Глава 88. Преданность. Часть десятая

 

Вэй Усянь не находил слов, чтобы оправдать самого себя, когда Цзян Чэн в чем-то упрекал его. Но при этом не мог стерпеть, когда тот начал оскорблять Лань Ванцзи. Он произнес:

- Цзян Чэн, послушай сам, что ты говоришь. Что это вообще такое? Звучит приятно? Не забывай, в каком ты находишься статусе. Хороший ли из тебя глава ордена, раз ты способен оскорбить прославленного заклинателя прямо перед душами дяди Цзяна и Мадам Юй. Где твои воспитание и манеры?

 

Этими словами Вэй Усянь изначально хотел напомнить Цзян Чэну, что стоит сохранить по отношению к Лань Ванцзи хоть каплю почтения, но Цзян Чэн, весьма чувствительный к подобным упрекам, расслышал лишь намек на то, что не достоин занимать место главы. Его лицо словно подернулось черной дымкой, да так, что он стал похож на Мадам Юй, когда та пребывала в гневе. Цзян Чэн грубо воскликнул:

- И кто же из нас оскорбил души моих родителей?! Я хотел бы прояснить для вас обоих, в чьем доме вы находитесь. Можете сколько угодно миловаться где-нибудь снаружи, не сдерживая чувств, но не смейте вести себя бесцеремонно в моем Храме Предков, перед душами моих родителей! Все-таки они и тебя вырастили! Мне стыдно за тебя перед ними!

 

Вэй Усянь, застигнутый врасплох внезапным выпадом со стороны Цзян Чэна, был шокирован, но и разгневан не меньше. Из его уст вырвался гневный крик:

- А ну закрой свой рот!

 

Цзян Чэн указал на дверь и выкрикнул:

- Там ты можешь заниматься каким угодно непотребством: хоть под деревом, хоть на лодке - мне плевать! Можешь обниматься и вообще делать что вздумается! Проваливай из моего дома, чтобы я больше тебя не видел!

 

После фразы «под деревом» сердце Вэй Усяня пропустило удар: неужели Цзян Чэн застал момент, когда он бросился в объятия Лань Ванцзи?

 

Догадка оказалась верна. Цзян Чэн действительно лично пошел искать их и отправился в направлении, которое указал лоточник на причале. Внутренний голос смутно подсказал, что Вэй Усянь наверняка захочет посетить именно то место, и после недолгих поисков Цзян Чэн их нашел. Кто же мог подумать, что его глазам предстанет именно картина, на которой Вэй Усянь и Лань Ванцзи стоят под деревом, соединившись в крепком объятии, долгое время не в силах оторваться друг от друга?

 

В тот момент Цзян Чэн весь покрылся гусиной кожей.

 

Ранее он действительно высказал отвратительную для себя догадку об отношениях, которые связывают Лань Ванцзи и Мо Сюаньюя, но то был лишь способ смутить Вэй Усяня, словесная атака и не более. Об истинных подозрениях не было и речи. Цзян Чэн никогда не думал, что Вэй Усянь действительно впутается в подобную связь с мужчиной. Ведь они с детства росли вместе, и Вэй Усянь никогда не проявлял интереса в этом направлении. Ему всегда нравились только девушки, притом весьма привлекательные. Что уж говорить о Лань Ванцзи, в его случае это и вовсе невозможно! Всем и каждому известен его нрав праведника, чистого сердцем и мыслями: он не питал интереса вообще ни к единому существу, не важно, к мужчине или женщине.

 

И все же подобные объятия нельзя было назвать нормой, с какой стороны ни посмотри. По крайней мере, это совершенно не походило на дружеские или братские объятия. Цзян Чэн немедля вспомнил, что Вэй Усянь с тех пор, как вернулся, намертво прилип к Лань Ванцзи, а отношение последнего к нему кардинально изменилось, не сравнить с тем, каким оно было в прошлой жизни Вэй Усяня. Цзян Чэн почти сразу пришел к выводу, что между этими двумя действительно существует та самая связь. Он не мог прямо сейчас развернуться и уйти, но и выходить к ним и уж тем более разговаривать не желал. Поэтому продолжил прятаться, а затем и пошел следом. Теперь каждое их движение, каждый направленный друг на друга взгляд в глазах Цзян Чэна неизбежно нес на себе иной смысл. За считанные минуты непостижимое удивление смешалось с легким отвращением, и в итоге породило жуткую ненависть. Когда же Вэй Усянь привел Лань Ванцзи в Храм Предков, сдерживаемая долгое время ярость вновь заклокотала и поглотила разум и все на свете манеры.

 

Вэй Усянь, насилу сдерживая эмоции, произнес:

- Цзян Ваньинь, ты… сейчас же извинишься.

