Радикальное Прощение СЕБЯ: проверяем самооценку .

Приветствую, Дорогой Друг!

Я снова на связи с Вами, чтобы проверить, что у Вас всё в порядке, и продолжать наше

движение к состоянию ещё большего принятия и ещё большей любви к себе. Я также хотел бы напомнить Вам, чтобы Вы записывали Ваши мысли и чувства, если, конечно, Вы ещё не начали этого делать. Если же Вы начали записывать, то, я полагаю, Вы уже заметили, насколько это полезно.

Вот небольшой тест, который Вы могли бы провести для себя. Я предлагаю Вам назвать два числа, не размышляя, по первому впечатлению, а именно: по шкале от одного до десяти, каков был уровень Вашего чувства вины (по поводу ситуации, с которой Вы работали в анкете) до начала нашего курса? И каков этот уровень сейчас? И есть ли разница?

Теперь, то же самое о самооценке. По той же шкале от одного до десяти, какова была

самооценка до начала курса, и какова она сейчас? Повысилась ли самооценка?

Если никаких изменений не произошло, не беспокойтесь. Мы всё ещё находимся на ранних стадиях, а в конце программы мы снова проведём этот тест. Результаты в середине программы иногда бывают даже несколько хуже, чем вначале. И это не столь уж необычно, поверьте. Это может происходить потому, что, когда Вы работаете над той или иной проблемой, могут всплывать переживания, подавленные и вытесненные в подсознание, а теперь Ваш Внутренний Судья и Критикующий Родитель могут черпать в них материал, чтобы увеличить Ваше чувство вины и понизить самооценку.

разница между подавлением и вытеснением эмоций состоит в том, что когда мы

подавляем эмоции, мы всё же знаем о них, хотя и стараемся их не замечать; если же мы

вытесняем эмоции в подсознание, мы напрочь забываем о них, хотя они влияют на нас и могут

всплыть в самый неожиданный момент

 

Я по-прежнему вижу, как Вы приходите ко всё большему принятию себя и любви к себе, и я

абсолютно уверен, что Вы движетесь в нужном направлении. Продолжайте эту хорошую работу!

Много благословений,

Колин.

Радикальное Прощение СЕБЯ: история Сьюзан.

Приветствую, Дорогой Друг!

Если Вы подобны большинству людей, то Вы, возможно, уже поняли, что гораздо проще

бывает простить другого человека, чем самого себя. Большинство из нас просят о прощении у

своего внутреннего судьи, а, так как его работой является судить, то он никогда не скажет "Да".

Поэтому, я предполагаю, что Вам, как и большинству людей, очень трудно было создать

духовное "новое обрамление" для своей истории в пункте №18 Анкеты. Мы сравнительно легко

можем справиться с задачей перестать чувствовать себя жертвой, и перестать винить другого

человека в том, что он сделал - благодаря тому, что мы можем увидеть духовное совершенство в

ситуации. Но если мы сами явились преступником или чьим-либо мучителем, особенно, если

другой человек испытал много боли в результате этого, то найти какое-либо духовное оправдание

для своих действий почти невозможно.

Чтобы помочь Вам уяснить природу "нового обрамления" Радикального Прощения Себя для

того случая, когда мы совершили преступление либо сделали что-то постыдное, я написал

историю, которая раскрывает совершенство в любой ситуации, независимо от того, являетесь ли

Вы жертвой или мучителем. Я хотел бы, чтобы Вы её прочитали, потому что она закрепит в Вашем сознании истинный смысл идеи совершенства ситуации и той концепции, что на самом деле не существует того, что подлежит прощению.

Представьте себе женщину, которая ожидает смертной казни за то, что отравила своего

мужа. Она должна быть казнена завтра, и сейчас она размышляет о грядущей смерти, о том, как

это будет, и будет ли что-то после смерти, и в то же самое время ей на ум снова и снова приходит

совершённое ею ужасное преступление. Но вдруг происходит что-то удивительное, что полностью

меняет её восприятие себя и всех остальных людей, вовлечённых в ситуацию. Это именно то, о

чём я собираюсь рассказать Вам. Просто прочитайте. Это будет чтение на 30 минут, но я

гарантирую, что оно потрясёт Вас. Вы более не будете прежними.

Укороченная версия этой истории содержится в моей книге "Радикальное Прощение Себя -

прямой путь к Принятию Себя", но исходная, полная версия доступна только для Вас и для других

обучающихся на Курсах Радикальной Жизни. Просто прочтите её.

История Сьюзан.

