Кики перевозит черное письмо

— Дрринь! Дрринь! — раздался телефонный звонок.

Только кики протянула руку, чтобы снять трубку, как звон резко оборвался.

— Наверно, номером ошиблись...

Но тут телефон снова зазвонил, Кики подняла трубку и приветливо проговорила:

— Ведьминская служба доставки, слушаю вас! — Однако в ответ не раздалось ни звука. На другом конце была такая тишина, словно собеседник Кики замер и даже затаил дыхание, внимательно прислушиваясь. — Алло? Алло-о? — переспросила Кики, повысив голос.

Однако на другом конце молчали. Кики слегка поморщилась и отняла трубку от уха. И тут наконец из трубки послышался голос.

— А... Мм... — Это был голос маленькой девочки.

Кики поспешно снова поднесла трубку у уху:

— Да-да? Ведьминская служба доставки, говорите, я слушаю.

— А... Ну... Я еще маленькая... это ничего? Мне нужно кое-что отнести... — Голос девочки дрожал. — А... А ты настоящая ведьма?

— Да, и меня зовут Кики.

— Но раз ты взаправдашняя ведьма, значит, ты носишь черное? И юбку, дли-и-инную, да?

— Да, так и есть...

— А рот у тебя большой?

— Что? Рот? — Кики изумленно воззрилась на трубку. Потом немного вымученно заговорила снова: — Ну, не сказать что маленький...

— Ой, это хорошо! А глаза, какого цвета у тебя глаза? Они у тебя зеленые?

— Что? Нет, зеленые глаза у моего кота, а у меня обычные. Черные, ну или очень темно-карие.

— А они блестят? Ну, так чтоб сверкали?

Кики даже заморгала от удивления.

— Блестя-а-ат? Ну, как сказать... Глаза у всех чуть поблескивают... Но вот чтоб сверкали... Нет, такого нет.

— Жа-а-алко... Ну ладно, сойдет, — решительно сказала девочка. Судя по голосу, она немного успокоилась.

— Итак? Какое у тебя ко мне дело?

— Я хочу отправить посылку, это можно?

— Да, разумеется. Это ведь моя работа.

— Тогда я буду ждать перед домом. Улица Акаций... дом тринадцать, знаешь, где это? Я тут стою... Прилетай сейчас, прямо сейчас!

— Да, разумеется. — Кики, недоуменно наклонив голову, положила трубку, а потом посмотрелась в висящее рядом зеркало. — Сверкают ли у меня глаза?.. — Кики широко разинула рот. — Странный вышел разговор... Ладно, Дзидзи, за работу!

— Мм... — недовольно протянул развалившийся на полу Дзидзи. — там же холодно снаружи...

— Не так уж и холодно! Давай, пошли! Она сказала «прямо сейчас».

На улице Акаций и впрямь стояла девочка, которая неотрывно глядела в небо. Когда Кики опустилась рядом, девочка радостно побежала к ней, но вдруг остановилась с удивленным возгласом.

— Ой, ты что, не старая? Почему? — Девочка смерила Кики взглядом.

— Кто, я?

— Но ты же... ведьма?

— А разве ведьма непременно должна быть старой? Ты что, не знала? Я единственная ведьма в этом городе, но с тех пор, как ею стала, пошел всего-то второй год. Мне пятнадцать лет.

— Нет, не знала... — девочка надулась.

Кики посмотрела на нее повнимательнее. Ей было где-то лет десять, тоненькая, как спичка. Она просительно смотрела на Кики широко распахнутыми глазами.

— И все-таки, пожалуйста! Отвези его! — Девочка осторожно вытащила из кармана свитера что-то четырехугольное. Это оказался черный конверт.

До сих пор Кики не раз перевозила всяческие письма, но такой совершенно черный конверт она видела впервые. К тому же, на нем даже не было имени адресата. Кики протянула было руку, чтобы взять его, но застыла в нерешительности.

— Это очень важное письмо, я обещала, что оно придет сегодня. Именно сегодня, непременно!

— Хорошо, поняла. Так куда и кому его доставить?

— В парке на реке Большая.

— Парк? Ты про парк на острове?

— Да. Там будут играть две девочки. Мы договорились по дороге из школы, так что они должны быть там. Их зовут Така и Тон.

— Хорошо, поняла. Кстати, а тебя как зовут?

— Саки. Прекрасное имя! — резко ответила девочка. Она так пыжилась, что Кики не смогла сдержать улыбку. — Чего ты смеешься?

— Да так, ничего. Просто настроение хорошее.

— Вот только давай без этого. Мне не нужно, чтоб ты улыбалась... договорились? Доставь письмо как положено. Открой рот пошире, сделай лицо пострашнее.

— А? Зачем?

— Ну... Короче, так надо. Ты же ведьма, можешь любую просьбу исполнить! Хорошо? Просто сделай, как я прошу. И спускайся не так медленно, как сейчас, а вихрем, как ураган, вжжих! По-ведьмински!