 

Цзян Чэн с язвительной насмешкой переспросил:

- Извинюсь? С какой это стати? Потому что помешал вашему милому бракосочетанию?

 

Вэй Усянь гневно выкрикнул:

- Ханьгуан-цзюнь — просто мой друг! Какие отношения ты хочешь нам приписать? Предупреждаю, извинись сейчас же, а иначе я буду вынужден тебя проучить!

 

После этих его слов лицо Лань Ванцзи окаменело. Цзян Чэн же так и прыснул со смеху.

- В таком случае, должен сказать, что в жизни не видел таких вот «друзей». Ты предупреждаешь меня? С чего ты взял, что имеешь на это право? Да будь у вас двоих хоть капля стыда, вы бы не пришли сюда, чтобы…

 

Вэй Усянь, увидев изменения на лице Лань Ванцзи, решил, что того задели слова Цзян Чэна, и разъярился так, что его затрясло. Он даже не смел подумать, как себя чувствует Лань Ванцзи, которого подвергли подобному оскорблению. Пламя гнева в его сердце вырвалось горячим ключом и ударило в голову. Выбросив в воздух талисман, он крикнул:

- Может, хватит уже!

 

Бросок был быстрым и безжалостным. Талисман взорвался, едва коснувшись правого плеча Цзян Чэна, да так, что тот пошатнулся. Он явно не ожидал, что Вэй Усянь внезапно нападет, к тому же духовные силы в его теле восстановились не полностью, поэтому атака легко достигла цели. На плече выступила кровь, во взгляде мелькнуло и исчезло потрясение. Но в следующий миг Цзыдянь слетел с руки Цзян Чэна и с треском набросился на противника, сверкая переменными вспышками. Лань Ванцзи выхватил Бичэнь из ножен и отразил удар. Между ними завязалась драка прямо в Храме Предков. Глаза Цзян Чэна буквально заполнились кровавыми прожилками, он свирепо заорал:

- Прекрасно! Хочешь драки, так получишь! Думал, я испугаюсь вас двоих?!

 

Однако после нескольких беспорядочных атак Вэй Усянь неожиданно для себя прозрел: это ведь Храм Предков Ордена Юньмэн Цзян! Он лишь пару минут назад стоял здесь на коленях, просил благословения у четы Цзян, а теперь прямо перед ними вместе с Лань Ванцзи напал на их сына!

 

Как будто ледяной водопад обрушился на его голову. Перед глазами вдруг зарябило. Лань Ванцзи, бросив на него взгляд, немедленно развернулся и подхватил Вэй Усяня за плечи. Цзян Чэн тоже изменился в лице и опустил руку с кнутом, которую уже занес над головой, при этом глаза его все еще настороженно сверкали.

 

Лань Ванцзи позвал:

- Вэй Ин?!

 

Его тихий голос гулким эхом прозвучал в ушах Вэй Усяня, словно раскатистый отзвук грома. Тот даже заподозрил неладное со своим слухом, затем спросил:

- Что?

 

Кажется, что-то поползло по лицу. Вэй Усянь поднял руку, дотронулся и обнаружил, что вся ладонь испачкана кровью. Вместе с приступами головокружения и ряби в глазах кровь хлынула из носа и рта, каплями стекая на пол.

 

На этот раз он не притворялся.

 

Вэй Усянь схватился за плечо Лань Ванцзи и насилу выпрямился. Увидев пятна крови на новых белых одеяниях Лань Ванцзи, он бессознательно протянул руку, чтобы их стереть, про себя не ко времени сокрушаясь: «Опять испачкал его одежду».

 

Лань Ванцзи:

- Как ты себя чувствуешь?!

 

Вэй Усянь невпопад ответил:

- Лань Чжань… давай уйдем.

 

Прямо сейчас уйдем.

 

И больше никогда не вернемся.

 

Лань Ванцзи:

- Хорошо.

 

В нем не осталось и капли желания продолжать сражение с Цзян Чэном. Ни слова не говоря, он посадил Вэй Усяня на спину и направился прочь. Цзян Чэн же был удивлен и охвачен подозрениями. Удивило его такое внезапное кровотечение из цицяо Вэй Усяня, но подозрения о том, что это лишь притворство как способ сбежать, не оставляли его. Все-таки Вэй Усянь раньше часто пользовался этой уловкой. Увидев, что они уходят, Цзян Чэн воскликнул:

- Стоять!

 

Лань Ванцзи гневно бросил:

- С дороги!

 

Вместе с этими словами к Цзян Чэну метнулся внезапно пришедший в ярость Бичэнь. Ответом был молниеносный удар Цзыдяня. Магическое оружие сцепилось в битве, издавая пронзительный, режущий уши звон. Когда этот звук настиг Вэй Усяня, он ощутил, будто голова раскалывается на части. Внутри него словно погас огонь свечи, который едва мерцал на ветру: глаза закрылись, голова упала на грудь.

