Е) Контексты экономической безопасности

Коррупция принимает особо опасные формы в тех сферах, которые связаны с теми или иными аспектами обеспечения безопасности общества и его конкретных структур[19].

С одной стороны, термин «безопасность» часто применяется для характеристики той «услуги», торговля которой является составной частью рэкета, в большинстве случаев имеющего государственную «крышу». В условиях, когда экономические субъекты не могут рассчитывать на государственные инстанции в защите своей безопасности, они вынуждены прибегать к суррогатам, то есть нелегальным формам защиты от многочисленных угроз[20]. Рэкет есть не что иное, как взимание поборов за безопасность.

С другой стороны, коррупция связана с состоянием экономической безопасности и самого государства. Таможня – классический пример того, как излишне жёсткое регулирование со стороны государства моментально приводит к возникновению “серых” или криминальных сфер. К примеру, “таможенные компьютерщики начали торговать номерами “белых” государственных таможенных деклараций, которые стали оформляться на очень большие партии товара”[21].

Когда Питер Дэйвис, директор компании DHL по Центральной Европе и СНГ, «задал вопрос представителям крупных транснациональных корпораций, в каких пост-коммунистических странах таможенное законодательство является наиболее ясным и простым, Россия не была названа ни разу. В отчёте исследовательского отдела журнала The Economist импортным процедурам, предусмотренным законодательством РФ, была поставлена самая низкая оценка ввиду огромного объёма необходимой документации, низкой скорости проведения таможенных процедур и размаха коррупции среди таможенников»[22].

Сам факт того, что в правительственных кругах закрепилось устойчивое мнение о том, что “резервы таможни безграничны”, уже создаёт почву для злоупотреблений[23]. Валерий Драганов, председатель подкомитета Госдумы по таможенно-тарифной политике, признал, что “отдельные нормы действующего Таможенного кодекса идут вразрез с … действующим законодательством, по сути позвлдяя таможенникам … вмешиваться в экономическую деятельность широкого круга лиц”[24].

Негативное влияние коррупции на другие сферы экономической безопасности регионов просматриваеются в следующих направлениях:

- Незаконное использование льгот по налогу на добавленную стоимость за проданные за пределы СНГ российские товары. Эти льготы задумывались в качестве стимула для развития экспортного потенциала отечественных товаропроизводителей, однако на практике часто имеют место злоупотребления или прямые нарушения закона, вплоть до фальсификаций (по данным правоохранительных органов Нижегородской области, лжеэкспортом в основном занимаются предприятия винно-водочной, химической и топливно-энергетической промышленности)[25].

- банкротство с целью незаконного перераспределения собственности;

- уклонение от уплаты налогов при помощи административных инструментов.

 

Часть 3. ПАНОРАМА РЕГИОНАЛЬНЫХ КОРРУПЦИОННЫХ ПРАКТИК В ПРИВОЛЖСКОМ ФЕДЕРАЛЬНОМ ОКРУГЕ

Экспертные оценки показывают, что уровень коррупции в системе государственного и муниципального управления в регионах ПФО довольно высок, но он явно не одинаков. Так, в ходе проведённого экспертного опроса при ответе на вопрос «В каких управленческих процедурах чаще всего имеют место проявления коррупции?» респондентам предлагалось отметить пять позиций из двенадцати. Сравнительные итоги по Нижнему Новгороду, Саратову и Йошкар-Оле приведены в Таблице 1. Нумерация строк отражает частоту упоминания в ответах соответствующей управленческой процедуры, так что на первой строке – наиболее часто упоминавшаяся процедура, а на последней – наименее часто упоминавшаяся.