— По-ведьмински? — переспросила Кики. Она устало ссутулилась: она ведь настоящая ведьма, она иначе как «по-ведьмински» спускаться не может... — Ладно. Доставлю.

Кики взяла конверт, подняла Дзидзи на руки и взлетела.

— Эта девочка такая фантазерка... — с глубокомысленным видом пробормотал Дзидзи.

 

В парке на острове посреди Большой реки и в само деле играли две девочки, как и сказала Саки. Они нарисовали на земле несколько кругов и прыгали по ним. Кики не стала изображать вихрь и ураган, а тихо опустилась рядом.

— Извините, вы подруги Саки? — окликнула девочек Кики, подойдя поближе.

Те обернулись, а потом переглянулись между собой.

— Ну да... Только мы, наверно, не подруги... — произнесла одна.

— Думаю, нет. А что тебе нужно? — удивленно спросила вторая.

И вдруг обе девочки вскрикнули:

— Ой, ты же с неба слетела?

— Да, это была я. Вот вам письмо от Саки.

Девочки отпрянули от Кики и уставились на черный конверт в ее руке.

— Прилетела по небу, в черном платье... Ты, случайно, не в-ведьма?

— Да, я ведьма, — кивнула Кики.

— А-а-а! — Девочки оглянулись, явно подыскивая пути для бегства.

— Эй! Постойте! Возьмите письмо!

— Не нужно нам! Не хотим! Это не нам!

Обе девочки побледнели и замотали головой. Они отступили на несколько шагов, резко развернулись и бросились наутек.

— Да постойте вы! Что случилось-то?! — Кики побежала за ними вдогонку. Она обогнала и встала, раскинув руки и не давая бежать дальше. — Хорошо, пусть оно вам не нужно, но убегать-то зачем? Это же от вашей подруги письмо!

— Но ты же ведьма!

— Подруги так не поступают!

У Кики даже голова закружилась. Похоже, весь этот шум был из-за письма, которое она привезла.

— Мы ничего плохого не сделали!

— Это все Саки, ей нравится все портить!..

— Ага! Она рассердилась, когда мы подружились...

— А ведь мы совсем не хотели с ней ссориться! Мы ей предлагали: давай играть все вместе! Втроем же веселее, чем вдвоем!

Девочки тараторили наперебой.

— А она после этого начала мне говорить всякие гадости про Тон!

— Да, а мне она говорила гадости про Таку! И это еще не все! Мы втроем вели «дневник дружбы», а она его спрятала!

— И говорит, что это не она, но врет же!

— Ага! Она врушка! Рассказывает учителям о том, чего не было, а нам потом от них влетает!

— А сегодня в школе она кричала, что она на нас проклятие нашлет! Сказала, что пришлет нам с ведьмой проклятое письмо... Что ее ведьма научила ж-жутко древнему проклятии!

Поначалу голоса девочек были робкими и дрожали, но чем больше они говорили, тем увереннее становились.

— А ты? Как ты можешь так поступать? Ничего не знаешь, а привезла нам это письмо...

— Да еще и проклятию ее научила!

Девочки неприязненно смотрели на Кики, казалось, вот-вот в драку полезут.

Но хуже всех сейчас было самой Кики. Она всего лишь прилетела по просьбе и никак не ожидала, что ее за это засыплют упреками... В душе Кики поднялась волна непонятного чувства. Поначалу это была досада, потом печаль, и в конце концов Кики охватил гнев.

— Ясно, — только и бросила Кики, развернулась и ушла.

— Эй, Кики, постой! — Дзидзи вприпрыжку догнал ее. — Слушай, может, я и не прав, но ведь может оказаться. Что эти девочки неправду говорят! Может, это просто самое обычное письмо!

— Мне уже все равно. Обычное-необычное... Я этот заказ выполнять не собираюсь. Верну письмо обратно, и все. — Кики резким рывком вскочила на помело и взмыла в воздух. Дзидзи поспешил вцепиться в юбку Кики.

 

Кики вмиг долетела обратно до улицы Акаций, опустилась возле дома номер тринадцать и забарабанила в дверь:

— Саки! Саки!

Саки тут же вышла на стук.

— Они не взяли твое письмо, сказали, что не хотят.

— Почему? — Лицо Саки так и сморщилось. — Нет! Нет! Пусть возьмут! Отдай им!

Тут Саки разревелась навзрыд, содрогаясь всем телом.

Дзидзи, прижав уши, спрятался в тени дома. Кики пораженно уставилась на рыдающую девочку. Саки была в таком отчаянии, что бурлящий гнев Кики понемногу растаял, и она успокоилась.

Кики молча стояла рядом с Саки. Наконец, ее всхлипы мало-помалу стали стихать.

— Я, я хоте... Хотела изв... извиниться! Я пом... помириться хотела! Поч... почему они так со мноц! — с трудом выговорила Саки сквозь рыдания, а потом опять заплакала. — Ну по... почему так вышло?! Я же по... Попросить прощения хотела!.. В-вот, смотри, вот! — Саки дрожащими руками вскрыла конверт. Внутри было написано: «Простите меня. Давайте помиримся».

