Оценка, характеризующая качество жизни

 

«Качество жизни» — более новое понятие, чем определение здоровья, сформулированное ВОЗ в 1948 году. Его предложили ученые, которые хотели подчеркнуть конт­раст между субъективным ощущением благополучия и ограниченным понятием болезни, бывшим тогда в ходу среди врачей и исследователей. То, что соединялось в одном, расширенном, определении здоровья, принятом ВОЗ, тем самым вновь было отделено друг от друга.

Понятие «качество жизни» предполагает множество аспектов, и опросный лист позволяет осветить их подробно. И все же здесь неизбежно возникают проблемы. Какие стороны следует охватить и какое придавать им значение? Совершенно очевидно, что для старого человека прочные социальные контакты занимают первое место, но в молодые годы для него могли быть важны и другие вещи: внешность, секс или деньги. Для больного опять-таки все иначе. При хронических болезнях легких пациентам могут быть заданы вопросы о том, как они себя чувствуют при одышке. Раковым больным нужно задавать вопросы о болях. В этих примерах на первый план выступают действительные проблемы.

Врачи и исследователи пытаются по возможности представить себя на месте испытуемых и надеются, что таким образом им удастся разработать эффективные опросные листы, охватывающие здоровье, болезни и качество жизни. Однако отобранные ими вопросы свидетельствуют, как и прежде, о профессиональном подходе, это не выбор самих участников. Молодой, больной или старый, каждый человек находит для себя в жизни что-то свое, и это для него самое важное. Некоторые ученые выступают за то, чтобы опрашиваемые сами определяли аспекты благополучия, которые они для себя счита­-ют решающими. Эти аспекты различны не только для каждого, но они могут меняться в разные периоды жизни одного и того же человека. То, что имело значение в юности, в начале карьеры, позже, с появлением спутника жизни и, возможно, детей, уже не будет играть столь важную роль.

Если различные стороны благополучного состояния человека так сильно расходятся и к тому же могут меняться, задача определить качество жизни с помощью опросного листа кажется почти наверняка обреченной на полный провал. Возможно ли сопоставить и взвесить все эти различные измерения, чтобы свести их к одному масштабу, к одному  численному значению? Ответ гласит: невозможно, и мы не должны даже пытаться. Лучше подходить к целому с разных сторон и прямо спрашивать испытуемого о качестве его жизни, о том, как сам он это оценивает. Пусть сам решает, что именно является для него наиболее важным, и выскажет взвешенное суждение. В зависимости от того, оценивает ли испытуемый свое благополучие высоко или низко, стоит спросить, что именно заставило его прийти к такому решению или чего именно ему не хватает. Собственно говоря, мы ведь именно так поступаем и в частной жизни, и в своей профессиональной деятельности, когда говорим со своими детьми, со своими партнерами или же с пациентами. Домашний врач или психолог часто начинает разговор с вопроса: «Как вы себя чувствуете?» И если слышит в ответ: «Что-то не очень», — спрашивает: «Что вас беспокоит?» и «Что я могу для вас сделать?».

Прямо задавать человеку вопрос о том, как он оценивает свое самочувствие, столь естественно, что кажется странным, почему мы не делаем этого чаще. Может быть, потому, что не хотим услышать ответ. В том, что качество жизни стариков хорошим быть не может, многие из нас, пока мы находимся в молодом или в среднем возрасте, настолько уверены, что не видят необходимости лишний раз беспокоить вопросами людей преклонного возраста. Нередко высказывают мнение, что все зависит исключительно от того, как именно человек воспринимает собственную жизнь. Что можно узнать о том, какой видят свою жизнь старые люди? Ответ гласит: они дают понять, что хорошее самочувствие в преклонном возрасте зависит не от того, что они считали важным в молодые и зрелые годы, а от совершенно других вещей.

 

В Европе проводили обширные исследования, чтобы выяснить, что такое хорошее самочувствие. Опрашивали не только старых людей. Задавали один и тот же вопрос: «Насколько в целом Вы удовлетворены своей жизнью?» Результаты не могут не впечатлять. Наивысшую оценку качество жизни получило в Дании. Опрашиваемые в среднем давали цифру 8,5. Давно известно, что датчане считают себя счастливыми, хотя и не совсем ясно, поче­му именно. В Италии опросы в среднем дали оценку 6, в Нидерландах — 8, в Германии — 7,1. Интересно было бы знать, на чем основаны эти различия между отдельными странами.