Таблица 1

Распределение оценок частоты появления коррупции в управленческих процедурах (указаны только первые десять рейтинговых строк)

Рейтинг №№	Нижний Новгород	Саратов	Йошкар-Ола
1.	Распределение ресурсов	Распределение ресурсов	Распределение ресурсов
2.	Увольнение– назначение	Разрешение– запрещение	Разрешение– запрещение
3.	Лицензирование	Распределение должностей	Лицензирование
4.	Разрешение– запрещение	Лицензирование	Распределение должностей
5.	Распределение должностей	Выборы	Выборы
6.	Регистрация	Манипуляция мнением	Манипуляция мнением
7.	Манипуляция мнением, информацией	Поощрение– наказание	Регистрация
8.	Учёт и контроль	Пресечение действий	Учёт и контроль
9.	Выборы	Учёт и контроль	Увольнение– назначение
10.	Пресечение действий	Регистрация	Пресечение действий

 

 

Нижегородская область

Главная особенность Нижегородской области состоит в том, что в ней существует несколько равновеликих групп региональной элиты, отношения между которыми характеризуются как конкурентное взаимодействие на некоторой устойчивой правовой и политической основе. На границах этих групп образуются административные или структурные «овраги» - зоны, не пригодные для существования структур коррупции и свободные от них: конкурентные отношения препятствуют заключению коррупционного сговора. Под конкурентными отношениями мы имеем в виду известную независимость, возможность свободного выбора партнёра по бизнесу или политике.

В Нижегородской области конкурентные отношения сложились, к примеру, между областным Законодательным собранием и администрацией области. Причём это конкурентное партнёрство может эволюционировать. В 1998-99 гг., после избрания мэром Ю.Лебедева, «глубокие» конкурентные отношения возникли в отношениях областной администрации и администрации Нижнего Новгорода. Конечно, конфронтация, как другая крайность, не украшала эту перемену, но с этого времени снизилась вероятность появления структур коррупции в этом секторе административных отношений. В целом известная система разделения властей – это и есть важный фактор предотвращения коррупции.

Существуют в области и конкурентные отношения между региональными политическими организациями СПС, КПРФ, «Единое Отечество», причём опять-таки здесь существуют реальные степени свободы действия и «соревнование» (особенно в период выборов), а значит - коррупция в зоне этих отношений не имеет потенциала. Существуют, наконец, конкурентные экономические отношения между «Сибалом» и «Северсталью», между «Сибалом» и «Альфа-Банком» и т.д., которые снижают возможность появления коррупции в ряде сегментов системы региональных экономических отношений.

Для Нижегородской области поэтому характерны локальные структуры коррупции, с ограниченным кругом влияния и действия. В отличие от ряда других областей ПФО, в этом регионе нет коррупционной моноструктуры, которая бы тотально охватывала все сферы политико-административной активности. В Татарстане, например, существует «унитарная» структура коррупции, которая, имея разные «уровни» и «этажи», тем не менее, находится в подчинении единого центра, дислоцирующегося где-то на уровне президента Татарстана.

Общественная антикоррупционная активность в Нижегородской области связана, прежде всего, с тем, что в 2000 г. здесь по инициативе Нижегородского центра социально-экономической экспертизы при поддержке Института «Открытое общество» были проведены Первые общественные слушания по проблемам коррупции. В 2001 г. в Нижнем Новгороде по инициативе Нижегородского отделения общероссийского объединения предпринимателей «ОПОРА» был открыт Центр поддержки малого бизнеса, одна из программных целей которого – преодоление административных барьеров, то есть противодействие «государственному рэкету»[26].

Уровень публичного обсуждения тем, связанных с коррупцией, обусловлен, прежде всего, информационными подачами в жанре «криминальной хроники». Судя по публикациям, освещавшим дела О. Чечулиной и Ю. Лукичёва[27], это информация, привлекающая читателя, «рейтинговая». В ней доминирует журналистская «интрига текста», а не рефлексия над явлением.