Если Вы почему-либо ещё не заполнили анкету, я, конечно же, предлагаю Вам заполнить её

немедленно после прочтения истории. И если даже Вы уже однажды заполнили анкету, Вы,

возможно, захотите заполнить её ещё раз после прочтения истории, в качестве полностью нового и

гораздо более просветляющего опыта.

Я надеюсь, что, несмотря на то, что история Сьюзен экстремальна (я полагаю, что Вы весьма

жёстко судите Сьюзен), окончание истории может вдохновить Вас и указать Вам путь за пределы

идеи, что быть мучителем хуже, чем жертвой. Все мы являемся ангелами друг для друга, и всё

происходящее есть любовь.

Мои благословения,

Колин.

История Сьюзен:

Спасение на смертном одре

Ничто так не фокусирует мысль, как перспектива неминуемой смерти. Сьюзен Филипс лежала на

жесткой койке в камере смертников, куда ее перевели за день до приведения в исполнение смертного приговора: на следующий день ее должны были лишить жизни, сделав ей инъекцию смертоносного препарата. Суд приговорил ее к смерти за хладнокровное убийство Дэна, мужа, и вот, наконец, пришел ее черед, хотя с той поры минуло тринадцать лет. Она старалась казаться спокойной, но внутри у нее все дрожало. Ей было страшно.

Десять долгих лет ушло на многочисленные прошения о помиловании (в конце концов, это было ее гражданское право, и она им воспользовалась), но в них было отказано, ибо сомнений в том, что она виновна, не было никаких. Она просила пересмотреть приговор, ссылаясь на пункт «совершение тяжкого преступления по причине невменяемости», но ее случай был настолько очевидным, что не оставлял места для лазейки. После четырехчасовых дебатов судьи единогласно вынесли беспощадный вердикт. Ее приговорили к смерти за преступление первой степени — предумышленное убийство.

Сьюзен, женщина среднего роста, поджарая, с темно-каштановыми волосами и глазами им по стать, выслушав приговор, никак на него не прореагировала, а продолжала сидеть, смотря прямо перед собой, все такая же безучастная и невозмутимая, какой и оставалась во все время слушания. У нее была способность полностью отстраняться от происходящего и подавлять все свои чувства.

Хотя она понимала, что наказания, судя по всему, ей не миновать, однако слабый проблеск надежды ни на миг не покидал ее все это время, ибо ей казалось, что она сможет избежать уготованной судьбы хотя бы в силу того факта, что один ее хороший знакомый, человек, с которым она несколько месяцев состояла в любовной связи, был известным политиком, одним из самых влиятельных в законодательном органе штата.

Долгие годы его не покидала тщеславная мечта, что однажды он будет избран на пост губернатора

штата, и, зная его амбиции, Сьюзен возлагала на них все свои надежды. Ей почему-то казалось, что если он станет губернатором, то помилует ее или, по меньшей мере, отнесется к ней снисходительно и милосердно и подарит жизнь. Следовательно, она была столько же заинтересована в том, чтобы он добился своей цели,

сколько и он сам, а возможно, даже больше, ибо от этого с некоторых пор зависела ее жизнь. Она день и ночь предавалась фантазиям о том, как он активно и деятельно проводит избирательную кампанию, как побеждает на выборах и затем протягивает ей руку милости и прощения.

К великой радости Сьюзен, он действительно стал губернатором, и она тут же через соответствующие инстанции подала просьбу о помиловании и с нетерпением стала ждать его ответа. Но ее просьба была отклонена, как, впрочем, и все последующие прошения того же рода. Это был крах всех ее надежд. Это случилось три года назад, и с тех пор она жила без всякой надежды, полностью покорившись своей судьбе. Она знала, что процесс подачи апелляции — не более чем формальность, что он ничего не решает и что она обречена.

Дни проходили за днями, и по мере того как ею все больше овладевало отчаяние и разочарование

делалось постоянным спутником ее жизни, Сьюзен много раз давала себе слово, что непременно разоблачит его: напишет в прессу и расскажет об их отношениях. Правда, в последнюю минуту голос разума все же побеждал. Чего она добьется, собственно говоря? Ну да, подпортит ему репутацию и, возможно, разрушит его семейную жизнь, но себя-то она все равно не спасет. Ведь это была тщательно сохраняемая тайна, окоторой, кроме их двоих, не знал ни один человек в мире.

Нет, если она выдаст тайну, то лишь разворошит былую рану и ровным счетом ничего не выиграет. Не говоря уже о том, что ждать после этого от него помилования — дело бессмысленное.

