Понятие «семейно-бытового насилия».

Любые споры между супругами, любые воспитательные меры по отношению к детям могут стать основанием для включения карательных механизмов закона.

Кроме того, законопроект запрещает не только причинение всех вышеописанных «страданий», но и «угрозу» их причинения.

Что есть действие, «которое содержит угрозу причинения психического страдания», но не подпадает по УК и КоАП? Абсолютно любой поступок человека может быть квалифицирован как причина потенциально возможного страдания другого человека. Например, если один из членов семьи систематически не закрывает крышкой тюбик с зубной пастой, это может привести к страданиям другого члена семьи. Список «угроз страдания» в быту настолько велик, что в совместный быт сам по себе становится – вследствие закона – «опасным местом». Не случайно подобные законы за рубежом используются в самых неадекватных ситуациях (например, при спорах между членами семьи из-за телевизора)[6]. Вообще говоря, жизнь любого человека полна не только радостей, но и страданий. Поэтому действием, «которое содержит угрозу причинения психического страдания», является и само рождение детей, ведь, рождая ребенка на свет, мать знает, что он будет страдать, даже в самый момент рождения будет орать и плакать.

Законопроект является абсолютно противоестественным с точки зрения человеческой жизни, представляет собой насилие по отношению к семье, то есть, нарушает ч. 1 ст. 38 Конституции РФ о том, что «семья находится под защитой государства», в корне подрывает право на воспитание детей (ч. 2 ст. 38 Конституции РФ), свободу совести (ст. 28 Конституции РФ).

Кроме того, неприемлемо выделение для правового регулирования особой «семейно-бытовой» сферы.

Во-первых, понятия «семейный» и «бытовой» имеют разное смысловое наполнение, их смешение не имеет оснований. По аналогии можно предложить закон о «семейно-офисных» или «рабоче-бытовых» отношениях, абсурдность которых очевидна.

Во-вторых, попытка криминологически выделить сферу, связанную с семьей как особо опасную, в высшей степени спорна. Она не опирается на статистические данные, которые бы, например, доказывали особую криминогенность семьи, несмотря на то, что такие факты иногда приводятся в средствах массовой информации. Напротив, по статистке семья является наиболее безопасным местом для ее членов, и подавляющее число преступлений совершается вне семьи[7].

В СМИ, в некоторых органах власти и международных структурах распространяется ложная статистика по преступлениям, совершаемым в семье. Например, в решении Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) от 9 июля 2019 г. по делу «Володина против России» (дело № 41261/17) сказано, что в России якобы «около 14000 женщин ежегодно погибают от рук мужей или родственников» (п. 44)[8]. Однако источник ложной статистики, прямо названый в решении ЕСПЧ, – это «Теневой доклад» Комитету ООН по искоренению дискриминации женщин от российской НКО «Центр по предотвращению насилия АННА» (данные по 2010-2015 гг). Характерно, что Минюст России внес Центр «АННА» в реестр иностранных агентов[9]. На самом деле в России в 2015 г. в семье погибло насильственной смертью 1060 человек — 304 женщины и 756 мужчин, среди них 36 детей (данные ГИАЦ МВД[10]). Цифры были завышены в 46 раз и даже «легитимированы» через ЕСПЧ. В 2018 году число погибших женщин упало еще больше (253 убитых в семье)[11].

Накрутка ложной статистики позволяет легализовать в общественном сознании повышенную криминализацию института семьи и введение более жестких санкций в отношении ее членов. Однако, как отмечает профессор, криминолог, д.ю.н. Д.А. Шестаков, «едва ли можно оценить внутри-семейные преступления более отрицательно по сравнению с обычными преступлениями»[12].

А. Защитные предписания.

В случае поступления в полицию сообщения от лиц, подвергшихся семейно-бытовому насилию, от иных лиц, сведений от органов или организаций о факте совершения семейно-бытового насилия либо угрозе его совершения, незамедлительно устанавливается факт совершения семейно-бытового насилия либо его отсутствия. В случае установления факта совершения семейно-бытового насилия незамедлительно выносится защитное предписание (ч. 1 ст. 24 ПФЗ).

Законопроект не требует никаких доказательств, не устанавливает никакой процедуры выдачи предписания.

При этом предписание ведет к следующим последствиям:

«Защитным предписанием нарушителю может быть запрещено: 1) совершать семейно-бытовое насилие; 2) вступать в контакты, общаться с лицом (лицами), подвергшимся (подвергшимися) семейно-бытовому насилию, в том числе по телефону, с использованием информационно-телекоммуникационной сети "Интернет"; 3) предпринимать попытки выяснять место пребывания лица (лиц), подвергшегося (подвергшихся) семейно-бытовому насилию, если это лицо (лица) находится (находятся) в месте, неизвестном нарушителю» (ч. 3 ст. 18). Пункт 2 предполагает выселение из жилья, поскольку иного способа его практической реализации нет.