Любопытно, что по прошествии года (в 2002 г.) О. Чечулина была амнистирована, и в прессе появляются материалы такого содержания, что в её деле не было никакого криминала[28]. Так совпало, что как раз в этот момент (февраль 2002 г.) «открылось» для прессы дело другого чиновника – начальника Волго-вятской государственной инспекции пробирного надзора Г. Скитневского, пойманного с поличным в момент принятия взятки[29]. Материал по Г.Скитневскому носил такой же разоблачительный характер, как и по О.Чечулиной в начале её процесса в 2001 г. В целом, это обстоятельство кажется характерным для материалов такого рода: сначала они настраивают читателя на беспощадное обличение, а затем, через время, предлагают интонации примирения и забвения «за давностью лет». Смысловая структура, которая поддерживается в информационном пространстве («метапослание») при этом может быть обозначена примерно так: это дело обычное, со всяким может случиться.  

Таким образом, тема коррупции является фоновой для большинства региональных СМИ Нижегородской области. Этот фон не постоянен, он усиливается и ослабляется под влиянием случайных обстоятельств или в период выборов[30]. Очевидно, что усиление антикоррупционной риторики, например, в период губернаторских выборов 2001 года, было свидетельством того, что «рейтинговая» тема интересует избирателя и в то же время является хорошим средством манипулирования общественным мнением. В содержательном плане такие публикации никакого антикоррупционного эффекта на массовое сознание не производят. Они предпринимаются только для получения электорального эффекта. На такого рода эффект была, в частности, рассчитана серия акций против торговцев наркотиками, проведённых под эгидой общественной организации «Защита» предвыборным штабом кандидата в губернаторы области Д. Савельева (2001 г.). 

Менее представлен на газетных полосах жанр спокойной констатации явления или обсуждения проблемы без персональных обвинительных заключений[31]. В региональном медиа-пространстве, тем не менее, имеют место информационные заявки на рефлексивный дискурс по проблемами коррупции[32]. В частности, в активном обращении находится понятие «государственный рэкет». Так, в рамках конференции «Бизнес и власть: преодоление административных барьеров», состоявшейся в 2001 г. в Нижегородском Шведском центре, говорилось о том, что мелкий бизнес чересчур уязвим для действующего законодательства. Существует множество причин, на основании которых при наличии определенного желания и упорства для строптивого и несговорчивого бизнесмена можно добиться лишения лицензии. В результате от "государственного рэкета" легче откупиться, чем пытаться доказывать свою правоту[33].

Официальным подтверждением верности такой констатации является высказывание губернатора Г. Ходырева на эту тему. В рамках визита в область делегации представителей Земли Северный Рейн-Вестфалия 17 – 19 октября 2001 г. губернатор, в частности, заметил, что в регионе существует очень много препятствий для развития бизнеса, но новое областное правительство работает над снижением административных барьеров. Однако, по словам Г.Ходырева, в области по-прежнему "первым среди всех видов рэкета является государственный"[34].

Нижегородская пресса, высвечивая политико-административные аспекты коррупции, отражает важную составную часть функционирования системы властных отношений. Как правило, речь идёт следующих сферах её проявления:

§ Негласное, келейное распределение подрядов на строительство сооружений, ремонт дорог и прочих бюджетных работ;

§ Незаконное присвоение бюджетных денег;

§ Злоупотребление служебным положением;

§ Взятки;

§ Превышение должностных полномочий;

§ Наложение незаконных ограничений на предпринимательскую деятельность;

§ Противоправные методы работы силовых органов.

Сказанное позволяет говорить о том, что региональная медиа-информационная среда открыта для антикоррупционной тематики. Однако до настоящего времени в регионе не существует какой-либо ясной программы «отработки» антикоррупционной темы на уровне региональных медиа-ресурсов. Поскольку же медиа-процессы всё-таки вторичны по отношению к реальным социальным, политико-административным и экономическим явлениям, постольку они отражают отсутствие реальных региональных стратегий борьбы с коррупцией. При этом, помимо региональных правоохранительных структур, «по определению» обязанных ловить коррупционеров, в аппарате экс-губернатора И. Склярова был советник по вопросам борьбы с коррупцией, а в 2001 году при главном федеральном инспекторе по Нижегородской области была создана межведомственная комиссия по преодолению административных барьеров и упорядочению проведения контролирующими органами проверок деятельности субъектов малого предпринимательства. Этих административных ресурсов, однако, явно не достаточно, чтобы противопоставить коррупции системный ответ.

