - зависимость от причин и самой единой субстанции.

Эти размышления, конечно, интересны, особенно в устах современного русского писателя, тем более что его понимание Пустоты вполне соотносимо с позицией ряда буддийских школ, хотя, если ориентироваться на Прасангику, не дотягивает до истинного понимания.

Кроме того, можно было бы верить искренности философских поисков, отраженных в диалогах, воспроизводящих в разговорном жанре буддийские логические ходы, если бы не выстреливал пулемет в конце книги. Как это ни парадоксально, Пелевин в своем освоении буддийских идей, с нашей точки зрения, не выдерживает того же испытания вызовом низкой реальности (нашей сансары - агрессии, тупости, общества и т.п.), что и Желязный - он, хоть и изворачиваясь в эзотерике - якобы через Пустоту, вступает все же в бой (- не в сострадание!) - и отступает от сансары в нирвану. Когда пьяные красные ткачи окружают, Чапаев с учениками залезает в бронемашину, и Анна открывает огонь из глиняного пулемета, содержащего указующий на Пустоту палец прошлого Будды. «Буддийский пулемет» преобразовывает в пустоту ткачей, землю, весь мир вокруг островка, на котором остается бронированная машина. Конечно, законы мифолого-поэтического творчества, - но все же... В итоге, пустота обретается благодаря ловкому технологическому приему, а Петр с друзьями спасаются от мира во «Внутренней Монголии».

И что? А нам-то, кроме немалого развлечения, это что дает? Куда ведет? Что проясняет?

Пожалуй, слишком много вопросов и требований к Виктору Пелевину с буддийской (или - собственно, духовной) стороны. С художественной стороны: роман талантлив. А то, что при поверке религии художественной реальностью выявилось меньше духовных уровней, нежели у Достоевского, так где Достоевский относительно христианства, а где мы относительно буддизма! - Тоже ведь надо понимать.

При имеющемся в романе художественном прочтении буддийского учения, его программа - это спасение из мира безумия путем признания последнего за иллюзию, что кажется, пожалуй, несколько слабой позицией в случае с такой мировой религией, как буддизм. Ведь подобный совет сам безумен - любой сможет убедиться в этом, стоит только попробовать ему последовать. Недаром буддийское Учение несколько более подробно разработано, нежели высветленные Пелевиным две идеи: Нирвана и Пустота.

Словом, при нашей расшифровке сюжета и проблемных развязок представляется, что это фрагментарная картина с включениями буддийского материала, но с пропуском тех функций, которые присущи этим элементам в оригинальной системе, - из-за чего и сами буддийские элементы в книге теряют свой глубокий смысл. Утрачены ключи. Элементы буддизма и все фрагменты текста связаны иной, чуждой буддизму логикой: логикой противопоставления существам и обществу, воплощающим сансарность бытия избегания неприятного (мира сансары - круговорота проблем) и достижения приятного (блаженства нирваны), - за чем маячит столь знакомое лицо - неизменного (изощренно использующего все обстоятельства, и духовной сферы также) родного эгоизма, то есть на сцену выступают наши, очень свои законы, которые подчиняют себе здесь буддийские понятия и идеи. [28; 2]

Дав герою такую фамилию, Пелевин будто специально кинул рецензентам сладкую косточку: слово «пустота» обыгрывалось ими с особым наслаждением. И чаще всего в привычном для русского языка отрицательном смысле - как никчемность, ничтожество и т.п. Между тем очевидно, что писатель имел в виду тот смысл, который слово это имеет в буддизме и даосизме. «Вы можете подумать, что пустота означает «ничто», однако это не так, - предупреждает Далай Лама XIV. -...умудренное сознание, опирающееся на реальность, понимает, что все существа и явления - умы, тела, дома и тому подобное - не существуют в своей основе. Такова мудрость пустоты».

Достичь пустоты - значит освободить сознание от загрязненностей, от иллюзий, которые принимаешь за истину. И тогда сознание будет готово принять истинную природу вещей и истинную реальность. Петр Пустота: «Поразительно, сколько нового сразу же открывается человеку, стоит только на секунду опустошить заполненное окаменелым хламом сознание!»

Назови Пелевин своего героя, допустим, Шуньятой (санскр. - пустота), смысл остался бы тем же, а глупых рецензий было бы меньше. Но он предпочел провокацию. И то сказать: многозначно мерцающая пустота в имени куда эффектнее.