Губернатор даже не догадывался, насколько близка она была к тому. чтобы разоблачить его. И как

тщательно и серьезно взвешивала все «за» и «против». Ему явно повезло, ибо, как показали последующие события. она легко могла бы отомстить ему, если бы посчитала нужным. Она даже подумывала, не послать ли ему частное письмо, грозя раскрыть их тайну в надежде, что это заставит его даровать помилование, но в то же время знала, что это бесполезно. Вся почта, которую она получала или посылала, вскрывалась и тщательно просматривалась тюремными властями, так что шанса дойти до губернатора у письма, посланного смертницей, не было никакого. Да и того, кто мог бы тайно вынести его из тюрьмы и доставить адресату, у нее тоже не было,

Последние пять лет ее вообще никто не навещал. Если вначале ее еще посещали старые подруги, то с годами эти визиты становились все реже и реже, пока совсем не прекратились.

Если бы существовало хотя бы малейшей сомнение в ее виновности или если бы она с самого начала объявила себя невиновной и стойко держалась бы этой позиции, тогда, возможно, все было бы по-другому.

Возможно, друзьям бы удалось добиться пересмотра ее дела. Но поскольку было предельно ясно, что именно она убила Дэна, причем убила хладнокровно и обдуманно, то у них не было ни причины, ни желания

связываться с ней, особенно теперь, когда она находилась в рядах смертников.

Брат Сьюзен, Боб, посещал ее дольше всех, но и он постепенно перестал приходить. Их родители

давно умерли, и Боб был единственным близким ей человеком. Но вряд ли он придет в «комнату смерти», чтобы присутствовать при последних минутах ее жизни. Во всяком случае, она сомневалась в этом.

Хотя они не были особенно близки между собой, все же Сьюзен страдала при мысли о том, что брат ее не навещает и даже не изъявляет особого желания придти и утешить ее в последние часы перед казнью.

Правда, ей не приходило в голову, что он, возможно, страдает не меньше, чем она, и что эта процедура для него слишком мучительна. С другой стороны, она все же его сестра. Разве он вправе отказать ей?

Последнее свидание было очень напряженным и натянутым. Они не знали, что сказать друг другу. Она старалась скрыть мучивший ее стыд и потому вела себя несколько вызывающе, а он просто сидел, уйдя в себя, и даже не мог бы сказать, что он чувствует. Это была какая-то сложная смесь из раздражения, сожаления, печали и смущения, хотя внешне это никак не проявлялось. Он говорил очень мало. Несколько фраз, не более. Да ему особо и нечего было сказать.

Убийство Дэна потрясло Боба до глубины души. Для него это было как наваждение, как чудовищный сглаз. Дэн был его лучшим другом. Мало того что убийца — его родная сестра, так ведь она еще и убила его лучшего друга! Понять это было выше его сил.

Дэн был высоким, стройным, атлетически сложенным блондином, а Боб полной его

противоположностью. У него были темно-каштановые волосы, как у сестры, но роста он был небольшого, имел округлые формы, а глазки были маленькими, настороженными, блестящими, как у ласки. Они с Дэном сошлись во время учебы в колледже, и каждый считал другого своим лучшим другом. Именно Боб и познакомил Дэна со своей младшей сестрой Сьюзен. Они как раз закончили медицинский колледж и намеревались вместе открыть практику в родном городе, но их планам не суждено было сбыться. Если Дэну все же удалось получить должность ассистента у практикующего врача, то Боб, к тому времени уже женатый, переехал со своей женой в другой штат. Но даже после этого они не потеряли друг друга из вида и, несмотря на разделявшее их расстояние, продолжали переписываться и поддерживать самые искренние дружеские

контакты.

Когда произошло убийство, жизнь вдали от друга и сестры не спасла Боба: дело получило широкую общественную огласку и пагубно сказалось на его практике. Боб жил в маленьком городке, где все, кому не лень, злословили и распускали о нем самые нелепые и неправдоподобные слухи, которые больно его задевали. Его брак тоже был недолгим. Он не только потерял женщину, которую любил, но и двух сыновей тоже. Он был ужасно зол на Сьюзен и навещал ее только из чувства долга. Он не сомневался, что, будь родители живы, они одобрили бы подобное поведение, хотя убийство и последующее слушание дела в суде разбили их сердца и в конце концов свели их в могилу.

Больше всего, по крайней мере внешне, беда прошлась по матери Сьюзен. Она первая ушла в мир

иной. У нее обнаружили прогрессирующий рак груди, и вскоре после того, как Сьюзен вынесли смертный приговор, она умерла. Ей в ту пору было 65 лет. Она так и не смогла поверить в случившееся и отказывалась признать, что ее маленькая Сьюзи могла кого-то убить, тем более Дэна, ее любимого зятя, которого она просто обожала. Отец пережил ее всего на два года и умер в возрасте 69 лет, через 10 дней после перенесенного им сердечного приступа. За все это время он так и не пришел в сознание.

