Отрывок из размышлений Абу Ассада, главы муфтиев Османстана во второй половине XVII века (входит в книгу «Виденье мира Создателя», изданной в 1654 году).

 

...Самое большое благо, которое подарил нам Бог, а я говорю о том, что без его Явлений, мы бы жили так, как жили наши предки, без этих даров, является сплочение всех сановников в единый институт Создателя. Напомню, в мире насчитывалось три монотеистических и десятки, если не сотни политеистических религий, которые часто становились поводами для развязывания войн, разделяли людей, не давали миру ступить на путь объединения и социальной гуманизации.

Да, если спросите меня, скажу — я верю, что мир и дальше будет объединяться в единый. Ведь Бог у нас един, мы все растём на его учении, нам нет нужды в границах, которые еще остаются. Ну, я, конечно, тороплю события, всё же сложно сразу соединить все государства, сохранив порядок в мире. Но мы можем помечтать, каким будет этот мир, пусть его увидят лишь внуки наших правнуков.

Я вижу, что границы будут стираться. Людям будет всё проще ходит в гости друг к другу, любоваться морями, горами, лесами и степями. Я вижу, что люди начнут селиться там, где кому нравится — ведь везде он найдёт свой храм для молитв Всевышнему, везде будут те, кто ему помогут, как брату или сестре. И главы стран останутся просто чиновниками, которые занимаются обустройством их территорий...

Единое человечество в едином мире — вот к чему Он указывает нам путь. И если бы не Явления, мы бы шли по нему в сотни раз дольше.

Глава 8

11 мая 2282.

 

Снова тёмный зал. Бледные колонны уходят в непроглядную высь. Воздух заполнен пеплом, дрожит от жара. И фигура с хищным красным лицом на троне. Александр вспоминает, что уже был здесь.

-  Что же, человек. Ты видишь их дела?

-  Я не понимаю...

-  Тебя одурманили и убрали, как ненужного свидетеля. Свидетеля преступления.

Хозяин этого места оскалил острые зубы.

-  Понимаешь, сановники никогда не меняются. Пару людей убивали своих жён-богородиц и всё, все последующие, такие как ты, оказывались в казематах.

-  Так вот, как с ними поступали... А что потом?

-  Что было потом, мне не ведомо. Их запирали в стенах монастырей, куда не пробиться моего взгляду. И потом я их не видел.

Саша почувствовал бессилие. Руки сжались к кулаки. Как он зол! Но что он может сделать против Религии? Муж Богородицы посмотрел на сидящего на троне.

-  Но я могу помочь тебе, человек.

-  А кто ты вообще такой?

Существо улыбнулось. Стали виды острые зубы.

-  У меня много имён. Можешь звать меня Диавол.

Александр испугался. Древние легенды, которые они проходили на теологии. Антагонист Создателя. В одних старых религиях его сын, в других — брат. Почти равный по силе, вечный противник. Покровитель зла. Которого, если верить Религии, не было и нет.

-  Да, так много легенд и мифов про меня. Но не верь им. Я здесь только ради справедливости. И сейчас справедливо помочь тебе.

-  А в замен?

-  Мне ничего не надо. Я же не человек. Деньги, еда, вещи... это для меня ничто.

На уроках теологии в школе вообще не упоминали Диавола. В ВУЗах, но только гуманитарных, в главе о старых религиях было пару абзацев о нём. Противник, получавший души тех, кто не следовал хотя бы одному из постулатов старых религий...

-  У всего есть цена, Диавол.

-  А ты умён.

Снова хищный оскал. Краснокожие кисти рук с желтыми когтями сложились под подбородком.

-  Но я не ем души, не собираю их тут у себя. Как видишь. Я просто Его противник. Это моё естество: противиться Ему, пытаться разрушить планы Создателя. Таким Он меня создал. И тебе я готов помочь.

-  И я могу тебе верить?

-  Ну я просто помогу тебе выбраться и добраться до жены. И ничего в замен.

-  Звучит... нестрашно.

-  Вот и отлично. Ну и твоё время пришло.

Александр почувствовал толчок. А затем с силой ощутил своё тело, сон закончился.

После транквилизатора сознание пробуждается лениво. Мелькают искры мыслей, становясь всё крупнее. Ещё пара мгновений забывчивой расслабленности... Внутри звучит знакомый уже голос: «Твою жену похитили, тебя упрячут навсегда!».

Вскочить не получилось: тело слабо, кровь не хочет разгоняться. Он повернулся на бок и стал осторожно подниматься. Через сведённые плотные шторы пробивается узкая солнечная полоска, почти не дающая разглядеть помещение. «Другой отель». Номер куда как скромнее пентхауса в «Grand Capella» и размерами и убранством. У изголовья кровати удалось нащупать провод с выключателем. Щелчок. Загорелась лампа.