Если сравнить коррупцию с эпидемией (а сравнение уместно, поскольку коррупцию определяют иногда как социальную болезнь), то можно сказать, что в Нижегородском регионе о ней знают, эпизодически обращают в её сторону взоры и даже «лечат» отдельные случаи «заболевания». Но против эпидемии никаких специальных мер не принимается.   

 

Башкортостан

Социальной основой административного ресурса является политически ангажированный, зависимый и управляемый администратор, как правило, являющийся по своему статусу государственным служащим. Административный ресурс в качестве главной своей предпосылки предполагает наличие политических отношений, связывающих между собой субъектов государственной администрации и политической верхушки региона. Однако из этих отношений сторонами может извлекаться и конкретная экономическая выгода. Возможные санкции за ненадлежащее использование властных полномочий, вплоть до уголовного преследования, как правило, целиком ложатся на того или иного государственного чиновника, а не на его политического патрона.

Такого рода отношения можно охарактеризовать понятием политико-административного клана, под которым понимается неформальная политическая организация, связывающая отношениями «патрон – клиент» стоящего у власти политического лидера (лидеров) с одной стороны, и профессиональный административно-управленческий государственный аппарат - с другой стороны. Как правило, политико-административный клан (далее ПАК) функционирует не только на неформальной, но и непубличной и, что более важно, на неправовой основе, подчиняясь правилам и взаимоотношениям, установленным внутри клана.

В Башкирии абсолютно доминирующим является ПАК во главе с действующим президентом М.Рахимовым. Он определяет социальную и экономическую политику, деятельность ветвей и институтов власти, руководит работой общественных объединений. Это связано с особенностью данного политического клана, которая состоит в том, что он не оставляет государственным чиновникам другого выбора, кроме как принять правила, установки и политические цели этого клана. Те, кто не понял или не принял этого, подверглись гонениям. ПАК М.Рахимова является кланом тоталитарным, деятельность которого не ограничивается противодействием других кланов по причине их отсутствия.

Деятельность этого клана на выборах начинается задолго до их назначения созданием избирательного законодательства, в котором предусматриваются широкие возможности для использования административного ресурса. Выбор даты выборов (если речь идет о региональных выборах) производится Государственным Собранием с тем расчетом, чтобы она была неожиданной для вероятных оппонентов М.Рахимова и не оставляла бы им времени на подготовку. Формирование избирательных комиссий всех уровней, включая ЦИК Башкирии, происходит кулуарно, без привлечения политических партий и общественных объединений.

Высокий уровень коррупции на выборах в Башкирии обусловлен наличием авторитарного политического режима, который формирует политические, экономические, правовые, социальные предпосылки коррупции на выборах. Среди них:

Ø Отсутствие в республике местного самоуправления и, как следствие, высокая степень зависимости населения в целом и, в частности, локальных территориальных сообществ от государственной бюрократии на местах. Назначает и снимает глав административно-территориальных образований непосредственно президент Башкирии;

Ø Слабые, недееспособные институты гражданского контроля за деятельностью органов власти. В отношении институтов гражданского контроля власти проводят политику сдерживания их развития путем преднамеренного ограничения, огосударствления и обюрокрачивания их деятельности и, в конечном счете, превращения их в придаток государственного аппарата, контролируемый и управляемый властью.

Ø Высокая политическая и экономическая зависимость органов прокуратуры, правоохранительной и судебной системы от президента республики. Это является причиной того, что прокуратура, суды, правоохранительные органы вынуждены выполнять на выборах политический заказ стоящего у власти авторитарного режима.