Итак, сообщение в полицию об «угрозе насилия» должно приводить к моментальному вынесению запрета на общение членам этой семьи. Без суда и следствия. Это означает отмену презумпции невиновности (ст. 49 Конституции РФ).

С учетом того, что «насилие» по закону включает в себя обычные житейские ситуации и воспитательные меры, «угрозы» создания таких ситуаций имеются в каждой квартире.

Предписание может быть выдано на 30 суток и продлено до 60 (ч. 4 ст. 24). Но ничто не мешает недобросовестным гражданам подавать очередные заявления об «угрозе» насилия каждый раз по истечении срока предписания. В результате любые граждане абсолютно бездоказательно могут быть лишены на неопределенный срок следующих прав: неприкосновенность частной жизни (ст. 23 Конституции РФ), право на воспитание детей (ст. 38 Конституции РФ), неприкосновенность собственности (ст. 35 Конституции РФ), право на жилище (ст. 40 Конституции РФ), свобода передвижения (ст. 27 Конституции РФ), свобода совести и право действовать в соответствии со своими убеждениями (ст. 28 Конституции РФ).

Кроме того, грубо подрывается право на труд (ст. 37 Конституции РФ), поскольку неожиданный запрет на доступ к своему жилью приведет к лишению граждан возможности нормально продолжать реализацию своих трудовых прав и обязанностей: в доме, доступ в которой будет заблокирован, останутся личные вещи, документы, средства для работы, денежные средства и т.д. По аналогичным причинам подрывается и право на здоровье (ст. 41 Конституции РФ): дома, вход в который оказывается внезапно закрыт, могут остаться необходимые лекарства, медицинские документы и т.п. [20]

Само защитное предписание полиции выносится с согласия пострадавших (ч. 1 ст. 24 ПФЗ). Однако, во-первых, нет процедуры отмены вынесенного полицией приказа (на который, например, под воздействием минутных обстоятельств согласился «пострадавший»). Во-вторых, «В случае если есть основания полагать, что вынесенное защитное предписание не обеспечивает безопасность и защиту лица (лиц), подвергшегося (подвергшихся) семейно-бытовому насилию, должностное лицо органа внутренних дел вправе обратиться в суд за судебным защитным предписанием» (ч. 9 ст. 24 ПФЗ).

В этой норме уже нет согласия пострадавшего, что может привести к вынесению судебных защитных предписаний о запрете общения и выселении даже против воли пострадавших. Например, жена сначала – в экстренной ситуации – согласилась на выдачу полицией защитного предписания против супруга, но впоследствии пожелала помириться с супругом: она не сможет реализовать свое пожелание, если в суде уже будет заявление полиции о выдаче судебного приказа.

В случае принятия законопроекта его карательные суровые санкции могут быть применены абсолютно к любому человеку. Создается параллельная система уголовного права, в которой не работают базовые принципы уголовного права и процесса.

Рассмотрение судом дел в рамках уголовного процесса по действующему Уголовно-процессуальному кодексу РФ (далее – УПК) позволяет установить все обстоятельства дела, изучить доказательства, представляемые обеими сторонами дела, гарантирует презумпцию невиновности (ст. 14 УПК), состязательность процесса (ст. 15 УПК), право на защиту подозреваемому (ст. 16 УПК), дает возможность принять объективное решение. УПК предусматривает принципы процесса, направленные на обеспечение прав обеих сторон дела.

А ПФЗ «О профилактике семейно-бытового насилия» не дает никаких гарантий, позволяя обвинить любого гражданина в одностороннем порядке, лишить его доступа к своему жилью и к другим членам семьи, в том числе детям, при наличии признаков неадекватно определенного «насилия». Причем, если человек будет пытаться сопротивляться и уклоняться от исполнения предписания, его отправят под арест.

В отличие от законопроекта действующий УПК прописывает процесс обеспечения принципа состязательности. Аналогичные гарантии дает КоАП (ст.ст. 1.4., 1.5 и др.).

В случае с «семейно-бытовым насилием» по законопроекту преимущества процессуального положения имеет только обвиняющая сторона. Никакой состязательности при принятии решения о выдаче защитного предписания не имеет места. Законопроект фактически исходит из презумпции вины лица, в отношении которого поступает сигнал о насилии, поскольку обвиняемый лишен возможности оспорить обвинение в процессе до выдачи предписания. При этом с обвиняющего лица по сути снимается бремя доказывания. Свою невиновность должно доказывать обвиненное в «семейном-бытовом насилии» лицо, обжалуя защитное предписание в судах. Это обстоятельство не вписывается в рамки ни уголовного, ни административного права, которые базируются на презумпции невиновности лица до момента установления вины решением (приговором) уполномоченного органа власти.