Роттердамский «профессор счастья» Рюют Феенховен достижение этой цели сделал своей профессией. Счастье не слишком зависит от валового национального дохода страны. Хотя для обеспечения высокого качества жизни граждан нужны достаточно большие средства, высокие инвестиции не обязательно делают людей счастливыми. Заслуживает внимания позитивная связь хорошо работающего государственного аппарата и качества жизни. Есть основания полагать, что хорошо функционирующее правовое государство, предоставление социальных благ и услуг являются существенным основанием того, чтобы граждане были удовлетворены своей жизнью.

Особенно важно отметить, что качеству жизни в своей стране люди разных возрастных групп почти всегда дают одну и ту же оценку. В Италии и молодые, и старые оценивают качество жизни в среднем на 6, в Нидерландах, во всех возрастных категориях, — на 8. Эта оценка соответствует той, которой удостоили качество своей жизни участники исследования, проводившегося в рамках лейденского Проекта 85-плюс. Единственное различие между возрастными группами состоит в том, что в 50 лет люди чуть ниже оценивают благополучие своей жизни. Тот факт, что в Нидерландах люди преклонного возраста оценивают свою жизнь на 8, означает, что они хорошо умеют обходиться со своими неудачами, болезнями и нарушениями. В преклонном возрасте чувство удовлетворенности жизнью даже усиливается, возможно, из-за того, что старые люди постоянно учатся лучше справлять­ся с трудностями.

В год, предшествующий наступлению смерти, оценка все же снижается, но этот момент, к счастью, теперь наступает все позже и позже.

 

 

12. Жизненная активность!

 

 

Нынешняя забота о престарелых слишком мало учитывает то, что люди стареют по-разному и что календарный возраст не всегда сообщает достаточную информацию. Гораздо более значимый указатель — четыре фазы в жизни каждого человека, совместно образующие новую лестницу жизни. Если человеку не удается быть хозяином своей жизни, это роковым образом сказывается на его жизненной активности и чувстве благополучия. Поэтому настоятельно необходим новый подход к заботе о престарелых.

 

В Ютьюбе можно увидеть впечатляющую картину жизненного пути человека: 100 Amsterdamers [ 100 амстердамцев ]. За 150 секунд 100 человек назы­вают свой возраст (от 0 до 100 лет). Менее чем за 3 минуты зритель видит перед собой младенцев, детей, подростков, взрослых и стариков. Молодежь откровенно жизнерадостна. Затем идут взрослые люди, уверенные в себе, с сияющей улыбкой или с задумчивым взором.

Увиденное нами в коротком киносюжете — не что иное, как древнейшая эволюционная программа, укорененная в наших генах. Для развития от новорожденного до взрослого программа вполне подходит, но для последующего периода она уже недостаточна, потому что для нынешнего, гораздо более долгого жизненного пути никакой программы, собственно, вообще не имеется. По­этому в нашем коротеньком фильме прежде всего люди за пятьдесят выглядят чуть более уныло, чем прочие. Возможно, за этим скрывается конфронтация со своим уже пробуксовывающим организмом, который у нынешних пятидесятилетних отнюдь не вызывает восторга. Сменится множество поколений, пока наш организм не приспособится к современному окружению и более долгой жизни.

В этом маленьком фильме видно, как амстердамцы старше 75 радостно смотрят в камеру и с гордостью сообщают свой возраст. Возможно, у старых людей наконец появляется мужество показать себя такими, каковы они на самом деле. В таком возрасте это можно еще и потому, что люди общаются друг с другом гораздо свободнее. Когда люди становятся самими собой, они сильнее отли­чаются друг от друга, особенно в более пожилом возрасте. Каждый проделал свой собственный путь, преодолел собственные невзгоды. Приноравливаясь к происходящему, человек так или иначе корректирует свою жизнь, с годами становясь личностью, которая с большим или меньшим достоинством несет груз прожитых лет. Здания и предметы быта кажутся нам более привлекательными, если на них заметны явственные следы времени. «Видно, что они много повидали на своем веку». Старым людям их образ жизни может придавать особую выразительность. «Хотел бы и я вот так же состариться!» И мы отнюдь не смущаемся, если с объектом нашего любования вроде бы не совсем все в порядке.