Небольшая комната метров пять на пять, со светлыми стенами. Полутораметровая кровать, тумбочки с обоих сторон, слева узкий шкаф из «Модуль-мебели», впереди комод той же фирмы, на нём плоский телевизор среднего размера. Слева у окна — дверь в туалет и ванную, с другой стороны — выход, хочется полагать. Но вряд ли с ним будет так просто.

Пришло время подняться с кровати. Для начала — выглянуть в окно, вдруг получится узнать, где он. Гораздо громче, чем хотелось бы, Александр раздвинул шторы. Всё пространство напротив, сколько видно, занимает вытянутая тридцатиэтажка, внизу немного дороги, забор со строительным краном слева. Таблички с адресом дома не видно, окна слишком далеко, чтобы докричаться до соседей. И стройка рядом тоже ничего не даёт, в Москве сейчас таких десятки, если не пара сотен. Балкона в номере нет, этаж примерно двадцатый.

Тут он понял, что спал, видимо, очень долго, и природа позвала в туалет. Он зашёл, включил жёлтый неяркий свет. Душевая кабина на одного, унитаз, раковина с зеркалом. Закончив с нуждой он взглянул на себя: нос между глаз потемнел, наверное реакция на успокоительное, да лицо немного опухло. Что же, пора пытаться выйти из номера. И где помощь Диавола?

Он, всё ещё пошатываясь, подошёл ко второй двери, на которой уже есть электронный замок. Без ключа она, ожидаемо, не открывается. Подёргал сильнее, чтобы грохотом обратить внимание возможных соседей. Прислушался. В коридоре тихо. Со злостью ударил по двери, понял, что она слишком прочная, не сломать без инструмента.

Едва он отошёл и сел на кровать, пытаясь настроить голову на работу, как в коридоре послышались шаги. Кто-то подошёл поближе. С лёгким одинарным писком замка открыл дверь снаружи. Всё тот же СЗРовец из «Grand Capella», только в гражданской одежде: джинсы и светло-голубая рубашка в мелкую клетку. А ещё без чёрного берета теперь видно, что он бреет голову налысо.

-  Добрый день, Александр Кириллович.

-  И вам. Здравствовать.

Его тюремщик зашёл в номер и прикрыл за собой дверь.

-  Где я?

-  Вы в специальном месте. К сожалению, поверьте мне, вас пришлось удалить от Богородицы. Думаю, тут пояснено, почему.

Он достал из кармана рубашки несколько сложенных втрое листов и отдал Саше. После кивнул головой и вышел, захлопнув за собой дверь.

Александр раскрыл их. Текст набран и распечатан на компьютере.

«Уважаемый Александр Кириллович. Прошу сразу простить меня за сложившуюся ситуацию и за то, что отделываюсь лишь этой запиской. Боюсь, вы могли бы не захотеть слушать меня по телефону, а при чтении текста вы, вероятно, оцените его смысл лучше.

Сразу же хочу сказать, что с Марией и с вами всё будет в порядке и уже скоро, после родов, вы с ней воссоединитесь и мы вас больше никогда в жизни не побеспокоим, если не попросите.

Мы, сановники, сыны Религии, уже много веков наблюдаем за тем, как происходит процесс Явления. В частности, как складываются отношения в семьях Богородиц. Я раскрою вам тайну, но, склонен полагать, вы это заслуживаете. В редком из наблюдаемых случае в таких семьях всё обходится хорошо в период её беременности. Как правило, появляются трудности. И, конечно, создают их мужья.

Вы как раз уже подошли к опасному периоду — моменту, когда Богородица перестаёт выходить из-под «влияния» Создателя. Фактически, разум вашей жены спит. Но не волнуйтесь — все они становились очень здоровыми долгожительницами после родов, в здравом уме, конечно же, так что в некотором смысле мы продлили вашу совместную жизнь на годы взамен на несколько месяцев разлуки.

И для мужей это — слишком тяжёлый период, такова психология нас, людей. Во время одного из последних Явлений, не могу раскрыть какого, ибо давали обет не разглашать, муж пытался убить спящую Богородицу. В тот раз всё закончилось хорошо: она проснулась, подняла шум, подоспела охрана. Потом он раскаивался, и она его простила, но сами понимаете, что лучше вам такого избежать. Я не говорю, что вы могли бы совершить какую-то подобную ошибку. Но статистика заставляет предположить. К тому же, ваш поход в библиотеку в поисках «истины» является тревожным сигналом в этом направлении.

Поэтому, ради вашего блага, блага вашей жены и будущего сына, мной было принято столь неприятное и, поверьте, непростое решение — изолировать вас от неё и, во избежание каких-либо проблем.

Умоляю вас, как человека, против которого совершенно действие, в котором ответственен один я, меня простить. Прошу также — примите, что так мы поступили ради вашего же блага. Да вы и сами уже почувствовали, что значит, когда ваша жена постоянно отсутствует, как это для вас тяжело.