Законопроект «О профилактике бытового насилия» не знает в отличие от УК (и КоАП) сроков давности привлечения к ответственности. То есть, по факту недобросовестные граждане могут ссылаться на факты «бытового насилия», которые имели место в прошлом, для того чтобы создать проблемы человеку в настоящем.

Если же сравнить защитное предписание и меры пресечения в уголовном процессе, то разница также налицо, поскольку УПК устанавливает жесткие процедурные правила, обеспечивающие права граждан, все решения принимаются судом. Исключениями являются случаи задержания, но они всегда имеют в качестве основания признаки конкретных деяний по УК и не ограничивают несоразмерно права граждан.

Правовое государство должно « подчинить применение государством любых карательных (санкционирующих) мер, как бы они формально ни назывались (наказания, взыскания, меры профилактики), фундаментальным уголовно-правовым и уголовно-процессуальным принципам, таким как nullum crimen, nulla poena sine lege; non bis in idem. Презумпция невиновности, право на защиту и т. д., и т. п. В противном случае государство с легкостью сможет обходить все названные фундаментальные принципы и гарантии – ему для этого достаточно будет лишь переименовать соответствующие правонарушения и наказания, назвав их, скажем, … «профилактическими», и поместить их не в УК или хотя бы КоАП, а в другой закон… » [21].

Зарубежная практика.

Зарубежный опыт применения законов о борьбе с семейным насилием доказывает несостоятельность механизмов законопроекта, использование их в манипулятивных целях, разрушение ими основ института семьи.

США.

По американской практике известно, что судьи выдают защитные предписания при простом намеке на домашние проблемы [25]. Это установка системы. Судьи думают лишь о том, что отказ в выдаче предписания при возникновении последующих домашних проблем, приведет к негативной оценке их работы. Исследования 2008 г. (США) показывают, что 72% защитных предписаний было выдано без реальных оснований[26].

А вот конкретный пример из практики выдачи ордеров США: «Судья сказал, что он наблюдал за поведением нашего клиента и обнаружил, что во время слушания клиент смотрел на свою жену. Судья установил, что такое поведение пугает его жену»[27]. Поэтому шутки о выдаче ордеров за «косые взгляды» (которые можно оценить как «психологическое насилие») имеют в себе серьезную долю правды.

В 2008 году в Нью-Джерси судья первой инстанции установил, что нынешний стандарт доказывания для выдачи защитного предписания является неконституционным, поскольку он нарушает право обвиняемого на надлежащую процедуру и требует более строгого «стандарта четких и убедительных доказательств». Такая оценка означала необходимость качественного изменения законодательства и практики. Система на это, очевидно, не была настроена -  вышестоящие инстанции отменили решение[28].

В 2005 году The Family Law News, официальное издание коллегии адвокатов штата Калифорния, отметили, что штат ежегодно выпускает в среднем 250 000 ордеров. Он признал, что выдача таких ордеров была «рутинной», что стороны злоупотребляли ими[29]. Журнал Illinois Bar Journal назвал охранные ордера «частью игры на развод»[30].

Имеются данные о том, что ежегодно по США выдается около миллиона ордеров по ложным обвинениям в насилии [31].

Джозеф Корделл - главный партнер юридической фирмы Cordell & Cordell (США), занимающейся вопросами семейного права отмечает: «Терминология приказов о защите варьируется в зависимости от государства (судебные запреты на бытовое насилие и т. д.), но для меня они более известны как тактическое ядерное оружие» [32]. Стоит ли вводить применение такого «ядерного оружия» для семьи в России?

По словам адвоката Д. Корделла: «Согласно отчету «Остановить насилие и насильственные условия» (SAVE), 85% защитных ордеров введено в отношении мужчин. Я считаю, что более 90% этих ордеров являются результатом тактических соображений развода...

Эти приказы легко получить - все, что женщина должна сделать, это сказать, что она испытывает разумный страх за свою безопасность. Документированные доказательства злоупотребления не требуются.

Защитные приказы часто вводятся в «экстренном» порядке без уведомления защищающейся стороны, а затем назначаются слушания через несколько недель. …

С помощью небольшого заявления, обвиняемый может быть вынужден остаться вне дома, лишен родительских прав и лишен каких-либо контактов со своими детьми, в том числе по телефону и электронной почте. В одно мгновение его дом и детей можно отобрать у него.

По сути, приказ становится де-факто единственным распоряжением об опеке над ребенком»[33].