— Так зачем ты им сказала, что пошлешь письмо с проклятием?

— Ну... Когда я сегодня сказала, что пришлю им письмо, Така мне ответила: «Опять письмо с дразнилками?» Я рассердилась и крикнула: «Нет, с проклятием от ведьмы, она сама его вам принесет!»

—Что ж, раз так, то лучше б тебе не письма им писать, а на словах объясниться.

— Я боюсь, а вдруг они со мной говорить не захотят?

— Неправда, не будет такого. Тон и Така сами мне сказали, что они хотят с тобой помириться! Что ни хотят играть втроем, чтобы всем было весело!

— Правда? Правда? Тогда я поду к ним! Ведь все будет хорошо? — всхлипывая, спрашивала Саки.

 

В тот вечер Кики была непривычно молчалива.

— Вот это рева так рева! Весь Корико ходуном заходил! — шутил Дзидзи, стараясь взбодрить Кики.

«Как там они, смогли помириться?..»

Кики постоянно возвращалась мыслями к случившемуся за день, и из головы у нее не шли слова Саки.

У ведьм сверкающие глаза.

У ведьм огромный раззявленый рот.

Ведьмы летают вихрем, как ураган.

И в придачу ко всему ведьмы разносят проклятия.

Сколько же гадостей ей пришлось выслушать!

Но грустила Кики вовсе не поэтому.

Да, о ведьмах в само деле немало злословят. Ведь когда-то, давным-давно, и в самом деле были такие ведьмы. Но и теперь, много лет спустя, остаются люди, которые в красках описывают злокозненность ведьм, и поэтому многие по сей день искренне верят, что ведьмы злые. Даже там, где Кики выросла, в детстве ей нет-нет да приходилось слышать колкости в свой адрес.

Потому-то она и хотела приносить людям добро свое доставкой, перевозить сами вещи и заложенные в них теплые чувства. Ее нередко хвалили: «Ты такая молоденькая и такое хорошее дело делаешь!» Но даже если не думать о сегодняшнем случае, нужно признать, что если перевозить вещи бездумно, то может случиться так, что Кики принесет не радость, а проклятие или беду. Ее сердце словно застыло от холода и душа оледенела.

«Что же такое моя работа на само деле? Правильно ли я поступаю, занимаясь доставкой?»

Все это были слишком сложные вопросы, какими Кики еще никогда не задавалась. И в конечном счете сводились они к одному – а стоит ли Кики и дальше оставаться ведьмой?

— Кажется, я заболела Потерей Средоточия Души и Тела, как бегемотик Марко...

А что сказала бы об этом мама? Кики сосредоточилась и попыталась вспомнить лицо Кокири. Перед ее внутренним взором проплывали сплошь радостные картины: вот она весело варит снадобье от кашля, вот с улыбкой навьючивает его на помело и летит развозить...

«Надо бы написать ей письмо, давно не писала...»

Кики немного успокоилась, и на сердце у нее чуть потеплело.

 

Глава 9

КИКИ ПЕРЕВОЗИТ ЯБЛОКО

— Дзидзи, я хочу немного прогуляться, ты со мной? — спросила Кики, стоя у приоткрытой двери, в которую падали косые лучи заходящего солнца. Но в ответ не услышала привычного мягкого топотка Дзидзи. Кики повернулась и окинула внимательным взглядом всю комнату. — Опять его нет? — нахмурилась Кики. — Ну и ладно! Больше звать не буду!

В последнее время Дзидзи взял привычку без предупреждения уходить гулять в одиночку. Причем уходил он по кошачьим тропам, которыми раньше пренебрегал: то по забору утопает, то под живой изгородью пролезет, будто так и надо

— Ох уж этот Дзидзи, и чего притворяется обычным котом?.. — досадливо проговорила Кики. Е было одиноко. — Ну давай полетаем чуток, отвезешь меня куда-нибудь? — спросила Кики помело и уселась верхом. Но помело вдруг резко опустило веник и только царапнуло прутьями по полу. Оно словно пыталось намекнуть, что его истинное призвание – подметать полы.

— Ты что, тоже решило стать обычным помелом? — Кики со злостью вперилась в черенок помела и резко задрала его кверху.

Дрррр... Помело скрипело, словно ему нездоровилось, но все-таки подскочило сантиметров на тридцать вверх от земли, а потом стало медленно и неохотно набирать высоту. Однако стоило Кики хоть чуть-чуть ослабить внимание, как помело тут же клевало носом и ныряло вниз. Тем не менее Кики все же дотянула до площадки на часовой башне. Еле-еле. Она вытерла пот со лба тыльной стороной ладони и уселась на площадке.

Последние отблески вечерней зари мягко озаряли ведьмочку, само солнце только что нырнуло за горизонт и исчезло в волнах бухты Корико. Все вокруг словно подернулось бледно-сиреневой дымкой, и в домах там и сям начали зажигаться огоньки. Но – что такое? — огоньки как-то странно расплывались, будто они мерцали из-под воды... Кики поспешно промокнула уголки глаз.