Люди отличаются друг от друга не только темпами процесса старения — одни стареют гораздо быстрее других, — но и тем, как проявляется процесс старения. У разных людей он протекает по-разному. Один понемногу теряет рассудок, но выглядит как огурчик. Другой — в полном смысле слова развалина, но сохраняет абсолютно светлую голову. И конечно же, играет роль, как именно человек прожил свою жизнь.

Поскольку стареем мы настолько по-разному, поистине удивительно, что такое количество предписаний относится исключительно к календарному возрасту, как будто и в 55, и в 65, и в 75 лет мы одинаковы. Мы без устали говорим об уходе за стариками и по умолчанию исходим из того, что все понимают под этим одно и то же. Однако все обстоит совершенно иначе: нет никакого ухода за стариками. Не нужно играть словами. Как можно добиться хорошей организации общества, если мы не можем однозначно определить, чтó именно мы понимаем под выражением «уход за стариками»?

Хотя начало и развитие процесса старения у людей могут проходить различно, есть смысл принципиально различать ряд стадий, через которые проходит каждый. Чем точнее эти стадии будут описаны, тем лучше общест­во сможет настроиться на постоянно увеличивающуюся продолжительность жизни. Я разделяю процесс старения человека на четыре периода: профилактика, полиморбид­ность, уязвимость и зависимость. Это не что иное, как ступени лестницы жизни — структурированное, хронологическое подразделение человеческого восхождения и упадка (независимо от календарного возраста), предельно соответствующего благоприятным условиям, в которых мы живем в настоящее время. И по-преж­нему неизменным остается лежащий в основе всего механизм старения, ведущий к болезням, повреждениям, физическим не­достаткам и в конце концов к смерти.

Ступени этой новой лестницы жизни отчасти совпадают с пониманием здоровья с точки зрения медицины, но их разграничение в значительной мере определяется также и целью, которая в тот или иной период време­ни стоит перед человеком — в соответствии с расширенным пониманием здоровья, как его воспринимают сами старые люди, пониманием, в котором важное место зани­мает ощущение благополучия. Ощущение благополучной жизни, как уже было показано, связано с качеством социальных контактов и окружением. Медицинские проб­лемы главной роли не играют.

 

Новая лестница жизни

 

Профилактика — первая ступень новой лестницы жизни, она начинается при рождении или даже еще раньше и в дальнейшем является самым долгим этапом. Многое уже известно о факторах риска, которые ускоряют процесс старения, и о защитных мерах, его замедляющих. Что касается образа жизни, способствующего сохранению здоровья, мы сами полностью несем за это ответственность. Один ведет сидячий образ жизни, ест, курит — другой много ходит, занимается спортом и не злоупотребляет спиртными напитками. Несмотря на все разъяснения, многие все еще недостаточно представляют себе, как могут сказаться на них хорошие и дурные привычки. Я имею в виду также и позитивное влияние на наше душевное состояние. Регулярная мобилизация своих сил приносит чувство удовлетворения. Неумеренное употребление алкоголя идет нам во вред.

В мире изобилия многие оказываются не в состоянии поддерживать свое здоровье вплоть до преклонного возраста. На их поведение оказывают давление люди, руководствующиеся собственной выгодой. Дети и подростки попадают в зависимость от напитков, сигарет и фастфуда. Если они к ним привыкают, им уже очень трудно от всего этого отказаться, что и предполагается специально нацеленной на подростков кампанией. Яркий пример того, как экономические интересы немногих могут подчинять себе более высокие общественные интересы: максимально долго сохранять здоровье людей. Здесь наше время нисколько не отличается от минувшего. Использо­вание детского труда из-за алчного стремления к наживе на заре промышленной революции вызывает у нас сегодня возмущение. Однако зададимся вопросом, действительно ли нынешняя ситуация существенно иная, чем прежде? Конфликт между частным лицом и предпринимателем должен был бы стать достаточной причиной того, чтобы в нашем публичном пространстве дать приоритет профилактике. Мнение, что ответственность за профилактику находится в руках каждого отдельного человека, как уверяют некоторые, не что иное, как вопию­­щее отрицание фактов.