Ø Высокая степень монополизации экономического потенциала, природных, материально-финансовых и информационных ресурсов региона стоящим у власти режимом в совокупности с его грубым, авторитарным, бюрократическим, противоправным вмешательством в деятельность частных предприятий и компаний. Высокая степень зависимости экономических акторов гарантирует их лояльность стоящему у власти политическому режиму и, в частности, лишает их способности выступать на выборах против действующей власти.

Ø Значительный дефицит кадров профессиональной государственной бюрократии в совокупности с расстановкой административно-управленческих кадров снизу до верху по принципу личной преданности и персональной зависимости от первого лица. Это негативно сказывается, в частности, на составе избирательных комиссий, их профессиональном уровне, ответственности и независимости: избирательные комиссии прямо и косвенно контролируются властями, а их члены часто бывают вынуждаемы властями выполнять их политический заказ.

Ø Несовершенство федерального и, в особенности, регионального законодательства о выборах, противоречащего федеральному, содержащего значительно более высокие административные барьеры, а также необоснованные ограничения, препятствующие справедливой и честной конкуренции на выборах.

Ø Отсутствие публичной общественной и политической жизни вообще и, в частности, отсутствие в политической жизни организованных частных интересов, огосударствление этих интересов и их подчинение интересам правящего режима; создание полугосударственных бюрократических организаций, представляющих эти интересы. Сформированное таким образом псевдо-гражданское общество контролируется и управляется стоящим у власти режимом напрямую и, в частности, выступает на выборах в качестве инструмента «общественной» поддержки режима.

Ø Агрессивность официальной идеологии суверенитета, пропагандирующей приоритет всего регионального по отношению к общероссийскому, Это способствует порождению нетерпимости к критике местных порядков и маргинализирует политическую оппозицию.

Ø Отказ федерального центра от использования предусмотренных федеральным законом мер политического давления на политический режим региона, что порождает у региональной власти ощущение своей всесильности, а у населения – апатию и неверие в силу федеративного государства и закона.

Ø Значительное влияние в регионе авторитарной социальной культуры, ставящей во главу угла такие ценности, как преклонение перед авторитетом, послушание нижестоящих вышестоящим, подчинение только грубой силе и использование любых доступных средств для достижения поставленных целей. Эта культура в значительной мере направляет поведение на выборах как органов власти и управления, так и избирателей, значительная часть которых относится вполне терпимо и даже одобрительно к тому, что власти нарушают права участников избирательного процесса.

Ø Доминирование в политической культуре государственно-административной элиты региона элементов политического радикализма и экстремизма, нашедших свое выражение в закрытости власти, ее национально-клановой структуре, культе личности первого лица, вождизме, а главное – в отрыве самой власти от народа, и присвоении всей полноты публичной власти одним лицом или группой лиц. Указанные причины порождают бюрократизацию публичной власти, отождествление ее с властью одного лица (авторитаризм), стимулируют у властей чувство безответственности перед подвластным населением и полной зависимости от первого лица, забвение профессионального и служебного долга в угоду личным интересам. Вследствие этого происходит процесс эрозии административно-управленческого аппарата власти, в результате которого органы власти и управления освобождаются от профессионалов – специалистов своего дела и наполняются бюрократами – приспособленцами и временщиками.

Указанные причины, действуя в совокупности, приводят к тому, что правящий режим в Башкирии стремится использовать выборы как федерального, так и регионального уровня для укрепления своей монополии на власть и сведения счетов с политическими оппонентами. В качестве важного механизма достижения этих целей на выборах выступает использование регионального административного ресурса, под которым понимается прямое следование должностных лиц органов государственной власти и управления командам вышестоящего политического руководства в нарушение требований закона, профессионального и гражданского долга. Нередко должностные лица, совершившие эти нарушения, извлекают из своих противоправных действий личную выгоду, что позволяет говорить о коррупционной основе административного ресурса.