Вначале казалось, что его, во всяком случае чисто внешне, все это мало трогает. Возможно, он просто крепился и делал вид, что его это мало волнует, и делал это ради жены, у которой периоды истерических припадков сменялись периодами полного отрицания. Но внутри он, несомненно, страдал, и страдал очень сильно, да и как иначе: ведь Сьюзен по-прежнему была для него маленькой девочкой, несмотря на то, что ей было уже за сорок. Он сознавал, что она совершила убийство, но сердце подсказывало ему, что пережить эту трагедию можно, лишь полностью изолировав себя от нее и от остального мира и стараясь не говорить на эту тему. И это ему удалось. Он был очень известным человеком в городе и пользовался всеобщим

уважением как основатель и совладелец самой большой и престижной юридической фирмы. Кроме того, он был членом городского совета и диаконом методистской церкви, принимавшим самое активное участие в общественной жизни местного общества. Боба он отправил учиться на медика, а Сьюзен — в юридический колледж и очень гордился ими обоими. Коллегам и друзьям он всегда расписывал своих детей в самых радужных красках. Неудивительно поэтому, что их товарищами были прекрасные люди, выходцы из лучших фамилий, и впереди их ждала славная карьера. Именно такой он представлял себе жизнь, свою и детей, в последние годы. Но Сьюзен одним ударом разбила эту мечту в пух и прах.

После вынесения дочери смертного приговора отец практически полностью замкнулся в себе и

большую часть времени находился словно в тумане. Свою юридическую деятельность он тоже забросил. Он был надломлен эмоционально, и когда умерла его жена, он не смог этого вынести и впал в глубокую депрессию, из которой уже не выбрался.

Сьюзен лежала и вспоминала все это, возвращаясь мыслями в прошлое. Она понимала, что именно

она стала виновницей смерти родителей и неудавшейся жизни брата, и с этим чувством вины она жила последние десять лет с того момента, когда ее перевели в тюрьму для смертников. Но сегодня это чувство вины было еще более навязчивым и почти осязаемым. Оно висело над ней подобно черной зловещей туче, которая, стоило ей закрыть глаза, плотно окутывала ее и почти душила. Завтра она заплатит своей жизнью за ту боль, которую она причинила тем, кого любила. Несмотря на страх, она в то же время с каким-то нетерпением ожидала того, с чем ей очень скоро предстоит столкнуться, и какая-то часть ее души испытывала удовлетворение оттого, что она заплатит высокую цену за то, что причинила боль своим близким. По крайней мере, она освободится от чувства вины и стыда — возможно.

«А что, — вдруг подумала она, — если это чувство останется при мне и по ту сторону жизни? О нет, Господи, только не это! Это было бы ужасно. Ведь это был бы самый настоящий ад!»

Страх охватил ее с еще большей силой, чем прежде; она вся содрогнулась. Внешне это почти никак не проявлялось, разве что руки дрожали, зато внутри она вся трепетала. Как будто все органы ее тела тряслись

и их никак было не остановить. Сьюзен было 25 лет, когда Боб познакомил ее с Дэном. Дэн был красивым, высоким, атлетически сложенным молодым человеком с густой шевелюрой белокурых волос. Своим видом он буквально очаровывал женщин. Его голубые глаза светились жизнью, а вокруг себя он распространял тихую, спокойную силу и уверенность, которые делали его еще заметнее, особенно когда он находился в обществе других людей. Действительно красивый человек.

В конце концов она влюбилась в Дэна и вышла за него замуж в июле-месяце на 28-м году жизни. Дэн к тому времени уже входил в гильдию городских врачей и имел пусть небольшую, но постоянную практику, а она, выпускница юридического колледжа, устроилась в отцовскую фирму, где, по иронии судьбы, специализировалась на семейном праве.

Это был идеальный брак; оба хорошо зарабатывали, и вскоре солидный доход материализовался,

чисто внешне, в большой роскошный дом, расположенный в лучшей части города на принадлежащем им участке земли, и в две дорогие машины экстра-класса, припаркованные снаружи. После трех лет супружества они наконец обзавелись детьми. Сьюзен родила, с разницей в два года, двух мальчиков.

Старшего назвали Джей, а младшего Крис.