— С Дзидзи что-то не так, с помелом что-то не так, и со мной тоже явно что-то не так... — пробормотала она.

Когда Кики исполнилось десять лет, она приняла решение прожить свою жизнь ведьмой, и с тех пор, как бы тяжело е ни приходилось, полеты на помеле всегда были ей в радость. Она летала, словно вышивая ветрами, и ей это никогда не наскучивало. Кики обычно летала как раз примерно на высоте башни, и всякий раз, когда она выбирала, где бы ей приземлиться, она любовалась прекрасным видом и любила это занятие больше всего на свете. Знакомый и привычный город с высоты казался полным чудес, и у Кики радостно трепетало сердце, словно перед ней стояла коробка с подарком, которую она вот-вот откроет.

Но в последнее время Корико казался Кики ненастоящим, словно его покинула всякая жизнь. «Как же так?» — с досадой подумала Кики. Но, может, жизнь покинула вовсе не город, может, это сердце Кики заледенело? Кики снова стерла с глаз выступившие слезы.

«Мне так одиноко...» — беззвучно прошептала Кики. Со дня прилета в Корико ей впервые было так одиноко. Это было совсем не то одиночество, от которого она страдала, начав жить самостоятельно. Кокири всегда говорила, что для ведьмы очень важна улыбка, ведь она трогает души других людей, и Кики, помня о ее словах, всегда разносила посылки с улыбкой на лице.

Вместе с посылками адресатам летели доброта и тепло других людей, и такая работа приносила радость и Кики. Кики думала, что жители города приняли ее... Но с каким бы доброжелательным настроением ни развозила Кики посылки, вполне может случиться так, что они обернутся каким-то злом. Может, сама того не зная, ведьмочка где-то стала нежеланно гостье, курьером, разносящим несчастья? А если так, достойна ли она того, чтобы и дальше пользоваться своей способностью летать, силой, данной одним только ведьмам?

Кики снова посмотрела на город Корико глазами, полными слез. Такая привычная и знакомая картина. Вон тот мост, сколько раз она над ним пролетала! И над той узкой улочкой, и над той рощицей...

И все же сейчас город почему-то казался далеким и чужим.

«А вдруг у меня теперь больше нет дома?..» От этой тревожной мысли Кики почувствовала себя совсем одинокой. Может, бросить и полеты, и ведьмовство? Кики повесила голову и прижалась щекой к черенку помела.

 

— О! Да! Ну конечно! – вдруг раздался голос сзади. Кики испуганно вздрогнула и чуть было не свалилась с карниза, но все же восстановила равновесие. — Я и запамятовал, что в нашем городе есть такая чудесная ведьма!

Кики подняла голову и увидела часовщика, присматривающего за башней. Она поспешила вытереть слезы, а часовщик, улыбаясь, сел рядом.

— Тогда, в канун Нового года, ты меня просто спасла. — Часовщик с признательностью склонил голову. — ты привезла для нас Новый Год, я тебе за это безмерно благодарен. Кто бы мог подумать, что ты обладаешь такой силой!

— Да нет... Вовсе я не... — тихо проговорила Кики, неотрывно глядя в пол.

— С тех пор мэр совсем покой потерял из-за этих часов. Видимо, не хочет опозориться, если за время его работы с ними что-то случится. Ну что ж, его можно понять. Эти часы – ни словно сердце города Корико. Плохо только, что теперь я круглые сутки должен стоять возле них на страже.

— Так вот оно что... Теперь понятно, почему часы теперь так бодро тикают.

— Да, если вдуматься, как раз часам-то и приходится тяжелее всех, у них ведь и минутки на отдых нет. — Часовщик слегка нахмурился, а потом певуче проговорил: — Давай-ка навострим уши! А-ха-ха! Хорошие слова, не правда ли? Сколько ни повторяй! — Он рассмеялся. — Знаешь, это очень хорошо, что я тебя тут встретил. Честно говоря, у меня к тебе есть просьба.

Часовщик внимательно посмотрел на Кики.

— Дело в том, что я хотел бы попросить тебя доставить одно яблоко. Мое сестре. Простое поручение, правда ведь? Видишь ли, моя сестра живет в том городе, где в канун Нового года люди сцепляются мизинцами, и живет она там одна-одинешенька. В последнее время она совсем ослабла, почти ничего есть не может... Годы берут свое, с этим уж ничего не поделаешь... Так вот, она тут сказала, что хотела бы поесть яблок из моего сада. Наверно, хочет вспомнить вкус детства. По счастью, у меня еще осталось одно яблоко из нынешнего урожая, и поначалу я подумал, что просто возьму да отнесу его ей, а потом спохватился, что мне же от часов отойти нельзя, да ты и сама видишь... Есть поговорка, что время не остановить, зато меня самого время запросто остановило. Я думал, кого бы попросить об этой услуге, ведь яблоко-то всего одно. А вдруг с ним что случится, это же беда будет... И тут ты сама ко мне прилетела, так удачно! Кому-кому, а тебе можно любую работу доверить!