Механизмы использования административного ресурса на выборах можно классифицировать по степени закрытости от публичного контроля и мере возможности влиять на него в рамках публичной и гласной процедуры. К относительно открытым, гласным, публичным формам использования административного ресурса можно отнести следующие:

§ Создание регионального избирательного законодательства, предусматривающего высокие административные барьеры и иные требования, ущемляющие пассивное избирательное право граждан и предоставляющие незаконные преимущества претендентам от власти. В частности, речь идет о требовании к претендентам на выборные должности владения языком титульной национальности, вне зависимости от ее численности в регионе.

§ Принятие законодательным (представительным) органом власти решения о переносе срока проведения выборов на более ранний или более поздний период, незаконного и не основанного на объективной необходимости, обусловленного интересами победы на выборах действующего главы региона.

§ Формирование избирательных комиссий без предусмотренного законом учета мнения общественных организаций, а также, под различными надуманными предлогами, фактический отказ общественным объединениям ввести в состав избирательных комиссий направленных ими представителей.

§ Манипулирование кворумом избирательной комиссии: в случае необходимости принять «нежелательное» решение или совершить иное «нежелательное» действие избирательная комиссия «вдруг» остается без кворума (либо без председателя, без необходимых документов и т.п.).

§ Принятие избирательными комиссиями в регионе решения об отказе в регистрации или отмены регистрации претендентов, являющихся оппонентами действующей власти, основанного на сомнительных доказательствах, а иногда и вообще бездоказательного.

§ Поддержка судебными властями в регионе принятых избирательными комиссиями решений, аналогичных вышеуказанным, а также поддержка этих решений прокуратурой, в результате чего оппоненты действующей власти не допускаются к участию в выборах, в то время как после выборов суды следующей инстанции восстанавливают их право на участие в выборах и отменяют решение нижестоящих судов. Таким образом, суды и прокуратура региона используются как инструменты для устранения «неудобных» конкурентов на выборах.

§ Необоснованное бездействие избирательных комиссий, когда они без достаточных оснований и вопреки фактам не выносят никаких решений по случаям нарушений избирательного законодательства со стороны кандидатов от власти, а также других участников избирательного процесса, действующих в интересах этих кандидатов. К этому же виду использования административного ресурса можно отнести применение избирательными комиссиями двойного стандарта, когда за одни и те же нарушения «нежелательного» претендента наказывают много строже, чем кандидата от власти.

Не менее распространенным на выборах в Башкирии является негласное использование административного ресурса, в том числе:

Ø Использование сил, средств и личного состава органов внутренних дел на стадии выдвижения претендентов, их регистрации и проведения ими агитационной кампании. Под предлогом охраны общественного порядка сотрудники милиции препятствуют «незапланированным» претендентам и членам их избирательных штабов собирать подписи избирателей, а также проводить предусмотренную законом агитацию, грубо нарушая при этом законные права участников избирательного процесса. Как правило, силы и средства милиции используются на этих этапах избирательного процесса массированно и скоординировано по всему избирательному округу, что указывает на участие в этих действиях руководителей органов внутренних дел.

Ø Использование органов налоговой инспекции для фабрикации якобы допущенных конкурентом на выборах нарушений, связанных с сокрытием своих доходов, тогда как истинной целью подобных акций является отстранение конкурента от участия в выборах.

Ø Использование так называемых «грязных технологий» в ходе выборов с целью компрометации и дискредитации неугодных конкурентов, за которым часто прослеживается определенное участие должностных лиц органов власти и управления, которое может выражаться в стимулировании использования «грязных» приемов против конкурентов, а также прямом заказе на их использование. При этом сами «грязные» приемы, так или иначе, связаны с должностными преступлениями, совершенными с целью дискредитации и компрометации оппонентов на выборах.

Ø Бездействие прокуратуры, когда прокурорские работники не реагируют на обращения участников избирательного процесса, сообщающих о тех или иных нарушениях в ходе выборов, «не усматривая» при всей очевидности этих нарушений оснований для принятия мер прокурорского реагирования, занимая позицию невмешательства в ущерб требованиям закона и служебного долга.