После смерти отца обоих мальчиков забрала Государственная служба опеки детей и семьи, однако

вскоре их передали на попечение родителей Дэна, которые чуть позже официально усыновили их. Мальчики — им в то время было соответственно одиннадцать и девять лет — были совершенно ошеломлены и подавлены происходящими событиями, которые они были не в состоянии постичь. Они понесли в одночасье

двойную потерю: потеряли не только отца, но и мать.

С той поры минуло 13 лет, и теперь, как совершеннолетние, они будут допущены в тюрьму, чтобы быть свидетелями смерти своей матери. Узнает ли она их по прошествии стольких лет? Ведь она помнила их еще маленькими мальчиками. Ибо с того дня, как ее перевели в тюрьму для смертников, ей запретили свидания с ними. Что она чувствовала? Как они к ней относятся? Что думают о ней? Смогут ли они вообще понять, почему она лишила жизни их отца?

Замужество не принесло Сьюзен счастья, а стало скучной рутиной. Дэн дни и ночи пропадал на работе, а семье уделял лишь малую часть своего времени. И даже когда он был с семьей, они со Сьюзен мало общались, обмениваясь лишь поверхностными, ничего не значащими фразами. Ему действительно нечего было сказать ей, а она, в свою очередь, ничего не делала для того, чтобы как-то оживить их отношения. Для Дэна главным в жизни были его публикации в медицинских журналах, а для Сьюзен — то, чем она увлекалась в тот момент. Она была неплохим юристом, но ее сердце к юриспруденции не лежало. Она не принадлежала к числу тех амбициозных законников, которые, не довольствуясь только работой в офисе, берут ее на дом. Нет, она довольствовалась минимумом, ибо и работа и брак ей наскучили. Неудивительно, что при таких обстоятельствах Сьюзен, так сказать, стала заглядываться на сторону, ища там дополнительные стимулы для более полнокровной жизни. Так она наткнулась на Тома, подающего

надежды политика, к тому времени женатого, который, как уже упоминалось выше, впоследствии стал губернатором. Их связь длилась несколько месяцев, и ни одна душа не знала о ней. В конце концов она иссякла сама собой, не причинив никому ни боли, ни страдания.

С Джерри все было совершенно иначе. К нему она воспылала такой страстью, что буквально сжигала себя на костре самоуничтожения. Джерри был компьютерным техником. Он вызвала его на дом, где у нее был офис, чтобы он настроил ее компьютер и подключил его к Сети. На это ушло несколько дней, и этого времени оказалось достаточно для того, чтобы та искра симпатии, которую они оба почувствовали в тот момент, когда Джерри появился в дверях, вспыхнула и разгорелась с небывалой силой, выразившись в их физическом влечении друг к другу. Уже на второй день они оказались в постели. Джерри (он был намного младше Сьюзен) был холост и свободен как птица. Его коротко остриженные каштановые волосы и бледное лицо отнюдь не делали его красавцем, но зато он обладал энергией, которой Сьюзен просто не могла противостоять. Короче, это был свободный, никому ничем необязанный и ни к кому

не привязанный дух. А главное — в сексуальном плане он давал Сьюзен все, о чем она мечтала и чего никогда не получала от Дэна.

Но то, что начиналось как пылкая любовная авантюра, в конце концов вылилось в некое безумное

наваждение. Джерри стал буквально незаменим для Сьюзен, она вызывала его при первой же возможности, и в течение ближайших недель они были просто неразлучны.

Сьюзен безумно нравилось то внимание, которое ей уделял Джерри, и то сексуальное наслаждение, которое он ей давал, но в то же время она боялась, как бы их не застали врасплох, если они будут продолжать часто встречаться, особенно у нее дома. Она попыталась было прервать отношения, но к этому времени ни она сама, ни Джерри уже не могли обходиться друг без друга. Короче, любовная интрижка превратилась в страстный любовный роман с продолжением.

Джерри не раз умолял Сьюзен переехать к нему, развестись с Дэном и выйти замуж за него, Джерри.

Для Сьюзен эти слова звучали как райская музыка, несмотря на то, что это угрожало ей потерей детей. Она не сомневалась, что Дэн и его родители позаботятся о мальчиках, так что они особо не будут переживать из- за потери матери. Возможно, она бы в конце концов сдалась, если бы не одно весьма существенноепрепятствие — деньги.

Хотя она была без ума от Джерри, но при этом ее чувства к нему не мешали ей мыслить рационально и

она понимала, что Джерри вряд ли будет зарабатывать столько, чтобы она могла чувствовать себя

финансово независимой, и что основным добытчиком в их семье будет она, Сьюзен. При этом она, как юрист, была не настолько известна, чтобы зарабатывать очень большие деньги, а только они могли бы обеспечить ей тот образ жизни, к которому она привыкла и который не решалась бросить даже ради любви.