Отвлекшись от буддизма и даосизма, можно вспомнить и о том, что: о пустоте Шекспира писал Борхес; о пустоте Пушкина - Синявский; о пустоте Бродского - Ю. и М. Лотманы. О пустоте Гумилева (с ним поэта Пустоту, кстати, роднит интерес к Китаю) упомянул Н.Богомолов. Значит, пустота имманентна поэту вообще, как свойство. [28; 4]

Не будем гадать - в какой мере Пелевин является буддистом. Вполне можно предположить, что он верит искренне, его выбор нужно уважать. В его текстах происходит смешение концепций и методов из нескольких направлений буддизма - тибетского и дзэн-буддизма. Но так как в буддизме нет понятия ереси и секты, то возможно, что сами буддисты сочтут тексты Пелевина соответствующими буддийской доктрине. Несколько упрощая, идею буддизма можно сформулировать так: видимый мир - это только мое впечатление, представление моего ума. Поэтому ум нужно сделать чистым, а лучше - пустым.

Постмодернизм подходит к проблеме несколько иначе и говорит, что мир - это представление, к тому же - не мое. Это - впечатления моего раздвоенного, поврежденного, шизоидного сознания. Или вообще все, что я вижу, знаю и хочу - это не мое, а внушено мне кем-то другим, СМИ, рекламой, властью. Все вокруг - тотальный обман, мистификация истории и культуры, симуляция человеческого существования. Пелевин выступает не просто против советской власти или западного образа жизни, не против антигуманной социальной реальности, а против иллюзорной и абсурдной сущности всего этого мира, против реальности вообще. [29; 8]

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

В курсовой работе был рассмотрен концепт «пустоты» и эволюция его интерпретаций на почве различных культурных пластов и религиозных, философских течений.

Первый раздел разъясняет особенности формирования философии буддизма и его историю. Перечисляются особенности этой мировой религии: такие, как отсутствие единого бога. Тем самым целью жизненного пути буддизма становится «просветление».

В подразделе «1.1» мы рассматриваем историю буддизма в России, а так же подробно останавливаемся на отечественной буддологии от 18 века до современности. Эта часть работы полезна тем, что показывает роль России в «открытии» буддизма Европой. Тем самым предвосхищается наличие особого внимания современных авторов к данному вопросу. Так же подчеркивается глубина погружения русского культурного пространства в пространство культуры Востока.

Подраздел «1.2» исследует концепт «пустоты», его ведическое происхождение и укоренение в буддийской философии. Субъект и его путь к восприятию пустоты претерпели структурные изменения, тем самым концепт очистился от лишней терминологии, и путь к «нирване» стал прямым.

Во втором разделе дана дефиниция термину «дзен-буддизм», рассмотрена история феномена и его особенности. Так же указывается место, отведенное концепту «пустоты» в рамках данной философии. Здесь всякие трактовки термина сводятся к нулю самими основателями дзена, мастерами. Однако для ученых, писателей, мистиков, поэтов и просто искателей истины границы постижения самой пустоты как «шуньяты» бесконечно расширились. Плюрализм дзена утверждает множество путей на пути к просветлению.

Подраздел «2.1» изучает сходства и различия мировосприятия дзен-буддийского и постмодернистского. Существует особая взаимосвязь между этими явлениями. Дело в том, что еще в начале века фрейдистские и юнгианские идеи взорвали мир. Наряду с открытиями в сфере психоанализа и бессознательного довольно серьезно повлиял на развитие культуры Европы буддизм. Его переход из «дхьяны» в «чань», и из «чаня» в «дзен» напоминает движение от эпохи модерна к постмодерну.

В третьей части дан структурированный анализ использованию концепта «пустоты» московскими структуралистами конца 20-го века, а так же подробно рассмотрена его реализация.

В подразделе «3.1» исследуется роман Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота» в контексте культуры постмодернизма. Изучается влияние на книгу дзен-буддизма, а так же подробнейшим образом рассматриваются персонажи и их прототипы.

Подраздел «3.2» останавливается на изучении реализации концепта «пустоты» в романе. В отличие от концептуалистов, Пелевин подразумевает в чистом виде «шуньяту» под своей «пустотой». Она же является главной точкой, к которой стремятся герои. Как и для буддиста времен «чань», «дзен» или «дхьяны» пустота приобретает позитивный оттенок. Однако на фоне мрачной русской современности и непростого революционного прошлого пустота «обесцвечивается» и переносится из разряда дзен-буддисткой «шуньяты» в пространство обыкновенной, серой, безликой пустоты эпохи постмодерна.

Тем и отличается европейское восприятие от восточного: как взгляд на самого себя - так обязательно негативный (экзистенциализм), как осознание пустоты, как истинной формы бытия - так депрессивно-безличное. Очевидно: дзен и постмодернизм близки, и в то же время бесконечно далеки.