Сейчас вам будет отказано лишь в Сети и выходе из комнаты. Всё остальное — еда, телевидение, книги, всё у вас будет.

Еще раз извиняюсь перед вами.

Отец Иоанн.»

Подпись сделана ручкой.

 

***

Когда Фрида проснулась после часто прерывающегося, больного сна, она не нашла ответа на главный вопрос.

Зачем она хочет пойти к Богородице с мужем?

Чтобы иметь детей? А хочет ли она их от Марка? Ей уже самой себе тяжело сказать, что она его любит. Но признаться, что не любит, еще сложнее, невозможно. За этими мыслями сразу маячит одиночество, порицание родителей и остальной семьи. Неустроенность, проблемы в налаженном быту. Поиск новой работы, квартиры, друзей — ведь все они дружат семьями, будут проблемы. И мысль, что столько лет потеряно, молодость — та самая, лёгкая и полная сил — потрачена, а взамен только пустота, проблемы и упущенное время...

На часах четыре утра. Автобус к Богородице отправляется через пятьдесят минут. Судя по тихому копошению, которое слышно через белую ткань палатки, Марк уже собирается.

О, если бы это был не он. Не тот мужчина, фамилию, которого она носит. Или хоть чуть-чуть ему измениться. Встретить её и сказать «Мы не едем к Богородице». Потому, что хочет вернуть их любовь без благословения, или потому, что сыт по горло жизнью с такой вот Фридой и уходит, - неважно. Она-другая бы бросилась к нему-иному. Они бы вернулись лучшими, сбросив кожу прошлых планов, словно змеи. И дальнейшая жизнь была бы не такой, которая их ждёт, которая надвигается неумолимо.

Фрида вышла из своего отсека, зная, что никогда такого не будет. Но поганая надежда никогда не хочет исчезать по первому велению.

Он холодно посмотрел на неё.

-  Я свои вещи собрал. Завтрак тебе принёс, чтобы ты время не тратила.

Ответа не последовало. Марк продолжил закидывать в сумку последнюю одежду — по плану, Клейны после благословения сразу отправятся на поезд до Берлина — билеты были подготовлены заранее службой лагеря паломников.

Женщина взяла лишь кекс в промасленной бумажной формочке и стакан сока. Ушла к себе в отсек. Остальное так и осталось лежать, видимо разозлив её мужа — в какой-то момент она услышала едва слышный хлопок по столу. Даже его злость не может быть искренней, несдержанной. Словно Марк всё время думает, а вдруг он громким стуком разбудит соседей. Как можно быть таким?

Перекусив, Фрида начала собирать вещи. Помимо того, что на ней, в чемодан вошли: пара джинсов, две рубашки, футболка. Косметичка уже приготовлена, остаётся только зубную щетку после похода в туалет положить. Документы, деньги. Вот и всё.

Она бросила кошелёк в сумку и тихо заплакала.

 

***

Внизу под балконом, шумит толпа. Да и всю ночь Ксению казалось, что дежурящие в продрогшей очереди тысячи людей создают злой гул, проникающий даже через шумоизоляцию в этой роскошной гостинице. Не раз старый еретик просыпался, курил, прикладывался к брэнди из мини-бара. Спалось плохо.

Сейчас уже утро. Точнее, пол одиннадцатого. Богородица вовсю ведёт приём, ещё несколько часов и позовут на аудиенцию Киреева. Но с прошлого вечера появился очень важный, не отпускающий вопрос. Зачем Создателю говорить с еретиком? Такого же не бывало за историю человечества с первого Явления. Ксений докторскую по теологии защитил, он знает.

Затушил сигарету, вошёл в номер. Пробуждающий перекур добавил немного ясности уму. Он взял с прикроватной тумбочки глянцевую брошюру, позвонил и заказал омлет, тосты и пару кружек кофе с молоком.

При свете дня Ксений смог лучше осмотреть доставшийся номер. Он — просторней двухкомнатной квартиры еретика-теолога, бежевые стены, деревянные стол и стулья, огромный телевизионный экран, что руками не обхватишь. Напитки в мини-баре дороже, чем преподаватель университета себе позволяет купить. Интересно, этот отель выбирал сам Бог или только сановники?

Еретик захватил бутылку минералки, отпил немного и, запахнувшись плотнее в тёмно-зелёный халат, снова вышел на балкон. Сразу погрузился в шум толпы. Жалкие крохи из неё проходят дальше ограждений с волонтёрами, а основная масса ждёт. По ней щедро рассыпаны деревянные символы, которые особо рьяно верующие держат над головой. Ага, вот тебя заметят и за старание благословят дважды. Киреев закурил.

Иногда, то с одной стороны, то с другой начинают запевать песню, что-то из поп-музыки, на тему Явления и Бога, конечно же. Эх, любовь Ксения к перекуру в тишине сегодня не реализуется. А ведь это, наверное, один из последних.