Сьюзен и Джерри постоянно спорили из-за денег, и было очевидно, что деньги — основное

препятствие, стоящее на пути их безоблачного счастья; во всяком случае, так ей казалось. Бедность и счастье в ее сознании были вещами несовместимыми. Даже если бы она развелась с Дэном и получилаполовину имущества, это не принесло бы ей большого состояния, ибо дом был заложен и перезаложен и эта часть заложенного имущества не дала бы ей даже желанного минимума. Короче, оставшихся денег не хватило бы на то, чтобы поддерживать привычный расточительный образ жизни.

И постепенно в ее голове сформировалась идея, которая, как ей казалось, была выходом из

положения. Дело в том, что у Дэна была страховка: он в свое время застраховал свою жизнь на пять миллионов долларов, и в случае, если бы он умер, она унаследовала бы эти пять миллионов и все совместное имущество. Это решило бы проблему, подумала она.

Поначалу эта мысль испугала ее. Сьюзен попыталась отогнать ее, но всякий раз, когда эта мысль

возвращалась, она находила все новые и новые доводы в свое оправдание. Со временем подобное решение стало казаться ей единственным и наиболее правильным. И как только решение было принято, осталось решить только один вопрос: как его осуществить?

Раз уж ее мысли устремились в этом направлении, это как нельзя лучше показывает, сколь

иррациональной и неразумной сделалась Сьюзен под влиянием своей любви к Джерри. Более того, она ни на минуту не усомнилась в том, что сможет тем или иным образом осуществить задуманное. Вот так мало- помалу она выпестовала свой преступный замысел, при этом совершенно не задумываясь над тем, что он абсолютно аморален. Для нее в то время это был чисто прагматический вопрос: смерть Дэна решит все ее проблемы и она наконец соединится с любимым. Ну а что касается сыновей, им будет хорошо у родителей Дэна. Те воспитают их гораздо лучше, чем она, думала Сьюзен. Странно, но, думая о детях, она почему-то всегда забывала о себе как матери.

Она не посвятила Джерри в свой план. Несомненно, он бы тут же выступил против. Для него, в отличие от нее, деньги не имели особого значения, и он не стал бы подвергать себя риску и покушаться на чью-то жизнь, чтобы их добыть. В этом смысле он был полной противоположностью Сьюзен, но в своей любви к ней даже не заметил, насколько для нее это важно. Разумеется, он не знал, что она замыслила убить мужа ради денег.

Сьюзен рыскала по Интернету в поисках информации о ядах, которые бы полностью разлагались, не оставляя следов, но при этом вызывали бы симптомы, хорошо известные медикам, так чтобы у врача и следователя не возникло бы сомнений относительно причины смерти. Это должно было быть что-то естественное и не вызывающее подозрений.

Сьюзен удивило, как много доступной и совершенно бесплатной информации можно найти в Интернете на тему о том, как обречь другого человека на смерть, не вызывая при этом подозрений.

Согласно инструкциям, Сьюзен должна была в течение двух недель понемногу добавлять в пищу Дэна небольшую порцию яда. Яд понемногу оказывал бы действие, и Дэну, соответственно, с каждым разом становилось бы все хуже и хуже, но при этом, даже будучи врачом, он не смог бы понять причину своего недомогания. Из-за своей профессиональной гордости он бы не стал консультироваться с другим врачом и продолжал бы лечить себя сам от той болезни, которой, по его мнению, заболел. При этом он, конечно, ошибется и, если Сьюзен не переборщит с дозами, умрет через три недели.

Хотя причиной смерти официально будет объявлен порок сердца, полиция, конечно, на этом не

успокоится и начнет расследование. Страховая компания, разумеется, тоже будет настаивать на

расследовании столь внезапной смерти здорового мужчины, коль речь идет о страховке в пять миллионов долларов.

Как юрист и умная женщина, Сьюзен должна была бы понимать, что ее заподозрят в первую очередь, раз уж именно она унаследует все состояние, причем немалое. Но зная закон и то, как он применяется, она тем не менее каким-то образом осталась слепой и безучастной ко всем этим реалиям жизни, ибо пребывала в состоянии полного отрицания всего и вся.

Дэн и Сьюзен всегда старались поддерживать видимость полного благополучия на брачном фронте, так что вряд ли у кого будет повод сказать, что он заметил какие-либо нелады в отношениях между ними.

Большинство людей считало их идеальной парой, жившей безупречной семейной жизнью. И все сочли немыслимым сам факт того, что Сьюзен захотела убить своего мужа. С другой стороны, у кого еще мог быть мотив для убийства?