Имеются данные о том, что введение закона о семейном насилии лишь усугубляет существующие проблемы:

- после приезда полиции на место далеко не всегда понятно, кто виновник домашнего конфликта, поэтому репрессивные меры применяются в том числе к пострадавшим;

- закон никак не помогает искоренить истинные причины домашнего насилия (отсутствие занятости, экономические проблемы и др.);

- защитное предписание нередко добавляет правонарушителю ярости[34].

Профессор права, директор семейной консультации в Университете Балтимор Л. Гудмарк отмечает, что существующий закон абсолютно слеп к желанию женщины остаться вместе со спутником[35]. Не случайно защитные предписания в США называют «разводом де-факто».  Многочисленные исследования свидетельствуют, что защитные предписания не являются для лиц, получивших предписание, сдерживающим фактором с точки зрения возможности будущего насилия[36].

В докладе общественного движения «SAVE» (США) сообщается, что по скромным подсчетам американским налогоплательщикам приходится ежегодно платить 20 млрд долларов на поддержку семей с одним родителем, лишившимся супруга (-и) по ложному обвинению в домашнем насилии; ежегодно 175 тыс. детей вовлечено в процессы о разводе родителей, запущенному на основании ложных обвинений в насилии[37].

В одном из упомянутых дел фирмы Cordell & Cordell был случай, когда жена подала прошение о запрете домашнего насилия на основании ложных обвинений, и адвокаты показали суду, что в ходатайстве нет ничего заслуживающего доверия. Однако, судья посчитал достаточным то, что муж во время процесса смотрел на жену, для того, чтобы выдать ордер, нарушающий массу конституционных прав человека.

И это не единичный случай, а система. По словам адвоката в этой сфере: «Снова и снова я видел приказы о защите, относящиеся к человеку как к преступнику, когда нет никаких оснований для претензий, связанных с угрозой... При этом вступление в силу защитного приказа может повлиять на вашу историю криминального прошлого, защитные приказы видны при проверке данных о приеме на работу. Таким образом, ложные приказы наносят постоянный ущерб репутации невинного отца, его карьерным перспективам, финансовому положению и его положению в глазах его детей»[38].

Последствия ложных обвинений в домашнем насилии очень длительны. При этом нарушение защитного предписания грозит тюрьмой. В США был снят фильм о ложных обвинениях в домашнем насилии «DVI: Внутренняя история»[39], который исследует систему и ее разрушительные последствия для жизни людей. В фильме приведено множество примеров того, насколько противоестественным является предлагаемый ПФЗ о СБН механизм «защиты от домашнего насилия».

Например, для прохождения специализированной психологической программы мужчина обязан подписать документ о том, что он причинял женщине домашнее насилие, даже если он с этим не согласен. В случае уклонения от прохождения программы его ожидает тюрьма. Лишение свободы также является следствием нарушения приказов, запрещающих поиск и общение с членами семьи. Один их пострадавших отцов рассказывал о том, что само «использование имени дочери» вменялось ему в вину (как «преследование») и считалось основанием для ареста.

Такая система нарушает конституционные права граждан и требует от человека противоестественного поведения.

Германия.

В Германии закон, направленный на борьбу с домашним насилием путем выдачи охранных ордеров, принят в 2001 году[40]. Он подвергается серьезнейшей критике[41]. В частности, адвокат по семейному праву д-р Д. Клостер-Харц пишет, что этот закон – база для серьезнейших злоупотреблений на практике, правовой инструмент для шантажа женщинами мужчин. Адвокат метко называет этот закон «молотком для ведьм», желающих оперативно получить квартиру мужчины в свое личное пользование [42].

Немецкий криминолог профессор М. Бок дал крайне негативное заключение на закон, когда он находился в стадии проекта, и рекомендовал Бундестагу отклонить его[43]. Профессор указал среди прочего, что этот закон даст основания для ложных обвинений в мужском насилии. «Закон требует не конструктивного диалога между полами, а исключительно лишения прав, лишения власти, изоляцию, наказание мужчин»[44].

Некоторые источники в ФРГ прямо пишут о том, что феминистическая истерия создана искусственно и опровергается многочисленными исследованиями, доказывающими одинаковую склонность женской и мужской части общества к силовым действиям[45].

Так, еще в 1992 году Институтом криминологических исследований Нижней Саксонии проводилось исследование, которое пришло к выводу, что жертвами физического насилия были примерно в равной мере мужчины и женщины[46].

Однако распространение феминистических мифов (в т.ч. через псевдонаучные работы на т.н. «гендерные» темы) оплачивается миллионными грантами[47], а любые возражения против изложенного подхода блокируются в СМИ, в политике[48].

Швеция.

В Швеции уже долгие годы ведется борьба с «насилием против женщин», принимаются различные программы в этих целях. Так, в 2006 - 2010 гг действовал Национальный план действий по борьбе с насилием мужчин в отношении женщин. На подобные планы расходуются существенные средства. Только за период 2015-2020 гг. Правительство в Швеции выделило около миллиарда евро (не считая бюджета на уголовное правосудие, здравоохранение и т.д.)[49].