Да и расслабиться не получится, этот Вопрос не покидает мысли. Чего Он хочет? Может быть знает об оружии? Тогда почему Ксения ещё не скрутили СЗРовцы? Может, опасаются, что нож как-то спрятан, будет передан еретику позже. Тогда задержание надо будет производить на месте. Но это — маловероятно, нож материальный, спрятать невозможно, посторонний не проберётся в последний момент в это охраняемое место.

Может быть Создатель хочет смерти? Эта могучая сущность, которая стала заложником Им Самим сотворённого порядка? Звучит как бред, но эту теорию можно натянуть на факты при желании.

Хотя, есть более неприятная версия. А Ксений оптимистом особо никогда и не был.

Что если Создатель хочет просто уничтожить еретиков? Они есть, проклинаемые, но неприкасаемые, сейчас. Провоцируем их напасть. Но вреда от их ржавого ножика не будет, конечно. После этого — убивай еретиков весь добрый люд. Даже команды давать не надо. Уж не эту ли ловушку Он придумал...

Мерный шум толпы всколыхнулся и начал набирать силу. И, словно кит, поднимающийся из громады волны, из шума выныривают слова. Песня, которую подхватила вся улица, запела слаженно, да так, что даже Ксений, слыша её впервые, смог разбирать отдельные «благодарю», «Создатель», «жизнь», «любовь». И, видимо, как припев, идёт протяжное повторение «аллилуйя... аллилуйя». Люди так поют, что стёкла вокруг Ксения задрожали, давление звука можно ощущать кожей. И что-то внутри произошло. Мозаика мыслей сложилась в понимание... Ты, еретик, лишь камушек, мёртвый кусок тверди, лежащий на дне живого, поющего моря. Их — миллиарды. Таких, как ты — несколько тысяч. Вы — не помеха, вы — пугало, карикатура, показывающая во что превращаешься без любви к Нему.

Лишь мелкий камушек... Песня уже стихает. Она напомнила Кирееву, что он и подобные ему настолько незначительны в этом обществе, это мироздании, что Создателю и не надо прибегать к каким-то уловкам и интригам, чтобы уничтожить их. Достаточно только сказать «фас» и их разорвут, не усомнясь, правильно ли это. И нет у него ответа на этот вопрос, зачем Он позвал еретика к себе... Что же... Остаётся один способ узнать, чего хочет Создатель. И нет причин избегать этой встречи и менять своих планов.

 

 

***

Минут через десять после выдачи письма, СЗРовец снова вернулся, пикнув замком. У него в руках белые пакеты. По номеру распространился сладко-пряный запах еды.

-  Александр Кириллович, я принёс обед. Брал на свой вкус, дальше с радостью принесу то, что вы закажите.

Последовала пауза, но Саша, сидящий на кровати лицом к окну не стал отвечать.

-  Меня зовут Максимилиан, можно Максим. Я и мой напарник Джиро будем вас охранять. Если вам что-то понадобится, воспользуйтесь внутренним телефоном. Нажимаете любую кнопку, попадаете на нас. Любые пожелания в плане еды, книг, дисков. Можем игровую приставку принести.

Снова ответа нет.

-  На всякий случай должен вас предупредить. На этом и соседних этажах только мы, гвардейцы. Пожалуйста, не совершайте необдуманных поступков. Если что, звоните.

Лысый тюремщик ушёл, а Александр так и остался сидеть с письмом отца Иоанна в руках. Лишь через пару минут голод взял своё, и пленник пошёл к принесённым пакетам. Еды там на целую семью хватит: три пластиковые посудины с запотевшими от тёплых супов крышками, пять картонных коробок с разными видами лапши. На них стоит лейбл «Меню-ПанАзия», но этих ресторанчиков по всей Москве сотни, тоже ничего не говорит о месте заточения. Он раскрыл первую попавшуюся коробочку, достал пластиковые палочки и начал есть. А мысли крутятся, то показывая образы Маши, окутанной золотым сиянием, то её же, но плачущую, одинокую... В душе горят то злость на сановников, то стыд за себя...

Саша едва съел полкоробки. Он отложил еду и встал посреди комнаты на колени. Сложил руки перед грудью, закрыл глаза. И начал шёпотом молиться. Тому самому Богу, из-за которого он сейчас разлучён с женой.

«Создатель наш, прошу. Я был рядом с Тобой, Ты сейчас — в моей жене, возможно, Ты услышишь меня. Больше всего на свете я люблю её. И не могу быть от неё вдали, доверить, пусть хорошим, но чужим людям. Прости меня за все мои сомнения и неверие твоим ближайшим помощникам среди людей. Прости за сомнения в Тебе. Прости за разговор с Диаволом, я не искал его не жду помощи краснолицего. Я виноват. Я безмерно виноват! Прости. Пожалуйста. И позволь мне быть рядом с ней... Пожалуйста... Я буду делать всё, что попросят, лишь бы быть рядом...»