Кики так и впилась пальцами в метловище. Вот как раз сейчас ей едва ли стоит что-то доверять.

— Ну так что, могу я тебя об этом попросить? — Часовщик заглянул Кики в глаза. Кики невольно кивнула в ответ на его просительный взгляд, но в груди у нее екнуло от беспокойства.

— Всего одно яблоко... — пробормотала она, словно пытаясь уговорить саму себя.

— Оно чуточку крупнее, чем обычные яблоки, но это просто яблоко. Ну что, прилетишь завтра к обеду?

— Хорошо, так и сделаю, — ответила Кики, подумав про себя, что хоть до того города и далеко, но если она будет делать передышки, то как-нибудь доберется, пусть даже с непослушным помелом.

 

Утром следующего дня, как только Кики проснулась, она сразу обратилась к Дзидзи:

— Я сегодня после обеда полечу за западные горы, в город, где люди сцепляются мизинцами. Дзидзи, ты со мной?

— После обеда? Ты уж извини, но мне нужно кое-куда сходить, — ответил Дзидзи, старательно отворачиваясь от Кики.

— Что?! Опять?! — вскричала Кики. То, что Дзидзи избегал смотреть ей в глаза, только подлило масла в огонь. — Ну и ладно. Я все равно на тебя не рассчитывала. Но, Дзидзи, ты же так перестанешь быть ведьминским котом! Будешь обычный помойный кот!

Дзидзи медленно развернулся к Кики, и из его пасти вырвалось рассерженное шипение.

— Вот только грубить мне не надо, никакой я не помойный кот! Да что на тебя нашло в последнее время? Ходишь вечно недовольная, посмотри на себя! Ты вот-вот станешь обычной девочкой! — Выпалив это, Дзидзи резко выпрямился и пошел прочь. Кики сердито надула губы.

«Может, лучше было бы мне быть обычной девочкой...»

Кики неотрывно смотрела вслед удаляющемуся хвосту Дзидзи.

 

Часовщик уже ждал Кики на башне, с собой у него был узелок с красивым цветочным узором. Сквозь ушки узелка поблескивало красивое красное яблоко, источавшее сладкий аромат.

— Моя сестра живет в Женьшеневом переулке, дом два. Вот, я нарисовал для тебя карту, — сказал часовщик.

Кики продела черенок в петли узелка, сказала с напускной бодростью: «Ну, я полетела!» — И отправилась в путь.

Помело вело себя не так плохо, как опасалась ведьмочка. Кики с облегчением перевела дух и направила помело на запад. Город Сцепленных Мизинцев располагался на западе, сразу за тремя горами.

Помело легко перелетело через первую из гор. Вдалеке виднелось море, на волнах которого плясали солнечные отблески. Кики оседлала ветер, поднимавшийся из лощины, и полетела дальше. Вот только по спине у нее тек холодок — может, потому, что сзади, на венике, больше не сидел Дзидзи? Кики попыталась взять себя в руки.

— Ну, нет Дзидзи – невелика беда, — тихонько пробормотала она.

 

     Где-то там, далеко,

     Волны плещут.

     Где-то тут, вблизи,

     Ветер свищет.

     Ну а я, прямо здесь,

     Лихо петлю опишу,

     А-ха-ха!

 

Тихонько промурлыкав себе под нос песенку, Кики опустила черенок помела, словно собираясь скатиться с горки. Помело – вжух! – повернулось на месте.

— А-аха-ха! Да ты сегодня в хорошем настроении! — преувеличенно громко рассмеялась Кики. И вдруг она вздрогнула и резко обернулась назад. Веник издавал какой-то странный звук.

Дррр...

Кики пригнулась пониже, глядя через плечо на веник.

— Ой!

Из веника вылетел тоненьки прутик, а за ним – еще один. Кики протянула руку и попыталась их удержать, но тут прутья стали вылетать один за другим, словно стрелы.

— Нет! Нет! Стойте! — Кики в панике развернулась задом наперед и схватилась за веник, но прутья выскальзывали у нее из рук, вылетая прочь, один за другим. Прутья падали, а вслед за ними стало падать и помело. Миг – и оно с треском врезалось в склон второй горы, подпрыгнуло и замерло. Кики ударилась спиной и вскрикнула от боли. И тут, прямо у нее на глазах, яблоко выпало из узелка и покатилось вниз. Кики, не дав себе и минуты передышки, бросилась за ним.

Это ведь не просто какое-то яблоко! Оно одно-единственное, таких больше нет! Оно нужно бабушке, которая больше не может ничего есть, она ждет его! Но круглое гладкое яблоко катилось быстрее, чем бежала Кики. Оно вмиг докатилось до горной речки и тут, на глазах у Кики, яблоко врезалось в острый камень. Ошметки фейерверком разлетелись во все стороны, и большая часть попала в воду. Кики завороженно уставилась на размазанные по камням остатки яблока. Ведьмочка понятия не имела, как же ей теперь быть. Кики машинально сколупнула с камня приставший к нему кусочек яблока и отправила его в рот.