Несмотря на действие стратегии 2006-2010 гг в этот период имел место рост преступности в интимных отношениях.

С 2009 по 2018 гг число изнасилований выросло на 34%. В целом число преступлений сексуального характера с 1975 по 2018 г выросло в Швеции в 7 раз. В 2018 г. число сексуальных преступлений выросло по сравнению с 2017 г на 2%[50].

Примечательно, что согласно официальным документам Швеции общее воздействие правительственных инициатив на женщин и детей, подвергающихся риску насилия, трудно оценить[51].

Швецией ратифицирована Конвенция Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием против женщин и домашним насилием (Стамбульская конвенция)[52].

Данная конвенция является главным международным документом по борьбе с «домашним насилием», на базе которого разработан и ПФЗ о СБН и в России[53].

Принятие конвенции Швецией привело к многочисленным изменениям законов (дополнение сферы действия ордеров о запрете контактов за счет ордера о выселении из совместного жилья, расширение понятия изнасилования и др.).

Изменения законов явно будут продолжены, поскольку Стамбульская конвенция закрепляет весьма широкое определения термина «насилия». Под воздействием Стамбульской конвенции в Швеции принята также Национальная стратегия борьбы с насилием мужчин в отношении женщин на период 2017-2026 гг.

Из названия стратегии очевидна оценка мужчин как источника насилия в обществе. И это при том, что статистически для этого нет оснований. Например, согласно официальному документу Швеции по исполнению Стамбульской конвенции в 2012 году доля женщин, ставших жертвами близких отношений, былапочти равна доле мужчин, ставших жертвами[54].

Для борьбы с «мужским насилием» Шведскому национальному агентству в сфере образования Правительством поручено инкорпорировать в школьные программы меры противодействия традиционным гендерным моделям. Национальная стратегия предусматривает меры по противодействию «деструктивной маскулинности» [55].

История развития борьбы с насилием против женщин и домашним насилием за рубежом делает очевидной истинную цель этой борьбы – ликвидация мужественности как факта, стирание различий между полами и разрушение института семьи. Как верно отмечено в заключении германского профессора М. Бока, в результате применения закона по борьбе с домашним насилием общество получит в долгосрочной демографической перспективе нежелание мужчин создавать семьи и иметь детей[56]. Это – политика депопуляции[57].

Выводы.

Согласно ст. 1 Семейного кодекса РФ «семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, … недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав…».

Однако законопроект «О профилактике семейно-бытового насилия в РФ» напротив способствует вмешательству третьих лиц в дела любой семьи, препятствует примирению членов семьи (путем навязывания запретов общения). Соответственно, проект идет вразрез с принципами семейного права.

Законопроект противоречит также Концепции демографической политики РФ на период до 2025 года (утв. Указом Президента РФ от 9 октября 2007 г. № 1351) и Концепции семейной политики в РФ на период до 2025 г. (утв. Распоряжением Правительства РФ от 25 августа 2014 г. № 1618-р), которые указывают на необходимость укрепления социальной устойчивости семьи, на рост рождаемости.

Законопроект направлен на подрыв института семьи путем легализации неадекватного понятия «семейно-бытового насилия» и внедрения суровых санкций за обычные внутрисемейные отношения, в связи с чем он нарушает также Стратегию национальной безопасности (утв. Указом Президента № 683 от 31.12.2015 г.), согласно п.п. 76, 78 которой защита семьи и сохранение традиционных российских духовно-нравственных ценностей отнесены к «стратегическим целям обеспечения национальной безопасности».

С учетом вышеизложенного законопроект «О профилактике семейно-бытового насилия в РФ» следует оценить как юридически несостоятельный и крайне деструктивный для семьи и общества в целом.

Просим Вас учесть изложенные аргументы, изменить позицию Генеральной прокуратуры РФ в целях обеспечения противодействия внедрению в систему российского права криминогенного, коррупциогенного, антисемейного инструмента, подрывающего национальную безопасность страны под видом законопроекта «О профилактике семейно-бытового насилия в РФ», и выступить против данного законопроекта.

 

[1] “If you got any hint whatsoever there’s a problem, sign the restraining order”//«Judicial Training», 1995, p. 14.

[2] Foster BP. Analyzing the cost and effectiveness of governmental policies. Cost Management Vol. 22, No. 3, 2008.