Александр расплакался и долго ещё не мог уняться. Он лёг на пол, поджав колени к груди и ревел от бессилия что-либо сделать. Глаза налились кровью, лицо опухло. Через какое-то время, счёт которому он потерял, поднялся и лёг на кровать, уже не в силах лить слёзы. Без единой мысли, без движения, он пролежал так минут двадцать.

Снова в коридоре послышались шаги. Далёкий писк открываемой двери, видимо, соседней. Через полминуты тот же звуковой сигнал, ближе. Приглушённый голос за стенкой. Через некоторое время с пиканьем открылась его дверь. Александр не стал переворачиваться.

-  Саша! - голос Павла. - Ну вот, я нашёл тебя.

Он подскочил на кровати, не веря глазам.

-  Некогда, быстрее вставай, побежали. Охрана спит, но ненадолго.

Александр рванул к двери так, что голова закружилась. Павел его подхватил. Как удачно, что Саша всё в той же одежде, в которой его вчера выносили из «Grand Capella».

-  Всё объясню потом, выбираемся.

Они вышли в коридор с бордовыми с золотом обоями и спешно подошли к лифту, который находится всего через три двери от номера. Только нажали кнопку, он открылся. Лишь когда они поехали вниз, Саша заговорил.

-  У меня столько вопросов...

-  Помнишь Катю из нашей группы?

-  Селезнёву?

-  Ну, теперь-то она — Михеева, жена моя, — гордый библиотекарь на секунду улыбнулся. - Ну так вот, она в зоопарке сейчас работает и у неё есть пистолет, стреляющий ампулами снотворного. Она как узнала, что с тобой случилось, съездила на работу и привезла мне.

Лифт остановился, с весёлым звонком раскрыл двери. В холле первого этажа ходят обычные постояльцы и персонал, девушка на ресепшене отвечает кому-то по телефону. Совершенно обычная гостиница, куда может попасть любой желающий. Они уже вышли на улицу и спешно двинулись вправо. Сбежать оказалось так легко, что даже не верится.

-  Ну я вот вчера хотел к тебе заглянуть в тот отель вечером. Не знаю, на что я надеялся, вряд ли к тебе кого пускают. Словно кто-то в голове шептал, что надо, очень надо к тебе прийти. Удостовериться, что всё хорошо. А то начитался ты про еретиков...

На солнечной улице оживлённо. Все спешат по делам, стекаются к метро и автобусным остановкам. Беглецы слились с потоком.

-  Ну приехал проверить тебя, - Павел уже чуть запыхался, на ходу рассказывая историю, но продолжил. - Вылезти из машины не успел, смотрю, а тебя усыплённого несут, бросают в чёрный грузовичок и увозят. Ну я за ними. Приехали сюда. Тебя под плечи и внутрь. Я домой, Катьке рассказал, вооружился и вернулся. Она у меня умница, позвонила, сказала, что посмотрела в Сети, в отеле очень странно нельзя забронировать номера с семнадцатого по девятнадцатый этажи, наверное ты на среднем из них. Охранник в магазин пошёл, я его узнал, я за ним и на обратном пути и усыпил в лифте. Прям зуб за зуб, в некотором роде.

Они повернули направо за цилиндрической формы торговым центром. Стала видна заветная буква «М». Да это же станция «Николаевская», Александр узнал наконец-то это место — один из окраинных спальных районов Москвы, они сюда с Машей ездили в гости к друзьям.

-  Машины, правда, нет, так что едем на метро.

-  Паш, а ты хоть знаешь во что влез?

Они оба остановились. Библиотекарь не сразу посмотрел в глаза Саше.

-  Да. Я знаю, кто они. Но я знаю также, что ты мой друг и что Создатель ни за что такое бы не одобрил.

-  А если бы одобрил?

-  Не пори чушь. Я библиотекарь в отделе теологии и я знаю, что он поручал всегда чинить блага Богородицам и семьям. А попавшим в беду, терпящим несправедливость — помогать. Так что Он — за нас. И это — мой долг. Перед собой и перед Создателем. Он мне важнее, чем гнев сановников. Вон, как он их разогнал на Синоде.

-  Уверен?

-  Да. Практически.

Саше захотелось на секунду расплакаться... Человек, которого он считал просто приятелем, рискует жизнь ради него, идя против сотрудников Религии! Но смог лишь произнести:

-  Спасибо!

Тот лишь смущённо кивнул.

Но следом в голове зазвучал хищный голос: «Видишь, я уже помогаю тебе».

 

***

После сборов супруги Клейны отправились к заднему выходу со стадиона. Кучками по двое и трое их обгоняют другие паломники. Светлые радостные лица, воодушевление. Фриде вспомнилась школа: все радуются вечеру танцев в честь окончания четверти, а у тебя нет кавалера.