Ø Использование СМИ для ведения незаконной пропаганды и агитации за кандидата от власти под видом информирования населения о его деятельности, связанной с исполнением им своих служебных обязанностей. Как правило, это обусловлено тем, что первое лицо региона, участвуя в качестве кандидата на выборах, не уходит в отпуск на время выборов, а продолжает исполнять свои должностные обязанности.

Ø Использование возможностей государственных администраций городов, районов для оказания давления на руководителей расположенных на соответствующей территории предприятий коммунального хозяйства, других организаций, предприятий, учреждений независимо от формы собственности с целью понудить их не предоставлять конкуренту на выборах помещений для встреч с избирателями, размещения наглядной агитации и т.д.

Ø Использование избирательных комиссий для фальсификации итогов голосования и результатов выборов в целом.

Не устраняя политические, экономические и иные предпосылки такого социального зла, каким является коррупция на выборах, невозможно изменить его последствия и результаты. В связи с этим основными направлениями выработки мер противодействия коррупции на выборах на государственном уровне должно стать:

- Совершенствование избирательного законодательства, а также приведение законодательства о выборах субъектов РФ в соответствие с федеральным;

- Совершенствование судебной практики рассмотрения дел, связанных с проведением выборов. Видимо, нужна работа пленума Верховного Суда РФ с целью обобщения уже состоявшихся дел и выработки рекомендаций судам.

- Усиление прокурорского контроля за исполнением законодательства о выборах участниками избирательного процесса.

На уровне гражданского общества необходимо развивать формы гражданского контроля за деятельностью органов власти и управления, а также должностных лиц, участвующих в избирательном процессе. В том числе необходимо совершенствовать формы участия избирательных объединений в осуществления контроля на выборах.

 

Татарстан

В РФ можно выделить несколько групп регионов, объединенных на основе критериев, имеющих отношение к политико-административной коррупции: правовой сепаратизм, авторитаризм региональной власти, клановость. Специфика Татарстана (РТ) заключается в сочетании целого комплекса признаков, свойственных тем или иным группам регионов РФ. Более того, по некоторым параметрам Татарстан занял лидирующие позиции.

РТ явилась одним из регионов России, который максимально использовал в своих интересах фразу Б.Ельцина «Берите суверенитета столько, сколько можете переварить». 30 августа 1990 г. Верховный Совет РТ принял Декларацию «О государственном суверенитете Татарской Советской Социалистической Республики».

Дальнейшая политика Татарстана была направлена в сторону реального наполнения провозглашенного ранее суверенитета, что неминуемо вело к удалению от России. 12 марта 1992 г. был проведен референдум о государственном статусе республики, а 6 ноября 1992 г. была принята Конституция РТ, в которой подтверждалось, что Татарстан – суверенное государство, и «государственный суверенитет есть неотъемлемое качественное состояние Республики Татарстан».[35] Татарстан негативно воспринял Конституцию РФ, ущемлявшую права республики, поскольку в ней отсутствовало упоминание об особых привилегиях и статусе Татарстана, которые в конечном итоге нашли отражение в договоре 1994 г. Этот договор примечателен в двух аспектах. Во-первых, Татарстан принял в 1990 г. Декларацию о суверенитете (как и Россия), в 1992 г. не подписал Федеративный договор, провозгласил свою Конституцию (раньше, чем то же самое сделала Россия), не участвовал в референдуме по принятию Конституции РФ. Согласно этой логике вещей, Татарстан, как отметил первый заместитель Полномочного представителя РТ в РФ, не был членом Федерации до подписания договора 1994 г.[36], которое «явилось своего рода юридическим оформлением присоединения Татарстана к России»[37]. Председатель Госсовета РТ Фарид Мухаметшин в качестве характеристики договора между РФ и РТ 15 февраля 1994 г. использовал эпитет «межгосударственный».[38] Во-вторых, руководство Татарстана апеллировало к фактическому признанию Россией полномочий Татарстана, заложенных в Республике РТ, которое проявилось в ходе заключения двустороннего договора в 1994 г. В Договоре указывалось, что объединение происходит на основе Конституции РФ, Конституции РТ и самого Договора, а разграничение предметов ведения и взаимное делегирование полномочий базируется на этих же документах. В заявлении ГС РТ значилось, что «договор опирается на признание двух конституций – Татарстана и Российской Федерации».[39]

 

1. Татарстан явился одним из наиболее ярких «островков» правового сепаратизма в России.