Для начала жизни имеется служба охраны здоровья матери и ребенка, разработаны программы прививок, уре­гулировано все до мельчайших деталей. Профилактика в первые годы жизни необходима, но этого недостаточно. Выжить в первые годы жизни сейчас не проблема; хорошее развитие и тела, и духа вплоть до достижения взрослого возраста и далее — вот в чем состоит вызов нашего времени. По весу ребенка можно узнать, что он ест слишком много ненужных вещей и недостаточно двигается. В результате возникает серьезная общественная задача. Если в здании вы не находите лестницу, вы пользуетесь лифтом. Фастфуд обходится дешевле, чем свежие овощи, и оказывается предпочтительнее при скромном бюджете.

Еще хуже обстоит дело с образованием наших детей. Если мы будем и дальше направлять наши усилия на быст­рое получение специальности, общество получит людей всего лишь полуобразованных. В отличие от прошлого, сегодня совершенно недостаточно давать детям однократ­ное профессиональное образование. Мы должны иначе оснастить их для жизни. Самое важное — дать им ясно понять, что они доживут до 100 лет и что они сами несут ответственность за то, чтобы верно направлять свой жизненный путь. Нужен новый взгляд: «Старость не снаружи, старость внутри», — который должен быть обращен к собственной жизни. Мы должны готовить детей к тому, что на протяжении всей жизни они должны уметь и формально, и неформально участвовать в жизни общества. Нужно уделять больше внимания воспитанию у них социальных навыков. Учатся этому прежде всего в юные годы, а затем продолжать участвовать в жизни общества вплоть до самого преклонного возраста.

Принятие профилактических мер, связанных с наступ­лением преклонного возраста, еще не стоит на повестке дня, и выстраивать их нужно с самого основания. Отсутствуют или почти отсутствуют инициативы по поддержанию здоровья людей преклонного возраста. Конечно, делают прививки против гриппа людям старше шестидесяти. Но почему отсутствует эффективная программа скрининга и медицинской помощи в борьбе с гипертонией? Примерно половина случаев гипертонии остается незамеченной. И только в половине случаев диагностиро­ванного высокого кровяного давления его снижают до нормального уровня — результат, которым мы не можем гордиться. Сегодня с помощью лекарственных средств врачи могут у каждого пациента поддерживать нормальное кровяное давление. Видеть, что этого не происходит, особенно горько не только потому, что мы знаем, какой вред в среднем возрасте может причинить высокое давле­ние кровеносным сосудам сердца и почек, но и потому, что оно вдвое увеличивает риск наступления деменции.

Нужно всерьез бороться с эпидемически распространяющимся увеличением веса и сидячим образом жизни. Многие полагают, что в пожилом возрасте они наконец-то получили право на спокойную жизнь. Сидячий образ жизни, быть может, и кажется привлекательным, но в длительной перспективе обходится нам очень дорого. Нас всех манят вкусная еда и комфорт, ставшие важной составной частью нашей эволюционной программы приспособления. Но из-за нынешнего изобилия мы боремся с излишним весом, и совершенно очевидно, что нам необходимо победить этот порок.

Анализ сложившейся безрадостной ситуации совсем не сложен. Никто не считает себя морально ответственным за то, чтобы принять необходимые меры. К тому же многие обогащаются из-за наших нездоровых привычек и возникающих затем осложнений. Поэтому очень многие лишаются выгод современного здравоохранения, а именно те, кто входит в группы, находящиеся в неблагоприятных социально-экономических условиях. Из-за недо­статка моральной ответственности мы еще очень далеки от ситуации, когда сможем принять действенные меры для улучшения здоровья людей в широком смысле слова — не только в сфере непосредственно здравоохранения, но и в решении социальных проблем.

Один пример ясно показывает, почему это так важно: для старых людей со слабыми социальными связями риск умереть выше, чем для курильщиков, хотя курение является одним из главных факторов риска болезни и смерти. К здоровому образу жизни относится также вклад в семью, в дружеские связи и социальные контакты, чтобы не остаться в старости одиноким. И не только потому, что отсутствие этого грозит сократить нашу жизнь, но и потому, что грустно стареть, когда никого нет с тобою рядом.