Там, на просторной автомобильной стоянке, уже ждут три автобуса. Белые, по бокам — россыпи наклеек с тёмно-бордовыми Символами высотой около метра. Фрида и Марк пришли одними из последних. Молодая девушка в белой футболке, на которой тоже изображён Символ Религии, зелёных шортах и кепке с надписью «Volunteer», подбежала к ним и, широко улыбаясь, стала узнавать имена. Найдя в списке, указала нужный автобус.

Как только муж с женой поднялись внутрь, все сидящие там закричали. «Поздравляем!», «Слава Создателю!», «Ураааа!», «Мы скоро встретим Богородицу!». Под такими полными радости и добра возгласами стало невозможно устоять и не сбросить чуть тяжести с души. Оба супруга не заметили сами, как легко улыбнулись и пошли занимать свои места — слева, ближе к концу. Соседи, сидящие напротив — чернокожая молодая пара — тоже приветствовали паломников, как родных. Все улыбаются, хлопают друг друга по плечу, обнимаются. Когда в автобус зашли последние пассажиры, Фрида с Марком тоже закричали приветствия им. Улыбки впервые за последние дни, а может и месяцы, появились на их лицах.

Стартовали ровно без десяти пять утра, строгой колонной. Автобус Клейнов идёт последним. А за окном утренняя Москва начинает просыпаться: лучи солнца видны на верхних этажах только одиночных офисных высоток, обычные дома еще в тени, людей и машин мало, а кто попадается машет и сигналит паломникам.

Спереди прохода встала чернокожая женщина, лет сорок, и с небольшим китайским акцентом на английском языке предложила спеть несколько песен. Первой весело затянули песню на русском, коверкая непривычный язык на лады разных уголков мира.

 

Появившись однажды с мечтою на свет.

Всегда я свой путь держала к Тебе.

Через жизни дороги без знания бед,

И с любовь, Создатель, великой к Тебе.

 

Фрида её слышит в первый раз. Стоило ей вопросительно глянуть на Марка, как он начал ей говорить, перебивая нестройный, но радостный хор едущих к Богородице.

-  Это песня за последние дни хитом мировым стала. Её же в стадионе раз по тридцать в день крутят. Ты что, не слышала?

-  Нет. Я не люблю музыку.

-  Короче, это главный хит этого Явления. Написала московская девушка, ей шестнадцать лет.

 

Никогда в своей жизни не ведала зла,

Я тоску и печаль принимала с любовь,

Потому что они - тоже дар от Тебя,

И я знаю, Создатель, всегда Ты со мною.

 

-  И как она тебе, Марк? Тебе же хватает знания языка, чтобы понимать?

Пару лет назад они брали курсы языков — тоже в рамках подготовки к Явлению. Решили тогда учить разные, из наиболее популярных. Английский они и так знают со школы. Фрида выбрала ацтекский, а Марк русский. Угадали.

 

Ты - мой Создатель, мой солнечный свет!

Тебе я обязана всем этим миром.

Спасибо тебе, что Ты рядом есть.

Спасибо от нас, что наш мир не покинул.

 

-  Слишком мило. Хотя, наверное в юном возрасте и я бы что-то такое писал. Я конечно не всё понимаю, но даже наш сосед говорил, что слишком просто, чтобы песню вспомнили через год. Если бы не юный возраст певицы, то и не заметили бы.

-  Много ли можно понимать в шестнадцать лет?

-  Да. Я у него взял адрес электронной почты, что обсудить это, через год. Поспорили даже.

Марк заулыбался, довольный то ли собой, то ли своей «шуткой». Фрида так и не поняла, всерьёз ли он. Закатила глаза.

 

Для меня моя жизнь — Путь служения к Тебе.

Я молюсь каждый день благодарностью чада.

Ты для всех нас — Создатель, Великий отец.

Без Тебя своей жизни я не представлю.

 

Ехать пришлось почти час. И чем ближе к площади, тем медленнее. Песни продолжались всё время.

Автобус замедлился, явно для скорой остановки. Пассажиры начали активно всматриваться в окна. Со стороны Клейнов только дорога на четыре полосы в каждую сторону, да бежевые здания с магазинами на противоположной стороне.

Справа радостно закричали на незнакомых немецкой семье языках. Всё равно понятно: прибываем.

Все начали смотреть на правый борт, кто-то даже вскочил и навис над более удачливыми соседями. А за окном — тротуар, огороженный металлическими решётками с потоком людей, среди которого очень часто торчат Символы. Они двигаются в ту же сторону, куда еле тянется автобус. Видимо, это паломники, которые идут не от лагерей беженцев, а сами: москвичи, жители ближайших городов и просто те, кто разместился сам в гостиницах и квартирах.