Итак, все прошло согласно плану. Заподозрив отравление, полиция изъяла из дома всю кухонную

утварь, посуду из шкафов и все продукты из холодильника, подвергла их лабораторному анализу, но так ничего и не нашла. Сьюзен поступила осмотрительно: она стерилизовала все предметы, которые соприкасались с ядом, и избавилась от всего, что могло бы навести полицию на след смертоносного препарата.

Она хорошо усвоила интернет-уроки, ибо, как и было обещано, во время вскрытия трупа в теле Дэна не нашли ни малейших следов яда. Порок сердца — такая причина смерти представлялась наиболее вероятной и очевидной.

И все бы хорошо, но история со смертью Дэна стала достоянием средств массовой информации и

журналистов, которые ухватились за нее и начали собственное расследование, как это теперь называется.

Они описывали Сьюзен как «лицо, стоящее на особом подозрении у полиции, к которому у той есть масса вопросов» и всячески старались поддерживать ажиотаж вокруг этого дела. Именно журналисты раздобыли факты о любовной связи между Сьюзен и Джерри, и это, в сочетании с пятью миллионами долларов в качестве страховой выплаты, только подлило масла в огонь.

Подозрение, что Сьюзен убила своего мужа из-за денег, настолько встревожило Джерри, что он не на шутку перепугался и потребовал у Сьюзен рассказать, как было дело.

— Я сделала это ради нас с тобой, — в порыве откровения призналась Сьюзен.

— Боже, что ты наделала! — закричал Джерри.

— Дэн и я, мы были несчастливы. Зато с тобой мы теперь всегда будем вместе.

— О чем ты говоришь? — не унимался Джерри.

— Это был единственный выход, — мягко ответила Сьюзен.

— Ты убила его? Ты? Да ты в своем уме?

— Не беспокойся, все в порядке. Никто ничего не узнает. Все скоро закончится. Ведь нет никаких

доказательств. И пресса тоже угомонится. Я люблю тебя, Джерри.

— Это безумие! — бушевал Джерри. — Я ухожу. Ноги моей в этом доме больше не будет!

— Не уходи! Пожалуйста, не уходи! Все будет хорошо. Не оставляй меня, Джерри! Мы должны быть вместе.

Охваченный паникой, Джерри не мог рассуждать здраво. Еще бы! Он лишился драгоценной свободы.

Мысль об этом была невыносима. Только об этом он и мог думать и рассуждать. Но, даже находясь в возбужденном состоянии, он прекрасно понимал, что его могут запросто привлечь к суду за соучастие в убийстве: он был частью заговора и тоже мог в нем участвовать. Да, он любил Сьюзен, но не настолько, чтобы быть замешанным в убийстве и стать его соучастником. Поэтому он тут же разорвал с ней все отношения и ушел, дав понять, что никогда больше не вернется.

Сьюзен, конечно, страшно расстроилась и дала волю своим чувствам. Но если смерть Дэна она

спланировала с завидным спокойствием и холодным расчетом, не вкладывая сюда никакого особого чувства, то с Джерри было все наоборот. Уход Джерри она расценила как предательство, и ее охватили бешенство и ярость. Чем больше она думала об этом, тем больше склонялась к мысли отомстить ему.

Она решила всю вину взвалить на него: он, мол, постоянно ее преследовал, выслеживал, донимал

своей любовью, так что она в конце концов решила рискнуть всем ради его любви. Он же в благодарность за это предал ее, бросил в трудной ситуации, а сам смылся, спасая свою драгоценную задницу. Нет, он за это еще поплатится!

Она все еще была уверена, что в конце концов выпутается из этого положения, но если ситуация

сложится так, что ее обвинят и посадят в тюрьму, уж она позаботится о том, чтобы и он недолго пробыл на свободе. «Не так ужасен ад, как женщина во гневе», — предостерегал нас Шекспир много столетий назад.

Да, она расскажет властям, что он тоже был частью заговора, что он знал о нем и всячески ему

содействовал.

Что касается отравления, то Сьюзен удалось замести все следы преступления, и казалось, что она

выйдет сухой из воды. С Джерри она тоже найдет верный способ поквитаться. Дайте только время. Таким образом некогда страстная любовь превратилась в столь же страстную ненависть.

Казалось бы, Сьюзен учла все; не учла она только одного: результаты ее поисков в Интернете

сохранились на жестком диске компьютера. Не будучи экспертом в этой области, она, естественно, не приняла во внимание это обстоятельство. И даже когда полиция конфисковала ее компьютер, она не почувствовала никакой опасности, ибо знала, что стерла все компрометирующие ее файлы. Так она думала.