Нам несвойственно самим принимать профилактические меры при приближении старости, так как забота о жизни в преклонном возрасте не заложена в наших генах; к тому же мы недостаточно информированы. Работ­ники здравоохранения не проявляют к этому непосред­ственного интереса и обходят вопрос стороной. Именно общество прежде всего должно взять на себя ответственность за профилактику. Если дополнительные здоровые годы мы сможем — с оплатой или без оплаты — сделать частью достояния общества, тогда и мнимые проб­лемы старения также исчезнут.

 

На второй ступени новой лестницы жизни наступает время — благодаря профилактическим мерам позже, чем можно было бы ожидать, — физических или психических сбоев. Тогда в какой-то момент мы идем к врачу. Он выстукивает нас и выслушивает, делает снимки и ставит диагноз. В среднем у 65 % шестидесятипятилетних пациентов врачи обнаруживают две или более хронических болезни; у 85 % восьмидесятипятилетних пациентов устанавливают полиморбидность — современное словечко, ко­торым обозначают сочетание множества одновременных болезней. Почти всегда это хронические заболевания и, как следствие процесса старения, (пока еще) необратимые. В отличие от несчастного случая, жертва которого проходит через весь цикл получения повреждения, операции, восстановления и полного выздоровления, хроническое заболевание не заканчивается. При эмфизе­ме легких их функция постоянно снижается; при обызве­ствлении коронарной артерии работа сердца постепенно ухудшается; при остеопорозе кости становятся более ломкими. Так что при первых признаках хронического забо­левания необходимо принимать меры как можно раньше, чтобы по возможности максимально замедлить появление физических или психических осложнений.

Развитие нынешней системы здравоохранения было ориентировано на вмешательство при несчастных случаях и внезапно возникших заболеваниях людей, которые прежде были более или менее здоровы. Она нацелена на то, чтобы по возможности эффективно решать ту или иную проблему, после чего предоставлять пациента самому себе. Специализированная медицина хорошо умеет справляться с отдельными болезнями, что радикально улучшает перспективы излечения. Об успешной борьбе с сердечно-сосудистыми заболеваниями мы уже говорили. Борьба с помощью антибиотиков с болезнетвор­ными бактериями на слизистой оболочке стенок желудка практически привела к исчезновению язвы желудка. Тонкая комбинация лучевой- и химиотерапии может суще­ственно улучшить прогноз также и при болезни Ходжкина[25] (рак лимфатических узлов). Благодаря современной ингаляционной терапии астма в большинстве случаев протекает гораздо мягче. Есть и немало других примеров, свидетельствующих о подлинном триумфе врачебного искусства. Но его развенчивает картина того, до какой степени плохо врачуют пожилых пациентов, с их одновременно возникающими несколькими болезнями, сколь неудовлетворительно оказывают старым людям поддержку. Здравоохранение и общество в этом совсем или почти не участвуют.

Существует множество проблем. Пожилых людей, с их различными болезнями, систематически исключают из научных исследований. И для этого нет никакой иной причины, кроме само собой разумеющейся ориентации на молодых или, во всяком случае, более молодых испытуемых. В англоязычном пространстве такое отношение обозначают словом эйджизм (ageism) — дискриминация исключительно по возрасту, без каких-либо других причин. Для оптимального лечения большинства пациентов ни домашние врачи, ни больницы либо не обладают научными знаниями, либо эти знания далеко не достаточны. Специализированная медицина приводит к путанице не согласованных между собой назначений. Многие пожилые люди вынуждены свыкнуться с длинным перечнем визитов к врачам и постоянно иметь при себе вмести­тельную коробку лекарств. Гораздо чаще, чем нам хотелось бы, принятые методы лечения и прописанные нам лекарства приводят к неблагоприятным последствиям. Менее специализированное лечение часто приносит больше пользы здоровью! Необходимость координации и согласования в лечении пациентов становится все более актуальной, она возрастает и ведет к резкому увеличению числа менеджеров и координаторов по уходу. Но опять-таки, из-за того что каждый из них отвечает за свою собст­венную проблему, некоторые руководители, чтобы дело пошло на лад, думают о том, как согласовать работу между различными менеджерами и координаторами…

Более интенсивное применение того же самого инстру­ментария не поможет решить комплексную проблематику пожилых людей со многими (хроническими) болезнями. Суть проблемы в том, что нынешний аппарат медицины все еще ориентирован на вчерашние представления о болезнях. Чтобы правильно лечить сегодняшних пациентов, с их комплексными заболеваниями, необходим совершен­но новый подход. Нынешнее разделение медицины соот­ветственно отдельным органам и болезням должно быть в значительной мере упразднено. Общемедицинские знания должны снова стать высоким искусством. Комплексная проблематика одновременно возникающих различных заболеваний — в конце концов, в преклонном возрасте это норма.