 

Курсовая работа

Концепт «пустоты» и его реализация в романе Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота»

 

 

Гомель 2013

 

РЕФЕРАТ

 

Ключевые слова: концепт «пустота» (шуньята), буддизм, дзен-буддизм, постмодернизм, индуизм, интерпретация.

Предмет исследования: развитие концепта «пустоты» в диахронии от ведического индуизма до японского дзен-буддизма и его отражение в европейской культуре (в частности, в русской концептуалистской поэзии конца 20-го века и романе Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота»)

Объект исследования: концепт «пустоты» и его интерпретации от ведического понимания до постмодернистского в романе «Чапаев и Пустота» В. Пелевина.

Цель работы: изучение эволюции интерпретаций концепта «пустоты» в ведическом, буддийском, дзенском и постмодернистском аспектах, а также особенностей его реализации в текстах концептуалистов и пелевинской прозе.

Задачи исследования: а) на основе существующих в пространстве гуманитарного знания религиозных, а также философских представлений о «пустоте» (шуньяте) проследить историю эволюции его интерпретаций; б) исследовать концепт «пустота» во взаимодействии с такими явлениями культуры, как постмодернизм; в) сопоставить постмодернизм и дзен-буддизм; г) проследить реализацию концепта «пустота» в концептуалистской поэзии конца 20-го века и романе Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота»;

Методы исследования: сравнительно-исторический, культурно-исторический, элементы системного моделирования.

Выводы: концепт «пустота» возникает на богатой ведической почве и из достояния брахманов становится едва ли не основным понятием новой религии кшатриев: буддизма. Из раннего индийского буддизма, который по ряду причин был вытеснен с территории современной Индии, «шуньята» («пустота» на санскрите) перекочевала в новую культурную среду, подготовленную Лао-Цзы и Конфуцием, - в Китай. Смешавшись с даосизмом оно обрело новые черты. Санскритсткое «дхьяна» (возможно, однокоренное с нашим «дыханием») - слово, которое не переводится на современные языки, но на Западе интерпретируется как «медитация» - в Китае превращается в «чань». Чань перемещается в Японию и обретает имя «дзен», где концепт «пустоты» становится центральным. Очевидно, что классический буддизм повлиял на эпоху модерна. Также ощущается влияние дзен-буддизма на эпоху постмодерна. По-своему интерпретируют «пустоту» русские концептуалисты конца 20-го века, но самым любопытным образом «шуньята» входит в канву постмодернистского романа Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота» 1996 года.

Область применения: материал данного курсового проекта может быть использован при подготовке к практическим и семинарским занятиям по курсу «Теология», «Современная русская литература», а также для написания других курсовых и дипломных работ.

 

ВВЕДЕНИЕ

 

«Чапаев и Пустота» - роман <http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%BE%D0%BC%D0%B0%D0%BD> Виктора Пелевина <http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D0%BD,_%D0%92%D0%B8%D0%BA%D1%82%D0%BE%D1%80_%D0%9E%D0%BB%D0%B5%D0%B3%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87>, написанный в 1996 году <http://ru.wikipedia.org/wiki/1996_%D0%B3%D0%BE%D0%B4>. Сам автор характеризует свою работу как «Первое произведение в мировой литературе, действие которого происходит в абсолютной пустоте». В 1997 году <http://ru.wikipedia.org/wiki/1997_%D0%B3%D0%BE%D0%B4> роман был включён в список претендентов на Малую Букеровскую премию <http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%91%D1%83%D0%BA%D0%B5%D1%80>. [2; 15.05.2013]

«Чапаев и Пустота» - практически безупречный с точки зрения формы и содержания роман русского постмодерниста Виктора Пелевина. Одним из основных мотивов в данном романе является мотив «пустоты». Не секрет, что автор позиционирует себя как человека, придерживающегося философии дзен-буддизма. Концепт «пустоты» (или на санскрите «шуньяты») пришел в дзен из глубокой древности, и его интерпретации с каждым переходом от учения к учению претерпевали изменения. К счастью, необходимые для исследования философские, религиозные школы и учения в большей или меньшей степени сохранились до наших дней; одно из них является мировой религией, а остальные по количеству приверженцев вполне могли бы «потягаться» с христианством и исламом.

В данном исследовании будут рассмотрены такие учения как буддизм, кратко - индуизм, дзен-буддизм. Так же попытаемся найти взаимосвязь дзен-буддизма и философии постмодернизма. Изучим концепт «пустоты» во всех вышеперечисленных учениях и его интерпретации в рамках этих учений.