— Вкусно... — словно невзначай вырвалось у нее. И тут из ее глаз хлынули слезы. Сладкий вкус во рту Кики только добавил горечи ее отчаянию. Кики заплакала навзрыд.

Через некоторое время Кики поднялась на ноги и полезла вверх на гору. По пути она подобрала лоскут, в который было завернуто яблоко, и совершенно облысевшее метловище. Она привязала лоскут к черенку метлы и, то и дело вытирая слепнущие от слез глаза, принялась разыскивать выпавшие прутья. Е кое-как удалось собрать некоторые из них, потом она нашла глицинию и связала ее гибкими побегами найденные прутья вместе с обычными лесными хворостинками. Все еще тихо всхлипывая, Кики взобралась на помело. То, хоть и было сделано на скорую руку, летело тихо, словно испугавшись случившегося. Так Кики и добралась до Города Сцепленных Мизинцев.

Она быстро нашла дом номер два на Женьшеневой улице. Там на кровати сидела маленькая сухонькая старушка, согнувшаяся под тяжестью прожитых лет. Кики честно рассказала все как было, все по порядку, и попросила прощения. Слезы так и катились по щекам Кики, и конца им не было. Старушка, кивая, выслушала Кики, а потом подняла на нее глаза, утопавшие в многочисленных морщинках.

— Девочка моя, прошу тебя, не убивайся так. Это ведь просто несчастливый случай, а сама ты ни в чем не виновата... О? О-о! Ну-ка, ну-ка... — Старушка вдруг осеклась на полуслове, а потом изумленно воскликнула: — А что это у тебя там за лоскуток на помеле? Покажи-ка мне!

— Яблоко было завязано в этот узелок... — Кики сняла лоскут и протянула старушке.

— Ну надо же!.. А знаешь, я эту косынку носила, когда была молоденькая, как ты. И все мне говорили, как же мне идет этот узор из цветов примулы. Ах, как же давно это было... — Старушка с улыбкой накинула косынку на голову и завязала уголки под подбородком. — Было и в моей жизни время, когда этот узор был мне к лицу. Надо же, даже на душе посветлело, да и самой словно бы теплее стало.

— Простите, я испортила ваше яблоко... — снова попросила прощения Кики.

— Да, яблока и в самом деле очень жаль. Но, знаешь, девочка... Я-то уже помирать собиралась, а теперь думаю, пусть уж смерть меня еще немножко подождет. Теперь мне уж хочется как-нибудь доскрипеть до следующей осени, чтобы еще раз попробовать тех яблок. Так что будущей осенью прилетай снова. Пообещай, дай-ка мизинчик. — Старушка протянула мизинец – и Кики зацепилась за него своим. —И знаешь, ты уж не рассказывай об этом моему брату, часовщику. Такая славная девочка не должна столько плакать, — сказала бабушка, и все морщинки на ее лице превратились в улыбки.

 

Кики летела домой на своем помеле, сухие ветки бились друг и друга и тоскливо шуршали. Кики вспомнила все, что случилось, и снова начала всхлипывать.

Ну почему все так вышло? Неужели помело просто взяло и поломалось? Или во всем виновата тревога, владевшая Кики с тех пор, как она отвезла черное письмо? Осознав, что так оно и есть, Кики впала в полнейшее расстройство. Ей казалось, словно она вообще уже не здесь, а где-то в неведомых далях. Что же сделать, чтобы снова стать собой, чтобы снова, как прежде, радоваться тому, что она ведьма? Кики точно знала только одно – в том, что случилось, не виноваты ни Дзидзи, ни помело. Дело было в ней самой.

 

Глава 10

КИКИ ПЕРЕВОЗИТ ПРОГУЛКУ

— Дррринь! Дррринь! — зазвенел телефон.

Кики отложила тряпку, которой протирала пол, и подошла взять трубку.

— Алло? Ведьмочка, это ты? — раздался из трубки хриплый клокочущий старческий голос.

— Да, это я.

— Мне бы хотелось дать тебе небольшое поручение. Вот только сейчас я в больнице... Ты не могла бы сюда заглянуть?

— Конечно, разумеется. Только скажите, это не очень срочно? — После происшествия с яблоком Кики перестала развозить посылки на помеле.

— Нет-нет, совсем не срочно. Времени у меня вдоволь. Я в Цветочной больнице, что на склоне западной горы, в двадцать третьей палате. Если бы ты смогла прийти где-то с часу до трех, во время послеобеденного отдыха, я был бы тебе очень признателен...

— Хорошо, я так и сделаю. — И Кики повесила трубку.

Когда телефон зазвенел, Дзидзи поднял было мордочку, но теперь снова опустил голову между лапками и свернулся в клубок.

— Дзидзи, ты в последнее время после своих прогулок и с хвостом не играешь, и когти точить совсем перестал, только и делаешь, что спишь.

— Сплю себе и сплю, что в этом плохого, что ты разворчалась? Я сны смотрю.

— А? Какие еще сны?

— Бесконечные сны... И больше не спрашивай, — отрезал Дзидзи, стукнув хвостом по полу.