Кто должен чувствовать себя обязанным заново подойти к требованиям, связанным с полиморбидностью? Вообще говоря, каждый. Врачи, обслуживающий персонал и работники «скорой помощи» должны заново проду­мать содержание своей профессии. Руководство больниц должно перепрофилировать свои отделения и поликлини­ки в соответствии с новыми требованиями. Руководители в области медицинского страхования и здравоохранения должны уяснить, что система оплаты, привязанная к работе специалистов, препятствует всеобъемлющему подходу к комплексным проблемам людей преклонного возраста. Нынешняя система взваливает на пациентов бремя предварительного, основного и последующего лечения, что приводит к ненужным процедурам и дорого обходится обществу. Государство стоит перед задачей переместить (финансовые) стимулы и тем самым обеспе­чить изменения в организации здравоохранения. Инициа­тива в настоящее время во многом исходит от поставщиков медицинских услуг, которые не испытывают особого интереса к содержательному переосмыслению своей деятельности. Поскольку система сама собой не изменится, пожилые люди должны требовать и добиваться необходимых усовершенствований. Они на себе испытывают отсутствие всеохватывающего медицинского подхода; моральное право на их стороне, и они первые выиграют от улучшений.

 

На следующую ступень жизненной лестницы пожилой человек поднимается, когда становится уязвимым из-за совместно протекающих болезненных процессов. В этой жизненной фазе незначительные нарушения могут быстро привести к катастрофе. Поэтому очень важно на самой ранней стадии распознать повышенную уязвимость людей преклонного возраста и прибегать к медико-техническому вмешательству с исключительной осторожностью. Меры профилактики направлены обычно на то, чтобы предупредить возникновение болезней; если же болезни уже возникли, то с помощью соответствующе­го лечения нужно предотвратить или замедлить возникно­вение хронических осложнений. Но что касается слабых, уязвимых стариков, то прежде всего необходимо делать все, чтобы поддерживать их дееспособность.

Женщина 85 лет, с обширным анамнезом, узнает, что у нее рак. Врач-онколог предлагает ей операцию с последующей химиотерапией. Полное выздоровление невозможно, но, поскольку вмешательство может замедлить процесс, женщина соглашается. Возникают осложнения, и последние месяцы своей жизни женщина прикована к больничной койке. Неужели она хотела именно этого?

Отказ от медицинского вмешательства, как вариант, врачи предлагают достаточно редко. Слишком часто врачи, за неимением лучшего, продолжают следовать плану лечения, который уже проводится в жизнь. Врач-специа­лист обязан предупреждать, если от возможного медицинского вмешательства ожидается лишь минимальный эффект. Медики должны гораздо в большей степени, чем сейчас, иметь в виду, что задача их в первую очередь состоит в том, чтобы сопровождать уязвимых пациентов преклонного возраста. Многие врачи-специалисты считают, что если специфическое (медицинское) вмешательство более невозможно или уже упущено, то они вне игры. Но реабилитация, адаптация и сопровождение позволяют действенно реагировать на ограниченные возможности и нарушения престарелых людей и тем самым помогать им дольше оставаться дееспособными среди привычного окружения.

Что касается легко уязвимых людей преклонного возраста, медицинское обслуживание должно быть направлено на улучшение их здоровья в самом широком смысле. Будет полезно, если старый человек сам выскажется о собственной цели. Здесь важную роль играет домашний врач, который совместно с пациентом может выбирать то или иное решение. Домашний врач может решить воздержаться от специальных видов вмешательства и не прибегать к той или иной терапии, а стабилизировать жизнедеятельность и хорошее самочувствие пациента другими средствами. Во всяком случае позиция домашнего врача как «лейб-медика своего пациента» в будущем должна быть усилена.

В главе 8 я указывал на то, что вовремя обнаружить нарушение, возникшее у уязвимого пациента, задача далеко не простая. Также не легко избежать и неожиданных осложнений при медицинском вмешательстве. Но это никак не освобождает медиков от необходимости проявлять здесь особое внимание. Легко уязвимых пожилых людей нельзя рассматривать как обычных, здоровых, хотя и поседевших, взрослых, так же точно, как и детей нельзя рассматривать как маленьких взрослых.