[3] Толковый словарь Ожегова // https://dic.academic.ru/dic.nsf/ogegova/119046

[4] Новый философский словарь // http://philosophy.niv.ru/doc/encyclopedia/new-philosophical/articles/1350/stradanie.htm

[5] Галюкова М.И. Некоторые вопросы определения глубины психических страданий в уголовном праве // Доклад/Юридические и политические науки – Криминальное право и криминалистика. https://www.sworld.com.ua/konfer32/51.pdf

[6] Доклад НКО «Адвокаты за права человека» и НКО «Болгарский фонд гендерных исследований»  об имплементации Закона о защите от насилия в семье // https://www.theadvocatesforhumanrights.org/uploads/final_report_2_3.pdf. С. 37.

 

[7] Тимошина Е. О реальной статистике «семейного насилия» за 2018 год // https://ouzs.ru/news/kriminolog-k-yu-n-e-timoshina-o-realnoy-statistike-semeynogo-nasiliya-za-2018-god/; Тимошина Е. Кому в России нужен закон о семейном насилии? // https://regnum.ru/news/polit/1907690.html

[8] Аналогично М. Воскобитова в статье «Подходы Европейского суда по правам человека к рассмотрению дел о домашнем насилии в отношении женщин» пишет, что в России по некоторым статистическим данным ежегодно погибает от 9 до 14 тысяч женщин от домашнего насилия. При этом в качестве источника цифры приводится ссылка на интернет-петицию в поддержку закона о профилактике домашнего насилия // Международное правосудие. № 1 (21). 2017. С. 86.

[9] https://minjust.ru/ru/novosti/regionalnaya-obshchestvennaya-organizaciya-informacionno-metodicheskiy-centr-anna-vklyuchena

[10] https://rvs.su/

[11] https://regnum.ru/news/society/2777954.html

[12] Цит. по: Колпакова Л.А. Современные тенденции в мировом уголовном законодательстве по проблеме насилия в семье // Актуальные вопросы дифференциации ответственности. Ярославль. 2004. С. 172.

[13] См. опыт Швеции: https://www.regeringen.se/49b6a6/contentassets/df5378e6513b4bc9b9cc3d16b4007461/vanvard-i-social-barnavard-under-1900-talet-hela-dokumentet-sou-200999; https://www.regeringen.se/49b6a6/contentassets/df5378e6513b4bc9b9cc3d16b4007461/vanvard-i-social-barnavard-under-1900-talet-del-1-av-2-forord-och-kapitel-1-6-sou-200999; https://www.regeringen.se/49b6a6/contentassets/df5378e6513b4bc9b9cc3d16b4007461/vanvard-i-social-barnavard-under-1900-talet-del-2-av-2-kapitel-7-11-och-bilaga-1-3-sou-200999

[14] Moritz R. Die Deutsche Schande. Der Kinderklau. 2011. S. 76. (Р. Моритц «Позор Германии. Воровство детей», 2011).

[15] Moritz R. Die Deutsche Schande. Der Kinderklau. 2011. S. 26.

[16] Leonard M.-J. Schwarzbuch Jugendamt. Eine Streitschrift gegen die Masseninobhutnahmen durch deutsche Jugendaemter. Bochum, 2010. S. 37 (Перевод: Леонард М.-Ж. Черная книга Югендамта. Полемическое произведение против массовых изъятий детей германскими югендамтами. Бохум, 2010. С. 37).

[17] Там же.

[18] Что касается профилактического «контроля», то, вероятно, в ПФЗ ошибка и имеется ввиду профилактический «надзор» за поведением нарушителя, предусмотренный ФЗ РФ № 182-ФЗ от 23 июня 2016 г. «Об основах системы профилактики правонарушений в РФ».

[19] http://дети-петербург.рф/News/?newsid=1103

[20] О серьезности указанной проблемы на примере США см. https://www.youtube.com/watch?v=7XTm2o4LNz8; https://www.youtube.com/watch?v=mxH9Kd9IZEU

[21] Омиржанова Д.Б. Татаринова Л.Ф. Анализ законов, защищающих женщин пострадавших от бытового насилия в англо-саксонской и романо-германской правовых системах// https://articlekz.com/article/21766  

[22] Шестаков Д.А. Еще раз о праве безопасности в связи с правом противодействия преступности // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2014. № 1 (32). С. 19.

[23] Чураков А.В. Запрет на посещение места жительства как мера безопасности // Криминология. Вчера, сегодня, завтра. 2014, № 1 (32).С. 49.

[24] Но не на сайте Совета Федерации.

[25] “If you got any hint whatsoever there’s a problem, sign the restraining order”//«Judicial Training», 1995, p. 14.

[26] Foster BP. Analyzing the cost and effectiveness of governmental policies. Cost Management Vol. 22, No. 3, 2008.

[27] Из практики адвокатской фирмы Cordell and Cordell. См. [27] https://www.huffpost.com/entry/order-of-protection-and-j_b_974970

[28] Crespo v. Crespo, 989 A.2d 827, 201 N.J. 207 (2009).