Сложившиеся отношения между Москвой и Казанью привели: 1) к расхождениям между федеральной правовой системой и системой законов РТ; 2) к верховенству региональных законов над федеральными («Законы Республики Татарстан обладают верховенством на всей ее территории, если они не противоречат международным обязательствам Республики Татарстан …» - ст.59 Конституции Республики Татарстан).

Это демонстрируют наиболее очевидные примеры избирательного процесса в РТ. В ст. 77 Конституции РТ указано, что «в избирательные бюллетени может быть включено любое число кандидатов». В рамках этой нормы М.Шаймиев дважды был избран президентом республики на безальтернативной основе (в 1991 и 1996 гг.). В1995 г. безальтернативно в Госсовет РТ было избрано около половины глав городов и районов.[40] В Законе РТ «О выборах Президента Республики Татарстан» от 22 сентября 2000 г. упоминалось об альтернативных выборах, но конституционная норма не изменена.[41]

В республике выборы в Госсовет проходят по территориальным и административно-территориальным округам. Границы последних совпадают с границами деятельности местных органов власти (городов и районов), главы которых могут быть избранными депутатами Госсовета. Однако главы местных органов власти не выбираются народом, а назначаются президентом, что позволяет М.Шаймиеву иметь зависимый от него республиканский парламент. До недавнего времени мандатом депутата обладали премьер-министр республики, руководитель аппарата президента РТ, председатель Национального банка РТ.

Более того, ст.21 закона «О выборах народных депутатов РТ» вводит ряд ограничений на кандидатов в депутаты Госсовета: ими могут быть лишь граждане РТ, постоянно проживающие или работающие на территории данного избирательного округа. Другой пример: в Законе РТ «О выборах народных депутатов РТ» отсутствует определение числа изготовленных избирательных бюллетеней (по федеральному закону оно не должно превышать 3% от числа зарегистрированных избирателей).

Таким образом, эти законодательные отличия Татарстана существенно расширяют по сравнению с другими регионами России благоприятные условия для «отсеивания» неугодных претендентов в кандидаты и для использования административного ресурса в целях фальсификации результатов выборов в интересах находящейся у власти элиты. В результате, в Госсовете РТ отсутствует оппозиция президенту М.Шаймиеву. Результаты выборов на территории РТ в Государственную Думу РФ в декабре 1999 г. и последующие выборы президента России в 2000 г. продемонстрировали, что вслед за изменениями в позиционировании М.Шаймиева на российской политической авансцене в кратчайшие сроки кардинально изменились и политические симпатии населения РТ.

 

2. В РТ сложился сильный (близкий к авторитарному) режим президентской власти.

Во-первых, для данного региона характерно отсутствие адекватной оппозиции властям в лице общественных и политических организаций. В мае 1998 г. в ходе выборов нового председателя Госсовета поддержанному Шаймиевым Фариду Мухаметшину противостоял мэр Набережных Челнов Рафгат Алтынбаев. Лишь с небольшим перевесом (77 голосов за Ф.Мухаметшина, 50 – за Р.Алтынбаева) кандидатура президента прошла. После подобных проявлений оппозиционности ряд глав местных администраций был снят со своих постов и вышел из Госсовета, а Р.Алтынбаев сложил полномочия мэра и уехал из республики.[42]

Для противодействия региональным властям порой формируются альянсы совершенно разных общественных организаций (демократы, коммунисты, националисты и т.д.). «Круглый стол», созданный в 1994 г., включил в свой состав такие партии и движения, как «Милли Меджлис», «Иттифак», «Омет», «Равноправие и законность», КПРФ, С<