Они еще сбавил скорость, почти остановились, автобус повернул направо и чуть добавили газа. На этой улице пешим паломникам отделили не только тротуар, но и половину дороги. От этого им свободнее не стало — идут всё так же плотно.

-  А мы еще ругались, что нас заставили столько ждать, - протянул Марк.

«Не мы, а я» - подумала его жена. Но смысла это озвучивать не нашла.

-  И как же они собираются всех впускать? Одновременно, или дозировано с разных групп? Наверное, второе.

-  Марк.

-  Что?

-  Не порти настроение занудством. Мы сейчас, наконец-то, попадём к Ней.

И снова к Фриде вернулись мысли, стоит ли вообще попадать туда ради Марка...

Автобус проехал последние сотни метров и остановился. Справа и слева он оказался окружён пешими паломниками за ограждением. А прямо видно крупное белое здание гостиницы, в которой поселилась Богородица.

Дверь не открывалась полминуты, некоторые уже стали спрашивать водителя, чего он ждёт. Затем послушалось шипение и в автобус заскочила очередная девушка-волонтёр. Руками показала сесть уже подскочившим пассажирам и заговорила на английском:

-  Дорогие паломники! Мы с вами скоро отправимся к Богородице. Я вас провожу до самого входа. Сейчас я расскажу вам, что мы будем делать. Сначала, у нас будем пятнадцать минут на туалет — кабинки вы сможете найти по правую сторону дороги. Затем вы все собираетесь около этого автобуса и мы отправляемся.

В автобусе зааплодировали.

-  Если у кого-то есть с собой багаж, вы возьмите его с собой. Около пункта пропуска можете оставить его, потом вернётесь и заберёте. Внимание, выход с территории осуществляется только со стороны заднего фасада здания — это за спиной Богородицы, идти левее здания. Ну там все так идут. Еще вопросы?

Со второго ряда поднял руку смуглый молодой человек лет двадцати:

-  А мы точно попадём к Ней сегодня?

-  Да, конечно. Есть расписание для паломников и мы придём к ней именно в наше время.

Марк наклонился к жене:

-  Вот, я же говорил, что есть чередование. То есть нам даже лучше.

-  Если вопросов нет, то прошу на выход из автобуса. Жду вас около него через пятнадцать минут.

 

***

Ксений, сопровождаемый молодым и очень высоким СЗРовцем, вышел из парадного входа гостиницы. На пару секунд солнце ослепило глаза.

Он идёт по красной дорожке, и до белоснежного, защищающего от солнца шатра, к которому с противоположной стороны тянется неровная струйка людей. Остаётся всего несколько десятков метров.

Оружие у еретика с собой. Всё ещё спрятано в чёрной книге, которую он держит под мышкой. Перед выходом его даже не удосужились обыскать. Не нервничать и не вызвать подозрений стоило немалых усилий.

Вот он и сопровождающий обходят шатёр, и заглядывают внутрь с той же стороны, откуда заходят паломники. А ведь Богородица действительно сияет. Мягко и тепло, как ласковое летнее солнце на картинах. И женщина, простая женщина со светлой кожей и тёмно-русыми волосами до плеч, кажется такой доброй. Даже еретику захотелось назвать её «мама». Ксений тряхнул головой, надо сбросить это наваждение.

Сопровождающий показывает длинной худощавой рукой пройти к отцу Иоанну, стоящему за правым плечом Богородицы. Тот приветствует Ксения лёгким кивком.

К Ней всё идут люди. Ксений слышит повторяющееся «благословляю», видит лёгкое прикосновение руки к головам встающих на колени паломников. Одарённые Его светом встают, уходят, и тут же подходит следующий. Мария заговорила:

-  Отец Иоанн.

-  Да, Создатель? - старик подошёл ближе и поклонился.

-  Оставьте нас с Ксением одних.

Возможно, сановник и колебался. Но длилось это меньше мгновения. Он снова поклонился и вышел за пределы шатра. Теперь, не считая потоков верующих, Богородица, Создатель и Ксений здесь одни.

Мария повернулась к женщине и мужчине, что просительно встали на колени перед Ней.

-  Вы не получите благословения.

Лица этих людей побледнели. Обыватели не знают, что Он порой им отказывает, но даже сановники не берутся в научных трудах объяснить, почему. Эти люди встали, мужчина взял спутницу за плечи и начал отводить прочь отсюда. Та уже начала всхлипывать, наверное, от такого шока начнётся истерика. Даже Ксению стало жаль этих людей...

А Богородица показала охране пока остановить поток посетителей.

Пора.

Мария повернула шею. Полные света глазницы смотрят в сторону еретика. А он раскрывает книгу и выхватывает старый нож…

Интермедия 8

Отрывок из книги Ксения

Отрывок из книги Ксения Савельивича, профессора теологии Днепропетровского Государственного Университета (2277 г.)