[29] Robe and Ross, Extending The Impact Of Domestic Violence Protective Orders, Family Law News, Vol. 27, No. 4 (2005).

[30] Lerner, Sword or Shield: Combating Orders-of-Protection Abuse in Divorce, Illinois Bar Journal (Nov. 2007).

[31] https://dadsdivorce.com/articles/movie-examines-effects-of-false-allegations-on-dads/; https://www.youtube.com/watch?v=7XTm2o4LNz8; https://www.youtube.com/watch?v=mxH9Kd9IZEU

[32] https://www.huffpost.com/entry/order-of-protection-and-j_b_974970

[33] https://www.huffpost.com/entry/order-of-protection-and-j_b_974970

[34] American Bar Association Family Legal Guide. Random House Reference. 27 April 2004.

[35] Там же.

[36] Harrell A and Smith B. Effects of restraining orders on domestic violence victims. In Buzawa C and Buzawa E (eds.): Do Arrests and Restraining Orders Work? Thousand Oaks, CA: Sage Publications, 1996. p. 229.

[37] What is the Cost of False Allegations of Domestic Violence? (Пер.: Какова цена ложных обвинений в домашнем насилии?) С. 2 // http://www.saveservices.org/reports/

[38] https://www.huffpost.com/entry/order-of-protection-and-j_b_974970

[39] https://dadsdivorce.com/articles/movie-examines-effects-of-false-allegations-on-dads/; https://www.youtube.com/watch?v=7XTm2o4LNz8; https://www.youtube.com/watch?v=mxH9Kd9IZEU

[40] https://www.gesetze-im-internet.de/gewschg/BJNR351310001.html

[41] «Unter Juristen und Kriminologen war das Gewaltschutzgesetz von Anfang an umstritten…» // https://manndat.de/feministische-mythen/haeusliche-gewalt/das-gewaltschutzgesetz-schuetzt-frauen-vor-gewalttaetigen-partnern.html

[42] http://www.vafk.de/bremen/gewalt/gutachtenklosterharz.pdf

[43] http://www.vafk.de/bremen/gewalt/gutachtenbock.pdf С. 1.

[44] http://www.vafk.de/bremen/gewalt/gutachtenbock.pdf C. 16.

[45] Martin S. Fiebert (Department of Psychology. California State University, Long Beach). REFERENCES EXAMINING ASSAULTS BY WOMEN ON THEIR SPOUSES OR MALE PARTNERS: AN ANNOTATED BIBLIOGRAPHY. June, 2012 // http://web.csulb.edu/~mfiebert/assault.htm/. См. также https://manndat.de/feministische-mythen/haeusliche-gewalt/taeter-mann-opfer-frau-mythen-und-fakten-ueber-haeusliche-gewalt.html; http://www.vafk.de/bremen/gewalt/gutachtenbock.pdf с. 5.

[46] https://manndat.de/feministische-mythen/haeusliche-gewalt/taeter-mann-opfer-frau-mythen-und-fakten-ueber-haeusliche-gewalt.html

[47] https://manndat.de/feministische-mythen/haeusliche-gewalt/jaehrlich-fluechten-40-000-frauen-in-deutschland-in-frauenhaeuser.html

[48] https://manndat.de/feministische-mythen/haeusliche-gewalt/taeter-mann-opfer-frau-mythen-und-fakten-ueber-haeusliche-gewalt.html,

[49] rm.coe.int/state-report-on-sweden/168073fff6. С. 6,7, 9.

[50] https://www.bra.se/bra-in-english/home/crime-and-statistics/crime-statistics/reported-offences.html

[51] rm.coe.int/state-report-on-sweden/168073fff6.

[52] 1 ноября 2014 года Конвенция вступила в Швеции в силу.

[53] Ключевые механизмы: широкое понятие домашнего насилия и запретительные ордера обидчикам.

[54] rm.coe.int/state-report-on-sweden/168073fff6. С. 20.

[55] https://rm.coe.int/state-report-on-sweden/168073fff6. Это прямо соответствует п. 1 ст. 12 Стамбульской конвенции «Стороны принимают все необходимые меры по внедрению изменений в социальных и культурных моделях поведения женщин и мужчин с целью искоренения предрассудков, обычаев, традиций и любой иной практики, которые основаны на идее неполноценности женщин или стереотипных представлениях о роли женщин и мужчин».

[56] http://www.vafk.de/bremen/gewalt/gutachtenbock.pdf С. 14.

[57] По вопросу об истинных целях политики противодействия домашнему насилию см. также: Швабауэр А.В. Законопроект о профилактике семейно-бытового насилия – правовая основа геноцида семьи // http://ruskline.ru/analitika/2016/10/21/zakonoproekt_o_profilaktike_semejnobytovogo_nasiliya_pravovaya_osnova_genocida_semi

Понятие «семейно-бытового насилия».