 

Ощутив тяжесть на плече, Лань Ванцзи немедленно отступил и проверил дыхание Вэй Усяня. Бичэнь лишился контроля хозяина, Цзыдянь же немедленно атаковал. Цзян Чэн вовсе не хотел по-настоящему ранить Лань Ванцзи, но уже видел, что не успеет отозвать атаку. Внезапно откуда-то возникла темная фигура, которая встала ровно между сражающимися.

 

Приглядевшись, Цзян Чэн увидел, кто оказался этим непрошенным гостем, который так внезапно вмешался в сражение. То был Вэнь Нин. Цзян Чэн немедленно пришел в ярость.

- Кто позволил тебе ступить на порог Пристани Лотоса?! Как ты осмелился?!

 

Остальных он еще мог хоть как-то стерпеть, но только не этого пса из клана Вэнь, который своими руками проделал дыру в груди Цзинь Цзысюаня, забрав тем самым счастье и жизнь сестры. От одного взгляда Цзян Чэн ощущал внутри непреодолимое желание расправиться с ним. А теперь Вэнь Нин посмел запятнать следами ног землю Пристани Лотоса! Поистине сам напрашивался на смерть!

 

Вэнь Нин и так чувствовал угрызения совести из-за двух человеческих жизней и по ряду иных причин, и потому всегда относился к Цзян Чэну с опаской, никогда не выступал против него по собственной воле. Теперь же он внезапно заслонил Вэй Усяня и Лань Ванцзи, выпрямился и встал лицом к своему страху, стерпел яростный удар кнута, который оставил на его груди пугающий ожог, но ни на шаг не отступил.

 

Обнаружив, что Вэй Усянь потерял сознание лишь временно: от крайней степени переутомления вкупе с внезапным гневом и волнением, которые нанесли удар по сердцу и разуму, - Лань Ванцзи отвел от него взгляд. И в следующий миг увидел, что Вэнь Нин держит в руках какой-то предмет, протягивая его Цзян Чэну. Цзыдянь в правой руке последнего раскалился так, что почти побелел, распаляясь вместе с мыслями хозяина о немедленном уничтожении врага. Крайняя степень гнева превратила гримасу на его лице в усмешку.

- Что это значит?

 

Тем предметом оказался меч Вэй Усяня — Суйбянь. Всю дорогу Вэй Усянь бросал его где попало, сетуя на то, что меч бесполезен и только мешается, пока в конце концов не вручил его на хранение Вэнь Нину. Подняв меч перед собой, Вэнь Нин произнес:

- Вынь его из ножен.

 

Его тон звучал непоколебимо, взгляд сиял уверенностью, образ совершенно отличный от прежнего — оцепенелого и растерянного. Цзян Чэн бросил:

- Предупреждаю, если не хочешь снова оказаться развеянным по ветру, сейчас же уноси ноги с территории Пристани Лотоса, катись прочь!

 

Вэнь Нин будто собирался ткнуть рукоятью меча прямо в грудь Цзян Чэна. Он повысил голос и сорвался на крик:

- Давай, вынимай!

 

В сердце Цзян Чэна поднялась волна раздражения, оно ни с того ни с сего пустилось вскачь, и мужчина, поддавшись порыву, все-таки сделал то, о чем его просил Вэнь Нин — левой рукой схватился за рукоять Суйбяня и с силой потянул.

 

Из старинных ножен на свет показалось белоснежное до боли в глазах лезвие!

 

Это был Суйбянь. Меч Вэй Усяня. После первой осады горы Луаньцзан его забрали люди Ордена Ланьлин Цзинь. Он давным-давно сам собой запечатался, и среди тех, кто впоследствии видел этот меч, никому не удавалось вынуть его из ножен.

 

Но почему у Цзян Чэна получилось? Неужели печать на мече исчезла?

 

Вэнь Нин произнес:

- Печать осталась на месте! Меч до сих пор запечатан. Если вы снова вернете его в ножны и попросите кого-то другого вытащить, никому на свете это не удастся.

 

На лице и в голове Цзян Чэна все перемешалось.

- Но почему я смог вынуть меч из ножен?

 

Вэнь Нин:

- Потому что этот меч принял вас за молодого господина Вэя.

 

Лань Ванцзи, усадив на спину уже потерявшего сознание Вэй Усяня, поднялся на ноги.

 

Цзян Чэн резким тоном воскликнул:

- Что значит — принял меня за Вэй Усяня? Как это?! Почему?!

 

Голос Вэнь Нина прозвучал еще более резко:

- Потому что Золотое Ядро, которое приводит в движение духовные силы в вашем теле, принадлежит ему!