Кики пожала плечами.

«Бесконечные сны? Вот ведь воображала...»

 

— Не шевелись, притворись игрушкой, — шепнула Кики сидящему у нее на плече Дзидзи, когда они вошли в больницу.

Дверь двадцать третьей палаты была открыта. На кровати, наполовину зарывшись лицом в одеяло, спал старичок с растрепанными седыми волосами. Когда Кики тихонько подошла к нему, он открыл глаза и улыбнулся ей, словно только ее и ждал.

— Помнишь меня? — спросил он.

Посмотрев в светло-серые глаза старика, Кики вспомнила: она встречала его летом, когда готовилась к марафону, они потом частенько здоровались в парке. Как-то раз старичок спросил ее, а что же происходит с ведьмами, когда они стареют. Этот вопрос с тех пор занозой засел в сердце Кики.

— Да, я вас помню. Мы виделись в парке, — улыбнулась Кики в ответ.

— В конце лета я простыл, да так и слег с тех пор. — Старичок тихонько рассмеялся, словно находил в этом что-то забавное. Но смех его был тихим, казалось, он вот-вот угаснет. Как же сильно дедушка изменился с лета! Он словно уменьшился, стал совсем крошечным... Старичок дрожащей рукой взял трость, прислоненную к изголовью его кровати, и протянул ее Кики. — Вот, ее нужно доставить по адресу.

Кики помнила ее, эту трость с набалдашником в виде длинноухой собачьей головы. Старичок всегда гулял по парку медленно, опираясь на трость всем телом.

— У меня дома в прихожей есть стойка для зонтов, поставь ее туда, пожалуйста.

— Но... Но как же вы тут будете без нее?

— Ничего, я скоро смогу легко ходить без всякой трости. А она тут так давно, что наверняка уже застоялась и изнывает по прогулкам. И да, ведьмочка, может, это будет немного самонадеянно, но мне хотелось бы попросить, чтобы ты не летела на помеле, как обычно, а дошла до моего дома с это тростью пешком. Дома у меня никого нет, дверь не заперта, так что просто оставь там... Я был бы тебе очень признателен.

— Хорошо, — с облегчением кивнула Кики. Заказ и в само деле был необычным, но сейчас просьба обойтись без помела была для Кики весьма кстати.

— А еще я хотел бы попросить, чтобы ты шла, как начерчено вот на это карте. Раньше я частенько гулял этой дорогой. Так я смогу себе представлять, будто я тоже гуляю вместе с тобой. На пути тебе встретится много интересного, и я очень надеюсь, что тебе понравится. Если тебе захочется куда-нибудь свернуть по дороге, не стесняйся, на то она и прогулка, чтобы свободно идти, куда душа просит. Ну а если в пути тебя застанет ночь, возвращайся домой, а назавтра продолжишь, ничего страшного.

Кики посмотрела на карту, которую ей передал старичок. Там были и спуски, и подъемы, и большой парк. Возле скамейки в углу парка было подписано: «Посидеть на лавочке».

— Скажите, это ведь тот самый парк, в котором мы встречались летом? — Кики пытливо посмотрела на старичка.

— Да, это он. Хороший парк...

— Здесь написано «посидеть на лавочке», что вы имели в виду?

— Ну, понимаешь, я всегда сидел на то скамеечке... — Из-под одеяла виднелись только прищуренные глаза, но они улыбались.

Судя по карте, выйдя из парка, нужно было протии извилистым путем по узеньким переулкам, а потом выйти на берег реки, где стоял кораблик с маленьким иллюминатором.

— Какой славный кораблик, — показала пальцем Кики.

— Там живет мой друг, — подмигнул старичок.

— На корабле?

— Да. Вернее, подруга.

— Подруга?

— Ну да. Хе-хе-хе! Моя приятельница. — Старичок хрипловато рассмеялся.

— Может, мне стоит к ней зайти?

— Было бы неплохо. Она обрадуется, хе-хе-хе... Ты только не говори ей, что я болен. Скажи, что мне пришлось уехать по делам в путешествие, или что-нибудь в этом роде. Как туда дойдешь, до моего дома уже будет рукой подать. Всего-то останется перейти через мост да еще чуть-чуть прошагать... Там висит вывеска «Шляпник». Ах да, ведьмочка, я ведь должен тебя отблагодарить...

— Ну что вы... Не стоит об этом беспокоиться.

— Нет-нет, я слышал, что тебе нужен «отдарок», у вас обычай такой – «ты мне, я тебе». Но вот только чем же мне отдариться?.. Я ведь шляпник не только потому, что шляпы продавал, я их сам же и шил. Так вот, у меня дома, над стойкой для зонтиков, и сейчас висит красная шляпка, последняя моя работа. Мне почему-то вдруг захотелось сделать красивую дамскую шляпку... Как же все удачно сложилось! Я дарю ее тебе в знак благодарности! Ты согласна?

— Да! Большое спасибо, это замечательно! — кивнула Кики, глядя старичку в глаза.