Но судебные эксперты обследовали жесткий диск, обнаружили там материалы, которые она скачивала из Интернета, и с помощью специальной программы их восстановили. И добыли ту самую улику, которой им недоставало и на основании которой они смогли обвинить ее в убийстве первой степени.

Как только дело передали в суд, Сьюзен тут же попыталась переложить всю вину на Джерри, говоря, что действовала в состоянии невменяемости, ибо Джерри отравлял ее сознание и промывал ей мозги, толкая ее на преступление, дабы завладеть деньгами. Суд не поверил в то, что она действовала в состоянии невменяемости, зато поверил ее ложным заверениям, что Джерри знал о заговоре и подстрекал ее к его осуществлению. Ему дали 25 лет тюрьмы. Она отомстила.

Джерри лежал на койке, курил сигарету и думал о Сьюзен. Завтра ее должны казнить. Наконец, после стольких лет ожидания, пришел этот день.

Он желал ее смерти с того самого дня, как был заключен в тюрьму. Первые годы жизни за решеткой его снедало чувство горечи, вызванное лжесвидетельством Сьюзен, стремившейся упрятать его в тюрьму. Он знал, что Сьюзен — упрямая, настырная, безжалостная женщина, но в то же время где-то глубоко в душе он любил ее.

Но годы шли, горечь рассеялась, и он даже начал немного сострадать ей, ибо понял, что она и в самом деле была не в своем уме, когда убивала Дэна, и что ею руководило отчаяние, когда она давала против него ложные показания. С этого момента в нем стало рождаться прощение. Он готов был простить Сьюзен ее предательство. Но ради этого ему пришлось заплатить своей свободой, а это была очень высокая цена.

Поэтому сейчас ему было хорошо при мысли о том, что она заплатит за свои преступления жизнью.

Исполнение приговора — это своего рода финал. Все, Сьюзен больше не будет, речи о ней тоже идти не будет, будет идти речь только о нем — о том, чтобы отсидеть свой срок и выйти на свободу. Он наконец будет свободен. А она умрет — навсегда!

Он лежал и старался представить, что она чувствует в этот момент. Боится ли, что сойдет с ума, или уже примирилась с судьбой? Раскаивается ли она в содеянном? Молится ли перед смертью? Да и верит ли она вообще в Бога? Вроде бы она была не особенно религиозна, но ведь не редки случаи, когда люди перед смертью сильно меняются и обретают Бога, так что, возможно, с ней это тоже случилось.

Увы, но Сьюзен не молилась. Она просто не знала, как это делается. При этом она страстно желала

поверить в Бога, ибо была очень напугана и с каждой минутой ее страх становился все больше.

Ах, как ей хотелось иметь хоть какую-нибудь святыню, чтобы молиться на нее! Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой и так не боялась. Еще одна страшная ночь, скорее всего бессонная, а затем… Но лучше об этом не думать!

Еще несколько часов, в течение которых ее будут мучить чувства вины, раскаяния и сожаления по

поводу Дэна. Она до сих по не могла понять, как вообще могла замыслить и решиться на подобное. Да, ей было скучно с Дэном, она страстно желала быть вместе с Джерри, но ведь Дэн, при все при том, был славный малый! Он не заслуживал смерти. И в результате дети потеряли отца — тоже незаслуженно.

«Простите, простите, — непрерывно шептала она. — Простите меня».

Лежа в темноте и размышляя над содеянным, Сьюзен невольно подумала о Джерри. Каково ему там, в тюрьме? Как он, должно быть, ее ненавидит! Для него свобода значит все. Ее сердце ныло, когда она думала о том, что именно она упекла его за решетку. «Какая я однако стерва!» — в сердцах подумала она.

Мы видим, что Джерри стал все больше и больше склоняться к мысли о том, чтобы простить Сьюзен, о чем она, разумеется, не знала; но примерно то же самое происходило и со Сьюзен: ее ненависть к Джерри с годами утихла, любовь (пусть и не полностью) вновь наполнила ее сердце, и оно смягчилось.

«Интересно, — размышляла она, — знает ли он, что ее вот-вот казнят. Вероятно, знает. Об этом

писали все газеты. Кто-нибудь ему рассказал. Письмо от нее он получит уже после того, как ее не будет в живых, и вот что она ему написала:

Дорогой Джерри!

Когда ты получишь это письмо, меня уже не будет в живых. Я заслужила эту смерть за то, как поступила с Дэном и детьми. Я ужасный чел