 

А почему вы вообще решили, что тому, кто называет себя Богом и является в наш мир с определённой периодичностью можно верить? Что Он нас сотворил и что наши горести¹ в мире — это часть Его плана, так надо (значит, люди не равны не только по рождению, но по изначально уготованной судьбе!). Почему нам надо верить что Он — закон, корень мироздания, его плоть?

Приглядитесь, Он ведь личность. Не сущность бытия, а личность, которая захотела создать мир и сделала его таким. И благоденствует Он тех, кто ему послушен и поклоняется, а не тех, кто поступает наперекор его воле. И не приводите в пример нас, еретиков. То, что он сказал терпеть нас, как раз и лишило наше слово силы. Пока ересь запрещена — она сильна и может стать популярной, но не в сегодняшнем положении.

И раз это — личность, значит у неё есть какие-то свои интересы. Есть свои желания, чаяния, предпочтения, которые Он и реализует. Так почему мы должны однозначно верить личности? Только лишь потому, что не можем преодолеть человеческое, словно высокий забор не дающее нам разглядеть, что спрятано за ним. Гадать не стоит — не проверим. Но не доверяйте Ему, просто попробуйте не верить словам.

А чего же я хочу от Бога? Или, точнее, того могущественного субъекта, который называет себя Создавшим мир?

Свободы.

Мира без него.

Мира, в котором да, будут войны, больше несправедливости. Но в котором будет свобода и будут свободные, сильные, живые люди, а не стадо овец, целую жизнь радующихся, что могут молиться божеству. Те, кто будут думать, обманываться, разгадывать обман и находить свой ответ на вопрос, а есть ли Бог и каков Он.

Однажды мне приснился сон. Про мир без Бога.

Я был в какой-то маленькой деревушке, на Ближнем Востоке или в Африке. И дети, лет по двенадцать-четырнадцать играли в футбол. Мячик откатился ко мне и один мальчик подбежал за ним и спросил:

-  Ты ведь ищешь Бога?

Я улыбнулся, но всё же решил заговорить.

-  Да.

-  Так вот он я.

Я чуть рассмеялся — передо мной стоит чернявый худой мальчишка, который называет себя Богом. Но мне стало интересно, чем он меня удивит.

-  Ну, тогда ты сможешь ответить мне на вопрос. Если есть ты, то почему тогда в мире есть войны, где погибают невинные, почему столько несправедливости, насилия, зла?

Он улыбнулся и, не думая над вопросом, ответил:

-  Потому что я сотворил людей. А самое большое, что может дать своим чадам любящий родитель, это — свобода.

Глава 9

11 мая 2282.

 

Их побег, поначалу заставлявший бешено биться сердце, завяз. Сейчас они стоят в бесконечной очереди паломников к Марии. Каждые метров сто на месте рекламных щитов над толпой возвышаются крупные телеэкраны. По ним показывают видео-трансляцию с белой палаткой с изображениями Символов около «Grand Capella». Маша сидит, окутанная золотистым сиянием. К ней непрерывным потоком идут бесконечно счастливые люди. Кажется, он уже целую жизнь не видел её.

Обсудив с Павлом возможности, они решили идти именно как паломники. К гостинице подобраться можно либо путём ищущих благословение, либо к чёрному ходу, где не пройти мимо охраны СЗР. Все остальные дороги к «Grand Capella» перекрыты. Либо быть схваченными, либо постараться пройти под объективы камер и добраться до Маши. «Да, человек, подними шум, расскажи правду о сановниках!». А там уже пусть Создатель рассудит...

Павел тоже предлагал обратиться к журналистам, обнародовать историю. Но вываливать такую грязь на обозрение мира... Нет уверенности, что так стоит поступить. И, если быть перед собой честным, у Саши нет уверенности в том, что отец Иоанн неправ. Может, так действительно лучше для обоих. Но подумать о том, чтобы сдаться и оставить Машу — совсем невыносимо.

Так что других вариантов нет: Александр в бегах, Павел совершил преступление, нужно разрешить «ситуацию».

-  Я всё же вижу вероятность того, - снова оглядываясь по сторонам заговорил Павел. - Что они просто тебя скрутят даже перед камерами. А по телевизору потом скажут, что это не муж Богородицы, а просто похожий человек, которого охрана решила вывести, или что-то подобное. Если нас запрятать, то некому будет сказать людям правду — и телевидение и Сеть в руках Религии.

-  Ну а что ты можешь предложить?

-  Пойти к журналистам сразу.

-  У тебя нет ощущения, что эта идея в голове слишком навязчивая?

-  Ну... хм... о чём ты?

-  Твоя ли это идея? Может ты слышишь голос?

Паша помотал головой.

-  Нет. Да, это идея часто всплывает, потому что она хорошая и рациональная для нас. И всё. А почему ты такое спрашиваешь?

-  Да так. Не обращай внимания.

Неспешность продвижения радостной, благой от счастья