Главная проблема – не в «снятии ломки», а в изменении жизни

Отсюда мы подходим к той главной проблеме, которую предстоит решить наркозависимому человеку. «Главная проблема заключается не в том, чтобы «переломаться», - говорит иеромонах Феодор (Ильин), - а в том, чтобы изменить свое отношение к жизни, измениться самому, стать изнутри по-настоящему другим человеком»[40]

Эта мысль священника согласуется с тем взглядом на зависимое поведение, который присутствует в современной аддиктологии (аддикция – приверженность страсти). Профессор Ц.П. Короленко и академик Н.В. Дмитриева пишут, что «коррекция любой формы аддикций не может ограничиваться элиминацией [то есть исключением] присущего ей способа аддиктивной реализации». Речь идет о том, что, если человек зависим от алкоголя, то для выздоровления один отказ от употребления этого вещества недостаточен. Ведь «прекращение употребления алкоголя алкогольным аддиктом не избавляет его от лежащих в основе аддиктивных механизмов». Общими механизмами объединяются все аддиктивные расстройства. И, если человек не преодолел действие этих механизмов, то, прекратив употреблять алкоголь, он может переключиться на употребление наркотиков.

Само по себе одно прекращение употребление алкоголя не делает человека автоматически здоровым, не освобождает его от влияния тех факторов, которые ранее его толкали к употреблению. Если человек от алкоголя откажется, но внутренне не изменится, те же факторы будут толкать его к иным способам вхождения в измененное состояние сознания.

Ввиду такого положения дел, указанным авторам видится неправильным такой взгляд на проблему, при которой достижение ремиссии ставится единственной целью коррекционной работы. Ведь «такой способ решения проблемы затрагивает лишь малую её часть». Необходимо не только добиться ремиссии, но и ответить на вопрос: Что можно человеку предложить взамен[41]?

То есть – чем можно предложить человеку заниматься в состоянии трезвости? Вопрос непразден. Ведь люди, многие годы проведшие в состоянии приверженности страсти, не знают, как им жить «на трезвую голову». За годы, проведенные в состоянии перманентного опьянения, их мысли пришли в разброд. Мало того, пока прочие учились разбираться в своих мыслях и внутренних движениях, люди выбравшую аддиктивную траекторию жизненного пути, пребывали в состоянии некоего анабиоза. У них не сформировалась система понятий, которая трезвому человеку помогает ориентироваться в действительности, сдерживать свои внутренние страсти и желание паниковать, когда что-то идет не плану. И потому, ориентироваться как в внутреннем мире, так и в внешнем, собственно говоря, - особо и «нечем».

Если же внутреннего «навигатора», то есть, как принято говорить, системы внутренней регуляции не выстроено, то человек открыт для всех болезненных ощущений. А эти самые болезненные ощущения ведь стремятся прикрепиться к несущимся извне многочисленным сообщениям. Вот человек услышал, что растут цены на продукты питания. Вслед за восприятием этого сообщения, в его сознании поселяется сводящая его с ума мысль: «Чем я буду жить завтра?»

Такой вопрос беспокоит не всякого. Кто-то многократно за жизнь сталкивался с проблемой повышения цен на продукты. И у этого «кого-то» зафиксировалось в памяти, что с Божией помощью каждый раз кризис не оказывался для него смертельным. Но чтобы архивы памяти сформировались и в нужное время были подняты, сознание должно содержаться в каком-то порядке. Если же оно ежедневно травмируется шоковыми дозами какого-то яда и пребывает постоянно в состоянии судороги, то, понятно, что гармонично и правильно ему развиваться крайне тяжело. Соответственно, какого-то серьезного контраргумента при восприятии неприятного сообщения может и не возникнуть. А потому неприятность, будучи неотраженной и не преломленной сквозь призму личного опыта, таранит мозг.

В связи с причинами такого плана и в связи с причинами иными, выпадающие на жизненном пути «вынужденные оазисы трезвых дней» многими людьми воспринимаются как пытка и внутренний ужас. Перед их сознанием встает неразобранный хаос кривых мыслей и пугающих, больных идей. Весь этот хаос начинает давить на сознание, и им хочется побыстрее снизить порог восприятия, чтобы выйти из- под гнета мысленного груза в «алкогольное небытие».

Прибавьте сюда отсутствие понимания, для чего ты живешь. Прибавьте и специфику разговоров, которые случаются между людьми, функционирующими в области желудочно-кишечной бытности. Чем заняться? Поговорить с родственниками? О чем? Опять вести бесконечные разговоры, что вчера то-то стоило столько-то, а сегодня стоит столько-то? Посмотреть телевизор и узнать, что кругом войны и кризисы? Для человека, который в чем-то сравним с сомом, долгое время лежавшим под корягой «небытия» и выплывшим на поверхность озера трезвости, и сутки такой жизни кажутся невыносимыми. «Если человек пьет, если он наркоман, значит, – как справедливо замечает протоиерей Андрей Лемешонок, –не в рюмке вина дело – дело в его внутреннем состоянии, в том, что душа не справляется с трезвой жизнью. Почему у него нет сил жить трезво?»[42]

И вот, боящимся трезвого состояния людям говорят, что им нужно бросить пить и стать трезвыми навеки. А для них трезвость ассоциируется с чувством ужаса. Что они умеют делать на трезвую голову? Умеют ли они обсуждать друг с другом темы, которые могли бы призывать их к внутренней работе над собой и к положительным изменениям в жизни? Есть ли у них собеседники вообще и умеют ли они интересоваться собеседниками? Есть ли у них навык к социально-полезным и душеспасительным занятиям, вовлеченность в которые позволяла бы им не пребывать в праздности?

Если люди ни к чему такому не приходят, то в трезвости им будет невероятно тяжело удержаться. Весь строй жизни, толкавший их ранее к употреблению и оставшийся не преображенным, будет толкать их в том же направлении и далее.

На этот счет можно привести слова о трудностях одного наркозависимого человека, решившего изменить жизнь. «В храме, конечно, – рассказывал он, – хорошо, как нигде. Но все-таки... Из храма вышел, явился домой и что? Или сидишь себя жалеешь, или в «телек» уперся. Из этого, конечно, ничего хорошего не вышло бы: все равно когда-нибудь представил бы себе шприц - и дальше по накатанной дороге уверенно».

Этот человек не ограничил свою программу одним отказом от употребления. Он стал учиться смирению, жизни. Речь идет о жизни новой, с которой он стал знакомиться на курсах катехизации. К пониманию принципов новой жизни ему помогали прийти как преподаватели по Закону Божию, так и братья и сестры, с которыми он учился[43].

На изменении жизни следует сконцентрировать внимание, а не на том, чтобы «переломаться». Преодоление «ломки» проблемой не является. «О терапии абстиненции обществу надо знать, что это - не проблема», - заявляет нарколог Сергей Белогуров. – С проблемой абстиненции («ломки») «медики справляются с честью». Сделав такое заявление, нарколог добавляет, что «одними медицинскими средствами (даже самыми современными) с наркоманией не справиться». Ведь наркомания – «это состояние, которое изменяет всю личность целиком»[44].

Слова нарколога можно усилить высказыванием одной из, по её выражению, «бывших наркозависимых и алко­голиков». Для нее очевидным является то, что «человек, проживший определенный срок жизни нарко­маном, не может просто так, попив пару месяцев таб­летки, стать нормальным человеком. Уже сложился об­раз жизни, круг знакомых, способ «зарабатывания» денег. Он уже научился жить именно так - жизнью нар­комана. По-другому он просто не умеет жить»[45].