— Ну а потом... когда ты все сделаешь, мне хотелось бы послушать рассказ о том, как вы с тростью прогулялись.

— Да, конечно! Я обязательно, непременно все расскажу. — Кики даже привстала от волнения. На нее вдруг накатила волна сильного чувства, помесь страха и печали. Кики невольно схватилась за грудь и задержала дыхание.

— Ну что ты, ведьмочка, не стоит так огорчаться, я надеюсь, прогулка доставит тебе радость... Радость, слышишь меня? Тогда и мне станет радостно. — Старичок тихо помахал ей на прощание тонкой рукой.

 

Кики вышла из больницы на склоне западной горы и зашагала вниз, в сторону города. В правой руке она держала трость, рядышком семенил Дзидзи.

— Он попросил меня отнести трость, но у меня такое чувство, будто на самом деле мне нужн доставить не трость, а прогулку. Прости, Дзидзи, тебе будет нелегко...

Дзидзи, стараясь не отставать, поднял на Кики глаза:

— А знаешь, эта трость им пахнет. Можно подумать, будто он сам с нами шагает, — произнес он с непривычно серьезным видом.

Было уже почти три часа. Лучи послеполуденного солнца мягко освещали раскинувшийся внизу город. Дорожка, бежавшая под уклон, перешла в крутую лестницу, а потом снова принялась петлять вниз по склону. По сторонам тесно лепились друг к другу дома, и Кики частенько по пути встречались люди, идущие за послеобеденными покупками. Некоторые из них, замечая в руках Кики трость, бросали на нее удивленный взгляд.

«Должно быть, они знают этого дедушку», — думала Кики и всякий раз дружелюбно улыбалась в ответ.

Кики вошла в парк, разыскала скамейку, указанную на карте, и присела. Она размышляла над тем, почему старичок выбрал именно эту скамейку, и внимательно разглядывала все вокруг. Вполне обычный вид, каких много в парке. Мимо пробежала девочка, прыгая на ходу через скакалку, за ней вдогонку бежал мальчик. Держась за руки, прошли мужчина и женщина. На одной из ближних скамеек сидел человек, словно погруженный в глубокое раздумье, но на самом деле он просто спал. К Кики подскочила белка, но, заметив растянувшегося на траве Дзидзи, поспешила удрать подальше.

И тут внимание Кики привлекло высокое дерево, стоявшее напротив скамейки в семи-восьми метрах от нее. Хотя Кики несчетное число раз бегала по парку, до сих пор она не замечала, что здесь растет такое великолепное дерево. Мощный ствол, крепкие корни, выпирающие из земли, — Кики вдруг показалось, что дерево словно сидит, скрестив ноги. Примерно на высоте человеческого роста ствол был слегка искривлен, и там виднелся большой узловатый нарост.

— Смотри, какое великолепное дерево... Я здесь столько раз проходила и не замечала его. Глянь, а вон там – похоже на рот. Интересно, а это дерево тоже поет? — спросила Кики у Дзидзи, вспомнив, как она перевозила песни деревьев. Но Дзидзи пристально смотрел вслед убежавшее белке и не услышал вопроса Кики.

В парке было много всяких старых деревьев, но это дерево было не похоже ни на гинкго, ни на дзелькву,  хотя бы тем, что его по-прежнему покрывала темно-зеленая листва. Узловатые ветви тянулись к Кики, и казалось, что дерево источает какое-то волшебство. Кики застыла, не в силах отвести глаз от дерева.

И тут со стороны донесся негромки вскрик:

— Ой! — К ведьмочке подбежал мальчик семи-восьми лет. — О, откуда у тебя эта трость? — с тревогой в голосе спросил он. — Это же дедушкина трость! Ему же без нее ходить трудно... — Беспокойство в его глазах сменилось недоверием.

— Дедушка уехал в путешествие. А ты с ним, наверно, часто здесь встречался?

— Ага, мы тут иногда сидели вместе.

— Тогда, может, посидишь и со мной? — Кики подвинулась, освобождая место на скамейке, и мальчик удобно устроился рядом.

— Эй, а ты во-о-он то дерево видела? Оно называется камфорный лавр.

— Видела. На дедушку похоже.

— Ага, и впрямь похоже. Тот дедушка, шляпник, он все смотрел на это дерево и напевал: «Глянь-глянь, вон и Лавр показался, вон и Лавр показался». А потом смотрел на меня и говорил: «Глянь-глянь, сейчас Лавр покажется, сейчас покажется».

— А потом?

— Я ему говорил, что и так прекрасно вижу это дерево, а он мне: «Нет-нет, я про Лавр говорю» — и опять напевал: «Глянь-глянь, вон и Лавр показался, вон и Лавр показался». Когда я слышал эту песенку, мне каждый раз так хотелось спать...

— И что, видел ты Лавр?

— Да, только один раз, но видел. Лавр – это дверь. Она невидимая, но иногда – фьють! – и приоткроется. Может, если ты будешь внимательно и хорошенько вглядываться, и ты ее разглядишь?

— Внимат<