 

Четвертая, и последняя, ступень новой лестницы жизни — зависимость. Здесь часто имеются в виду престарелые люди, почти инвалиды, вследствие многих нарушений или деменции. В этот период действует обширная сеть профессиональных и индивидуально практикующих работников по уходу. Перед старыми людьми возникает угроза быстро утратить способность управлять своей жизнью. Поэтому так важно, чтобы близкие могли выступать от их имени, чтобы были люди, которые в экстренных случаях могли бы принимать за них ответственные реше­ния. Старики сами ответственны за то, чтобы найти для себя доверенное лицо, пока они еще в состоянии это сделать. Так будет достигнута полная ясность, кому придется говорить от их имени, когда им самим это будет уже не под силу. Все определяется качеством жизни, продолжи­тельность жизни отступает на задний план. Цель состоит в том, чтобы повышать ощущение полноты жизни, а не отдалять наступление смерти.

Две трети врачей в Нидерландах считают, что людей в последней фазе их жизни врачуют дольше, чем следова­ло бы. Представление о том, чтобы прекратить лечение, идет вразрез с усвоенным в процессе обучения долгом врача: делать все для спасения жизни. Врачи систематически завышают шансы на успех терапии, и у больных создается впечатление, что у медицины на все есть реше­ние. Так врачи и пациенты помогают друг другу оставаться в плену иллюзии, что жизнь поддается контролю. Лече­ние пациента должно быть неотделимо от перспективы, что он от этого выиграет. Но к немощным старикам необходимо подходить по-другому.

В Нидерландах дискуссии о конце жизни, к счастью, можно вести публично. При наличии полного взаимопони­мания между врачом и пациентом лишенное медицинско­го смысла лечение может быть своевременно остановлено. Иногда это приближает смерть, потому что больше не заботятся о продлении жизни любой ценой. Отказ от продолжения терапии позволяет избежать осложнений, у пациентов улучшается самочувствие. В последней жизненной фазе врач перестает выступать в роли целителя. Вместо этого он должен, отходя на задний план, быть наго­тове словом, сочувствием и медикаментами смягчать возникающие у пациента приступы боли, удушья и страха.

В фазе зависимости самочувствие уже не связано с тем или иным специфическим заболеванием. Речь идет в первую очередь о надлежащем человеческом участии. Какого именно профессионального ухода требуют немощные люди преклонного возраста, зависит, конечно, прежде всего от их физического и психического состояния, от тех, кто находится рядом с ними для оказания помощи, и от их собственного окружения. Старые люди в конце жизни, как правило, хотят оставаться у себя дома, но избежать переезда в дом престарелых не всегда удает­ся. Многими это воспринимается как катастрофа. Вопрос в том, почему так происходит? Конечно, старые люди испытывают страх перед близящимся концом, но, возможно, их ожиданиям не отвечает то, чем располагает дом престарелых. Звучит парадоксально, но даже в этой фазе зависимости, когда впереди уже маячит скорый конец, для старых людей важнее, чем когда-либо, знать, что их жизнь пока что в их собственных руках или в руках близкого человека. В достаточной ли степени готов обслуживающий персонал домов престарелых прислушиваться к своим подопечным, идти навстречу их пожеланиям? Боюсь, что слишком часто работники таких домов действуют исключительно в медико-технических и юридических рамках и слишком мало полагаются на собственные профессиональные навыки. Таким образом, сами того не желая, они делают то, что не идет на пользу (немощным) старым людям.

 

Оптимизм и жизнерадостность

 