Согласно статье 2 ПФЗ «семейно-бытовое насилие — умышленное деяние, причиняющее или содержащее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда, не содержащее признаки административного правонарушения или уголовного преступления».

Данная формулировка нарушает такие принципы научного определения как наличие ясности и отсутствие отрицания.

«Деяние» - это понятие уголовного права. Согласно ч. 2 ст. 2 Уголовного кодекса РФ (далее - УК) «настоящий Кодекс устанавливает … определяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями, и устанавливает виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера за совершение преступлений».

Ни Гражданский кодекс РФ (далее – ГК), ни Кодекс РФ об административных правонарушениях (КоАП) не содержат регулирования в отношении «деяний».

Переформулируем статью 2 ПФЗ с учетом приведенных замечаний: «Семейно-бытовое насилие - это умышленное преступление, не содержащее признаки преступления». «Нечто» является «А» без признаков «А».

Таким образом, определение базового понятия проекта нарушает законы логики и не выдерживает никакой критики.

Однако даже если внести правки в критикуемую часть определения, это не отменит его полной юридической несостоятельности.

Законопроект запрещает то, что «причиняет или содержит угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда», но при этом «не содержит признаки административного правонарушения или уголовного преступления».

Однако причинение физических страданий в форме причинения вреда здоровью любой степени тяжести, истязания и побоев, не причиняющих вреда здоровью, уже запрещено КоАП (ст. 6.1.1) и УК (ст.ст. 111, 112, 115, 116.1, 117 и др.). 

Так, по ст. 6.1.1. КоАП запрещено «Нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль», совершенных впервые. Другими словами, насильственное причинение боли уже запрещено. Если лицо подвергнуто административному наказанию по ст. 6.1.1. КоАП, при повторных побоях применяется ст. 116.1 УК.

Какое «физическое страдание» остается за пределами норм УК и КоАП? Логичный ответ: «не причиняющее боль»! Что такое «физическое страдание», не причиняющее боли?

Вероятно, авторы проекта желают воплотить в закон достижения юридической мысли Комитета ООН по правам ребёнка, который в «Замечании общего порядка 8» от 2006 г. закрепил среди прочего запрет на применение к детям физической силы, если причиняется «дискомфорт, каким бы легким он не являлся». Вероятно, сюда попадают одергивание за руку, за плечо, не причиняющие боли, и т.п. Однако физический дискомфорт людям может причинить что угодно, например, сильно проветренная комната либо горячий суп.

Рассмотрим второй запрет законопроекта – причинение психических страданий.

По статье 117 УК уже наказуемо «причинение физических и психических страданий путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями», если это не повлекло причинение тяжкого либо средней тяжести вреда здоровью.

Какое психическое страдание остается за пределами этой нормы? Не обусловленное «насильственными действиями».

Что такое насилие? Если не брать преступную составляющую, насилие, по Толковому словарю Ожегова, - это принудительное воздействие на кого-нибудь[3]. Во-первых, без «принудительного воздействия на кого-нибудь» не бывает ни одной семьи. Во-вторых, по определению законопроекта под запрет попадают любые действия, причиняющие страдания членам семьи, НО не связанные с каким-либо принудительным воздействием.

Согласно Новому философскому словарю «страдания – это состояние боли, болезни, горя, печали, страха, тоски и тревоги»[4]. В специальной литературе «Психические страдания» определены как «претерпевание стыда, страха, чувства унижения и т.п.»[5].

То есть, если один из родственников поет песню, которая другому причиняет чувство печали или тревоги, то он совершает – согласно законопроекту - самое что ни на есть настоящее «семейно-бытовое насилие». Характерен случай из жизни, когда ребенок просит маму спеть лиричную песню, от которой, как мама знает, он будет плакать, но ребенок настаивает на том, чтобы мама спела. Тут, как ни крути, мама совершает «семейно-бытовое насилие»: если она откажется петь, ребенок будет страдать, а если споет - он тоже будет страдать.

Согласно ст. 5.61 КоАП запрещено «Оскорбление, то есть унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме». Что остается за пределами ныне действующих запретов? Может, «оскорбление, выраженное в приличной форме»?

Критика, без которой не обходится ни одна семья, весьма часто порождает у человека чувства печали или стыда, - «страдания», то есть, она подпадает под запрет законопроекта. Апелляция к совести (например, слова: «как тебе не стыдно», как реакция на плохой поступок ребенка) – естественная составляющая воспитательного процесса. И она вполне вписывается в запрет законопроекта, поскольку приводит к отрицательным эмоциям ребенка.