Концепт «пустота» возникает на богатой ведической почве и из достояния брахманов становится едва ли не основным понятием новой религии кшатриев: буддизма. Из раннего индийского буддизма, который по ряду причин был вытеснен с территории современной Индии, «шуньята» («пустота» на санскрите) перекочевала в новую культурную среду, подготовленную Лао-Цзы и Конфуцием, - в Китай. Смешавшись с даосизмом оно обрело новые черты. Санскритсткое «дхьяна» (возможно, однокоренное с нашим «дыханием») - слово, которое не переводится на современные языки, но на Западе интерпретируется как «медитация» - в Китае превращается в «чань». Чань перемещается в Японию и обретает имя «дзен», где концепт «пустоты» становится центральным. Очевидно, что классический буддизм повлиял на эпоху модерна. Также ощущается влияние дзен-буддизма на эпоху постмодерна. По-своему интерпретируют «пустоту» русские концептуалисты конца 20-го века, но самым любопытным образом «шуньята» входит в канву постмодернистского романа Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота» 1996 года.

Данный курсовой проект опирается на широкий спектр источников, как виртуальных, так и полиграфических: книг, научных работ и статей, рецензии книжных издательств и материалы литературной критики. Также для выявления связей и различий между интерпретациями «шуньяты» в различных течениях и направлениях будут рассмотрены произведения московских концептуалистов конца 20-го века и роман Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота».

Научная новизна данной работы заключается в том, что хотя статей и научных работ, где происходит выход на проблему интерпретации «пустоты» в различных культурных условиях не так уж и мало, в литературоведческой плоскости практически нет работ, сочетающих исторические и литературоведческие изыскания по концепту «пустоты» в таких пропорциях: от древнеиндийских Вед к постмодерну.

Таким образом, цель данной курсовой работы состоит в том, чтобы выявить значение концепта «пустоты» в пространстве философских и религиозных школ и учений, оценив при этом его влияние на постмодернизм, рассмотреть специфику реализации данного концепта.

) Для достижения названной цели представляется необходимым разрешить следующие задачи:

) На основе существующих в пространстве гуманитарного знания представлений рассмотреть концепт «пустоты» и проследить его эволюцию от ведической «шуньяты» к дзен-буддийской;

) Рассмотреть образ «пустоты» в художественном тексте Пелевина.

) Дать структурированный анализ использованию данного концепта московскими структуралистами конца 20-го века;

) Рассмотреть взаимосвязь таких культурных явлений, как дзен-буддизм и постмодернизм.

 

БУДДИЗМ

 

Буддизм - первая по времени возникновения мировая религия. Другие мировые религии появились значительно позднее: христианство возникло приблизительно через пятьсот лет после буддизма, а ислам - более чем через тысячу. Мировой религией буддизм считается на том же основании, что и две другие только что названные религии: подобно христианству и исламу, буддизм в своем распространении по земному шару решительно переступил этно-конфессиональные и этно-государственные границы, став религией самых различных народов с совершенно разными культурными и религиозными традициями. Буддийский мир простерся от Ланки (Цейлона) до Тувы и Бурятии, от Калмыкии до Японии, при этом продолжается начавшийся в конце XIX века процесс распространения буддизма в Европе и Америке. Буддизм стал религией сотен миллионов людей в Юго-Восточной Азии, традиционно связанной с родиной буддизма - Индией, и на Дальнем Востоке, цивилизации которого формировались на основе традиций китайской культуры; цитаделью буддизма уже тысячу лет является Тибет, куда буддизм принес индийскую культуру и которому он дал письменность, литературный язык и основы цивилизации. Буддийской философией восхищался А. Шопенгауэр и с уважением отзывались Ф. Ницше и М. Хайдеггер. Без понимания буддизма невозможно понять и великие культуры Востока - индийскую, китайскую, не говоря уж о культурах Тибета и Монголии, пронизанных духом буддизма до их последних оснований. В лоне буддийской традиции были созданы утонченнейшие философские системы, изучение и осмысление которых и сейчас интересно не только с чисто историко-философской точки зрения, так как вполне возможно, что буддийское умозрение способно обогатить и современную философию, в выжидании стоящую на путях схождения новоевропейской классики и постмодерна. Таким образом, изучение буддизма (а дисциплина, занятая научным изучением буддизма, более ста лет тому назад получила название буддологии) необходимо и для востоковеда, и для культуролога, и для религиоведа, и для философа. И, конечно, нельзя понять буддизм, не обратившись прежде к вопросу о причинах его происхождения. Надо сказать, что этот вопрос вполне правомерен и с точки зрения самого буддизма: ведь буддизм провозглашает принцип всеобщей причинной обусловленности, а, следовательно, и сам также должен рассматриваться с точки зрения причинной обусловленности. [1;1]

Сами последователи этого учения называли е<