В гериатрии часто говорят, что мы должны добавлять не годы к жизни, а качество к годам жизни. Спорное требование. Думаю, что каждый хотел бы жить дольше, пока сохраняется хорошее качество жизни. Но за качество нашей жизни в первую очередь несем ответственность мы сами. Медицина может создать условия, чтобы физиче­ские и умственные способности сохранялись как можно дольше, но в конечном счете старые люди сами должны заботиться о том, что позволяет им хорошо себя чувствовать. Им нужно спросить себя, ради чего они живут и каковы их стремления. Если им это ясно, они могут устремляться к достижению своих целей даже в преклонном возрасте. Проявления старости тогда теряют значение. И жизнь в старости не будет слишком отличаться от жизни в молодом или среднем возрасте. У каждого человека свои устремления, при реализации которых он может столкнуться с трудностями, помехами и поражениями. Искусство в том, чтобы преодолевать или обходить их. К счастью, эволюционный отбор нас к этому подготовил. Если бы при встречном ветре мы всякий раз убирали паруса, вид homo sapiens никогда бы не продвинулся столь далеко. С возрастом у нас меняется только вид стремлений и поражений. Если в молодости для нас важно прежде всего наше общественное и материальное положение, то в пожилом возрасте, несмотря на болезнь и недомогания, главное — социальные контакты. Но теперь мы уже многому научились. Поэтому пожилые люди часто оценивают качество своей жизни как хорошее или очень хорошее.

Для людей, образ жизни которых в среднем возрасте уже был зафиксирован, были проведены последующие исследования. Болезни пожилого возраста у пациентов, которые в среднем возрасте были настроены оптимистич­но, протекали более благоприятно, чем у тех, кто ранее был настроен пессимистически. Оптимисты реже умирали после инфаркта, быстрее поправлялись и после реабилитации достигали более высокого уровня трудоспособности. При оптимистической жизненной установке дольше сохраняешь физическое здоровье. Но и обратное справедливо: «В здоровом теле — здоровый дух». В семьях, охваченных лейденской группой изучения долгожительства, потомки родителей, проживших дольше среднего уровня, более позитивно смотрели на жизнь, чем их партнеры.

Социологи утверждают, что жизненная активность — важное качество, чтобы чувствовать себя счастливым в преклонном возрасте. Жизненная активность выражает­ся в способности полностью раскрыть себя, чтобы взять от жизни все, что она может дать. Воля к достижению поставленной цели в жизни подразумевает мотивацию и рефлексию: «Чего я хочу?» и «К чему я стремлюсь?». Для этого нужны позитивная жизненная позиция и энергия, но также бодрость и способность противостоять неудачам. Необходим (чуть более) позитивный взгляд на собст­венные возможности — оптимизм, чтобы успешно реализовывать свои устремления. Вероятно, для некоторых это почти немыслимая задача. Жизненная активность — назовем ее жизнелюбием — врожденное свойство, основание которого заложено в эволюционной программе приспособляемости. Она созревает в детстве и отрочестве и оттачивается на протяжении всей нашей жизни. Так же как и в других биологических феноменах, здесь сказываются nature, природа, и nurture, воспитание, влияние родителей и окружения. Жизненная активность — также балансирование между возможным и невозможным, лавирование между собственными силами и посторонней помощью. Ничто так не огорчает, как погоня за целью, которая оказывается практически недостижимой. Нужно уметь приспосабливать свои амбиции к ситуации и добиваться достижения поставленных целей. В почтенном возрасте это всегда удается лучше, потому что время позволяет набраться опыта.

Апатию, противоположность жизненной активности, психиатры определяют как отсутствие мотивации из-за нарушения психических функций. Апатия — не депрессия, хотя у них много общего. Для депрессии характерно, что люди подавлены, обуреваемые мрачными чувствами. При апатии уныние проявляется в значительно меньшей степени, что наглядно подтверждает следующий пример. Супружеская пара, обоим далеко за 70, пришла ко мне на прием. Женщина сразу же начала: «Раньше у него была трудная работа, а сейчас ему не к чему приложить руки. Сидит себе не диване, и все ему безразлично. Я боюсь, а что, если он серьезно болен?» Я спросил ее мужа, что он думает о словах жены. Он посмотрел на меня и, помедлив, ответил: «Ничем я не болен, это она думает, что я болен», — и указал на свою жену. Судя по всему, ничего его не беспокоило. Именно близкие часто бывают встревожены тем, как сильно меняется характер в старости.

Некоторые подростки апатичны и могут часами слоняться без дела. Другие же настолько неуемны, что устаешь уже от одного их вида. Жизненная активность не связана с определенным возрастом и не зависит от пола, уровня образования и социально-экономического положения. На нашем рисунке горизонтальная ось соответствует биологическому процессу старения в сопостав­лении с жизненной активностью на вертикальной оси. Биологический процесс старения и уровень жизненной актив<